Премьера "Гамлета" на Таганке состоялась 29 ноября 1971 года, когда Владимиру Высоцкому было 33 года. Эту роль он выпросил, выстрадал и рос с ней все оставшиеся годы. И зрители, и партнёры по сцене дружно отмечали, что Гамлет 1971 года и Гамлет восьмидесятого - это два разных Гамлета.
Репетиция спектакля "Гамлет" на сцене варшавского Театра оперетты. Польша, 27.05.1980 года. © Фото - Теодор Вальчак
Об этой роли Владимир Семёнович говорил много и охотно, она много значила для него.
1975 год, Болгария, кафе "Лотос", для телевидения Болгарии, запись передачи "Вместо интервью":
М.Ц. – Каким Вам запомнился Высоцкий в тот период [съёмок картины]?
В.Ш. – Он был очень общительным человеком, достаточно откровенным. Мы общались много и долго, картина – это же целая жизнь. Однажды в разговоре он стал анализировать своё творчество и сказал так: "Ты знаешь, как артист я, в общем, посредственный. Не моя это профессия по натуре. Я вот прекрасный Гамлет, и не потому, что я замечательный артист, а потому, что я – Гамлет. Артистов много и сильнее меня, и профессиональнее, но Гамлета мне и играть-то нечего, это я и есть. Многие роли у меня идут за счёт того, что это попадание в моё нутро". Вот такая самооценка. А ведь у него столько спектаклей было, столько ролей в кино. Но вот так аналитически он к себе относился. Это далеко не каждый о себе так может сказать. Не часто у больших артистов такие откровения о себе вываливаются". (Цыбульский М. На съёмках "Сказа про то, как царь Пётр арапа женил")
Я не видела полного спектакля даже в записи, не то что на сцене, но по тем фрагментам, что сохранились, могу представить, что спектакль был авангардистским, дерзким, как почти все таганковские постановки. И Гамлет в грубом свитере и джинсах, выходящий на сцену с гитарой, шокировал театралов. Особенно тех, для кого Гамлет - это Смоктуновский и никто иной. Это сейчас "новым прочтением классики" зрителя не удивишь. К счастью, это не было эпатажем ради эпатажа, как часто бывает теперь. Кто-то посчитал гитару и джинсы кощунством и навсегда забыл дорогу на этот спектакль. Кто-то принял Гамлета-современника с восторгом. Самое главное - спектакль получился! И актёр в этой роли состоялся. Состоялся настолько, что после его смерти не нашлось у Таганки другого Гамлета...
Репетиция спектакля "Гамлет" на сцене варшавского Театра оперетты. Польша, 27.05.1980 года. © Фото - Теодор Вальчак
Об этой роли Владимир Семёнович говорил много и охотно, она много значила для него.
Сыграть Гамлета для актёра — это всё равно, что защитить диссертацию в науке. Так говорят, так... кому-то это принадлежит это изречение. И вот три года тому назад, возвращаясь из Дубны, мы коллективом ездили играть туда спектакли, в Дубну, такой центр науки под Москвой, я с главным режиссёром нашим, Любимовым, очень много беседовал о том, как я хотел бы сыграть Гамлета. Ну и, наконец, это состоялось. Много прессы было о Гамлете. И мне хотелось вам только показать немножечко, маленький один кусок из этого спектакля, потому что рассказывать о нём можно бесконечно. Ну и, кроме всего прочего, ведь Гамлет — это бездонная пьеса, и лучше всего смотреть. Я никогда не расскажу так, как я сыграю. Но всё-таки я хотел вам сказать вот о чём. Дело в том, что мы предполагаем, что Гамлет — студент. Так оно и есть по тексту пьесы. Он учился в Вертенберге. Вероятно, он учился на юридическом факультете. Ну, во всяком случае, на гуманитарном. И он сам говорит о том, что "у меня есть привычка разбирать поступки до мелочей". И поэтому он так раскладывает все явления, что от этого сам мучается. И вот монолог "Быть — или не быть" мы делаем два раза. Первый раз он его холодно, расчётливо выясняет, быть ему или не быть, Гамлету, в данных условиях. А второй монолог, когда его... он не может уже холодно об этом рассуждать и он мучается не тем, быть ему или не быть, потому что человеку свойственно быть, нужно жить. Но, к сожалению, каждый человек, до Гамлета включительно, должен был решать этот мучительный вопрос, потому что условия, в которых он жил, не позволяли ему решить — "Быть!" И от этого Гамлет мучается, от того, что человечество вынуждено решать этот вопрос.
В нашем спектакле "Гамлет" впереди на авансцене вырыта могила, в которой находится свежая земля. И этот... это как бы символ. Я не хочу рассказывать о занавесе, потому что о нём очень много написано. Но вот эта вот земля — она даёт ощущение реальности, ощущение того, что он живёт на грани жизни и смерти. (Таллинн, Эстонское телевидение, Интервью Мати Тальвику. Май 1972 г.)
1975 год, Болгария, кафе "Лотос", для телевидения Болгарии, запись передачи "Вместо интервью":
КОРР.: Хоть раз в жизни Вы задавали себе вопрос «Быть - или не быть?»
