@Си,чудо сказка!:girl_in_love_b:
Сказки для взрослых (местами 18+)
- Автор темы Сиш
- Дата начала
Выключатель был маленький-маленький. К тому же - черный, и, как говорили,- плоский. Лампочка была большая-большая. К тому же - яркая и одетая в столь прекрасную и модную люстру, что нет ничего удивительного - Выключатель в нее влюбился. Ему очень нравилось, что она то вспыхивала - и тогда казалась веселой и беззаботной, то гасла - и тогда представлялась задумчивой и нежной. К тому же, у нее были такие прекрасные формы, а эта широкополая люстра - с ума сойти! В общем, Выключатель очень страдал. Лампа висела в центре комнаты, а Выключатель торчал в углу, откуда мог только вздыхать. Лампочка кокетливо подмигивала. Но быть вместе они никак не могли. Никогда.
Оконное Стекло было никакое. Его даже никто не замечал. Смотрели, казалось бы, на него, а говорили что-нибудь вроде: «Какая сегодня хорошая погода». Или: «Посмотри, какой на улице смешной щенок». А про Оконное Стекло никто никогда не говорил ничего хорошего, разве ругали иногда: «Стекло, говорили, опять грязное». Было отчего разозлиться и обидеться. К тому же, Оконное Стекло считалось далеким родственником лампочки, и судьба Лампочки всегда казалась ему более светлой.
И вот однажды Оконное Стекло сказало: «Послушай, друг Выключатель.- Выключатель и Оконное Стекло никогда не дружили, но когда говорят что-нибудь неприятное - часто лгут. - Послушай, друг Выключатель, - повторило Оконное Стекло для пущей убедительности. - Ты хоть знаешь, по кому вздыхаешь, наивный? Ты хоть знаешь, что Лампочка без тебя жить не может?»
Выключатель очень обрадовался и испугался. Так всегда бывает, когда дело касается любви.
«Ты же ее король, ее начальник, ее предводитель, - Оконное Стекло даже задрожало от волнения. Когда хочешь сделать гадость - тоже волнуешься. - Если ты захочешь - она будет светиться. Не захочешь - погаснет. Было бы твое желание - и она будет мигать каждую секунду или не гореть вовсе. Что ты страдаешь? Она - твоя слуга, подчиненная, рабыня. А ты по ней вздыхаешь, дурачок...» От удивления Выключатель ушел в себя - выключился и тотчас погасла Лампочка.
«Что ты мне сказал? Как ты можешь так называть ее!» - вышел из себя Выключатель, и Лампочка включилась. «Ну, убедился?» - радостно задребезжало Оконное Стекло. «Это правда, ты так зависишь от меня?» - спросил выключатель Лампочку, потому что влюбленные верят только друг другу.
«Правда, - вздохнула Лампочка и будто потускнела. - Теперь ты можешь делать со мной, что хочешь. Теперь ты понял, как я завишу от тебя, и любовь превратится в рабство».
«Вот так-то... А то вздыхают тут, спать не дают», - очень противно дзинькнуло Оконное Стекло.
«О чем ты? - улыбнулся Выключатель. - Значит, на самом деле мы не далеки друг от друга, и это все обман? Значит, мы связаны? Значит, самой судьбой уготовано нам быть вместе. Теперь мы будем жить с тобой очень счастливо: когда ты захочешь, только скажи мне - вспыхнешь ярким светом. Устанешь - будешь отдыхать. Я стану защитником твоего света. И сторожем».
«Вот дурак!» - выругалось Оконное Стекло. Так часто бывает: когда нечего сказать - ругаются.
На этом можно было бы поставить точку, но если уж быть правдивым до конца, надо добавить: Лампочка эта никогда не перегорала. Все вокруг удивлялись: как неправдоподобно долго горит эта Лампочка. Все вокруг, наверное, просто не знали: эту Лампочку любят..
Оконное Стекло было никакое. Его даже никто не замечал. Смотрели, казалось бы, на него, а говорили что-нибудь вроде: «Какая сегодня хорошая погода». Или: «Посмотри, какой на улице смешной щенок». А про Оконное Стекло никто никогда не говорил ничего хорошего, разве ругали иногда: «Стекло, говорили, опять грязное». Было отчего разозлиться и обидеться. К тому же, Оконное Стекло считалось далеким родственником лампочки, и судьба Лампочки всегда казалась ему более светлой.
И вот однажды Оконное Стекло сказало: «Послушай, друг Выключатель.- Выключатель и Оконное Стекло никогда не дружили, но когда говорят что-нибудь неприятное - часто лгут. - Послушай, друг Выключатель, - повторило Оконное Стекло для пущей убедительности. - Ты хоть знаешь, по кому вздыхаешь, наивный? Ты хоть знаешь, что Лампочка без тебя жить не может?»
Выключатель очень обрадовался и испугался. Так всегда бывает, когда дело касается любви.
«Ты же ее король, ее начальник, ее предводитель, - Оконное Стекло даже задрожало от волнения. Когда хочешь сделать гадость - тоже волнуешься. - Если ты захочешь - она будет светиться. Не захочешь - погаснет. Было бы твое желание - и она будет мигать каждую секунду или не гореть вовсе. Что ты страдаешь? Она - твоя слуга, подчиненная, рабыня. А ты по ней вздыхаешь, дурачок...» От удивления Выключатель ушел в себя - выключился и тотчас погасла Лампочка.
«Что ты мне сказал? Как ты можешь так называть ее!» - вышел из себя Выключатель, и Лампочка включилась. «Ну, убедился?» - радостно задребезжало Оконное Стекло. «Это правда, ты так зависишь от меня?» - спросил выключатель Лампочку, потому что влюбленные верят только друг другу.
«Правда, - вздохнула Лампочка и будто потускнела. - Теперь ты можешь делать со мной, что хочешь. Теперь ты понял, как я завишу от тебя, и любовь превратится в рабство».
«Вот так-то... А то вздыхают тут, спать не дают», - очень противно дзинькнуло Оконное Стекло.
«О чем ты? - улыбнулся Выключатель. - Значит, на самом деле мы не далеки друг от друга, и это все обман? Значит, мы связаны? Значит, самой судьбой уготовано нам быть вместе. Теперь мы будем жить с тобой очень счастливо: когда ты захочешь, только скажи мне - вспыхнешь ярким светом. Устанешь - будешь отдыхать. Я стану защитником твоего света. И сторожем».
«Вот дурак!» - выругалось Оконное Стекло. Так часто бывает: когда нечего сказать - ругаются.
На этом можно было бы поставить точку, но если уж быть правдивым до конца, надо добавить: Лампочка эта никогда не перегорала. Все вокруг удивлялись: как неправдоподобно долго горит эта Лампочка. Все вокруг, наверное, просто не знали: эту Лампочку любят..
Трусы раздора
- А меня жена из дома выгнала, - заявил вместо приветствия Серёга и поставил перед нами большую спортивную сумку. Мы удивлённо переглянулись, ожидая продолжения рассказа.
Ещё бы. Серёга – крупный добродушный парень, который работает со мной в автосервисе, специализируясь на регулировке углов развала и схождения, в особых косяках на личном фронте замечен не был: любовниц не имеет, жену не обижает, детей любит, алкоголь употребляет умеренно. В-общем, если и не идеальный семьянин, то к идеалу достаточно близок.
- Рассказывай, давай, не томи, - заинтересованно подначил развальщика бригадир Саша, - лучше сам сознавайся в грехах, тебе же легче будет.
- Да чё рассказывать-то?.. – растерянно проговорил Серёга. - Пришёл вчера домой, лёг спать, а утром просыпаюсь – сумка стоит собранная, жена ругается, я понять ничего не могу.
- Прямо просто так из дома выгнала?
- Не, ну не то чтобы – просто так. Но повод – ерунда, - Серёга повернулся к бригадиру. – Сань, а ты ветошь последний раз где покупал?
- Да как обычно, на швейке, некондицию, - озадаченно ответил Саша, - а ветошь-то тут при чём? Ты давай рассказывай, не спрыгивай с темы.
- Ну там как получилось. Вы ж вчера разошлись, а я ещё остался, помните? Сосед ко мне заехать должен был, масло поменять. Так вот, заливаю масло, тряпка нужна, чтобы щуп протереть. Ну, я в мешок, схватил, не глядя, первую попавшуюся. Когда масло менять закончил, в карман спецовки её по привычке сунул, а спецовку домой стирать понёс. А сегодня с утра жена из стиральной машины вещи достаёт, и эта тряпка из кармана ей под ноги выпадает. Она её увидела, и – понеслось!.. Сволочи они там, на швейке, хоть бы на куски целые вещи резали.
С этими словами Серёга достал из кармана тряпку - виновницу скандала, развернул её, и на ладони оказались маленькие, изящные женские трусики. Ну, знаете, такие, которые не совсем три верёвочки, но что-то очень к этому близкое. То ли стринги, то ли танги – я в классификации нижнего женского белья не силён. Когда-то они были белыми, но сейчас их покрывали пятна от не отстиравшихся до конца масляных разводов.
Вначале мы дружно поржали над Серёгой, потом над ситуацией, потом вместе с Серёгой – над ситуацией, и лишь после сеанса смехотерапии, стали думать, как восстановить отдельно взятую ячейку общества. Побоялись, что почувствовав свободу, как любой нормальный мужчина, уйдёт наш развальщик в алкогольный заплыв, в результате чего поссорится с углами развала и миллиметрами схождения. А это рекламации от недовольных клиентов и репутационные потери для всего сервиса. А оно нам надо? Нет, оно нам не надо. Значит надо Серёгу с женой помирить. К счастью, никаких хитрых планов выдумывать не пришлось: с серёжиной супругой дружила жена у Саши-бригадира, так что просто позвонили ей и объяснили сложившуюся ситуацию. А вечером, когда обе девушки пришли в сервис, просто вывалили весь мешок ветоши на пол и стали перебирать тряпки на предмет наличия в них нижнего белья. В результате нашлись ещё двое трусов типа стрингов и одни безразмерные панталоны модели «бабушкино счастье». Справедливость восторжествовала, подозрительность в глазах серёжиной жены пропала, семья была спасена, в общем, хэппи-энд в полный рост.
А выдавая зарплату в начале следующего месяца, Саша так невзначай заявил развальщику:
- Я с тебя, кстати, триста рублей вычел. За трусы.
- Какие трусы?! – взвился парень, - да мне наоборот премию за них выдать надо! Я из-за твоей некондиции, знаешь, сколько нервов испортил?!
- Знаешь, Серёг, - задумчиво проговорил бригадир, - десять лет на нашей швейке ветошь берём, и ни разу никому трусы не попадались. Не шьют у нас трусов. Уж не знаю, то ли ты везучий такой, то ли просто не всю историю нам рассказал. Но поверь мне, не купи я на свои личные триста рублей в магазине три пары трусов, да не засунь их втихаря в мешок с тряпками, нервов ты бы потратил намного больше.
© витян
- А меня жена из дома выгнала, - заявил вместо приветствия Серёга и поставил перед нами большую спортивную сумку. Мы удивлённо переглянулись, ожидая продолжения рассказа.
Ещё бы. Серёга – крупный добродушный парень, который работает со мной в автосервисе, специализируясь на регулировке углов развала и схождения, в особых косяках на личном фронте замечен не был: любовниц не имеет, жену не обижает, детей любит, алкоголь употребляет умеренно. В-общем, если и не идеальный семьянин, то к идеалу достаточно близок.
- Рассказывай, давай, не томи, - заинтересованно подначил развальщика бригадир Саша, - лучше сам сознавайся в грехах, тебе же легче будет.
- Да чё рассказывать-то?.. – растерянно проговорил Серёга. - Пришёл вчера домой, лёг спать, а утром просыпаюсь – сумка стоит собранная, жена ругается, я понять ничего не могу.
- Прямо просто так из дома выгнала?
- Не, ну не то чтобы – просто так. Но повод – ерунда, - Серёга повернулся к бригадиру. – Сань, а ты ветошь последний раз где покупал?
- Да как обычно, на швейке, некондицию, - озадаченно ответил Саша, - а ветошь-то тут при чём? Ты давай рассказывай, не спрыгивай с темы.
- Ну там как получилось. Вы ж вчера разошлись, а я ещё остался, помните? Сосед ко мне заехать должен был, масло поменять. Так вот, заливаю масло, тряпка нужна, чтобы щуп протереть. Ну, я в мешок, схватил, не глядя, первую попавшуюся. Когда масло менять закончил, в карман спецовки её по привычке сунул, а спецовку домой стирать понёс. А сегодня с утра жена из стиральной машины вещи достаёт, и эта тряпка из кармана ей под ноги выпадает. Она её увидела, и – понеслось!.. Сволочи они там, на швейке, хоть бы на куски целые вещи резали.
С этими словами Серёга достал из кармана тряпку - виновницу скандала, развернул её, и на ладони оказались маленькие, изящные женские трусики. Ну, знаете, такие, которые не совсем три верёвочки, но что-то очень к этому близкое. То ли стринги, то ли танги – я в классификации нижнего женского белья не силён. Когда-то они были белыми, но сейчас их покрывали пятна от не отстиравшихся до конца масляных разводов.
Вначале мы дружно поржали над Серёгой, потом над ситуацией, потом вместе с Серёгой – над ситуацией, и лишь после сеанса смехотерапии, стали думать, как восстановить отдельно взятую ячейку общества. Побоялись, что почувствовав свободу, как любой нормальный мужчина, уйдёт наш развальщик в алкогольный заплыв, в результате чего поссорится с углами развала и миллиметрами схождения. А это рекламации от недовольных клиентов и репутационные потери для всего сервиса. А оно нам надо? Нет, оно нам не надо. Значит надо Серёгу с женой помирить. К счастью, никаких хитрых планов выдумывать не пришлось: с серёжиной супругой дружила жена у Саши-бригадира, так что просто позвонили ей и объяснили сложившуюся ситуацию. А вечером, когда обе девушки пришли в сервис, просто вывалили весь мешок ветоши на пол и стали перебирать тряпки на предмет наличия в них нижнего белья. В результате нашлись ещё двое трусов типа стрингов и одни безразмерные панталоны модели «бабушкино счастье». Справедливость восторжествовала, подозрительность в глазах серёжиной жены пропала, семья была спасена, в общем, хэппи-энд в полный рост.
А выдавая зарплату в начале следующего месяца, Саша так невзначай заявил развальщику:
- Я с тебя, кстати, триста рублей вычел. За трусы.
- Какие трусы?! – взвился парень, - да мне наоборот премию за них выдать надо! Я из-за твоей некондиции, знаешь, сколько нервов испортил?!
- Знаешь, Серёг, - задумчиво проговорил бригадир, - десять лет на нашей швейке ветошь берём, и ни разу никому трусы не попадались. Не шьют у нас трусов. Уж не знаю, то ли ты везучий такой, то ли просто не всю историю нам рассказал. Но поверь мне, не купи я на свои личные триста рублей в магазине три пары трусов, да не засунь их втихаря в мешок с тряпками, нервов ты бы потратил намного больше.
