Многоглавый Змей-Горыныч длинной прозы

[Marysia Oczkowska]

Насчет имен было в предисловии.
А вообще иногда они придумываются сразу, а иногда мучительно подбираю в плане звучания или чего-то еще.)

Добавлено через 18 минут

Девушки, перенесла вопросы-ответы в обсуждалку.

 

[Marysia Oczkowska]

3. Экспедиция

Две недели пролетели очень быстро. Настал день, когда наша научно-исследовательская группа двинулась в путь по джунглям.
От Родимина мы узнали, что в пятнадцати километрах к югу находится заброшенный город с какими-то странными сооружениями, и иногда там возникало непонятное свечение. У военных изучать ту местность приказа не было. Выяснить это предстояло уже нам.
Вообще-то, если более точно сказать о планете, обнаружили ее как раз военные, потому что в этой системе было зафиксировано присутствие Даммарских кораблей. Планета являлась, по-видимому, перевалочной базой для этих разбойников, а, может, укрытием. Во всяком случае, межгалактические войска прибыли сюда с целью избавить еще один участок космоса от этих негодяев. Однако Даммарцы оказали довольно сильное сопротивление. Поэтому, чтобы уничтожить их, ушло 2 года. Военные доложили о планете, которая вполне пригодна для жизни, в Главный Штаб. Чтобы изучить ее, хотя бы минимально, прислали первую экспедицию во главе с Карроти. Но к сожалению, первичные исследования носили только формальный физико-географический характер. Из-за военной обстановки и невозможности лучше обследовать Альбану, группа Каротти завешила изучение территории и покинула ее весьма быстро.
Пять лет ушло на то, чтобы укомплектовать базу, построить систему защиты, космодром, обжиться и немного разведать территорию, но как только все было готово и доведено до относительного конца, пригласили нас. Теперь мы шагали к джунглям за Збигневым Ченски, неплохо знавшим окрестности Базы.
В лесу утром было очень хорошо. Из-за горизонта вставало первое солнце, играя в капельках росы и ласково освещая растительность. Флора в джунглях была представлена в основном иглолистными растениями двух видов - мягкие и жесткие, а так же произрастали жестколиственные кустарники и широколиственные лианы.
Время от времени нам приходилось пробираться сквозь заросли по еле видной тропе. Збигнев, Гаврилов и Федор Сусликов шли во главе группы, похоже, Збыш и Федор очень подружились, за их спинами о чем-то весело спорили мексиканцы и француз, следующей шла я, после - Тишенко и Прутко, за ними шагали китайцы-техники, неся оборудование, необходимое нам, а замыкал цепочку Кингсли. Полчаса спустя он попал в ситуацию, которая могла бы закончиться очень плохо.
Джон задержался, чтобы сфотографировать пентокрыла для отчетности, отстал от группы, не заметил, как сошел с тропы, а после, опомнившись, побежал искать нас, забрел в темные колючие заросли кустарников, куда почти не проходил солнечный свет, запутался в лианах и угодил в обширную топкую болотную трясину. Он так напугался, что забыл даже про мини-мобайл, с помощью которого мог связаться с нами. К счастью, у него были хорошие легкие. Он громко заорал, и это его спасло. Мы все кинулись искать его. Когда же нашли, то Кигсли затянуло уже по грудь. Он барахтался в трех метрах от берега, пытался выбраться и уходил в топь еще больше. Болото располагалось в низинной яме диаметром около шестидесяти метров. Довольно высокие пригорки окаймляли это царство стоячей цветущей воды, а у самой кромки произрастали густые кустарники и кустарнички, переплетенные с лианами. Деревья, так же обвешанные лианами, росли выше. Вся растительность сильно затеняла болото, делая его каким-то сумеречным.
- Ёжкин кот! – ругнулся в сердцах Прутко и крикнул Тишенко. – Ваня, быстрее, надо дерево спилить!
Они тут же взяли электропилу у техников и начали пилить молодое деревце для спасения утопающего, а Федька выхватил из рюкзака одного из китайцев моток веревки, чтобы вытащить страдальца. Пока он отматывал конец, все остальные увидели, как метрах в десяти из тины, покрывающей поверхность затхлой вонючей воды, лениво поднялись три пары жабьих глаз, растущие на толстых стебельках.
- Смотрите, бронедонты! Это же плотоядные хищники! Скорее! Они же Джона съедят! – заорала я от отчаянья и ужаса, вспомнив, что это единственный хищник планеты, обитающий в болотистых водоемах Альбаны.
