Стихи, которые нам нравятся

[KatrinAnnh]

В том параллельном пространстве,
Где странствуют те же ветра,
Только теплее и тише,
Где в сумеречном постоянстве
Влажные губы дождя
Целуют уснувшие крыши...
Я не могу без тебя.

И в том бесконечном закате,
Который здесь умер вчера,
Выкипев золотом в красном,
Мы не грустим о расплате
За краденые вечера,
Словно о чём-то напрасном...
Мы просто одно — ты и я.

А в тех перепутанных книгах,
Где кто-то читает с листа,
Судьбы сводя и теряя,
Есть ли хоть строчка о криках
Влюблённых, не снятых с креста,
Ради безгрешного рая...
Разве любовь не чиста?

В том напридуманном мире,
Где рядышком наши сердца,
И радуга греет ладони,
В нашей с тобою квартире,
Где не были мы никогда,
Ты меня тоже запомни...
Чтобы вернуться сюда.

Ю. Егоров

 

[Батшеба]

Мы - несказанное друг другу,
Мы трещим пополам от слов.
То не к месту, то не досуг нам
Разговаривать про любовь.
⠀
Но слова те мудры и гибки,
Отбывая свой долгий срок,
Между делом к губам прорвутся,
Упираются в потолок.
⠀
Нёба давит их грозный купол,
Нависает, сжимает, томит.
Человек не услышит стука,
Всё другие слова говорит.
⠀
Нас от спешки к спешке бросает,
Мы всё чаще молчим по душам.
Хорошо, что мы оба знаем
То, чего не сказать словам.

Мария Горевая

Добавлено через 1 минуту

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом умо́рят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
несуетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.


Владимир Маяковский

 

[Батшеба]

Снова не мы

ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком
лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком
в пятницу народу всегда битком
и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком
у нее в руке босоножка со сломанным каблуком
он хохочет так, что едва не давится кадыком

черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье
расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,
как старухи передают ему миски с фруктами для нее
и какое таксисты бессовестное жулье
и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,
деревянное от крахмала
как немного им нужно, счастье мое
как мало

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок
как у загорелых улыбки белые, как чеснок,
и про то, как первая сигарета сбивает с ног,
если ее выкурить натощак
говори со мной о простых вещах

как пропитывают влюбленных густым мерцающим веществом
и как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,
как в заиндевевшем стекле автобуса,
протереть его рукавом,
говоря о мертвом как о живом

как красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робки
как они подпевают радио, стоя в пробке
как несут хоронить кота в обувной коробке
как холодную куклу, в тряпке
как на юге у них звонит, а они не снимают трубки,
чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;
как они называют будущих сыновей всякими идиотскими именами
слишком чудесные и простые,
чтоб оказаться нами

расскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кровать
и читает «терезу батисту, уставшую воевать»
и закатывает глаза, чтоб не зареветь
и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь

расскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,
чтобы нравиться билетёрше,
вахтёрше,
папиной секретарше,
но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,
он снимает их, становясь почти семнадцатилетним

расскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескивая
почему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкая
как одна смс делается эпиграфом
долгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь ими
почему мы всегда чудовищно переигрываем,
когда нужно казаться всем остальным счастливыми,
разлюбившими

почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали

расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы
все эти актрисы
метрессы
праздные мудотрясы
жаловаться на стрессы,
решать вопросы,
наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху
расскажи мне как на духу
почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса
почему мы куски бессонного злого мяса
или лучше о тех, у мыса

вот они сидят у самого моря в обнимку,
ладони у них в песке,
и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз
просить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананас
даже пахнут они – гвоздика или анис –
совершенно не нами
значительно лучше нас

Вера Полозкова

 

[KatrinAnnh]

я читал много книг, но тебя я прочесть не смог.
я писал много строк, но тебя написать нельзя.
просто ты каждый раз появлялась под эпилог,
независимой тенью сквозь строчки мои скользя.

