Стихи, которые нам нравятся

[Цветок Магриба]

x x x

Опять я, на исходе сил
Забыв усталость,
Глазами птицу проводил -
И сердце сжалось.

Как удается на лету
По небосклону
Себя нести сквозь пустоту
Так неуклонно?

И почему крылатым быть -
Как символ воли,
Которой нет, но, чтобы жить,
Нужна до боли?

Душа чужда, и быть собой
Еще тоскливей,
И страх растет мой, как прибой,
В одном порыве -

Нет, не летать, о том ли речь,
Но от полета
В бескрылой участи сберечь
Хотя бы что-то.


Ф.Пессоа

 

[АлЁ!]

Говорят, с ним нельзя согреться. Он холодный и даже грубый... А в тебе замирает сердце, когда чувствуешь его губы.
Говорят, он немного странный. Не подходит тебе и точка... А ты видишь в нём океаны и читаешь его между строчек.
Говорят, с ним летать не сможешь. Равнодушно сломает крылья... А ты хочешь его до дрожи. Рядом с ним ни к чему быть сильной.
Говорят...
...Только смысл слушать, если сердце словам не верит?!... ты ему открываешь душу... Для других закрывая двери.[COPYRIGHT]..[/COPYRIGHT]

 

[Сиш]

Заварю в кружке чай в пакетике,
Принесу печенье к компьютеру,
Прочитаю друзей приветики,
Музыку со стены послушаю.
Так проходит вечер за вечером,
Без семейных бесед с самоварами.
Изменяется человечество…
С телефонами ходят. Не парами.

© Алесь1

 

[Лана]

И закрылась она на тринадцать замков,
Чтобы душу никто не топтал.
Нет, она никогда не боялась волков,
Ведь страшнее не волк, а шакал…

Было время, и душу открыв нараспах,
Доверяла, стараясь помочь.
Но как только она оставалась в слезах,
Все сбегали отчаянно прочь…

А она улыбалась весенним лучам,
Вытирая слезу рукавом…
Слабой женщине, видимо, всё по плечам…
Даже быть иногда мужиком…

Не скулить и не ныть, а себя отобрать
У депрессии и у тоски.
Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать.
Шрамы сердца её глубоки…

Эту душу сверлили обманом не раз,
Подло в спину толкали, смеясь…
Но алмазом всегда остаётся алмаз,
Даже если испачкают в грязь…

Обозлиться бы ей, стать гораздо черствей,
Только сердце – котёнком слепым
Также верит в любовь, в доброту и в людей,
Небесам улыбаясь седым…

Столько бед и проблем, вроде не до стихов…
И устав от судьбы передряг,
Закрывалась она на тринадцать замков,
Ключ оставив снаружи… в дверях…

Ирина Самарина

 

[АлЁ!]

Говорите, корона жмет?
А мне кажется, по размеру!
Жизнь однажды предъявит счет?
Только ваше ли это дело?!
Отклонила опять запрос,
Не ответила вам на «дружбу»?
У меня лишь один вопрос:
Для чего вам все это нужно?
Заглянуть в моей жизни шкаф,
Среди платьев найти скелеты?
Да, наверное, как у вас,
У меня есть свои секреты.
Я – такая, какая есть,
И друзья все даны мне Свыше.
Ненавижу я ложь и лесть,
Когда в спину со злобой дышат.
Что, по-вашему, я – «звезда»?
Значит, буду светить я людям.
Я добилась всего сама!
Что имею – не дар на блюде.
Прежде, чем осудить меня,
И назвать в энный раз гордячкой,
Может, стоит, как говорят,
Для начала себя не пачкать?..
…Я с разбега на новый взлет.
Диадему поправлю только…
Слышу снова: «Корона жмет?»
Ошибаетесь! Нет, нисколько.