© витян
День судьбы
От страха у Клауса затряслись ноги. Он упал на колени, склонил голову к земле и обхватил её руками. Сильный ветер трепал оборванную одежду и грязные волосы.
- Помилуй! – что есть мочи кричал Клаус. Ветер уносил его молитву, будто тот молчал, и превращал снежинки в тысячи острых игл. Они больно кололи голые руки и лицо. Голые ноги от холода онемели. Тело не случалось.
– Помилуй! – дрожащим от холода и страха голосом, шептал Клаус. Прожив свои тридцать семь лет, он думал, что это всего лишь сказки. Пугалка для непослушных детишек. Он слышал эту историю от своей бабушки, но никогда не верил.
Когда наступает самая длинная ночь в году и вращается колесо судьбы, на землю спускаются боги и духи. Йоль длится тринадцать ночей и заканчивается «Днем судьбы». И все тринадцать ночей ходит по земле йольский кот – голодный дух, презирающий лень и недобросовестность.
Огромное свирепое существо с черной шерстью и красными глазами ходит по окрестностям, приходит в людские дома и сжирает хозяев, если в доме нет праздничного ужина. Растерзает и съест встретившегося бедняка в рваных одеждах. Не побрезгует непослушными детьми. А если случится увидеть улыбку Йольского кота – смерть близка и не дожить до следующего Йоля. И нет никакого спасения от лютого духа. Однако если в дни Йоля носить с собой новые вещи из шерсти, дух может смиловаться и отпустить.
Он прячется в тенях и выжидает. Подкрадывается не слышно и нападает неожиданно. С давних времен люди боятся и почитают Йольского духа. Старательно работают весь год, а с наступлением праздников накрывают богатые столы, одеваются в новые одежды. Дух не столько зол, сколько справедлив. Послушным и хорошим детям Йольский кот всегда оставляет подарки.
Клаус вышел из своего холодного дома, в поисках еды. Соседи всегда поддерживали Клауса и его дочь в трудные времена. Год выдался тяжёлым. Всё поголовье овец скосила хворь. Одну за другой. Всю шерсть, что удалось собрать, хватило на уплату за землю. Остальное пошло на пряжу. Изделия из шерсти продавались слабо. Хватало только на пропитание себя и маленькой дочери. Мать её умерла через два дня после рождения Кии. Так и жили они вместе в маленьком доме у подножья горы, на окраине небольшого поселения.
На улице лютовала метель, обжигала холодным ветром, снег залеплял лицо. Не успел Клаус выйти за ворота, как почувствовал тревогу. Кутаясь в старую куртку Клаус обернулся, посмотреть на окна своего дома, там осталась Киа. Страх сковал сознание, он заметил огромную тень у крыльца. Страх не давал двигаться, он будто насел на плечи, потихоньку поглаживая волосы и облизывая щёки. Огромный черный кот, в два человеческих роста, смотрел на Клауса красными глазами. При свете луны его густая шерсть сверкала серебром. Из пасти торчали два огромных клыка, острых, как сколы льда. В памяти всплыли страшные истории о злобном духе, его огромных зубах и когтях, которыми он раздирал своих жертв.
- Помилуй, - тихо прошептал Клаус, зная, что мольба не поможет. Дух в один миг оказался рядом, лишь снег закружился вихрем, а на земле остались борозды от когтей зверя. Он вглядывался своими красными глазами в лицо Клауса, будто что-то хотел понять. Клаус чувствовал его холодное дыхание, видел злобный оскал.
От страха у Клауса затряслись ноги. Он упал на колени, склонил голову к земле и обхватил её руками. Сильный ветер трепал оборванную одежду и грязные волосы.
- Помилуй! – что есть мочи кричал Клаус. Ветер уносил его молитву, будто тот молчал, и превращал снежинки в тысячи острых игл. Они больно кололи голые руки и лицо. Голые ноги от холода онемели. Тело не случалось.
– Помилуй! – дрожащим от холода и страха голосом, шептал Клаус.
- Папа! – вдруг услышал Клаус. Его сердце на мгновение остановилось, а затем застучало ещё быстрее. На пороге появилась босая светловолосая девочка в стареньком ситцевом платьице. Маленькая Киа вышла на крыльцо, когда услышала голос отца. Она была послушной девочкой и пока папы не было дома наряжала ёлку, как тот велел. В руках она держала красный шарик для ёлки. Она сделала шарик из остатков крашеной шерстяной нити.
– Киса! – радостно воскликнул девочка.
- Нет! – закричал Клаус и попытался схватить зверя. Тщетно.
Йольский кот одним прыжком добрался до крыльца и, завидев шерстяной клубок, лёг ничком у её ног. Девочка погладила по голове пушистого зверя и тот замурлыкал, как маленький кот.
- Смотри что у меня есть, – Киа показала зверю свою игрушку-шар и протянула его духу. Он подернул усами, принюхиваясь к клубку, громко чихнул. Снег, что лежал у его когтистых лап, поднялся в воздух и заискрился от лунного света. Девочка рассмеялась. – Ты смешной. Хочешь подарю?
Анна Хоронеко
От страха у Клауса затряслись ноги. Он упал на колени, склонил голову к земле и обхватил её руками. Сильный ветер трепал оборванную одежду и грязные волосы.
- Помилуй! – что есть мочи кричал Клаус. Ветер уносил его молитву, будто тот молчал, и превращал снежинки в тысячи острых игл. Они больно кололи голые руки и лицо. Голые ноги от холода онемели. Тело не случалось.
– Помилуй! – дрожащим от холода и страха голосом, шептал Клаус. Прожив свои тридцать семь лет, он думал, что это всего лишь сказки. Пугалка для непослушных детишек. Он слышал эту историю от своей бабушки, но никогда не верил.
Когда наступает самая длинная ночь в году и вращается колесо судьбы, на землю спускаются боги и духи. Йоль длится тринадцать ночей и заканчивается «Днем судьбы». И все тринадцать ночей ходит по земле йольский кот – голодный дух, презирающий лень и недобросовестность.
Огромное свирепое существо с черной шерстью и красными глазами ходит по окрестностям, приходит в людские дома и сжирает хозяев, если в доме нет праздничного ужина. Растерзает и съест встретившегося бедняка в рваных одеждах. Не побрезгует непослушными детьми. А если случится увидеть улыбку Йольского кота – смерть близка и не дожить до следующего Йоля. И нет никакого спасения от лютого духа. Однако если в дни Йоля носить с собой новые вещи из шерсти, дух может смиловаться и отпустить.
Он прячется в тенях и выжидает. Подкрадывается не слышно и нападает неожиданно. С давних времен люди боятся и почитают Йольского духа. Старательно работают весь год, а с наступлением праздников накрывают богатые столы, одеваются в новые одежды. Дух не столько зол, сколько справедлив. Послушным и хорошим детям Йольский кот всегда оставляет подарки.
Клаус вышел из своего холодного дома, в поисках еды. Соседи всегда поддерживали Клауса и его дочь в трудные времена. Год выдался тяжёлым. Всё поголовье овец скосила хворь. Одну за другой. Всю шерсть, что удалось собрать, хватило на уплату за землю. Остальное пошло на пряжу. Изделия из шерсти продавались слабо. Хватало только на пропитание себя и маленькой дочери. Мать её умерла через два дня после рождения Кии. Так и жили они вместе в маленьком доме у подножья горы, на окраине небольшого поселения.
На улице лютовала метель, обжигала холодным ветром, снег залеплял лицо. Не успел Клаус выйти за ворота, как почувствовал тревогу. Кутаясь в старую куртку Клаус обернулся, посмотреть на окна своего дома, там осталась Киа. Страх сковал сознание, он заметил огромную тень у крыльца. Страх не давал двигаться, он будто насел на плечи, потихоньку поглаживая волосы и облизывая щёки. Огромный черный кот, в два человеческих роста, смотрел на Клауса красными глазами. При свете луны его густая шерсть сверкала серебром. Из пасти торчали два огромных клыка, острых, как сколы льда. В памяти всплыли страшные истории о злобном духе, его огромных зубах и когтях, которыми он раздирал своих жертв.
- Помилуй, - тихо прошептал Клаус, зная, что мольба не поможет. Дух в один миг оказался рядом, лишь снег закружился вихрем, а на земле остались борозды от когтей зверя. Он вглядывался своими красными глазами в лицо Клауса, будто что-то хотел понять. Клаус чувствовал его холодное дыхание, видел злобный оскал.
От страха у Клауса затряслись ноги. Он упал на колени, склонил голову к земле и обхватил её руками. Сильный ветер трепал оборванную одежду и грязные волосы.
- Помилуй! – что есть мочи кричал Клаус. Ветер уносил его молитву, будто тот молчал, и превращал снежинки в тысячи острых игл. Они больно кололи голые руки и лицо. Голые ноги от холода онемели. Тело не случалось.
– Помилуй! – дрожащим от холода и страха голосом, шептал Клаус.
- Папа! – вдруг услышал Клаус. Его сердце на мгновение остановилось, а затем застучало ещё быстрее. На пороге появилась босая светловолосая девочка в стареньком ситцевом платьице. Маленькая Киа вышла на крыльцо, когда услышала голос отца. Она была послушной девочкой и пока папы не было дома наряжала ёлку, как тот велел. В руках она держала красный шарик для ёлки. Она сделала шарик из остатков крашеной шерстяной нити.
– Киса! – радостно воскликнул девочка.
- Нет! – закричал Клаус и попытался схватить зверя. Тщетно.
Йольский кот одним прыжком добрался до крыльца и, завидев шерстяной клубок, лёг ничком у её ног. Девочка погладила по голове пушистого зверя и тот замурлыкал, как маленький кот.
- Смотри что у меня есть, – Киа показала зверю свою игрушку-шар и протянула его духу. Он подернул усами, принюхиваясь к клубку, громко чихнул. Снег, что лежал у его когтистых лап, поднялся в воздух и заискрился от лунного света. Девочка рассмеялась. – Ты смешной. Хочешь подарю?
Анна Хоронеко
Проклятие
Толстая Зу приковыляла к пещере шамана на закате.
— Эй, шаман! — окликнула она.
— По воскресеньям не принимаю! — проворчал шаман.
Красное вечернее солнце уже почти скрылось за скалами на западе, длинные тени деревьев протянулись вдоль тропы. Шаман сидел у самого входа в пещеру, на куче сухой листвы, и вырезал кремневым ножом фигурку из кости. Зу подошла поближе, тяжело дыша. Крутой подъем к пещере заставил ее немало попотеть.
— Шаман! — снова позвала Зу, не обратив никакого внимания на слова шамана. — Мне нужна твоя помощь.
— А мне нужны четыре медвежьи шкуры и горшок сала, — отозвался шаман. — Но я ведь не иду к тебе, чтобы их потребовать, не так ли?
Зу ничуть не смутилась. Она уселась на большой плоский камень неподалеку от входа и шумно вздохнула.
— Это касается Агу, — сказала она. — Моего сына.
Шаман удовлетворенно кивнул, не глядя на Зу.
— Отлично, — сказал он. — Рад слышать, что меня это не касается. Еще что-нибудь?
Вопрос поставил Зу в тупик. Она несколько секунд непонимающе смотрела на шамана, потом спросила:
— Чего?
— Риторический вопрос, — пояснил шаман. — Отвечать не обязательно.
Зу помотала головой, пытаясь собраться с мыслями.
— Шаман, — сказала она. — Агу, мой сын, совсем меня не слушается.
— Трудный возраст, — безразличным тоном посочувствовал шаман. — Кризисный период, взросление, и все такое… Он, кажется, женился пару недель назад?
— Вот именно! — горячо подтвердила Зу. — Спутался с этой девкой, Айай.
— Видел, — одобрительно кивнул шаман, не отрывая взгляда от костяной фигурки. — Хорошая девушка. Трудолюбивая, симпатичная, большегрудая. Прекрасная девушка.
— Да она из племени каннибалов! — возмутилась Зу.
— Ты вроде тоже, — сказал шаман.
— Это было давно, — отрезала Зу. — До замужества. А эта… Сожрет мальчика с потрохами, и добавки попросит, стерва! В четверг я была у них, так она прогнала меня из пещеры, и еще песком вслед швырялась!
— Вот как? — удивленно пробормотал шаман, почесав жиденькую бородку. Поразмыслив несколько секунд, он кивнул: — Да. Прекрасная девушка. С такой не пропадет.
Зу сердито засопела.
— Ну и вот, — сказала она. — Я пришла, чтобы ты поговорил с Агу!
Шаман наконец поднял на нее взгляд.
— О чем?
— Как о чем? — возмущенно взмахнула руками Зу. — Скажи ему, чтобы слушал мать.
Шаман почесал в затылке.
— А зачем? — спросил он.
Зу вскочила на ноги, ее пухлое лицо покраснело.
— Как это зачем? — рявкнула она. — Мальчик совсем отбился от рук! Ушел из родной пещеры, женился на каннибалке, а ты делаешь вид, будто тебя это не касается?
Шаман вперил задумчивый взгляд в пламенеющее небо над холмами.
— Нет, — сказал он наконец. — Не касается.
Он поднес костяную фигурку к самому носу, чтобы в вечерних сумерках лучше видеть детали, ковырнул ее острой гранью кремня. Потом поднял глаза на стоящую перед ним Зу.
— И сядь, — сказал он. — Свет загораживаешь.
— Ну, знаешь! — возмутилась Зу. — А еще шаман!..
Тем не менее, она вернулась к плоскому камню и плюхнулась на него, сопя от негодования.
— Не понимаю, что тебя не устраивает, — сказал шаман. — Парнишка растет, у него потребности. Маскулинность, знаешь ли.
— Чего? — подозрительно переспросила Зу.
— Маскулинность, — повторил шаман.
— Тьфу! — в сердцах плюнула Зу. — Это она на него дурно влияет, эта Айай! Раньше-то он и думать не смел об этой гадости! Все она, эта рыжая дрянь!
— Разве паренек чем-то недоволен?
— Конечно, недоволен! — сердито сказала Зу. — Ему с ней плохо! Может, он этого и не замечает, но я-то вижу! Я мать! Если так дальше пойдет, она совсем испортит моего мальчика. Сегодня они кидают в мать песком, а что им взбредет в голову завтра? Наплодить маленьких каннибалышей?
Шаман пожевал губами.
— Агу очень расстроит меня, — сказал он, — если не додумается, как это сделать. Я всегда полагал, что он неглупый мальчик. Не вундеркинд, конечно, но где у нас тут вундеркинды?
— Вот и я говорю! — закивала Зу. — У нас нормальное племя, а не эти самые, вундер-как-их-там! Айай-то, небось, уж точно из таких!
Шаман вздохнул.
— Поговори с ним! — приказала Зу. — Эта девка его до добра не доведет. Я говорила тебе, что она швырялась в меня песком?
Шаман кивнул.
— Да-да, — сказал он. — Ты пришла к ним в пещеру, погостить недельку, а костер был сложен неправильно, и кости в углу лежали не горкой, а как попало. И еще, кажется, ты хотела научить ее, как надо печь мясо.