я чертил на стене путь от комнаты до тебя,
рисовал твои руки на жёлтых страницах книг,
и ужасно боялся нечаянно потерять
эту хрупкую связь,
возникающую на миг.

снова выучив буквы, я тщетно слагал слова:
получалось лишь имя,
звучащее как табу.
видно, формулу счастья случайно настиг провал,
ибо счастье моё умещалось в цепочке букв.

я любил тебя?
боже, конечно же,
я любил.
но не так, как народ любит музыку и вино.
если я был ранением, ты была – белый бинт,
между жизнью и смертью связующее звено.

и от этой любви можно было сойти с ума.
от себя самого навсегда совершить побег.
и я дал себе слово: за месяц создать роман,
где не будет ни строчки,
написанной о тебе.

я творил день за днём,
я писал обо всем подряд,
мой роман превращался в бессмертную ленту слов.
так прошло сорок дней. И однажды под вечер я
окончательно понял: роман, наконец, готов.

но когда я открыл его, сделав глубокий вдох,
залегла сеть морщин в уголках потемневших глаз.
ведь на каждой странице,
исписанной от и до,
было имя твоё, повторенное сотни раз.

Листомиров

 

[aequans]

Сознанье, как шестой урок,
выводит из казенных стен
ребенка на ночной порог.
Он тащится во тьму затем,
чтоб, тучам показав перстом
на тонущий в снегу погост,
себя здесь осенить крестом
у церкви в человечий рост.
Скопленье мертвецов и птиц.
Но жизни остается миг
в пространстве между двух десниц
и в стороны от них. От них.
Однако же, стремясь вперед,
так тяжек напряженный взор,
так сердце сдавлено, что рот
не пробует вдохнуть простор.
И только за спиною сад
покинуть неизвестный край
зовет его, как путь назад,
знакомый, как собачий лай.
Да в тучах из холодных дыр
луна старается блеснуть,
чтоб подсказать, что в новый мир
забор указывает путь.

Бродский Иосиф Александрович

 

[Ъакалавр]

Мятая бумага лиц.
Скопление отсутствующих друг для друга.
Нарушение индивидуальных границ.
Общая духота испуга.

В шуме обрывков мыслей, в заданные пункты
Следуют биохимические программы.
Конечная точка - в голову выстрел, для немногих;
Для большинства - раны, раны, раны.

В руках электронные удовлетворители
Создают беспорядочные нейронные связи.
Гала-контента производители -
Сами же и потребители своей грязи.

Пространства, замкнутые в безнадежность железа
Набиты мякотью ненужных их обладателям тел.
Кожный покров с тонкой ниткой бритвенного пореза,
Треснувший красным головы мел.

Усталость яркой агрессией макияжа
Прячет временем выжженые глаза -
В них уже не искрится даже (даже)
Ни мысль, ни радость, ни глицериновая слеза.

Старость в наручниках кольцевых станций
Ожидает выхода на бесконечный.
Жизнь прожитая иностранцем в своей стране -
Огромной, любимой, сердечной.

Губка ночи километров туннелей
Впитывает выдохи одиночеств
Всегда встающих на колени
Перед любым из неопределенных высочеств

Делающих то, что им скажут, упрекая друг друга
В недостаточной к высочеству преданности.
Принимая как должное
Копоть и сажу собственной бедности.

Механизм, смазанный маслом слёз
Стучит колёсами железа костей,
Работая на износ
Всех своих составных частей..