© Светлана Чеколаева

 

[alex алекс]

Б. Окуджава


Грозной битвы пылают пожары,
И пора уж коней под седло,
Изготовились к схватке гусары,
Их счастливое время пришло —
Впереди командир — на нем новый мундир,
А за ним эскадрон после зимних квартир.
А молодой гусар в Наталию влюбленный,
Он все стоит пред ней коленопреклоненный.
Все погибли в бою, флаг приспущен,
И земные дела не для них.
И летят они в райские кущи
На конях на крылатых своих
Впереди командир — на нем рваный мундир,
А за ним тот гусар покидает сей мир.
Но чудится ему, что он опять влюбленный,
Он все стоит пред ней коленопреклоненный.
Вот иные столетья настали,
И бессчетно воды утекло.
И давно уже нет той Натальи,
И в музее пылится седло.
Позабыт командир — дам уездных кумир,
Жаждет новых утех просвещенный наш мир.
Но молодой гусар в Наталию влюбленный,
Он все стоит пред ней коленопреклоненный.

Посмотреть ещё

 

[Цветок Магриба]

Как слушали столетия назад
кувшин, свечу, сверчка, часы с кукушкой,
как шум прибоя слушали в ракушках, -
я слушал снег, я слушал снегопад.
Я слушал снег - гуляние и крик
при массовом стечении народов,
листовками из толстых самолетов
рассыпанные рукописи книг.
Я слушал снег, который говорил
назойливыми белыми словами,
летящими в пространство куполами,
серебряными маршами перил.
Я слушал снег и домики на снос.
Я слушал птиц живых и замороженных.
Я слушал ветку железнодорожную
и старый маневровый паровоз.
Я слушал снег и Киевский вокзал,
где жизнь людей видна, как на ладони,
в обычном цвете, запахе, объеме.
Я слушал снег во все свои глаза.
Я слушал снег. Я слушал детский смех
и детский плач, и рев больного зверя.
И мотылек стучал в стекло сквозь снег.
Я слушал и ушам своим не верил.
Танцующая бабочка в окне,
чьи коконы раскручивались в смерчи...

Я слушал снег в таком глубоком сне,
как до рожденья или после смерти.

А. Чернов

 

[Лаванда]

С. Есенин
Береза

Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.

На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.

И стоит береза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.

А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром.

[1913]

 

[Цветок Магриба]

Н. Агнивцев

Рассеянный король

Затянут шелком тронный зал!
На всю страну сегодня
Король дает бессчетный бал
По милости Господней!..

Как и всегда, Король там был
Галантен неизменно
И перед дамой преклонил
Высокое колено!..

Старый Шут, покосившись на зал,
Подняв тонкую бровь, прошептал:
— Он всегда, после бала веселого,
Возвращается без головы!..
Как легко Вы теряете голову!
Ах, Король, как рассеяны Вы!

Затянут красным тронный зал!
На всю страну сегодня
Народ дает свой первый бал
По милости Господней.

Как и всегда, Король там был
Галантен неизменно!..
И под ножом он преклонил
Высокое колено!..

Старый Шут, покосившись на зал,
Подняв тонкую бровь, прошептал:
— Он всегда, после бала веселого,
Возвращается без головы!..
Как легко Вы теряете голову!..
Ах, Король, как рассеяны Вы!..

 

[Цветок Магриба]

Я чувствую прежде всего усталость -
Не по той или другой причине.
Скорее от всего и от ничего сразу.
Усталость, как таковую, ее самую,
Усталость.

Утонченность бесплодных чувствований,
Бешеная страсть, ни на что не обращенная,
Сильная любовь к чему-то неопределенному,
Все эти обстоятельства
И то, чего мне в них всегда недостает,
Все это вызывает усталость,
Только усталость,
Усталость.

Несомненно, есть любящие бесконечность,
Несомненно, есть желающие невозможного,
Несомненно, есть ничего не желающие,-
Три типа идеалистов, я к ним не принадлежу,
Потому что бесконечно люблю конечное,
Потому что до невозможности желаю возможного,
Потому что хочу всего и еще немножко,
Если так бывает и даже если так не бывает...
А в результате?
Их жизни - прожиты или пригрезились,
Их сны - пригрезились или прожиты,
Их середины - между всем или ничем, то есть это...
Для меня же все только великая, только глубокая
И, к счастью, бесплодная усталость,
Самая высокая усталость,
Самая, самая, самая
Усталость...