Веревка была брошена, и мы стали спешно вытягивать Кингсли из воды. Это нам давалось нелегко: рюкзак тянул Джона обратно в воду, и кроме того, сам утопающий нервно барахтался в воде, чем мешал себя спасать. Збигнев светил мощным карманным фонариком туда, где тонул несчастный. Внезапно пара «стебельковых глаз» активизировалась и поплыла над тинной водой к веревке. Две другие пары глаз ждали. Тут же раскрылась пасть с двойным рядом частых и острых, как бритва, зубов и перекусила толстую веревку, словно нить, в один момент. Кингсли, увлекаемый собственным тяжелым рюкзаком, завопил от страха и еще больше погрузился в воду. Пасть снова раскрылась и была уже близко. Щелкнув зубами, бронедонт ухватил парня за торчащую над водой лямку водонепроницаемого рюкзака и потащил прочь от берега, чтобы потопить в воде, а потом славно позавтракать вместе со всем семейством. Все растерялись. В это время Тишенко и Прутко подтащили спиленный ствол и опустили его одним концом воду.
- Эй, хлопец, держись! – Крикнул Тишенко Джону.
Джонатан успел ухватиться обеими руками за ветви. Началось перетягивание Кингсли между нами и бронедонтом.
Збыш неожиданно спросил у меня:
- Зеркалце маш? Дай мне его.
Я рассердилась на капитана Ченски: человека сейчас съедят, а тут вдруг «дай зеркальце»!
- Нашел, когда в зеркало смотреться! Ты бы лучше пристрелил это чудовище!
- Но дай, а? Жаль? - умолял он.
Зеркальце у меня имелось всегда при себе. Как любая молодая девушка я в любых обстоятельствах старалась следить за своей внешностью. Я вытащила его из кармашка рюкзачка и вручила Збигневу, а после снова схватилась за древесный ствол.
В душной и дурно пахнущей полутьме сверкнул свет. Збигнев стоял на пригорке над болотом с маленьким зеркальцем в одной руке и фонарем в другой. Он, озорно улыбаясь, пускал зайчика в глаза монстра и слепил его. Бронедонт дернулся в одну сторону, в другую, но избавиться от слепящего света не мог. Он выпустил добычу и поспешно поплыл прочь, уводя за собой свое семейство.
- Здорово! – воскликнул Федор. – А меня так научишь?
- Чему не? – снова улыбнулся мой приятель. - Боицще щвята. В теми обытает. Хыщник.
К тому времени вместе мы вытащили мокрого, облепленного водорослями парня, стучащего зубами и трясущегося от ужаса.
Отправлять его назад на базу смысла уже не имело, мы решили развести костер и обогреть его. К счастью, рюкзак Кингсли не пострадал, так как был из водонепронецаемой ткани. В нем нашлась сухая смена одежды. Англичанин был весьма запаслив и расчетлив. Да и профессор объявил привал. Так как местные сутки длились два земных дня, то все устали и нуждались в перерыве.
Во второй половине дня мы двинулись дальше. Джунгли кончились. Нашему взору открылось огромное, километров на десять, поле. Наша группа стояла на крутом откосе, обрамляющем это поле по периметру, на вершине которого рос лес. Откос уходил вниз метров на пятнадцать-двадцать. Может быть, раньше он был еще выше, но природные процессы выветривания сделали свое дело. Низ склона порос высоким и густым жестколиственным кустарником. Поле будто выкопали. Где-то примерно на его середине торчали какие-то металлические балки.
- Ох! Ежкин кот! – воскликнул Прутко и всплеснул руками.- Чисто поле!
- Та не, Грыша, це ж нэ поле. Це ж целый стадион. Як для футболу. – Ответил ему Тишенко, задумчиво покручивая ус.
Я взяла у Феди зум-бинокль, чтобы рассмотреть балки. Они были толстые и высокие. Мне захотелось скорее спуститься вниз и посмотреть на них вблизи. Я выразила это нетерпеливое желание, но Гаврилов удивленно поднял брови:
- И как же ты спустишься? Как Суворов по Альпам, на копчике?
Остальные засмеялись. Наверное, я покраснела. Мне стало неловко.
- Нет, рыба моя. Сначала обследуем верх, а потом низ. Мы уже пришли на место. Будем осматривать. Да и как я тебя одну отпущу?
- Не надо едну, – услышала я.
Збигнев Ченски подошел к Гаврилову.
– Може, со мной? Оружье ест.
- «Може, со мной»! – Матвей Ильич передразнил его, потом поворчал и… согласился.
- Ладно. Идите уж. Только, Аленка, смотри у меня, - профессор погрозил мне кулаком и нахмурился. - От пана Ченски ни на шаг! Иначе верну тебя на базу под опеку Родимина.
Федька спросил:
- А я?
- А ты, друг мой Фидель, помоги лучше Рамиросам, Прутко и Тишенко ставить лагерь.