Зу удивленно уставилась на него.
— Откуда ты знаешь? — спросила она.
Шаман пожал плечами.
— Я же шаман, — ответил он. — Я все знаю. Духи разговаривают со мной.
— Так значит, поможешь? — с надеждой спросила Зу. — Поговоришь с мальчиком?
— Бесполезная затея, — сказал шаман. — Парень давно уже взрослый, на охоту ходит, женился… Правда, можно было бы…
Шаман на секунду задумался, потом манул рукой.
— Нет, это, пожалуй, чересчур.
— Что? — заинтересовалась Зу. — Ну, скажи, шаман?
Шаман дернул плечом.
— Можно было бы наложить на нее проклятье…
— Проклятье? — глаза Зу расширились.
— Угу, — кивнул шаман. — Я и говорю — глупая мысль. Несерьезно как-то.
Зу беспокойно заерзала на камне.
— А что за проклятье?
Шаман молча вертел в руках костяную фигурку.
— Да так, чепуха, — произнес он, помедлив минуту. — Ребячество.
— Ну, расскажи! — попросила Зу.
Шаман молчал.
— А я принесу тебе голову дикого осла, — сказала Зу.
Шаман на секунду замер, потом едва заметно покачал головой.
— И всю шкуру осла, — посулила Зу.
На мгновение шаман оживился.
— А что будет находиться внутри шкуры? — спросил он. — Там, вроде, должен быть осел.
— Осла мы уже съели, — виновато призналась Зу. — Но я могу положить туда десять рыб, — поспешно добавила она, заметив, что шаман теряет интерес.
— Двадцать, — поправил ее шаман. — Есть одно колдовство, но оно непростое, рыб надо много. Двадцать больших копченых рыб.
— Колдовство-о-о! — протянула Зу и быстро закивала головой. — Я принесу, принесу! Завтра вечером принесу. Так что это за колдовство?
— Ну, — неопределенно сказал шаман, — одно заклинание, очень страшное. Призовет гнев духов на голову Айай. Семь лет неудач и все такое. Устроит тебя?
Зу расплылась в широкой улыбке и затряслась всеми подбородками.
— Ну, держись! — воскликнула она. — У-у, вун-дер-кинка!
Она уже развернулась было, чтобы спуститься вниз, к пещерам племени, но шаман окликнул ее.
— Еще одна вещь, — сказал он. — Колдовство, как я тебе уже сказал, непростое. Потребуется еще кое-что…
Зу нахмурилась, ей казалось, что двадцати копченых рыб с лихвой должно хватить на любое колдовство.
— Ты должна устроить им бойкот, — сказал шаман. — Иначе магия не сработает.
— Бойкот? — наморщила лоб Зу. — Это вроде как лохмы выдрать, да? Ну, завтра я буду коптить для тебя рыб, а вот послезавтра…
— Нет, — перебил ее шаман. — Это значит, ты не должна появляться на пороге их пещеры. И вообще, не показываться им на глаза.
Зу уперла руки в бока.
— Это как так? — спросила она. — Это что, я должна прятаться от моего мальчика? А эта пакостная девка будет в это время зудеть моему сыну, какая я плохая мать?..
— Не будет, — махнул ей рукой шаман. — Это я беру на себя. Гнев духов… Ну, в общем, ты поняла. Пока вы с ней не видитесь, ей удачи ни в чем не видать. Хоть раз с ней повздоришь — вся магия насмарку. Понятно? Придется потом снова колдовать. И двадцатью рыбами уже не обойдешься.
Зу неуверенно топталась на месте.
— Но…
— Иди, Зу, — твердо сказал шаман. — И помни, рыбы должны быть большими. Не забудь про ослиную голову.
Зу развернулась и медленно побрела вниз по тропинке, пиная мелкие камешки. Шаман, прищурясь, глядел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, потом опустил глаза на костяную фигурку, которую держал в руках. Поскреб ее кремневым ножом, дунул, чтобы убрать крошку.
— Можете выходить, — сказал он громко. — Она ушла.
Из-за выступа скалы высунула голову робкая тень. Выбравшись из укрытия, тень оказалась патлатым юношей в набедренной повязке из енотовых шкур.
— Ты же не будешь в самом деле колдовать? — с волнением в голосе осведомился он.
— Я только что избавил вас от визитов мамаши на неопределенный срок, — сердито сказал шаман. — Это что, по-твоему, не чудо?
Следом за юношей появилась худенькая рыжеволосая девушка. Юноша тут же ухватил ее за ладонь.
— Спасибо можете не говорить, — сказал им шаман. — Пары зайцев вполне хватит.
Агу понимающе закивал.
— А теперь идите, — разрешил шаман. — Только не слишком быстро, а то догоните мамашу.
Агу потянул девушку за руку и повел ее вниз по той же тропке, по которой ушла несколько минут назад Зу. Через несколько шагов девушка выдернула свои тонкие пальцы из его лапы, в два прыжка подбежала к пещере, быстро чмокнула шамана в заросшую щеку и так же бегом вернулась к мужу.
Солнце уже почти совсем скрылось за скалами. Шаман сидел на куче листьев, привалившись спиной к камню, и смотрел, как парочка спускается по тропинке вниз. Когда они скрылись из виду, он буркнул:
— Не за что, — и снова взялся за костяную фигурку. Он трудился над ней, пока не погасли последние лучи солнца, и он не перестал различать черты лица фигурки.
Тогда он встал и ушел в пещеру.
© Алексей Березин
Толстая Зу приковыляла к пещере шамана на закате.
— Эй, шаман! — окликнула она.
— По воскресеньям не принимаю! — проворчал шаман.
Красное вечернее солнце уже почти скрылось за скалами на западе, длинные тени деревьев протянулись вдоль тропы. Шаман сидел у самого входа в пещеру, на куче сухой листвы, и вырезал кремневым ножом фигурку из кости. Зу подошла поближе, тяжело дыша. Крутой подъем к пещере заставил ее немало попотеть.
— Шаман! — снова позвала Зу, не обратив никакого внимания на слова шамана. — Мне нужна твоя помощь.
— А мне нужны четыре медвежьи шкуры и горшок сала, — отозвался шаман. — Но я ведь не иду к тебе, чтобы их потребовать, не так ли?
Зу ничуть не смутилась. Она уселась на большой плоский камень неподалеку от входа и шумно вздохнула.
— Это касается Агу, — сказала она. — Моего сына.
Шаман удовлетворенно кивнул, не глядя на Зу.
— Отлично, — сказал он. — Рад слышать, что меня это не касается. Еще что-нибудь?
Вопрос поставил Зу в тупик. Она несколько секунд непонимающе смотрела на шамана, потом спросила:
— Чего?
— Риторический вопрос, — пояснил шаман. — Отвечать не обязательно.
Зу помотала головой, пытаясь собраться с мыслями.
— Шаман, — сказала она. — Агу, мой сын, совсем меня не слушается.
— Трудный возраст, — безразличным тоном посочувствовал шаман. — Кризисный период, взросление, и все такое… Он, кажется, женился пару недель назад?
— Вот именно! — горячо подтвердила Зу. — Спутался с этой девкой, Айай.
— Видел, — одобрительно кивнул шаман, не отрывая взгляда от костяной фигурки. — Хорошая девушка. Трудолюбивая, симпатичная, большегрудая. Прекрасная девушка.
— Да она из племени каннибалов! — возмутилась Зу.
— Ты вроде тоже, — сказал шаман.
— Это было давно, — отрезала Зу. — До замужества. А эта… Сожрет мальчика с потрохами, и добавки попросит, стерва! В четверг я была у них, так она прогнала меня из пещеры, и еще песком вслед швырялась!
— Вот как? — удивленно пробормотал шаман, почесав жиденькую бородку. Поразмыслив несколько секунд, он кивнул: — Да. Прекрасная девушка. С такой не пропадет.
Зу сердито засопела.
— Ну и вот, — сказала она. — Я пришла, чтобы ты поговорил с Агу!
Шаман наконец поднял на нее взгляд.
— О чем?
— Как о чем? — возмущенно взмахнула руками Зу. — Скажи ему, чтобы слушал мать.
Шаман почесал в затылке.
— А зачем? — спросил он.
Зу вскочила на ноги, ее пухлое лицо покраснело.
— Как это зачем? — рявкнула она. — Мальчик совсем отбился от рук! Ушел из родной пещеры, женился на каннибалке, а ты делаешь вид, будто тебя это не касается?
Шаман вперил задумчивый взгляд в пламенеющее небо над холмами.
— Нет, — сказал он наконец. — Не касается.
Он поднес костяную фигурку к самому носу, чтобы в вечерних сумерках лучше видеть детали, ковырнул ее острой гранью кремня. Потом поднял глаза на стоящую перед ним Зу.
— И сядь, — сказал он. — Свет загораживаешь.
— Ну, знаешь! — возмутилась Зу. — А еще шаман!..
Тем не менее, она вернулась к плоскому камню и плюхнулась на него, сопя от негодования.
— Не понимаю, что тебя не устраивает, — сказал шаман. — Парнишка растет, у него потребности. Маскулинность, знаешь ли.
— Чего? — подозрительно переспросила Зу.
— Маскулинность, — повторил шаман.
— Тьфу! — в сердцах плюнула Зу. — Это она на него дурно влияет, эта Айай! Раньше-то он и думать не смел об этой гадости! Все она, эта рыжая дрянь!
— Разве паренек чем-то недоволен?
— Конечно, недоволен! — сердито сказала Зу. — Ему с ней плохо! Может, он этого и не замечает, но я-то вижу! Я мать! Если так дальше пойдет, она совсем испортит моего мальчика. Сегодня они кидают в мать песком, а что им взбредет в голову завтра? Наплодить маленьких каннибалышей?
Шаман пожевал губами.
— Агу очень расстроит меня, — сказал он, — если не додумается, как это сделать. Я всегда полагал, что он неглупый мальчик. Не вундеркинд, конечно, но где у нас тут вундеркинды?
— Вот и я говорю! — закивала Зу. — У нас нормальное племя, а не эти самые, вундер-как-их-там! Айай-то, небось, уж точно из таких!
Шаман вздохнул.
— Поговори с ним! — приказала Зу. — Эта девка его до добра не доведет. Я говорила тебе, что она швырялась в меня песком?
Шаман кивнул.
— Да-да, — сказал он. — Ты пришла к ним в пещеру, погостить недельку, а костер был сложен неправильно, и кости в углу лежали не горкой, а как попало. И еще, кажется, ты хотела научить ее, как надо печь мясо.
Зу удивленно уставилась на него.
— Откуда ты знаешь? — спросила она.
Шаман пожал плечами.
— Я же шаман, — ответил он. — Я все знаю. Духи разговаривают со мной.
— Так значит, поможешь? — с надеждой спросила Зу. — Поговоришь с мальчиком?
— Бесполезная затея, — сказал шаман. — Парень давно уже взрослый, на охоту ходит, женился… Правда, можно было бы…
Шаман на секунду задумался, потом манул рукой.
— Нет, это, пожалуй, чересчур.
— Что? — заинтересовалась Зу. — Ну, скажи, шаман?
Шаман дернул плечом.
— Можно было бы наложить на нее проклятье…
— Проклятье? — глаза Зу расширились.
— Угу, — кивнул шаман. — Я и говорю — глупая мысль. Несерьезно как-то.
Зу беспокойно заерзала на камне.
— А что за проклятье?
Шаман молча вертел в руках костяную фигурку.
— Да так, чепуха, — произнес он, помедлив минуту. — Ребячество.
— Ну, расскажи! — попросила Зу.
Шаман молчал.
— А я принесу тебе голову дикого осла, — сказала Зу.
Шаман на секунду замер, потом едва заметно покачал головой.
— И всю шкуру осла, — посулила Зу.
На мгновение шаман оживился.
— А что будет находиться внутри шкуры? — спросил он. — Там, вроде, должен быть осел.
— Осла мы уже съели, — виновато призналась Зу. — Но я могу положить туда десять рыб, — поспешно добавила она, заметив, что шаман теряет интерес.
— Двадцать, — поправил ее шаман. — Есть одно колдовство, но оно непростое, рыб надо много. Двадцать больших копченых рыб.
— Колдовство-о-о! — протянула Зу и быстро закивала головой. — Я принесу, принесу! Завтра вечером принесу. Так что это за колдовство?
— Ну, — неопределенно сказал шаман, — одно заклинание, очень страшное. Призовет гнев духов на голову Айай. Семь лет неудач и все такое. Устроит тебя?
Зу расплылась в широкой улыбке и затряслась всеми подбородками.
— Ну, держись! — воскликнула она. — У-у, вун-дер-кинка!
Она уже развернулась было, чтобы спуститься вниз, к пещерам племени, но шаман окликнул ее.
— Еще одна вещь, — сказал он. — Колдовство, как я тебе уже сказал, непростое. Потребуется еще кое-что…
Зу нахмурилась, ей казалось, что двадцати копченых рыб с лихвой должно хватить на любое колдовство.
— Ты должна устроить им бойкот, — сказал шаман. — Иначе магия не сработает.
— Бойкот? — наморщила лоб Зу. — Это вроде как лохмы выдрать, да? Ну, завтра я буду коптить для тебя рыб, а вот послезавтра…
— Нет, — перебил ее шаман. — Это значит, ты не должна появляться на пороге их пещеры. И вообще, не показываться им на глаза.
Зу уперла руки в бока.
— Это как так? — спросила она. — Это что, я должна прятаться от моего мальчика? А эта пакостная девка будет в это время зудеть моему сыну, какая я плохая мать?..
— Не будет, — махнул ей рукой шаман. — Это я беру на себя. Гнев духов… Ну, в общем, ты поняла. Пока вы с ней не видитесь, ей удачи ни в чем не видать. Хоть раз с ней повздоришь — вся магия насмарку. Понятно? Придется потом снова колдовать. И двадцатью рыбами уже не обойдешься.
Зу неуверенно топталась на месте.
— Но…
— Иди, Зу, — твердо сказал шаман. — И помни, рыбы должны быть большими. Не забудь про ослиную голову.
Зу развернулась и медленно побрела вниз по тропинке, пиная мелкие камешки. Шаман, прищурясь, глядел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, потом опустил глаза на костяную фигурку, которую держал в руках. Поскреб ее кремневым ножом, дунул, чтобы убрать крошку.
— Можете выходить, — сказал он громко. — Она ушла.
Из-за выступа скалы высунула голову робкая тень. Выбравшись из укрытия, тень оказалась патлатым юношей в набедренной повязке из енотовых шкур.
— Ты же не будешь в самом деле колдовать? — с волнением в голосе осведомился он.
— Я только что избавил вас от визитов мамаши на неопределенный срок, — сердито сказал шаман. — Это что, по-твоему, не чудо?
Следом за юношей появилась худенькая рыжеволосая девушка. Юноша тут же ухватил ее за ладонь.
— Спасибо можете не говорить, — сказал им шаман. — Пары зайцев вполне хватит.