Ф. Пессоа

 

[Toreador]

Для меня же все только великая, только глубокая
И, к счастью, бесплодная усталость,
Самая высокая усталость,
Самая, самая, самая
Усталость...

Хорошо сказано... И усталость наваливается.

 

[Цветок Магриба]

Дидона и Эней

Великий человек смотрел в окно,
а для нее весь мир кончался краем
его широкой, греческой туники,
обильем складок походившей на
остановившееся море.
Он же
смотрел в окно, и взгляд его сейчас
был так далек от этих мест, что губы
застыли, точно раковина, где
таится гул, и горизонт в бокале
был неподвижен.
А ее любовь
была лишь рыбой - может и способной
пуститься в море вслед за кораблем
и, рассекая волны гибким телом,
возможно, обогнать его... но он -
он мысленно уже ступил на сушу.
И море обернулось морем слёз.
Но, как известно, именно в минуту
отчаянья и начинает дуть
попутный ветер. И великий муж
покинул Карфаген.
Она стояла
перед костром, который разожгли
под городской стеной ее солдаты,
и видела, как в мареве его,
дрожавшем между пламенем и дымом,
беззвучно рассыпался Карфаген
задолго до пророчества Катона.

И. Бродский

 

[KatrinAnnh]

Наплывала тень… Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,

Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:

«Я пробрался вглубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван;

Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,

И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.

Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.

Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.

Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река.

И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.

Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна;

Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь, в четырех стенах;

Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны…».

И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.

Н. Гумилев

 

[Цветок Магриба]

Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть.

Не гляди, что с плеч – соболиный мех!
Что коса – как смерч, что жемчужен смех.

А в моем-то лбу – лебединый крест,
А в косе – не лгу! – плачет хвойный лес.

Я воде – своя, я огню – сестра.
Вся-то жизнь моя – на конце пера!

Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть.

Там, среди полей, страшный коршун есть,
Тыщи дней-ночей хочет пить да есть...

Изломав крыла, упаду на снег.
С чистым полем я обручусь навек...

Не гони коней, развеселый князь,
Мне среди полей суждено пропасть...


Т. Смертина

 

[Цветок Магриба]

В распахнутом пальто, в пурпурном платье
ты шла навстречу... Ну, а он... А он
любил тебя, как сорок тысяч братьев,
подобно Гамлету... Не благородный дон -
игрок, бродяга, мот, паяц, повеса –
сидел на подоконнике, курил,
смотрел в глаза с весёлым интересом
и кофе по утрам тебе варил...
И растирал в ладонях листик прелый,
давал понюхать : «Чувствуешь,ОНА!»...
И красил прядь твою кусочком мела:
«Моя старушка, только ты одна...»
Ловил губами первые снежинки:
«Какая нынче вкусная зима!»
И шил себе на старенькой машинке
трехцветный шарф... Совал тебе в карман
конфету или крошечное сердце...
Водил тебя смотреть на старый дом:
«Ты знаешь, до сих пор тут пахнет детством»...
И плакал над замёрзшим воробьём...

А все тебе шептали: «Детка, хватит,
ведь он ведёт себя как идиот!»...
Но он единственный, кто не сказал, что платье
тебе совсем по цвету не идёт.

А. Полетаева

 

[Сим]

Мне среди полей суждено пропасть...

Какая-то обречённость ...

 

[Цветок Магриба]

@Сим, возможно...

 

[Сим]

@Сим, возможно...

А оно это нам зачем?

 

[Цветок Магриба]

@Сим, кому-то незачем, я спокойно отношусь к обречённости, она не ранит мое чувство собственной важности)

 

[Сим]

@Сим, кому-то незачем, я спокойно отношусь к обречённости, она не ранит мое чувство собственной важности)

Вот это ответ!
И дипломатичный, и жизнеутверждающий ... и просто утверждающий