"Я думаю, что всякий человек, который задумывается о смысле жизни, о том, зачем он живёт. Бывали у него такие моменты, когда он себе этот вопрос задавал, значит, я тоже задавал. Да. По разным поводам: по личным поводам и по другим, но, наверняка, вопрос этот себе задавал и… Тут есть другая грань — решаю ли я этот вопрос «Быть или не быть»? Вот. Но я так думаю, что этого вопроса и перед Гамлетом… не так стоял этот вопрос, потому что Гамлета, которого я играю… он у меня не думает про то быть ему или не быть, потому что «быть». Он знает, что хорошо жить всё-таки, жить надо, и поэтому я не играю этот монолог даже в спектакле по поводу того, что «Быть - или не быть? Вот в чём вопрос…», чтобы он решал. Нет. Мы даже играем по поводу того, что как ни странно вопрос, который всем ясен, что быть лучше и жить надо, он всё равно стоит перед определёнными людьми. Всю историю человечества они всё равно себе задают этот вопрос. Вот что его мучает, что значит что-то не в порядке, если ясно, что жить лучше, а люди всё время решают этот вопрос. И поэтому я играю
Быть или не быть - вот в чём вопрос... (читает начало)
Он решал этот вопрос постоянно, и на сцене, и вне её. Ведь играл он ничто иное, как свою судьбу. Понимал ли он это? Наверное, в какой-то мере понимал. И даже наверняка понимал. В. Шувалов, оператор картины "Сказ про то, как царь Пётр арапа женил" в беседе с М. Цыбульским привел тому подтверждение:…». Это давно всё ясно и решено, почему же мы всё время об этом задумываемся, ну почему? А вовсе не вопрос о том жить или не жить. Понимаете меня? А вопрос в том, чтобы не вставало этого вопроса. Вот так.
М.Ц. – Каким Вам запомнился Высоцкий в тот период [съёмок картины]?
В.Ш. – Он был очень общительным человеком, достаточно откровенным. Мы общались много и долго, картина – это же целая жизнь. Однажды в разговоре он стал анализировать своё творчество и сказал так: "Ты знаешь, как артист я, в общем, посредственный. Не моя это профессия по натуре. Я вот прекрасный Гамлет, и не потому, что я замечательный артист, а потому, что я – Гамлет. Артистов много и сильнее меня, и профессиональнее, но Гамлета мне и играть-то нечего, это я и есть. Многие роли у меня идут за счёт того, что это попадание в моё нутро". Вот такая самооценка. А ведь у него столько спектаклей было, столько ролей в кино. Но вот так аналитически он к себе относился. Это далеко не каждый о себе так может сказать. Не часто у больших артистов такие откровения о себе вываливаются". (Цыбульский М. На съёмках "Сказа про то, как царь Пётр арапа женил")
Я не видела полного спектакля даже в записи, не то что на сцене, но по тем фрагментам, что сохранились, могу представить, что спектакль был авангардистским, дерзким, как почти все таганковские постановки. И Гамлет в грубом свитере и джинсах, выходящий на сцену с гитарой, шокировал театралов. Особенно тех, для кого Гамлет - это Смоктуновский и никто иной. Это сейчас "новым прочтением классики" зрителя не удивишь. К счастью, это не было эпатажем ради эпатажа, как часто бывает теперь. Кто-то посчитал гитару и джинсы кощунством и навсегда забыл дорогу на этот спектакль. Кто-то принял Гамлета-современника с восторгом. Самое главное - спектакль получился! И актёр в этой роли состоялся. Состоялся настолько, что после его смерти не нашлось у Таганки другого Гамлета...
- Гамлет... Я сам себя предложил на эту роль. Я давно хотел сыграть ее, сыграть так, как, мне казалось, ее видел Шекспир. Ну, вероятно, так думают все актеры.
В нашем театре важнее сама личность, чем роль. Самое интересное - человек, который играет: что он хочет сказать, что несет. Не просто артист, надевший на себя роль, как костюм. Наклеил парик, голос изменил, перевоплотился - а за этим сам пропал.
Поэтому, когда я стал репетировать, имелось в виду, что Гамлета играет человек, которого знают: человек с гитарой, он сам сочиняет стихи и поет. Перед началом спектакля меня усадили с гитарой в глубине сцены, у голой стены. В прологе я исполняю песню на стихотворение Пастернака "Гамлет", в которой ключ ко всему спектаклю: "Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути".
Гамлету не уйти от рокового конца. Он ясно понимает, что происходит с ним, с его страной. Время жестокое, сложное. Принца готовили на трон, а его место занял цареубийца. Гамлет помышляет только о мести. Хотя он против убийства. И это его страшно мучает.
И здесь, мне кажется, я нашел ход. Все Гамлеты искали доказательств вины Клавдия, чтобы оправдать убийство. А я ищу доказательства невиновности короля, я подстраиваю мышеловку, чтобы убедиться: он не виноват, он не убивал моего отца. Делаю все, чтобы кровь не проливалась. (запись беседы с Владимиром Высоцким, проведенная журналисткой Татьяной Будковской в ноябре 1977 года)