Агу понимающе закивал.
— А теперь идите, — разрешил шаман. — Только не слишком быстро, а то догоните мамашу.
Агу потянул девушку за руку и повел ее вниз по той же тропке, по которой ушла несколько минут назад Зу. Через несколько шагов девушка выдернула свои тонкие пальцы из его лапы, в два прыжка подбежала к пещере, быстро чмокнула шамана в заросшую щеку и так же бегом вернулась к мужу.
Солнце уже почти совсем скрылось за скалами. Шаман сидел на куче листьев, привалившись спиной к камню, и смотрел, как парочка спускается по тропинке вниз. Когда они скрылись из виду, он буркнул:
— Не за что, — и снова взялся за костяную фигурку. Он трудился над ней, пока не погасли последние лучи солнца, и он не перестал различать черты лица фигурки.
Тогда он встал и ушел в пещеру.
© Алексей Березин
@Talamasca, улыбнул рассказ:girl_wink_b:
@Си, и мне с утра понравился. Я иногда такое читаю, пока кофе утром варю.:d_teddy:
шаман- отличный дядька
@Си, я иногда думаю, издал бы кто эти сказки. Ведь очень красивые и поучительные короткие рассказы.
Мальчик и Кот
- Мама, давай возьмем котенка!
- Данечка, от них только шерсть и блохи, а еще за ними убирать надо везде.
- Я сам за ним убирать буду!
- Это сейчас так говоришь, а потом я или отец за ним будем в углах подтирать!
- Ну мааам!
- Ну нет, и все!
Тварь, выглянувшая наружу через зыбкий полог Прохода, сначала выпустила наружу свои тонкие, как нити стрекала - щупальца, осматривая окружающее пространство. В комнате спал ребенок. Присутствия Нооашей нигде не наблюдалось. Глупые, глупые большие люди, которые не держат Нооашей, они не способны защитить своих детенышей ночами, когда к ним приходят сны, а вместе с ними открываются Проходы в иные миры и из них, иногда выползают Твари, которых, когда-то давно, может быть тысячелетия назад, звали тхаэрггами – Ночными кошмарными пожирателями детских снов – хотя, может быть их и звали по-другому, ведь никто уже этого не скажет…
Итак, тварь прыжком переместилась к спящему ребенку, и запустила щупальца в его сон. Нет, не сон а СОН! Аппетитный, красочный, вкусный, манящий! С такими СНАМИ тварь сталкивалась только раз в десятилетие, и она очень обрадовалась, что до этого СНА не добрались другие твари, ведь они ненасытны и не умеют вовремя останавливаться, поэтому обладатели таких СНОВ после этого тяжело болеют и потом нередко умирают… И хотя эта тварь была расчетлива, но и она не устояла перед соблазном, как следует насытится СНОМ. Лишь через некоторое время она с трудом оторвалась от пожирания СНА и уползла в начавший затягиваться Проход…
Наутро восьмилетний Данька почувствовал себя плохо. Его трясло и знобило.
-Эээ…-сказала мама, - да у тебя ангина, а я тебе говорила – не ходи по лужам!
- Мам, мне сначала хороший сон приснился, а потом страшный!
- Будем лечиться, в школу сегодня не пойдешь…
- Мам, ну пожалуйста… Возьмем котенка… Пожалуйста!
Ну как же отказать больному ребенку! Так у них в доме появился серый полосатый кот Барсик.
Они с Данькой сразу стали неразлучными друзьями. Он постоянно возился с котом, играл. Когда ребенок ложился спать, он тоже укладывался рядышком.
Спустя несколько ночей тварь вновь выползла в Проход, предвкушая обильную поживу. Даже толком не осмотревшись, сразу же бросившись к спящему.
Внезапно, спустя миг, она почувствовала Нооаша, и в то же время острая, словно удар бича, боль пронзила тело твари. И только выработавшиеся тысячелетиями рефлексы и инстинкты помогли, ей избежать смертельного удара! Тварь перешла в оборону и отползала к проходу. Нооаш стремительно атаковал. Тварь, искусно уклоняясь, пыталась контратаковать, но полученное ранение не позволило мобилизовать все ее силы. Тварь почувствовала, что ей уже не достичь спасительного Прохода, как внезапно распахнулась дверь Данькиной спальни, и на ее пороге появились разбуженные испуганные родители. Зажегся свет, они увидели взъерошенного Барсика с растопорщенными когтями. В его желтых глазах плескалось яростное пламя!
- Что это здесь происходит?!
- А ну, брысь, брысь отсюда, пшел!
Кота завернули в плед и увезли в ветлечебницу на усыпление, подумали, что он болен бешенством.
Данька после этого долго плакал и просил вернуть Барсика.
Тварь залечивала раны и анализировала прошедшую схватку.
«Знакомый почерк»- думала она- «Неужели этот Нооаш не кто иной как… кто-то из Ордена Когтя?»
Наскоро подпитавшись другими, менее деликатесными снами других детей , тварь вновь решила сходить на разведку. Долго, не выходя из Прохода, она наблюдала, выпуская и пряча стрекала. Данька спал крепким, безмятежным сном.
Убедившись в отсутствии Нооаша, она выползла наружу, осторожно осматриваясь и вздрагивая от малейшего шороха, приблизилась к спящему дитю. Урча от удовольствия, она впилась своими щупальцами в этот сладкий, прекрасный СОН, чавкая – если бы эти твари могли чавкать – она забыла про всякую осторожность и ограничения, и уползая в Проход, даже -почувствовала легкое раздражение на себя – ведь источник такого прекрасного СНА мог погибнуть, и она далеко не скоро еще ощутит такое -же наслаждение… а ведь теперь он был только ее…
А утром пришлось даже вызывать «Скорую». Врачи кое-как сбили высокую температуру, накачали его антибиотиками и прописали постельный режим.
Данька метался в горячке, в те короткие периоды, когда он приходил в сознание, просил вернуть Барсика. Пришлось звонить в лечебницу.
К счастью кота не стали усыплять. Молодой веселый доктор сказал, что он абсолютно здоров, но состояние его вялое и апатичное. Он находится в отдельной клетке, и ждет когда приедут из кошачьего приюта, или просто приглянется кому-либо. Барсика забрали, и привезли обратно домой. Кот и Данька теперь стали вообще неразлучны. Вскоре ребенку стало гораздо лучше.
Через некоторое время тварь снова почувствовала голод. Немного приоткрыв проход, она ощупывала окружающее пространство, когда услышала спокойный голос с легкой усмешкой.
-Не прячься, выползай наружу, пришло время окончательного разговора.
Тварь насторожилась и замерла.
-Ну же давай, рано или поздно я тебя все равно настигну. Не лучше ли нам закончить здесь и сейчас?
Тварь узнала голос старого недруга. Она задрожала от ненависти.
-Что ж, видно пришло время свести старые счеты.
Нооаш стремительно бросился в атаку.
Обычный человек увидел бы только одного забавно прыгающего молодого кота, будто -бы охотящегося за яркой точкой лазерной указки, либо за невидимой пылинкой, но тот, кто обладает истинным ЗРЕНИЕМ, оценил бы всю красоту этого Танца Смерти, стремительность атакующих выпадов, изящество блокирующих ударов, легкость и размашистость маневров…
Но и тварь не спешила сдаваться – своими щупальцами она выстраивала то подобие щита, прикрывая свои важные органы, то ими же проводила серию быстрых и точных ударов, целясь в уязвимые места Нооаша. Стремительное мелькание желтых росчерков переплеталось с темными изгибающимися полосами…
У вас было когда –нибудь чувство, что вы проснулись во сне? Данька понимал, что это сон, однако, он стоит рядом с кроватью и смотрит, как посреди комнаты лежит Барсик, вцепившийся зубами и когтями в какое –то полуметровое , ужасное существо, напоминающее черную продолговатую медузу, которая опутала в свою очередь его своими тонкими щупальцами. Данька узнал в ней свой самый страшный ночной кошмар…
- Данька… - он понимал, что это говорит Барсик- Даня, добей тварь…
- Я… мне страшно…
- Не бойся…- его голос все более становился слабым – я не смогу ее больше удерживать. Она снова уйдет…
- Но чем же мне ее добить?
- А ты посмотри повнимательнее, глупенький ты…
Данька присмотрелся, и охнул- на полу лежало все оружие, созданное человечеством за всю историю войн – сабли, мечи, алебарды, винтовки, автоматы. В углу гордо стоял крупнокалиберный пулемет на треноге.
Мальчик протянул руку и в нее словно запрыгнул необычный меч, с желтоватым лезвием, на которое были нанесены странные знаки (руны- всплыло в голове незнакомое слово).
Рукоятка его так удобно лежала в ладони, словно изначально неизвестный мастер долго подгонял ее под его ладонь.
- Коготь Света принял тебя… Ты теперь Рыцарь!
Данька решительно шагнул вперед, и со всей яростью ударил мечом по черному телу твари. От удара тварь содрогнулась, из широкой раны наружу выплеснулась фиолетовая жидкость.
Когда разбуженные родители прибежали в комнату сына, он стоял и прижимал к себе обвисшее тело кота. Лапки его уже бессильно свесились и слабо подергивались, глаза были закрыты.
- Барсик, не умирай, не умирай пожалуйста, милый, хороший – плакал, прижимая его к себе. Кот открыл глаза и ему показалось, что он озорно подмигнул , а затем вновь закрыл их – теперь уже навсегда.
Когда его уводили из комнаты он оглянулся- на полу было небольшое пятно из сероватой слизи.
***
И потом ему приснился чудесный сон. Он стоял на широком лугу с диковинными растениями и чудесными цветами, когда к нему из этих зарослей вышел огромный – почти в человеческий рост
статный котище, с золотистой шерстью. По знакомому прищуру желтых глаз, мальчик узнал его!
- Барсик! Это ты! Живой!
Он подбежал к нему, сильно прижался. Тот, в свою очередь обнял его своей мощной и в то же время мягкой лапой.
- Мы зовемся Нооаши, Рыцари Ордена Когтя Света, и мы можем путешествовать сквозь миры и тысячелетия в разных воплощениях. Твари наши вечные враги на протяжении всех времен. Раньше, когда люди обладали истинным ЗРЕНИЕМ, они помогали нам в общей борьбе. Но со временем мы остались одни, и нам приходится очень трудно… Только такие, как ты помогают нам.
Он немного помолчал.
- А теперь мне пора…Выиграно лишь большое сражение, но не война…
- А ты еще вернешься?
- Конечно… Мы еще увидимся!
Он улыбнулся- если , как умеют это делать кошки (а они наверное умеют это делать) грациозно перемахнул через заросли диковинных растений и чудесных цветов и исчез…
***
- Мама, давай возьмем котенка!
© f0ster
- Мама, давай возьмем котенка!
- Данечка, от них только шерсть и блохи, а еще за ними убирать надо везде.
- Я сам за ним убирать буду!
- Это сейчас так говоришь, а потом я или отец за ним будем в углах подтирать!
- Ну мааам!
- Ну нет, и все!
Тварь, выглянувшая наружу через зыбкий полог Прохода, сначала выпустила наружу свои тонкие, как нити стрекала - щупальца, осматривая окружающее пространство. В комнате спал ребенок. Присутствия Нооашей нигде не наблюдалось. Глупые, глупые большие люди, которые не держат Нооашей, они не способны защитить своих детенышей ночами, когда к ним приходят сны, а вместе с ними открываются Проходы в иные миры и из них, иногда выползают Твари, которых, когда-то давно, может быть тысячелетия назад, звали тхаэрггами – Ночными кошмарными пожирателями детских снов – хотя, может быть их и звали по-другому, ведь никто уже этого не скажет…
Итак, тварь прыжком переместилась к спящему ребенку, и запустила щупальца в его сон. Нет, не сон а СОН! Аппетитный, красочный, вкусный, манящий! С такими СНАМИ тварь сталкивалась только раз в десятилетие, и она очень обрадовалась, что до этого СНА не добрались другие твари, ведь они ненасытны и не умеют вовремя останавливаться, поэтому обладатели таких СНОВ после этого тяжело болеют и потом нередко умирают… И хотя эта тварь была расчетлива, но и она не устояла перед соблазном, как следует насытится СНОМ. Лишь через некоторое время она с трудом оторвалась от пожирания СНА и уползла в начавший затягиваться Проход…
Наутро восьмилетний Данька почувствовал себя плохо. Его трясло и знобило.
-Эээ…-сказала мама, - да у тебя ангина, а я тебе говорила – не ходи по лужам!
- Мам, мне сначала хороший сон приснился, а потом страшный!
- Будем лечиться, в школу сегодня не пойдешь…
- Мам, ну пожалуйста… Возьмем котенка… Пожалуйста!
Ну как же отказать больному ребенку! Так у них в доме появился серый полосатый кот Барсик.
Они с Данькой сразу стали неразлучными друзьями. Он постоянно возился с котом, играл. Когда ребенок ложился спать, он тоже укладывался рядышком.
Спустя несколько ночей тварь вновь выползла в Проход, предвкушая обильную поживу. Даже толком не осмотревшись, сразу же бросившись к спящему.
Внезапно, спустя миг, она почувствовала Нооаша, и в то же время острая, словно удар бича, боль пронзила тело твари. И только выработавшиеся тысячелетиями рефлексы и инстинкты помогли, ей избежать смертельного удара! Тварь перешла в оборону и отползала к проходу. Нооаш стремительно атаковал. Тварь, искусно уклоняясь, пыталась контратаковать, но полученное ранение не позволило мобилизовать все ее силы. Тварь почувствовала, что ей уже не достичь спасительного Прохода, как внезапно распахнулась дверь Данькиной спальни, и на ее пороге появились разбуженные испуганные родители. Зажегся свет, они увидели взъерошенного Барсика с растопорщенными когтями. В его желтых глазах плескалось яростное пламя!
- Что это здесь происходит?!
- А ну, брысь, брысь отсюда, пшел!
Кота завернули в плед и увезли в ветлечебницу на усыпление, подумали, что он болен бешенством.
Данька после этого долго плакал и просил вернуть Барсика.
Тварь залечивала раны и анализировала прошедшую схватку.
«Знакомый почерк»- думала она- «Неужели этот Нооаш не кто иной как… кто-то из Ордена Когтя?»
Наскоро подпитавшись другими, менее деликатесными снами других детей , тварь вновь решила сходить на разведку. Долго, не выходя из Прохода, она наблюдала, выпуская и пряча стрекала. Данька спал крепким, безмятежным сном.
Убедившись в отсутствии Нооаша, она выползла наружу, осторожно осматриваясь и вздрагивая от малейшего шороха, приблизилась к спящему дитю. Урча от удовольствия, она впилась своими щупальцами в этот сладкий, прекрасный СОН, чавкая – если бы эти твари могли чавкать – она забыла про всякую осторожность и ограничения, и уползая в Проход, даже -почувствовала легкое раздражение на себя – ведь источник такого прекрасного СНА мог погибнуть, и она далеко не скоро еще ощутит такое -же наслаждение… а ведь теперь он был только ее…
А утром пришлось даже вызывать «Скорую». Врачи кое-как сбили высокую температуру, накачали его антибиотиками и прописали постельный режим.
