Я и мой внутренний мир и другие
Не знаю точно каков мой внутренний мир? Богатый он? Бедный ли? Помню в детстве у меня не было отца, а мама болела и бывало долго лежала по больницам. Я цеплялась за дядю и тетю Детей у них не было, но они жили своей семьей, а я была как бы с мамой, но и в тоже время без нее. Меня воспитывали бабушки Баба Варя и баба Лида Воспитывать толком они не умели и меня воспитывала улица.
Я в детстве была очень энергичной, непоседливой и легко возбуждалась. Я могла скакать в люльке так что выскакивала из нее к несчастью матери. Росла я в отдельном деревянном доме и быстро сделав уроки уносилась бегать оп окрестностям а именно таким же деревянным домам и стройкам развитого социализма, соседствовавших с ними, прыгала с плиты на плиту, с камня на камень Залезала в лужи и набирала полные сапоги водой. Один раз провалилась в котлован и рабочие меня ковшом оттуда вынимали и относили домой. К сверстникам я относилась, скорее, равнодушно. Это потом я поняла свою зависимость от социума. На тот момент меня моя жизнь и окружающий мир удовлетворяла. Я с удовольствием носилась по просторам играла со сверстниками, даже, –задирала более взрослых ребят, так, что один раз они мне устроили «темную»: перегородили дорогу к дому и я бы не пробежала не увернулась бы, если бы не машина дяди Коли, которая ехала по внутренней дороге и подхватила меня, избавив от экзекуции.
Был случай, когда я училась уже в школе и самостоятельно записалась на спортивную гимнастику, и занималась до умопомрачения: до 10 часов вечера. Села на шпагат с первого раза /я была гуттаперчивой / и исполнила ряд других достаточно сложных упражнений, чем приобрела одобрение в тренерских глазах. Мне очень понравилось заниматься гимнастикой и я забыла о времени. Схватились родители Где ребенок? Они вызвали милицию Меня нашли и семейный совет решил, что большой спорт не для меня. Я должна была учиться в школе. Надо сказать, что в детстве я учила французский язык и в 4 классе поступила во французскую спецшколу. Там я стала хорошо учится. Учителя меня хвалили. Но неугомонной мне не хватало моих игр и беготни. Дядя Коля когда я была в классе 4 и дома деревянные по сносили сверстники разъехались, познакомил меня с семьей Федора Николаевича Семевского с 8 дачи /я жила в 11/. Там жили две его приемных дочки Федора Николаевича Наташа и Лада. Они и стали моими подругами практически на всю жизнь. В частности, Наташа. Они были согласны играть со мной. Но я бегала так быстро и долго, что они за мной не поспевали. Мы играли в прятки салочки катались на тарзанке. Особенно мне помнятся тамошние зимы. Я любила играть с их собакой Китти потом и с Дорри, фокстерьерами, которые жили у них. Бросала им палки, которые те мне усердно приносили обратно, съезжала по машине, оставленной во дворе и покрытой снегом. Иными словами, девочки жаловались на меня и их мама, Вера Александровна, говорила моей что они не могут так быстро и долго бегать. Это, что касается моего детства. Потом я остепенилась, стала больше заниматься науками. Ну а потом и наступили те трудные времена, писать о которых у меня нет никакой охоты на данный момент.
Не знаю точно каков мой внутренний мир? Богатый он? Бедный ли? Помню в детстве у меня не было отца, а мама болела и бывало долго лежала по больницам. Я цеплялась за дядю и тетю Детей у них не было, но они жили своей семьей, а я была как бы с мамой, но и в тоже время без нее. Меня воспитывали бабушки Баба Варя и баба Лида Воспитывать толком они не умели и меня воспитывала улица.
Я в детстве была очень энергичной, непоседливой и легко возбуждалась. Я могла скакать в люльке так что выскакивала из нее к несчастью матери. Росла я в отдельном деревянном доме и быстро сделав уроки уносилась бегать оп окрестностям а именно таким же деревянным домам и стройкам развитого социализма, соседствовавших с ними, прыгала с плиты на плиту, с камня на камень Залезала в лужи и набирала полные сапоги водой. Один раз провалилась в котлован и рабочие меня ковшом оттуда вынимали и относили домой. К сверстникам я относилась, скорее, равнодушно. Это потом я поняла свою зависимость от социума. На тот момент меня моя жизнь и окружающий мир удовлетворяла. Я с удовольствием носилась по просторам играла со сверстниками, даже, –задирала более взрослых ребят, так, что один раз они мне устроили «темную»: перегородили дорогу к дому и я бы не пробежала не увернулась бы, если бы не машина дяди Коли, которая ехала по внутренней дороге и подхватила меня, избавив от экзекуции.
Был случай, когда я училась уже в школе и самостоятельно записалась на спортивную гимнастику, и занималась до умопомрачения: до 10 часов вечера. Села на шпагат с первого раза /я была гуттаперчивой / и исполнила ряд других достаточно сложных упражнений, чем приобрела одобрение в тренерских глазах. Мне очень понравилось заниматься гимнастикой и я забыла о времени. Схватились родители Где ребенок? Они вызвали милицию Меня нашли и семейный совет решил, что большой спорт не для меня. Я должна была учиться в школе. Надо сказать, что в детстве я учила французский язык и в 4 классе поступила во французскую спецшколу. Там я стала хорошо учится. Учителя меня хвалили. Но неугомонной мне не хватало моих игр и беготни. Дядя Коля когда я была в классе 4 и дома деревянные по сносили сверстники разъехались, познакомил меня с семьей Федора Николаевича Семевского с 8 дачи /я жила в 11/. Там жили две его приемных дочки Федора Николаевича Наташа и Лада. Они и стали моими подругами практически на всю жизнь. В частности, Наташа. Они были согласны играть со мной. Но я бегала так быстро и долго, что они за мной не поспевали. Мы играли в прятки салочки катались на тарзанке. Особенно мне помнятся тамошние зимы. Я любила играть с их собакой Китти потом и с Дорри, фокстерьерами, которые жили у них. Бросала им палки, которые те мне усердно приносили обратно, съезжала по машине, оставленной во дворе и покрытой снегом. Иными словами, девочки жаловались на меня и их мама, Вера Александровна, говорила моей что они не могут так быстро и долго бегать. Это, что касается моего детства. Потом я остепенилась, стала больше заниматься науками. Ну а потом и наступили те трудные времена, писать о которых у меня нет никакой охоты на данный момент.