В это время Тьюри и техники нашли недалеко от лагеря какие-то развалины в лесу и теперь очищали их от буйной растительности, замеряя радиционный фон и забирая пробы почвы. Гаврилов и Кингсли присоединись к ним.
Чтобы не утруждать никого, Збигнев крепко привязал канат к огромному стволу, что рос недалеко от нашей стоянки. Сначала мы поспорили немного о том, кто первый отправится вниз. Но я настояла на первенстве.
Я спускалась почти по отвесной стене, поросшей травой и кустарничками. Когда я оказалась внизу, настала его очередь. До конца оставалось около трех-четырех метров, как вдруг канат оборвался, и Збыш полетел вниз. К счастью, он не потерял самообладания и упал мягко, как кошка. Конец каната оказался у него под ногами. Збигнев поднял его и, нахмурившись, стал рассматривать.
- Спуйж на то! Его разрезали! – удивленно воскликнул молодой человек.
Я осмотрела конец каната. Ровный спил. Странно. Похоже, Збигнев прав, кто-то сумел канат разрезать. Конечно, я слышала жужжание электропил наверху, но кому понадобилось распиливать канат?
- Может, это произошло случайно?
- Или спешиално.
- Ну, подумай сам. Часть группы пилами очищает развалины от растительности, часть ставит лагерь и готовит ужин. И у тех, и у других есть электропилы. Да и у нас с тобой они тоже есть. Кому из группы надо, чтобы ты свернул себе шею? Не верю, что кто-то желает тебе зла.
- Може, Федор ревнуе? – предположил поляк.
- Нет. У него только одна девушка - наука. Вот ее он ревнует. И вообще, я его знаю очень давно. Не может быть.
Молодой военный нахмурился и взял у меня из рук зум-бинокль.
- Никого, – вздохнул он, передал мне вещь и усмехнулся. - Но случайне, так случайне.
Вооружившись портативными электропилами, мы врубились в густой высокий, одревесневший за века, кустарник, прокладывая в нем себе путь. Я шла сзади. Мы уже сильно углубились в заросли, но молодой человек остановился и озадаченно опустил пилу.
- Цо то ест?! Быч не може!
Я выглянула из-за его плеча. Впереди была полированная до блеска стена.
- Что быть не может? Это, видимо, ограда этого поля, которая заросла кустами, поэтому стала не видна. Значит, нам нужно туда, через стену.
Вызвав Гаврилова по мини-мобайлу, отрапортовав о находке и получив разрешение двигаться дальше, я выключила браслет. Збыш думал, как забраться наверх, ведь стена была гладкая, как в метро, и высокая.
Наконец ему в голову пришла кое-какая идея. Он, сложив пилу в рюкзак, попробовал на прочность толстые ветви высокого, разросшегося кустарника. Этот кустарник был обвит широколиственными толстыми лианами, годившимися для того, чтобы залезть наверх.
- Выдежыт, – его лицо сияло удовлетворением.
И Збигнев полез. Я опасалась, что какая-нибудь ветка подломится, и Збыш упадет, потому что кустарник трясся, ветви сгибались и трещали, под тяжестью человеческого тела. Однако молодой военный был ловок. Ему удалось влезть наверх и спустить оттуда веревку. Он втащил и меня. Тут, увы, мое предположение рассыпалось. Эта стена оказалась вовсе не оградой. Это было то самое поле, которое мы обозревали сверху.
- Все ясно, – мне уже не требовались подсказки, чтобы все понять. – Все просто. Знаешь, Збысь, похоже, эта гигантская площадка - монолит. Понятно?
- А для чего?
- Шут знает! Может быть, тут у них ритуальные танцы были. Или гладиаторские бои.
- Да? – я вздрогнула, потому что это задумчивое «да» прозвучало как-то неожиданно. Я привыкла к его польскому «так». - А те стропила тэж для танцов?
Сощурившись от солнечного света, я посмотрела на далекие металлические балки. Мой провожатый был прав: что-то не то было в этом поле.
Был вечер, но жара еще не спала. Мы решили отдохнуть, присели на краю. Я вытащила флягу с водой. Он последовал моему примеру.
- Збыш, а почему ты вызвался меня провожать? - вопрос, конечно, был глупый, но мне была интересна его реакция. Он возмущенно повернулся ко мне, нахмурился.
- Провошать?! Глупосчь! - воскликнул Збигнев. – Знам то мейсце бардзо добже! Вейзде опасност ест. Вшистко занам, якм… эээ… свое ренки. А она - провошать!
Он рассержено сопнул, а потом неожиданно он сильно покраснел и отвернулся.
«Значит, все же это правда? Значит, я ему нравлюсь?» - подумала я. И услышала, как он тихо хрипловато выдохнул:
- To правда.
Я очень удивилась его ответу. И решила еще раз его проверить.