Данька метался в горячке, в те короткие периоды, когда он приходил в сознание, просил вернуть Барсика. Пришлось звонить в лечебницу.
К счастью кота не стали усыплять. Молодой веселый доктор сказал, что он абсолютно здоров, но состояние его вялое и апатичное. Он находится в отдельной клетке, и ждет когда приедут из кошачьего приюта, или просто приглянется кому-либо. Барсика забрали, и привезли обратно домой. Кот и Данька теперь стали вообще неразлучны. Вскоре ребенку стало гораздо лучше.
Через некоторое время тварь снова почувствовала голод. Немного приоткрыв проход, она ощупывала окружающее пространство, когда услышала спокойный голос с легкой усмешкой.
-Не прячься, выползай наружу, пришло время окончательного разговора.
Тварь насторожилась и замерла.
-Ну же давай, рано или поздно я тебя все равно настигну. Не лучше ли нам закончить здесь и сейчас?
Тварь узнала голос старого недруга. Она задрожала от ненависти.
-Что ж, видно пришло время свести старые счеты.
Нооаш стремительно бросился в атаку.
Обычный человек увидел бы только одного забавно прыгающего молодого кота, будто -бы охотящегося за яркой точкой лазерной указки, либо за невидимой пылинкой, но тот, кто обладает истинным ЗРЕНИЕМ, оценил бы всю красоту этого Танца Смерти, стремительность атакующих выпадов, изящество блокирующих ударов, легкость и размашистость маневров…
Но и тварь не спешила сдаваться – своими щупальцами она выстраивала то подобие щита, прикрывая свои важные органы, то ими же проводила серию быстрых и точных ударов, целясь в уязвимые места Нооаша. Стремительное мелькание желтых росчерков переплеталось с темными изгибающимися полосами…
У вас было когда –нибудь чувство, что вы проснулись во сне? Данька понимал, что это сон, однако, он стоит рядом с кроватью и смотрит, как посреди комнаты лежит Барсик, вцепившийся зубами и когтями в какое –то полуметровое , ужасное существо, напоминающее черную продолговатую медузу, которая опутала в свою очередь его своими тонкими щупальцами. Данька узнал в ней свой самый страшный ночной кошмар…
- Данька… - он понимал, что это говорит Барсик- Даня, добей тварь…
- Я… мне страшно…
- Не бойся…- его голос все более становился слабым – я не смогу ее больше удерживать. Она снова уйдет…
- Но чем же мне ее добить?
- А ты посмотри повнимательнее, глупенький ты…
Данька присмотрелся, и охнул- на полу лежало все оружие, созданное человечеством за всю историю войн – сабли, мечи, алебарды, винтовки, автоматы. В углу гордо стоял крупнокалиберный пулемет на треноге.
Мальчик протянул руку и в нее словно запрыгнул необычный меч, с желтоватым лезвием, на которое были нанесены странные знаки (руны- всплыло в голове незнакомое слово).
Рукоятка его так удобно лежала в ладони, словно изначально неизвестный мастер долго подгонял ее под его ладонь.
- Коготь Света принял тебя… Ты теперь Рыцарь!
Данька решительно шагнул вперед, и со всей яростью ударил мечом по черному телу твари. От удара тварь содрогнулась, из широкой раны наружу выплеснулась фиолетовая жидкость.
Когда разбуженные родители прибежали в комнату сына, он стоял и прижимал к себе обвисшее тело кота. Лапки его уже бессильно свесились и слабо подергивались, глаза были закрыты.
- Барсик, не умирай, не умирай пожалуйста, милый, хороший – плакал, прижимая его к себе. Кот открыл глаза и ему показалось, что он озорно подмигнул , а затем вновь закрыл их – теперь уже навсегда.
Когда его уводили из комнаты он оглянулся- на полу было небольшое пятно из сероватой слизи.
***
И потом ему приснился чудесный сон. Он стоял на широком лугу с диковинными растениями и чудесными цветами, когда к нему из этих зарослей вышел огромный – почти в человеческий рост
статный котище, с золотистой шерстью. По знакомому прищуру желтых глаз, мальчик узнал его!
- Барсик! Это ты! Живой!
Он подбежал к нему, сильно прижался. Тот, в свою очередь обнял его своей мощной и в то же время мягкой лапой.
- Мы зовемся Нооаши, Рыцари Ордена Когтя Света, и мы можем путешествовать сквозь миры и тысячелетия в разных воплощениях. Твари наши вечные враги на протяжении всех времен. Раньше, когда люди обладали истинным ЗРЕНИЕМ, они помогали нам в общей борьбе. Но со временем мы остались одни, и нам приходится очень трудно… Только такие, как ты помогают нам.
Он немного помолчал.
- А теперь мне пора…Выиграно лишь большое сражение, но не война…
- А ты еще вернешься?
- Конечно… Мы еще увидимся!
Он улыбнулся- если , как умеют это делать кошки (а они наверное умеют это делать) грациозно перемахнул через заросли диковинных растений и чудесных цветов и исчез…
***
- Мама, давай возьмем котенка!
© f0ster
— Как ты мог?!
Дед, Бабка и курочка Ряба осуждающе смотрели на Кота.
— Чо сразу я? Откуда я знал, что вам эта мышь нужна? У меня работа такая, их ловить.
— Ты её съел! Кто теперь нам яйца бить будет?
Дед продемонстрировал лоток с золотыми яйцами.
— Их же ни один молоток не берет. Только мышка хвостом и справлялась. А ты её...
— Может, её попросить нормальные яйца нести? — Кот показал лапой на Рябу.
— Ты еще издеваешься? Мы из них яичницу не делаем. Скорлупа! Золотая! Думаешь на какие шиши мы эту виллу купили? Да ещё и не далеко от Парижа. А теперь
Бабка расплакалась. Дед погладил её по голове.
— В Россию надо обратно ехать. Организуем мышиный кастинг...
Кот на мгновение задумался. Распушил хвост и вспрыгнул на стол.
— Вот ещё! Что я, за мышь не смогу сработать? Ну-ка, давай яйцо сюда.
Осторожно, лапкой, Кот толкнул золотой овал
Бздынь!
На полу растекалась лужица из желтка.
— Ура!
— Дед, звони Фаберже, его заказ готов!
— Ах ты моя умничка, — Бабка расцеловала Кота, —
давай сметанки тебе налью.
Кот довольно сощурился. Он давно планировал подсидеть Мышь, вольготно устроившуюся на должности раскалывателя яиц. Пришлось провести целую операцию: договориться с Вороной о сыре, организовать доставку попутной Лисой, долго выманить Мышь на кусок дорогущего бургундского "Тру дю крю". А потом вывозить обожравшуюся бесчувственную Мышь курьером агенства "Лебедь и Компания". Но теперь Кот стал незаменим и сможет спокойно лакомиться сметаной, спать когда захочет и никаких дурацких мышей.
© Александр "Котобус" Горбов
Дед, Бабка и курочка Ряба осуждающе смотрели на Кота.
— Чо сразу я? Откуда я знал, что вам эта мышь нужна? У меня работа такая, их ловить.
— Ты её съел! Кто теперь нам яйца бить будет?
Дед продемонстрировал лоток с золотыми яйцами.
— Их же ни один молоток не берет. Только мышка хвостом и справлялась. А ты её...
— Может, её попросить нормальные яйца нести? — Кот показал лапой на Рябу.
— Ты еще издеваешься? Мы из них яичницу не делаем. Скорлупа! Золотая! Думаешь на какие шиши мы эту виллу купили? Да ещё и не далеко от Парижа. А теперь
Бабка расплакалась. Дед погладил её по голове.
— В Россию надо обратно ехать. Организуем мышиный кастинг...
Кот на мгновение задумался. Распушил хвост и вспрыгнул на стол.
— Вот ещё! Что я, за мышь не смогу сработать? Ну-ка, давай яйцо сюда.
Осторожно, лапкой, Кот толкнул золотой овал
Бздынь!
На полу растекалась лужица из желтка.
— Ура!
— Дед, звони Фаберже, его заказ готов!
— Ах ты моя умничка, — Бабка расцеловала Кота, —
давай сметанки тебе налью.
Кот довольно сощурился. Он давно планировал подсидеть Мышь, вольготно устроившуюся на должности раскалывателя яиц. Пришлось провести целую операцию: договориться с Вороной о сыре, организовать доставку попутной Лисой, долго выманить Мышь на кусок дорогущего бургундского "Тру дю крю". А потом вывозить обожравшуюся бесчувственную Мышь курьером агенства "Лебедь и Компания". Но теперь Кот стал незаменим и сможет спокойно лакомиться сметаной, спать когда захочет и никаких дурацких мышей.
© Александр "Котобус" Горбов
Случилось невероятное...
По словам соседки моей бывшей, Нины Васильевны: "стыдоба стыдобущая"...
Восьмидесятилетний Олег Иванович ушёл с зубной щёткой к восьмидесятитрёхлетней Светлане Борисовне, соседке из четвёртого подъезда...
Ушёл, оставив в полном недоумении жену свою, Ираиду Аркадьевну, которая ещё и до семидесяти двух своих не добралась...
Почитай, молодуха, супротив соперницы своей нежданной...
И вид другой совсем...
Ираида Аркадьевна сдаваться не собиралась, и огненно-хинные её волосы тщательно взбивались в причёску Софи Лорен из "Брака по-итальянски", губы рдели алым маком, внучка кофточки поставляла модные бесперебойно...
И продвинутая была женщина - Интернет с ходу освоила, из Одноклассников не вылезала, ежедневно рассылая подругам-товаркам то рецепты улётной курочки со шпинатом (талию держала, как Гурченко!), то аляпистые открытки, то самопальные фотошопы, в которых рыжая её голова вылезала или из бутона драматичной розы, или кокетливо мелькала среди пальм тропических, или с бокалом шампанского в красивую жизнь играла...
Огонь, в общем, а не пенсионерка!...
А Светлана Борисовна?...
Да смех один, а не роковая женщина, мужей чужих из одного подъезда в другой уводящая!
Седину свою не закрашивает, до ёжика сантиметрового сбрила к чертям былую косу...
Джинсы носит безвылазно, да один свитер, как с мужского плеча, почитай, на все случаи жизни у неё...
Ну, что это???
Чем тут завлекать???
А вот, поди ж ты, ушёл, подлец!
За год до золотой свадьбы ноги сделал, да какие ноги - еле двигает, пень старый!...
Ираиду крутило так, что хоть в мексиканских сериалах её снимай - переиграла бы любую сеньору...
С тем и полетела к соседке - космы бы повыдергать хотелось, да не уцепишь, наверное, ёжик этот седой...
Укараулила...кинулась наперерез:
- Ты мне одно скажи - тебе куда дурак этот нужен??? Старбан, рукожоп, рохля! Нормально никогда зарабатывать не мог, и с пенсией копеечной...Куда????
Светлана Борисовна посмотрела Ираиде Аркадьевне прямо в глаза и просто ответила:
- А мне, старой дуре, рукожопой рохле, с копеечной пенсией такой и нужен...
ДВЕ СОБАКИ ТОГДА УЖИВАЮТСЯ, КОГДА ОНИ СХОЖИ...
НЕ ЦВЕТОМ ШКУРЫ, А ОБЩИМ НЮХОМ...
Спасибо тебе, Ираида...
И прости...
Я стала невольной свидетельницей этого разговора, несколько лет назад случившегося...
И зацепил он меня не страстями вовсе, которыми не только юность полна, а вот этими двумя собаками...
Сколько вокруг живущих вместе годами и десятилетиями, но так и не ужившихся...лающих и облаянных...осатаневших друг от друга, но безысходно мыкающихся...
И сколько тех, кто нос к носу...в любви и согласии...потому что жизнь чуют одинаково, и любят в ней одно и то же...
А красота "шкурки" - дело, оказывается, даже не десятое, а тысяча первое...
Олега Ивановича, с которым знакома лично, я всё-таки спросила - как отважился он на такую революцию в свои НЕреволюционные годы...
Он взглянул на меня ласковыми и счастливыми, как июльское море, глазами, и с улыбкой ответил:
- Хотел в тепле дожить, Лиля...
А то обидно как-то - из одной мерзлоты в другую...
И видно было, что он отогрелся за все свои холодные годы...
А уж поздно, или не поздно, не имеет значения...
Всё лучше, чем никогда...
Любви всем...в любом возрасте...
© Лиля Град
По словам соседки моей бывшей, Нины Васильевны: "стыдоба стыдобущая"...
Восьмидесятилетний Олег Иванович ушёл с зубной щёткой к восьмидесятитрёхлетней Светлане Борисовне, соседке из четвёртого подъезда...
Ушёл, оставив в полном недоумении жену свою, Ираиду Аркадьевну, которая ещё и до семидесяти двух своих не добралась...
Почитай, молодуха, супротив соперницы своей нежданной...
И вид другой совсем...
Ираида Аркадьевна сдаваться не собиралась, и огненно-хинные её волосы тщательно взбивались в причёску Софи Лорен из "Брака по-итальянски", губы рдели алым маком, внучка кофточки поставляла модные бесперебойно...
И продвинутая была женщина - Интернет с ходу освоила, из Одноклассников не вылезала, ежедневно рассылая подругам-товаркам то рецепты улётной курочки со шпинатом (талию держала, как Гурченко!), то аляпистые открытки, то самопальные фотошопы, в которых рыжая её голова вылезала или из бутона драматичной розы, или кокетливо мелькала среди пальм тропических, или с бокалом шампанского в красивую жизнь играла...
Огонь, в общем, а не пенсионерка!...
А Светлана Борисовна?...
Да смех один, а не роковая женщина, мужей чужих из одного подъезда в другой уводящая!
Седину свою не закрашивает, до ёжика сантиметрового сбрила к чертям былую косу...
Джинсы носит безвылазно, да один свитер, как с мужского плеча, почитай, на все случаи жизни у неё...
Ну, что это???
Чем тут завлекать???
А вот, поди ж ты, ушёл, подлец!
За год до золотой свадьбы ноги сделал, да какие ноги - еле двигает, пень старый!...
Ираиду крутило так, что хоть в мексиканских сериалах её снимай - переиграла бы любую сеньору...
С тем и полетела к соседке - космы бы повыдергать хотелось, да не уцепишь, наверное, ёжик этот седой...
Укараулила...кинулась наперерез:
- Ты мне одно скажи - тебе куда дурак этот нужен??? Старбан, рукожоп, рохля! Нормально никогда зарабатывать не мог, и с пенсией копеечной...Куда????
Светлана Борисовна посмотрела Ираиде Аркадьевне прямо в глаза и просто ответила:
- А мне, старой дуре, рукожопой рохле, с копеечной пенсией такой и нужен...
ДВЕ СОБАКИ ТОГДА УЖИВАЮТСЯ, КОГДА ОНИ СХОЖИ...