[COPYRIGHT]Дельфин - 912[/COPYRIGHT]

 

[Гадалка]

Добавлено через 44 минуты

[MEDIASERVICE]https://www.youtube.com/watch?time_continue=81&v=cErGcsWfEiY[/MEDIASERVICE]

 

[aequans]

советы юношеству

завидев льва достань складной аршин
измерь добычу от ноздрей до зада
и если лев окажется большим
ступай домой оно тебе не надо

или допустим изловив слона
попробуй приподнять его от пола
ведь если слон тебя положит на
лопатки ты не дашь ему отпора

вот диплодок играет под седлом
в нем уйма мышц и бешеное сало
но с диплодоком связываться в лом
чихнёт разок и седока не стало

лишь с небольшими искренне дружи
чтоб невзначай не схлопотать по роже
с изящной цаплей с сусликом во ржи
и с тараканом он хороший тоже

тут у меня как раз живёт один
я расспросил его зовут наташа
за плюшками и чаем посидим
обнимемся и жизнь в ажуре наша

Алексей Цветков

 

[KatrinAnnh]

старшая фея приносит свои дары
юной принцессе: «будь молчаливей рыб,
нежной и тихой – само воплощенье грёз,
чтоб не узнать солёную горечь слёз».

средняя фея смотрит на колыбель:
«нежная девица, слушай: дарю тебе
голос нежней и звонче, чем пенье птиц,
чтоб с первой ноты был очарован принц».

младшая фея молча дары несёт:
сила, здоровье – они затмевают всё –
чтобы она не погибла во цвете лет,
чтобы была прекраснейшей на земле.

ведьма пришла незваной. о как же строг
взгляд и остёр, как веретено остро.

тёмная тень собой накрывает трон.

«о, как нежна принцесса и как тиха –
всё, чтоб найти благородного жениха
и рядом с ним прожить как в дурманном сне,
словно ни чувств, ни собственных мыслей нет.

что ж, раз пришла, дары принесу и я:
быть тебе, дева, коварнее, чем змея,
кошки хитрее, мудрее совы, мой свет,
будешь сильна в интригах и колдовстве,
чтобы самой решения принимать,
даже когда в груди ледяная тьма».

ведьма уходит. зал укрывает ночь.
феи вздыхают:
«лучше б веретено».

Ю. Рубина

 

[Шана]

Благодарить? - Благодарить.
За боль? - За боль еще важнее.
Простить обидчика? - Простить.
Он - слаб и в страхе. Ты сильнее.
Принять скорбящего? - Принять.
Все его скорби и тревоги.
Поднять упавшего? - Поднять.
Он твой собрат. Один из многих.
Благословить? - Благословить.
И проклинающих? - Их тоже.
Любить жестокий мир? - Любить.
Его спасти Любовь лишь может...

Елена Туркка

 

[Katarina]

настроение сегодня ни к черту...

Объясни мне папа, как мужчина,
Почему я до сих пор одна?
Может быть, во мне самой причина?
Может быть, в том есть моя вина…
Я веду себя довольно скромно,
Не бросаюсь к первым же ногам,
Кто-то смотрит дерзко, курит томно…
Видно разным молимся богам…
Я из тех, кто угощает чаем,
И стыдится откровенных фраз,
Я из тех, кто пишет, что скучает,
И при этом честно, каждый раз!
Объясни мне папа, что им надо?
Как себя мужчине преподать?
Может ярко-красная помада,
И колготки сеткой в минус пять?
Неужели нужно быть фривольной?
Ты меня иначе воспитал…
Знаешь, пап, мне правда очень больно,
Мир каким-то непонятным стал…
Ничего мне папа не ответил,
И не смог ни капельки помочь,
Для него я – лучшая на свете!
И, как прежде, маленькая дочь…

 

[Батшеба]