«Я, вообще-то, считала, что это из-за меня», – снова подумала я.
- Так, – согласился негромко он.
Он уже встал, забросил наши рюкзаки за спину и протянул мне руку.
- Пойджеми, – потом сердито посмотрел на меня. – И не надо думат о… тут не в дому, – а потом добавил уже намного мягче. – Не пытай мне более. Пожалуйста. Не надо.
Ого! Вот оно что! Ченски слышит, о чем я думаю!
- Збышек, что же ты не сказал, что ты телепат?
- Сфойство. Проше… не надо о том говорит. Неприетносчи будут. Никому. Обещай не говорит.
- Клянусь, никому не скажу.
Збигнев повеселел. Мы отправились к торчащим балкам.
На подходе к ним я зацепилась ногой за кустарничек и рухнула плашмя. Капитан Ченски остановился и помог мне подняться. Я отряхивала штанины комбинезона и разглядывала растительность. Кустарничек, конечно же, я выдрала ногой с корнем, а вот в зелено-серебристой траве, где он рос, что-то блестело.
- Подожди, Збигнев, – попросила я, вытащила из рюкзака специальный совок со шкалой на ручке, осторожно копнула. Слой почвы был не такой уж и толстый. Всего двести миллиметров! Под почвой обнаружилась такая же гладкая поверхность, как и у стены, на которую мы влезли ранее.
Молодой человек присел рядом и помог мне отгрести почву. Обнажился небольшой участок полированной поверхности. Мы переглянулись. Я искренне порадовалась, что и от меня в этой экспедиции есть польза.
- Цо бенжеми робич? – спросил у меня Збыш.
Решение у меня нашлось само собой.
- Все. Надо вызывать Гаврилова и всех остальных. Пусть расчищают и изучают.
Я тут же включила связь и сообщила о находке. Прошло около часа, прежде чем Матвей Ильич, Тьюри и Федька добрались до нас. Пока они разбирались, что это такое, мы со Збышем спокойно дошли до металлических балок. Они тоже заросли высоким кустарником и травой и были поистине гигантских размеров. Молодой человек задумчиво почесал бровь, оглядел это мегалитическое сооружение и высказал свое предположение:
- To не ест поле. Ест стартова площадка для леталных аппаратов.
- Летательных, Збышек. Летальным может быть только исход того, кто сюда сядет, - я поправила его, улыбнувшись.
Збигнев усмехнулся:
- Нех так.
Сработал мини-мобайл на моей руке. Вызывал Федя.
- Ален, надо уходить. Тьюри говорит, что тут радиация выше нормы. Он считает, что хоть излучение маленькое, но лучше не рисковать. Возвращайтесь.
- Федь, поняла тебя. Сейчас будем.
И мы пошли обратно, забравшись снова на откос к остальным. Мы посовещались, поделились информацией. Матвей Ильич со всей серьезностью отнесся к рассказу Ченски. Он долго расспрашивал его обо всем.
Второе солнце уже висело над горизонтом. Тишенко и Прутко соорудили очень вкусный ужин на открытом огне. Пока мы ужинали, Гаврилов рассказывал нам про своих товарищей:
- Когда я в молодости ездил в экспедиции, был в нашей исследовательской группе один грузин. Как сейчас помню – Валико Михашвили. Повар был отменный. А шашлык какой жарил - объедение! Пальчики оближешь! Ловкий. По горам лазил, как барс. Дружил он с Валерой Корцевым, геологом нашим. Тоже хороший парень был. Жаль. Нет Валико больше. На Карагате со скалы сорвался парень. Друга вытащил, а сам сорвался. Корцев после экспедиции ушел от нас. Валико забыть не мог. Сейчас он частный предприниматель. Дочка у него недавно внука родила, а вот сын погиб, к сожалению, на войне…
Я заметила, что у Збигнева рот вытянулся в строгую линию, а глаза округлились. Он как-то сильно опечалился. Я подумала, что ему жаль тех ребят, о которых рассказал мой научный руководитель.
Разговаривая, мы просидели у костра до темноты. Лес становился все таинственнее и загадочнее. Последние приготовления ко сну происходили уже при свете костра. Я решила еще раз поглядеть на наше завтрашнее «поле деятельности». Подошла к краю обрыва и ахнула: сквозь сформировавшийся слой почвы и растительность проникало фосфорисицирующее свечение. Поле светилось изнутри, переливалось голубым и салатовым светом. На мой возглас сбежалась вся наша группа. Мы стояли, наблюдая пульсирующий внизу свет. Збигнев сказал негромко:
- Там ест щвятло всегда. Мы давно знаем, но не никогда тут не ходжили. То дело ученых разбиратше.
Подождали еще, но ничего не происходило. Поле продолжало светиться. Наконец Гаврилов объявил отбой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Marysia Oczkowska]