НЕ ЦВЕТОМ ШКУРЫ, А ОБЩИМ НЮХОМ...
Спасибо тебе, Ираида...
И прости...
Я стала невольной свидетельницей этого разговора, несколько лет назад случившегося...
И зацепил он меня не страстями вовсе, которыми не только юность полна, а вот этими двумя собаками...
Сколько вокруг живущих вместе годами и десятилетиями, но так и не ужившихся...лающих и облаянных...осатаневших друг от друга, но безысходно мыкающихся...
И сколько тех, кто нос к носу...в любви и согласии...потому что жизнь чуют одинаково, и любят в ней одно и то же...
А красота "шкурки" - дело, оказывается, даже не десятое, а тысяча первое...
Олега Ивановича, с которым знакома лично, я всё-таки спросила - как отважился он на такую революцию в свои НЕреволюционные годы...
Он взглянул на меня ласковыми и счастливыми, как июльское море, глазами, и с улыбкой ответил:
- Хотел в тепле дожить, Лиля...
А то обидно как-то - из одной мерзлоты в другую...
И видно было, что он отогрелся за все свои холодные годы...
А уж поздно, или не поздно, не имеет значения...
Всё лучше, чем никогда...
Любви всем...в любом возрасте...
© Лиля Град
Бей вверх | Ирина Иванова
Дракон ей встречается в электричке.
Когда домой добираться больше часа, а любимые наушники сегодня покинули этот бренный мир — волей-неволей начинаешь рассматривать попутчиков, чтобы хоть как-то не умереть со скуки и не заснуть. В основном — ничего интересного, такие же уставшие люди, как и она, которым бы отдохнуть после работы, да только быт в нетерпении бьёт копытом, куда ж тут отдыхать?..
И вдруг — надвинутый на глаза капюшон с чёрным гребнем и синяя гитара; и пальцы с крупными серебряными кольцами почти не касаются струн, а мелодия всё равно звучит. Простенькая, но до боли знакомая — как и сам гитарист-дракон.
Впрочем, с драконом могли пересекаться в каком-нибудь подземном переходе; да и мелодию там же услышала и запомнила. С детства неплохо запоминала музыку; числа и стихи не давались ни в какую, а вот звуки — совсем другое дело. Родители даже хотели отдать в музыкальную школу, но ни один инструмент не вызвал желания с ним говорить. Так и осталась слушателем — и до сих пор более чем довольна.
За окнами вровень с электричкой бежит чёрная-чёрная ночь, вспыхивают редкие фонарные огни. Вагон дремлет, стучат колёса, объявляют следующую станцию, а ехать всё ещё так невыносимо далеко...
Дракон поднимает голову — и в глазах его пляшет зелёное пламя. И она успевает лишь подумать, что видела где-то и эти глаза, и не в подземном переходе, нет, близко-близко, вплотную, — как дракон ухмыляется:
— Ты всё-таки пришла снова? Уважаю твою смелость.
Пальцы его ударяют по струнам — и мир выворачивается наизнанку.
***
Меч с непривычки оттягивает руку, но из пальцев не рвётся, послушно отражает чужие удары и с хищным свистом наносит свои. «Бей вверх, — говорил когда-то учитель. — Бей так, будто оружие — продолжение твоей руки».
Бей так, будто ты — огромная хищная птица с длинными когтями.
Бей так, будто собираешься расправить крылья и взлететь.
Кровь — своя ли, чужая ли — заливает глаза. Но отступать уже поздно: победа или смерть, иного не дано. Рявкни на усталость, возьми себя в руки и сражайся; или думаешь, будто хоть кому-нибудь легче? Да и хороша же будешь, если кинешься бежать на глазах у своих людей!
Вот-вот должен прибыть ещё один отряд, и она сжимает зубы. Противник — тоже человек, он тоже теряет силы и кровь; и главное — продержаться, пока его усталость не возьмёт над ним верх, и не позволить взять верх усталости своей.
Она чувствует: осталось недолго. Она знает: идёт подмога. Скоро всё закончится — но пока...
Бей в каждую уязвимую точку, которую сможешь найти. На войне все средства хороши, и нет ничего позорного в ударе в спину, в стучащее за рёбрами сердце — или даже в саму душу.
Бей — но помни, что ты — всего лишь человек и стоишь на земле. А значит — не имеешь права промахнуться, ведь цена промаха — твоя жизнь.
***
Всё тело так болит, словно сражалась не во сне, а наяву; и усталость терзает не меньшая.
По пути на работу она пытается вспомнить, как вернулась домой и как упала в кровать; но память удивительно пуста. Наверное, так вымоталась, что легла спать, едва сбросив одежду, не ужинала даже... И при этом — не выспалась. Что за чудеса.
Интересно, а там, во сне, они всё-таки победили?..
***
— Ваше величество, — шепчут на ухо, — осторожнее, вино может быть отравлено.
Кто бы сомневался! У новой королевы немало недоброжелателей — как среди тех, кто сам был бы не прочь занять пост правителя, так и среди тех, кто был предан прошлому королю. Всё-таки надо было казнить весь его двор.
«Мы ведь победили?» — вдруг задумывается она, лишь для вида поднося бокал с отравленным вином к губам. Судя по тому, что она сидит здесь и её называют «ваше величество», — да. Но... удивительно, в памяти осталось только сражение, а всё, что было дальше, точно скрыл туман.
Быть может, её тяжело ранили во время битвы? Но не могла же она вначале попасть из постели на пир, а уже потом очнуться? Да и лица приближённых не выглядят взволнованными, и... тело не болит, разве что ноет повреждённая рука, но это не рана — так, сущая царапина...
Что за странное колдовство творится, что случилось с её памятью? Или теперь она будет помнить всё больше звуков и всё меньше — остального? Но ведь и звуков в памяти не осталось, разве только... какая-то странная простенькая мелодия...
***
Она прижимает руки к груди: почему так колотится сердце? Сон ведь даже не похож на кошмар. Они победили, она стала правительницей обоих королевств, по этому случаю устроили пир... Да, её чуть-чуть не отравили, но не отравили же, в конце концов! И теперь она будет осмотрительнее; то есть хотелось бы надеяться, что будет, ведь за себя во сне она ни капельки не отвечает...
Часы на кухне мигают в полутьме. Два сорок восемь, до будильника ещё спать да спать; глотнуть воды — и сразу в постель. Но... почему по всей квартире пахнет мясом — как пахло там, во сне? Может, соседи что-то готовят? В три-то часа ночи?..
Нет, воды и немедленно спать; не хватало притащить из сна какие-то чужие запахи.
Окно бы приоткрыть, чтобы проветрилось...
Она сжимает ручку створки — и вскрикивает.
От локтя до запястья тянется бурый порез.
***
Почему она словно бы засыпает?.. Да, точно, будто закрыла на мгновение глаза — а никто этого не заметил; но всё вокруг успело измениться. Вот и сейчас по залу разносится негромкая мелодия; и знает её откуда-то, а ведь никогда не встречала этого менестреля, откуда он вообще здесь взялся?.. Или когда-то, давным-давно; а память снова сыграла любимую свою шутку, запомнив простенькую последовательность звуков?..
Менестрель поднимает глаза — и даже с другого конца зала её обжигает зелёный огонь. А руки, напротив, холодеют, как у мертвеца.
— Здесь душно, я выйду на балкон, — шепчет она одному из приближённых, не различая его сквозь навалившийся туман; и выскальзывает из-за стола.
На балконе мокро, капли дождя скользят по лицу, падают в подставленные ладони. Она слизывает влажные дорожки и тихо смеётся — совершенно не королевское поведение!
Но, можно подумать, она и правда принадлежит этому миру.
Можно подумать, она не заснула сюда, после того как там, в электричке, её точно так же обожгли зелёным пламенем.
Можно подумать, это первая чужая жизнь, которую она проживает во сне — рискуя не меньше, чем своей родной.
Из зала тонко пахнет жареным мясом — как будто мир, оказавшийся только сном, не хочет отпускать.
«Бей вверх», — говорил когда-то учитель.
Она вскакивает на перила балкона, расправляет руки и, оттолкнувшись, взлетает — как огромная хищная птица.
Как тот дракон с гитарой из электрички.
***
Дракон ей встречается в электричке — и только сейчас она замечает, что пассажиры смотрят сквозь него, точно не видя.
— Как думаешь, сколько раз ты уже засыпала? Сколько раз ты могла умереть — и никогда не вернуться?
Она мотает головой: не знаю и знать не хочу. Раз уж я до сих пор прихожу к тебе — значит, я готова рисковать, не так ли?
— Что ж, — дракон хищно прищуривается. — Тогда полетели?
И навстречу бросается тьма.
Дракон ей встречается в электричке.
Когда домой добираться больше часа, а любимые наушники сегодня покинули этот бренный мир — волей-неволей начинаешь рассматривать попутчиков, чтобы хоть как-то не умереть со скуки и не заснуть. В основном — ничего интересного, такие же уставшие люди, как и она, которым бы отдохнуть после работы, да только быт в нетерпении бьёт копытом, куда ж тут отдыхать?..
И вдруг — надвинутый на глаза капюшон с чёрным гребнем и синяя гитара; и пальцы с крупными серебряными кольцами почти не касаются струн, а мелодия всё равно звучит. Простенькая, но до боли знакомая — как и сам гитарист-дракон.
Впрочем, с драконом могли пересекаться в каком-нибудь подземном переходе; да и мелодию там же услышала и запомнила. С детства неплохо запоминала музыку; числа и стихи не давались ни в какую, а вот звуки — совсем другое дело. Родители даже хотели отдать в музыкальную школу, но ни один инструмент не вызвал желания с ним говорить. Так и осталась слушателем — и до сих пор более чем довольна.
За окнами вровень с электричкой бежит чёрная-чёрная ночь, вспыхивают редкие фонарные огни. Вагон дремлет, стучат колёса, объявляют следующую станцию, а ехать всё ещё так невыносимо далеко...
Дракон поднимает голову — и в глазах его пляшет зелёное пламя. И она успевает лишь подумать, что видела где-то и эти глаза, и не в подземном переходе, нет, близко-близко, вплотную, — как дракон ухмыляется:
— Ты всё-таки пришла снова? Уважаю твою смелость.
Пальцы его ударяют по струнам — и мир выворачивается наизнанку.
***
Меч с непривычки оттягивает руку, но из пальцев не рвётся, послушно отражает чужие удары и с хищным свистом наносит свои. «Бей вверх, — говорил когда-то учитель. — Бей так, будто оружие — продолжение твоей руки».
Бей так, будто ты — огромная хищная птица с длинными когтями.
Бей так, будто собираешься расправить крылья и взлететь.
Кровь — своя ли, чужая ли — заливает глаза. Но отступать уже поздно: победа или смерть, иного не дано. Рявкни на усталость, возьми себя в руки и сражайся; или думаешь, будто хоть кому-нибудь легче? Да и хороша же будешь, если кинешься бежать на глазах у своих людей!
Вот-вот должен прибыть ещё один отряд, и она сжимает зубы. Противник — тоже человек, он тоже теряет силы и кровь; и главное — продержаться, пока его усталость не возьмёт над ним верх, и не позволить взять верх усталости своей.
Она чувствует: осталось недолго. Она знает: идёт подмога. Скоро всё закончится — но пока...
Бей в каждую уязвимую точку, которую сможешь найти. На войне все средства хороши, и нет ничего позорного в ударе в спину, в стучащее за рёбрами сердце — или даже в саму душу.
Бей — но помни, что ты — всего лишь человек и стоишь на земле. А значит — не имеешь права промахнуться, ведь цена промаха — твоя жизнь.
***
Всё тело так болит, словно сражалась не во сне, а наяву; и усталость терзает не меньшая.
По пути на работу она пытается вспомнить, как вернулась домой и как упала в кровать; но память удивительно пуста. Наверное, так вымоталась, что легла спать, едва сбросив одежду, не ужинала даже... И при этом — не выспалась. Что за чудеса.
Интересно, а там, во сне, они всё-таки победили?..
***
— Ваше величество, — шепчут на ухо, — осторожнее, вино может быть отравлено.
Кто бы сомневался! У новой королевы немало недоброжелателей — как среди тех, кто сам был бы не прочь занять пост правителя, так и среди тех, кто был предан прошлому королю. Всё-таки надо было казнить весь его двор.
«Мы ведь победили?» — вдруг задумывается она, лишь для вида поднося бокал с отравленным вином к губам. Судя по тому, что она сидит здесь и её называют «ваше величество», — да. Но... удивительно, в памяти осталось только сражение, а всё, что было дальше, точно скрыл туман.
Быть может, её тяжело ранили во время битвы? Но не могла же она вначале попасть из постели на пир, а уже потом очнуться? Да и лица приближённых не выглядят взволнованными, и... тело не болит, разве что ноет повреждённая рука, но это не рана — так, сущая царапина...
Что за странное колдовство творится, что случилось с её памятью? Или теперь она будет помнить всё больше звуков и всё меньше — остального? Но ведь и звуков в памяти не осталось, разве только... какая-то странная простенькая мелодия...
***
Она прижимает руки к груди: почему так колотится сердце? Сон ведь даже не похож на кошмар. Они победили, она стала правительницей обоих королевств, по этому случаю устроили пир... Да, её чуть-чуть не отравили, но не отравили же, в конце концов! И теперь она будет осмотрительнее; то есть хотелось бы надеяться, что будет, ведь за себя во сне она ни капельки не отвечает...
Часы на кухне мигают в полутьме. Два сорок восемь, до будильника ещё спать да спать; глотнуть воды — и сразу в постель. Но... почему по всей квартире пахнет мясом — как пахло там, во сне? Может, соседи что-то готовят? В три-то часа ночи?..
Нет, воды и немедленно спать; не хватало притащить из сна какие-то чужие запахи.
Окно бы приоткрыть, чтобы проветрилось...
Она сжимает ручку створки — и вскрикивает.
От локтя до запястья тянется бурый порез.
***
Почему она словно бы засыпает?.. Да, точно, будто закрыла на мгновение глаза — а никто этого не заметил; но всё вокруг успело измениться. Вот и сейчас по залу разносится негромкая мелодия; и знает её откуда-то, а ведь никогда не встречала этого менестреля, откуда он вообще здесь взялся?.. Или когда-то, давным-давно; а память снова сыграла любимую свою шутку, запомнив простенькую последовательность звуков?..
Менестрель поднимает глаза — и даже с другого конца зала её обжигает зелёный огонь. А руки, напротив, холодеют, как у мертвеца.
— Здесь душно, я выйду на балкон, — шепчет она одному из приближённых, не различая его сквозь навалившийся туман; и выскальзывает из-за стола.
На балконе мокро, капли дождя скользят по лицу, падают в подставленные ладони. Она слизывает влажные дорожки и тихо смеётся — совершенно не королевское поведение!
Но, можно подумать, она и правда принадлежит этому миру.
Можно подумать, она не заснула сюда, после того как там, в электричке, её точно так же обожгли зелёным пламенем.
Можно подумать, это первая чужая жизнь, которую она проживает во сне — рискуя не меньше, чем своей родной.