Я завтра тебя
разлюблю
Мгновенно.
Решительно.
Ложно.
Свободу на вкус
пригублю
Блаженно.
Мучительно.
Сложно.
Твой стержень, как прутик,
сломлю
Восторженно.
Дико.
Надменно.
И к сердцу затем
преступлю
Тождественно.
Жадно.
Смиренно.
Я вскоре тебя погублю,
Ни век, ни ресниц не касаясь.
Отправлю души кораблю
Последние строчки,
прощаясь...
Сперва, ты поймёшь, что мой лёд
Тебя по ночам не согреет.
Никто больше в гости не ждёт,
От рук и от губ не робеет.
Потом ты поймёшь, что «любовь»
Единожды в жизни встречают.
Попытки найти её вновь,
Обычно, людей огорчают.
И вот, наконец, ты узрел,
Что то, что назвали «могила»
Для чувств твоих-высший предел,
И ярче меня нет светила.
Но я без конца теперь
сплю
Волшебно.
Естественно.
Можно?
И Минус в душе
потерплю
Примерно.
Покорно.
Безбожно.
Я завтра тебя
разлюблю
Специально.
Намеренно.
Странно.
А ты меня в сердце своём
Храни
На века.
Постоянно.

Амальтеа

 

[aequans]

Ты принимаешь новую присягу.
Невольный трепет жил.
Трёхцветному служи отныне стягу,
как красному служил.
Поверя в седовласого мессию
и в святость новых уз,
ты точно так же сбережёшь Россию,
как уберёг Союз.

1996

Евгений Лукин.

 

[Гадалка]

@aequans, вот с утра какие стихи, нет чтоб про любовь че нить....Оффтоп

(скажи а ей бы только про любовь

 

[aequans]

@Гадалка, тебе бы только про любовь)))

Она в любое время суток к месту)

 

[Гадалка]

Она в любое время суток к месту)

, настроение такое было

 

[aequans]

было

но прошло?((

Вот тогда ещё его же


назидательная астрономия

Перед тем, как дать заданье,
объясняю, детвора,
что не зря у Мирозданья
в центре чёрная дыра:
всё, что рядом шевелится,
ею схвачено, увы…
В общем, деточки, столица
наподобие Москвы.

 

[Гадалка]

но прошло?((

та неее

 

[Консильери]

зазову кота, назову - китс;
подойдет голубь, скажет - гёльдерлин;
заведу жену, - меж дощечек - лиц -
окон клан, ветра клён, света клин.

построю дом о четыре стены,
сам - четыре средь лягу рванья...
взгляни из ночной мельтешьни -
вот жена, вот кот, вот голубь, вот я.
Олег Юрьев

 

[KatrinAnnh]

Я только малость объясню в стихе —
На всё я не имею полномочий...
Я был зачат, как нужно, во грехе —
В поту и в нервах первой брачной ночи.
Я знал, что, отрываясь от земли,
Чем выше мы, тем жёстче и суровей;
Я шёл спокойно — прямо в короли
И вёл себя наследным принцем крови.
Я знал — всё будет так, как я хочу.
Я не бывал внакладе и в уроне.
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы — короне.
Не думал я над тем, что говорю,
И с лёгкостью слова бросал на ветер.
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.
Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.
Я знал — мне будет сказано: "Царуй!" —
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.
И я пьянел среди чеканных сбруй,
Был терпелив к насилью слов и книжек.
Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мёртв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!..
Но отказался я от дележа Наград, добычи, славы, привилегий:
Вдруг стало жаль мне мёртвого пажа,
Я объезжал зелёные побеги...
Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.
Я видел — наши игры с каждым днём
Всё больше походили на бесчинства.
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.
Я прозревал, глупея с каждым днём,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век и люди в нём
Не нравились. И я зарылся в книги.
Мой мозг, до знаний жадный как паук,
Всё постигал: недвижность и движенье, —
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду — им опроверженье.
С друзьями детства перетёрлась нить.
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над словами — "быть, не быть",
Как над неразрешимою дилеммой.
Но вечно, вечно плещет море бед,
В него мы стрелы мечем — в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.
Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошёл на зов, — сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
В непрочный сплав меня спаяли дни —
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все.
И, как они,
Я не сумел от мести отказаться.
А мой подъём пред смертью есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лёг в одну и ту же землю.
Я - Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на Датскую корону,—
Но в их глазах — за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.
А гениальный всплеск похож на бред,
В рожденье смерть проглядывает косо.
А мы всё ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

В.Высоцкий