Из зала тонко пахнет жареным мясом — как будто мир, оказавшийся только сном, не хочет отпускать.
«Бей вверх», — говорил когда-то учитель.
Она вскакивает на перила балкона, расправляет руки и, оттолкнувшись, взлетает — как огромная хищная птица.
Как тот дракон с гитарой из электрички.
***
Дракон ей встречается в электричке — и только сейчас она замечает, что пассажиры смотрят сквозь него, точно не видя.
— Как думаешь, сколько раз ты уже засыпала? Сколько раз ты могла умереть — и никогда не вернуться?
Она мотает головой: не знаю и знать не хочу. Раз уж я до сих пор прихожу к тебе — значит, я готова рисковать, не так ли?
— Что ж, — дракон хищно прищуривается. — Тогда полетели?
И навстречу бросается тьма.
— Не плачь! Не плачь, тебе говорю. — кричит ведьма.
— Что, жалко меня? — отвечает принцесса всхлипывая.
— Склянку слёз принцессы на Лысой горе можно выменять на живого единорога. Не могу смотреть, как добро пропадает.
— Не зли меня, — сказал дракон, — мне вредно злиться.
— Заболеешь и умрёшь? — спрашивает принцесса.
— Съем тебя, а потом буду долго мучительно страдать.
— Ты должен жениться на мне по всем правилам, — говорит принцесса дракону.
— Хорошо, — говорит дракон, — садись, будем придумывать правила.
— Но они есть.
— Правила есть для людей. А для человека и дракона... придётся придумать.
— Простудился?
— Я не просто болен, я ужасно болен, я же дракон.
— Тогда я, если простужусь, буду прекрасно больна.
— Это я сделал? Точно? — недоумевал дракон. — Чёрт, никогда не понимал себя голодного.
— Ты понимаешь, — говорит ведьма, — что дракона надо будет кормить?
— У нас что, в королевстве, — отвечает принцесса, — мало несъеденных людей?
— Ты просила собаку, обещала ухаживать за ней, любить её, — говорит добрая фея.
— Да, — отвечает принцесса.
— А потом попросила её забрать.
— Она громко лаяла.
— А теперь ты просишь дракона...
Принцесса, расстроенно:
— Они тоже громко лают?
— А ты знала, что рыцари, — говорит дракон принцессе, — чтобы влезть в узкие доспехи, мажутся маслом? Очень удобно. Сразу можно жарить.
— Не нравится мне твоя шея, — говорит принцесса. — На ней неудобно сидеть.
— Никто не заставлял, — отвечает дракон.
— Никто не спрашивал, что ты думаешь.
— Я ухожу.
— Пойми, — говорит дракон, — Нельзя напасть на дракона и просто так уйти. Он ведь живой, он личность. И он очень любит сражаться.
— Там дракон между двумя скалами застрял, — говорит ведьма.
— Мы что теперь, спасатели? — отвечает принцесса.
— Нет, но все пошли камнями в него бросаться... Думала, тебе интересно.
— Я страдаю редкой драконьей болезнью, — говорит дракон, — Не убиваю тех, кого давно пора убить.
— Дефективный, — отреагировала принцесса.
— Но однажды, — продолжил дракон, — та, кого давно пора убить, всё же доиграется.
Дракон, погнавшийся за своим хвостом, считается котёнком.
Домашний театр в сказочном королевстве.
— Будешь стоять на сцене, изображать вулкан, — говорит принцесса.
— Я же всё сожгу, — отвечает дракон.
— Слово "изображать" понимаешь? То есть без огня.
— Тогда почему я?
— Ты дракон, все знают, что ты можешь.
— А не сдержусь?
— Не сдержишься — ищи другое королевство. Приглашены все, сгорят все.
Впереди дракона всегда шла его тень. Дракона ещё нет, а тень уже здесь. И следом дракон.
— Почему? — спросила принцесса.
— Это не совсем тень, — отвечает дракон. — Это будущее, оно шумит. У людей тоже шумит. Но тише.
— Смерть приходила, — говорит дракон. — Весь комплект. С косой, в балахоне.
— Ко мне или к тебе? — спрашивает принцесса.
— Договориться. У них там запарка. Просит пока никого не убивать.
— Почему у тебя бантик на хвосте?
— Древняя драконья уловка, — говорит дракон. — Когда принцессы видят бантик на хвосте дракона, почему-то им всегда смешно и сразу совсем не страшно.
— Моя бабка порола меня за колдовство, — говорит ведьма. — За то, что я колдовала.
— Мало порола, — отвечает принцесса.
— Достаточно, чтобы научилась колдовать незаметно.
Хорошо воспитанный дракон обязательно извиняется перед тем, как сжечь город. А после того, как сожжёт его и съест всех жителей, благодарит.
— Людоедство — это целый мир, — говорит дракон. — Определить по внешнему виду, каков человек будет на вкус, — этому учишься не один год.
Инквизитор снял с ведьмы кандалы и открыл дверь.
— Иди, свободна, — сказал он.
— Это что сейчас происходит? — спрашивает удивлённая ведьма.
— Катастрофа, — отвечает инквизитор. — Король издал указ, что никакого колдовства не существует.
— Но оно же есть! Это неправильно.
— Посидела в темнице за колдовство, теперь хочешь, чтобы заковали за политику?
— В нашем королевстве ничего не происходит, — говорит принцесса.
— А я? — говорит дракон.
— Ты здесь каждый день. Когда кто-то каждый день, это "ничего".
— У меня была путеводная нить, но здесь узелок, — говорит принцесса.
— Это я завязал, — говорит дракон. — Хотел бантик, но как-то не пошло.
Дракон:
— Когда я спал, первобытные люди думали, что я скала и рисовали на мне свои рисунки.
— А я-то думаю, — говорит принцесса, — почему ты весь в бегающих человечках.
— Это что. Ты бы видела, сколько их нарисовано у меня в жопе.
— Ваше Высочество, на сказочное королевство напал дракон.
— И где он?
— В галерее. Цветы нюхает.
— Разве он не должен сражаться с нашими рыцарями?
— Цветы, в отличии от рыцарей, не разбегаются.
— Я травоядный дракон.
— Значит, и рыцарей не будешь убивать? — говорит принцесса.
— Если хочешь — убью, но есть их будешь сама.
— Ты бы хоть окно открыла, — говорит дракон. — Духота стоит.
— А вдруг кто залетит? — отвечает принцесса.
— Пока я здесь, вдруг залететь можешь только ты.
— Кто-то перебил всех вампиров в королевстве.
— Вам так нужны вампиры, Ваше Высочество?
— Дело не в этом. Сегодня вампиров, завтра — кроликов. Где предел?
Некоторые колдовские зелья надо варить в присутствии демона.
— Ерунда какая-то, — говорит ведьма. — Я вызвала демона, он появился, но потом попросил подписать бумагу, что он у меня был.
— Бюрократия, — тяжело вздохнул дракон. — Куда катится Ад?!
Принцесса:
— На твой день рождения я приду с драконом.
— Нет, — говорит ведьма, — у меня кот.
— Не тронет он твоего кота.
— Он — нет, а за кота я не поручусь.
Тёмная влажная пещера. Вдруг голос:
— Не слишком торопишься?
— Кто здесь? — крикнул рыцарь.
— Очевидно, дракон. Ты же меня искал.
— Так и будешь прятаться?
— Непонятно, кто тут прячется. Вылазь из моей жопы.
— Вы дракона принцессами кормите? Что-то он у вас худой.
— Мы его худыми принцессами кормим.
Принцесса:
— Почему у тебя из пасти огонь?
Дракон:
— Пищеварение такое.
— ...Но из пасти?
— А откуда он, по-твоему, должен быть?
Принцесса:
— Передайте дракону, что если он за мной не прилетит, я сама подожгу дворец, чтобы подумали на него, и сбегу с трубадуром.
Дракон:
— Передайте ей, пусть трубадура помоложе выбирает. Ей всё равно, а мне его потом есть.
После спектакля.
— Какая-то невнятная история любви, — говорит дракон.
— А по-моему, красиво, — отвечает принцесса.
— Непонятно, кто кого съел.
— Никто никого, это любовь.
— Грустно, — говорит дракон. — Оба ушли голодными.
— Не буду разгонять тучи, — говорит ведьма.
— Не разгоняй, — отвечает принцесса.
— Я разгоню, — кричит дракон, взмывая в небо.
Ведьма:
— Этот разгонит. Ага. Я пошла за зонтиком.
— Заклинания разные бывают, — говорит ведьма. — Подлые, добрые, глупые.
— А глупые зачем? — спрашивает принцесса.
— Самые мои любимые. Наколдуешь чего-нибудь бессмысленного и тащишься.
— Украл?
— Их было две.
— Выбрал бы какую посимпатичнее.
— Они близняшки.
— И что ты?
— Сбежал.
— И какой ты после этого дракон?
— Осторожный.
— Мой кот, — говорит ведьма, — не кот, а матёрый волк. Превращаю в кота, чтобы в лукошке помещался. Характер, правда, испортился.
— У волка?
— У обоих.
— Волшебное кольцо потерялось, — сказала ведьма. — Ну и теряйся себе на здоровье. Не очень-то ты мне и нужно.
— Ты мне, тем более, не нужна, — послышалось из-за дивана.
— Откуда ты знала, что оно ответит? — спрашивает принцесса.
— Всегда на одну удочку попадается.
— Я тебя ждала, — говорит принцесса.
— Я летала по делам, — отвечает ведьма.
— Какие дела, когда жду я?
— Дождалась же.
— Ты наглеешь.
— Обозначаю границы.
© Ильгам Алимов
— Что, жалко меня? — отвечает принцесса всхлипывая.
— Склянку слёз принцессы на Лысой горе можно выменять на живого единорога. Не могу смотреть, как добро пропадает.
— Не зли меня, — сказал дракон, — мне вредно злиться.
— Заболеешь и умрёшь? — спрашивает принцесса.
— Съем тебя, а потом буду долго мучительно страдать.
— Ты должен жениться на мне по всем правилам, — говорит принцесса дракону.
— Хорошо, — говорит дракон, — садись, будем придумывать правила.
— Но они есть.
— Правила есть для людей. А для человека и дракона... придётся придумать.
— Простудился?
— Я не просто болен, я ужасно болен, я же дракон.
— Тогда я, если простужусь, буду прекрасно больна.
— Это я сделал? Точно? — недоумевал дракон. — Чёрт, никогда не понимал себя голодного.
— Ты понимаешь, — говорит ведьма, — что дракона надо будет кормить?
— У нас что, в королевстве, — отвечает принцесса, — мало несъеденных людей?
— Ты просила собаку, обещала ухаживать за ней, любить её, — говорит добрая фея.
— Да, — отвечает принцесса.
— А потом попросила её забрать.
— Она громко лаяла.
— А теперь ты просишь дракона...
Принцесса, расстроенно:
— Они тоже громко лают?
— А ты знала, что рыцари, — говорит дракон принцессе, — чтобы влезть в узкие доспехи, мажутся маслом? Очень удобно. Сразу можно жарить.
— Не нравится мне твоя шея, — говорит принцесса. — На ней неудобно сидеть.
— Никто не заставлял, — отвечает дракон.
— Никто не спрашивал, что ты думаешь.
— Я ухожу.
— Пойми, — говорит дракон, — Нельзя напасть на дракона и просто так уйти. Он ведь живой, он личность. И он очень любит сражаться.
— Там дракон между двумя скалами застрял, — говорит ведьма.
— Мы что теперь, спасатели? — отвечает принцесса.
— Нет, но все пошли камнями в него бросаться... Думала, тебе интересно.
— Я страдаю редкой драконьей болезнью, — говорит дракон, — Не убиваю тех, кого давно пора убить.
— Дефективный, — отреагировала принцесса.
— Но однажды, — продолжил дракон, — та, кого давно пора убить, всё же доиграется.
Дракон, погнавшийся за своим хвостом, считается котёнком.
Домашний театр в сказочном королевстве.
— Будешь стоять на сцене, изображать вулкан, — говорит принцесса.
— Я же всё сожгу, — отвечает дракон.
— Слово "изображать" понимаешь? То есть без огня.
— Тогда почему я?
— Ты дракон, все знают, что ты можешь.
— А не сдержусь?
— Не сдержишься — ищи другое королевство. Приглашены все, сгорят все.
Впереди дракона всегда шла его тень. Дракона ещё нет, а тень уже здесь. И следом дракон.
— Почему? — спросила принцесса.
— Это не совсем тень, — отвечает дракон. — Это будущее, оно шумит. У людей тоже шумит. Но тише.
— Смерть приходила, — говорит дракон. — Весь комплект. С косой, в балахоне.
— Ко мне или к тебе? — спрашивает принцесса.
— Договориться. У них там запарка. Просит пока никого не убивать.
— Почему у тебя бантик на хвосте?
— Древняя драконья уловка, — говорит дракон. — Когда принцессы видят бантик на хвосте дракона, почему-то им всегда смешно и сразу совсем не страшно.
— Моя бабка порола меня за колдовство, — говорит ведьма. — За то, что я колдовала.
— Мало порола, — отвечает принцесса.
— Достаточно, чтобы научилась колдовать незаметно.
Хорошо воспитанный дракон обязательно извиняется перед тем, как сжечь город. А после того, как сожжёт его и съест всех жителей, благодарит.
— Людоедство — это целый мир, — говорит дракон. — Определить по внешнему виду, каков человек будет на вкус, — этому учишься не один год.
Инквизитор снял с ведьмы кандалы и открыл дверь.
— Иди, свободна, — сказал он.
— Это что сейчас происходит? — спрашивает удивлённая ведьма.
— Катастрофа, — отвечает инквизитор. — Король издал указ, что никакого колдовства не существует.
— Но оно же есть! Это неправильно.
— Посидела в темнице за колдовство, теперь хочешь, чтобы заковали за политику?
— В нашем королевстве ничего не происходит, — говорит принцесса.
— А я? — говорит дракон.
— Ты здесь каждый день. Когда кто-то каждый день, это "ничего".
— У меня была путеводная нить, но здесь узелок, — говорит принцесса.
— Это я завязал, — говорит дракон. — Хотел бантик, но как-то не пошло.
Дракон:
— Когда я спал, первобытные люди думали, что я скала и рисовали на мне свои рисунки.
— А я-то думаю, — говорит принцесса, — почему ты весь в бегающих человечках.
— Это что. Ты бы видела, сколько их нарисовано у меня в жопе.
— Ваше Высочество, на сказочное королевство напал дракон.
— И где он?
— В галерее. Цветы нюхает.
— Разве он не должен сражаться с нашими рыцарями?
— Цветы, в отличии от рыцарей, не разбегаются.
— Я травоядный дракон.
— Значит, и рыцарей не будешь убивать? — говорит принцесса.
— Если хочешь — убью, но есть их будешь сама.
— Ты бы хоть окно открыла, — говорит дракон. — Духота стоит.
— А вдруг кто залетит? — отвечает принцесса.
— Пока я здесь, вдруг залететь можешь только ты.
— Кто-то перебил всех вампиров в королевстве.
— Вам так нужны вампиры, Ваше Высочество?
— Дело не в этом. Сегодня вампиров, завтра — кроликов. Где предел?
Некоторые колдовские зелья надо варить в присутствии демона.
— Ерунда какая-то, — говорит ведьма. — Я вызвала демона, он появился, но потом попросил подписать бумагу, что он у меня был.
— Бюрократия, — тяжело вздохнул дракон. — Куда катится Ад?!
Принцесса:
— На твой день рождения я приду с драконом.
— Нет, — говорит ведьма, — у меня кот.
— Не тронет он твоего кота.
— Он — нет, а за кота я не поручусь.
Тёмная влажная пещера. Вдруг голос:
— Не слишком торопишься?
— Кто здесь? — крикнул рыцарь.
— Очевидно, дракон. Ты же меня искал.
— Так и будешь прятаться?
— Непонятно, кто тут прячется. Вылазь из моей жопы.
— Вы дракона принцессами кормите? Что-то он у вас худой.
— Мы его худыми принцессами кормим.
Принцесса:
— Почему у тебя из пасти огонь?
Дракон:
— Пищеварение такое.
— ...Но из пасти?
— А откуда он, по-твоему, должен быть?
Принцесса:
— Передайте дракону, что если он за мной не прилетит, я сама подожгу дворец, чтобы подумали на него, и сбегу с трубадуром.
Дракон:
— Передайте ей, пусть трубадура помоложе выбирает. Ей всё равно, а мне его потом есть.
После спектакля.
— Какая-то невнятная история любви, — говорит дракон.
— А по-моему, красиво, — отвечает принцесса.
— Непонятно, кто кого съел.
— Никто никого, это любовь.
— Грустно, — говорит дракон. — Оба ушли голодными.
— Не буду разгонять тучи, — говорит ведьма.
— Не разгоняй, — отвечает принцесса.
— Я разгоню, — кричит дракон, взмывая в небо.
Ведьма:
— Этот разгонит. Ага. Я пошла за зонтиком.
— Заклинания разные бывают, — говорит ведьма. — Подлые, добрые, глупые.
— А глупые зачем? — спрашивает принцесса.
— Самые мои любимые. Наколдуешь чего-нибудь бессмысленного и тащишься.
— Украл?
— Их было две.
— Выбрал бы какую посимпатичнее.
— Они близняшки.
— И что ты?
— Сбежал.
— И какой ты после этого дракон?
— Осторожный.
— Мой кот, — говорит ведьма, — не кот, а матёрый волк. Превращаю в кота, чтобы в лукошке помещался. Характер, правда, испортился.
— У волка?
— У обоих.
— Волшебное кольцо потерялось, — сказала ведьма. — Ну и теряйся себе на здоровье. Не очень-то ты мне и нужно.
— Ты мне, тем более, не нужна, — послышалось из-за дивана.
— Откуда ты знала, что оно ответит? — спрашивает принцесса.
— Всегда на одну удочку попадается.
— Я тебя ждала, — говорит принцесса.
— Я летала по делам, — отвечает ведьма.
— Какие дела, когда жду я?
— Дождалась же.
— Ты наглеешь.
— Обозначаю границы.
© Ильгам Алимов
@Talamasca, 
Очаровательная парочка дракон и принцесса
Очаровательная парочка дракон и принцесса
Покупка
- Погоди секундочку! Здравствуйте, а что вы продаете?
Бабушка вся подобралась на скамеечке, чтобы презентовать товар.
- Это амулеты, сынок. Для здоровья, для любви, для удачи.
Парень обернулся. Девушка хмыкнула.
- Давайте для любви который. Сколько с меня?
- Этот фильм просто ужасен. Не знаю уж что кинокритики в нем нашли.
- Артхаус, одним словом. Ой, чего это там?
- Смотри, котенок. Хорошенький какой, маленький совсем.
- Фу, у него же блохи.
- Блох и вывести можно, Оксан.
- Ты такой странный.
- Здрасьте, а какие у вас амулеты остались?
- С любовью не срослось?
- Ну как сказать, с девушкой - нет, я котейку тогда нашел. Давно хотел завести, хоть и аллергия. А на Томаса аллергии нет. Чудеса, да и только.
- Тогда возьми для удачи.
- Спасибо, попробую.
- Разрешите к вам под зонтик встать? Я насквозь промокла, а под крышей остановки уже нет места.
- Конечно, пожалуйста! А вы какой автобус ждете?
- Двадцать первый.
- Я тоже, только он здесь редко ходит.
- Знаю. Вот только я вышла из дома с зонтиком, но он сломался. Теперь приходится просить вас о помощи. Меня Тамара зовут. Тома.
- Игорь. Очень приятно. Мне повезло, что вы сломали зонтик.
Бабушка со скамеечкой протерла стекло автобусной остановки, чтобы убедиться:
- Ну да, опять рисунки перепутала, старая. Хм, а этот тогда для чего?
© MadTillDead
- Погоди секундочку! Здравствуйте, а что вы продаете?
Бабушка вся подобралась на скамеечке, чтобы презентовать товар.
- Это амулеты, сынок. Для здоровья, для любви, для удачи.
Парень обернулся. Девушка хмыкнула.
- Давайте для любви который. Сколько с меня?
- Этот фильм просто ужасен. Не знаю уж что кинокритики в нем нашли.
- Артхаус, одним словом. Ой, чего это там?
- Смотри, котенок. Хорошенький какой, маленький совсем.
- Фу, у него же блохи.
- Блох и вывести можно, Оксан.
- Ты такой странный.
- Здрасьте, а какие у вас амулеты остались?
- С любовью не срослось?
- Ну как сказать, с девушкой - нет, я котейку тогда нашел. Давно хотел завести, хоть и аллергия. А на Томаса аллергии нет. Чудеса, да и только.
- Тогда возьми для удачи.
- Спасибо, попробую.
- Разрешите к вам под зонтик встать? Я насквозь промокла, а под крышей остановки уже нет места.
- Конечно, пожалуйста! А вы какой автобус ждете?
- Двадцать первый.
- Я тоже, только он здесь редко ходит.
- Знаю. Вот только я вышла из дома с зонтиком, но он сломался. Теперь приходится просить вас о помощи. Меня Тамара зовут. Тома.
- Игорь. Очень приятно. Мне повезло, что вы сломали зонтик.
Бабушка со скамеечкой протерла стекло автобусной остановки, чтобы убедиться:
- Ну да, опять рисунки перепутала, старая. Хм, а этот тогда для чего?
© MadTillDead
ЗВОНОК В 6 УТРА. Я СНИМАЮ ТРУБКУ:
— Позовите, пожалуйста, бабу Ягу.
— Что? Кто? Какого дьявола…
— Нет, нет, дьявола не нужно. Именно бабу Ягу.
— Это кто звонит?
— Это баба Яга,? Это мама одного нехорошего мальчика.
— Кто? Чего? Какая мама, какого мальчика?
— У меня мальчик балуется, звать Сёмочка. Это баба Яга?
— Какая я вам баба Яга? У вас там что, мозги повылетали? Я артист, я только лег.
— Это баба Яга? Как хорошо, что вы сразу взяли трубку.
— Да, я взял трубку. Я забыл отключить телефон, и вы меня наказали тут же!
— Здравствуйте, баба Яга!
— Чтоб ты там сдохла! Я сейчас положу трубку.
— Не кладите, пожалуйста, трубку, баба Яга! Мальчик капризничает, не хочет кушать, балуется. Представляете, баба Яга, он черной краской разрисовал белые стены, мы не можем смыть. Он развинтил настольную лампу, папа включил — папу ударило током, папа лежит!
— Слушайте, зачем вы мне все это рассказываете? Пусть током ударенный папа им и занимается. Я артист, я не сплю ночами, я принял снотворное. Шесть утра!!! Алло?
— баба Яга!
— Еще раз так назовешь, с**а, убью!
— Нет, нет, баба Яга, я с таким трудом дозвонилась, я прошу вас — поговорите с Сёмочкой.
— Да я его, паскудника, по стене размажу вместе с тобой!!!
— Вот-вот-вот!
— Что «вот-вот-вот»?!
— Ну вот это ему и скажите, баба Яга.
— Да слушайте, что это вы в шесть утра не спите, как все нормальные люди?
— Вот-вот-вот! Я даю ему трубку.
— Постойте, постойте, я ведь если два слова ему скажу, он весь год говорить не сможет. Я за то, что вы меня разбудили, прокляну его жизнь, мать его и отца!
— Вот-вот-вот! Я даю ему трубку!
— ЧТОБ ТЫ СДОХ, ПРИДУРОК! Я тебе рожу переверну и на задницу надену. Ты по утрам не то что порядочных людей, ты своей мамы будешь бояться. Ты всех людей будешь избегать!
— Это баба Яга?!
— Чтоб ты сдох, идиот! Я все твои вонючие ручонки повыдергиваю.
— Так это баба Яга???
— Ты что, не слышишь, подонок мелкий?! Иди, сволочь, петухом работай в курятнике. Не буди артиста, с**а такая мелкая. Актер спит днем. У артиста рассвет в три часа дня.
— Тетя, так вы — баба Яга???
— Артист полнокровно живет только ночью!
— тетя Яга…
— Какая я тебе тетя, подонок?! Посмотрел бы ты на мое лицо! У меня борода как ты! Хочешь посмотреть?!
— НЕТ, НЕ НАДО!!!
— Конечно, не надо. А кто будет смотреть? Почему все мне достается? В-общем, посмей только еще кого-нибудь разбудить, крыса однозубая. У тебя свисток есть?
— Ддда!
— Знаешь, куда я тебе его вставлю? Весь будешь свистеть. Во сне будешь свистеть. Сам себя будешь будить свистом, дернешься и свистнешь. Минуты спать не будешь, сволочь такая мелкая. Не трожь артиста, обглодыш, артист существо возвышенное — как даст один раз по заднице, всю жизнь будешь отхаркиваться. Не реви мне в ухо, иди реви к маме своей.
— Ой, ой, это мамина сёма, то есть сёмина мама. Ой, не знаю, что вы ему сказали — он в угол забился…
— Там ему и место! Забейся тоже! Все углы забейте
— Так нас только трое!
— Котом своим забейте!
— Спасибо, баба Яга!
— … свою маму в угол забей, мамина сёма!!! Вот кто тебе мой номер дал, кто, я тебя спрашиваю?
— Да я случайно набрала, но я никогда не видела Сёму таким тихим. Слушайте, можно я буду звонить вам по утрам?
— Стой, подожди, мамина сёма, дай мне свой номер, у меня тоже проблема есть!
© Михаил Жванецкий
— Позовите, пожалуйста, бабу Ягу.
— Что? Кто? Какого дьявола…
— Нет, нет, дьявола не нужно. Именно бабу Ягу.
— Это кто звонит?
— Это баба Яга,? Это мама одного нехорошего мальчика.
— Кто? Чего? Какая мама, какого мальчика?
— У меня мальчик балуется, звать Сёмочка. Это баба Яга?
— Какая я вам баба Яга? У вас там что, мозги повылетали? Я артист, я только лег.
— Это баба Яга? Как хорошо, что вы сразу взяли трубку.
— Да, я взял трубку. Я забыл отключить телефон, и вы меня наказали тут же!
— Здравствуйте, баба Яга!
— Чтоб ты там сдохла! Я сейчас положу трубку.
— Не кладите, пожалуйста, трубку, баба Яга! Мальчик капризничает, не хочет кушать, балуется. Представляете, баба Яга, он черной краской разрисовал белые стены, мы не можем смыть. Он развинтил настольную лампу, папа включил — папу ударило током, папа лежит!
— Слушайте, зачем вы мне все это рассказываете? Пусть током ударенный папа им и занимается. Я артист, я не сплю ночами, я принял снотворное. Шесть утра!!! Алло?
— баба Яга!
— Еще раз так назовешь, с**а, убью!
— Нет, нет, баба Яга, я с таким трудом дозвонилась, я прошу вас — поговорите с Сёмочкой.
— Да я его, паскудника, по стене размажу вместе с тобой!!!
— Вот-вот-вот!
— Что «вот-вот-вот»?!
— Ну вот это ему и скажите, баба Яга.
— Да слушайте, что это вы в шесть утра не спите, как все нормальные люди?
— Вот-вот-вот! Я даю ему трубку.
— Постойте, постойте, я ведь если два слова ему скажу, он весь год говорить не сможет. Я за то, что вы меня разбудили, прокляну его жизнь, мать его и отца!
— Вот-вот-вот! Я даю ему трубку!
— ЧТОБ ТЫ СДОХ, ПРИДУРОК! Я тебе рожу переверну и на задницу надену. Ты по утрам не то что порядочных людей, ты своей мамы будешь бояться. Ты всех людей будешь избегать!
— Это баба Яга?!
— Чтоб ты сдох, идиот! Я все твои вонючие ручонки повыдергиваю.
— Так это баба Яга???
— Ты что, не слышишь, подонок мелкий?! Иди, сволочь, петухом работай в курятнике. Не буди артиста, с**а такая мелкая. Актер спит днем. У артиста рассвет в три часа дня.
— Тетя, так вы — баба Яга???
— Артист полнокровно живет только ночью!
— тетя Яга…
— Какая я тебе тетя, подонок?! Посмотрел бы ты на мое лицо! У меня борода как ты! Хочешь посмотреть?!
— НЕТ, НЕ НАДО!!!
— Конечно, не надо. А кто будет смотреть? Почему все мне достается? В-общем, посмей только еще кого-нибудь разбудить, крыса однозубая. У тебя свисток есть?
— Ддда!
— Знаешь, куда я тебе его вставлю? Весь будешь свистеть. Во сне будешь свистеть. Сам себя будешь будить свистом, дернешься и свистнешь. Минуты спать не будешь, сволочь такая мелкая. Не трожь артиста, обглодыш, артист существо возвышенное — как даст один раз по заднице, всю жизнь будешь отхаркиваться. Не реви мне в ухо, иди реви к маме своей.
— Ой, ой, это мамина сёма, то есть сёмина мама. Ой, не знаю, что вы ему сказали — он в угол забился…
— Там ему и место! Забейся тоже! Все углы забейте
— Так нас только трое!
— Котом своим забейте!
— Спасибо, баба Яга!
— … свою маму в угол забей, мамина сёма!!! Вот кто тебе мой номер дал, кто, я тебя спрашиваю?
— Да я случайно набрала, но я никогда не видела Сёму таким тихим. Слушайте, можно я буду звонить вам по утрам?
— Стой, подожди, мамина сёма, дай мне свой номер, у меня тоже проблема есть!
© Михаил Жванецкий
@Talamasca, дада :applaus:
Создайте учетную запись или войдите в систему, чтобы комментировать
Вы должны быть участником, чтобы оставить комментарий
Создать аккаунт
Создайте учетную запись в нашем сообществе. Это просто!
Авторизоваться
У вас уже есть учетная запись? Войдите в систему здесь.