4. Захват

Все разошлись по своим палаткам. У костра остались только я, Збигнев и Кингсли. Мне не хотелось ложиться спать: очень уж хорошо было в ночном лесу. А Збигнев дежурил. Он молча смотрел в огонь, время от времени подбрасывая сухие веточки. Я сидела на другом конце огромного бревна и глядела на звезды. Кингсли устроился на бревне между нами. Сначала он глядел на пламя костра, потом стал понемногу подвигаться ко мне. Еще и еще. Наконец сел рядом и попробовал меня обнять за плечи. Но я вывернулась.
- Не трогай меня! – капризно произнесла я.
Збыш напрягся и повернул голову в нашу сторону. Нахмурился, но ничего не сказал, словно ждал момента для действий.
- Почему? Что в том плохого? – спросил Джонатан у меня.
- Не хочу.
- Со мной не хочешь, а с ним хочешь? – резко задал вопрос Кингсли.
- Ревнуешь? – улыбнулась я.
Джонатан наклонился к моему уху и горячо зашептал:
- Слушай, мы знакомы уже давно, а отношений у нас еще не было. А сейчас очень удобный случай…
Он не договорил, потому что из ближайшей палатки вылез по своей надобности Гаврилов.
- Эй! Молодежь! Спать-то думаете?! Завтра еще один непростой день. А ну-ка кыш по койкам!
Я встала и поплелась к своей палатке, Джон пошел за мной. Но Матвей Ильич окликнул его:
- Сэр, палатки, что ли, перепутал? Твое место шестое! Давай-ка к себе!
Кингсли пришлось сменить направление и отправиться к себе. И сделал он это без всякого удовольствия, проворчав что-то себе под нос.
Я сначала спряталась в свою палатку, но затем, когда наш научный руководитель пошел спать, я снова вылезла, подошла к бревну и села. Я боялась, что явится Кингсли и не представляла, как я от него отделаюсь. Если раньше он меня забавлял, то сейчас он меня просто бесил.
- Иди спат, – устало попросил Збыш.
Я улыбнулась. И посмотрела на него.
- Смотри, какие сегодня звёзды!
- Они вседа такиэ. Не любе гвязды. – махнул он рукой.
Для меня это было открытием: человек, служивший в космосе много лет, не любит звезды.
- Почему?
Молодой человек молча пожал плечами. Вот интересно, у него на Земле, наверное, есть девушка, которая его ждет и так же смотрит в звёздное небо…
Я совсем забыла, что Ченски обладает необычной способностью. Он неожиданно ответил:
- Нe. Жона была.
- А теперь?
- Не.
- Развелись? Расстались?
- Не. Ей… нет болше. Она была на «Галактыоне».
О крушении лайнера «Галактион» не слышал лишь младенец или глухой. По официальной версии возникший на борту пожар удалось потушить, но отказала система управления. Лайнер разбился на Юпитере. Не выжил никто: ни экипаж, ни пассажиры. С тех пор прошло 5 лет. Какую же боль носил в себе этот человек, оставаясь всегда вежливым, уравновешенным и добрым!
- Я видела репортаж. Это ужасно! Соболезную. Прости. Я не должна была ни думать, ни спрашивать об этом.
-Говорят, теракт, – коротко бросил капитан Ченски.
Я подбросила веточку в огонь. Мне стало жаль его. Мы сидели молча, глядя, как взлетают в ночное небо искры от костра. Я не знала, как прервать эту неудобную паузу, и глубоко задумалась над непредсказуемостью судьбы каждого отдельно взятого человека. Почему на долю одного человека выпадают тяжкие испытания, а для другого все как с гуся вода? Почему всегда найдется тот, кто присвоит себе право лишать кого бы то ни было жизни? Потом я с грустью подумала, что, возможно, у него могут быть маленькие дети, которые остались без мамы, что было совсем плохо, а постоянное несение военной службы отцом сводит до минимума их общение. Бедные-бедные детки! И все это представлялось мне в довольно мрачных тонах.
Збигнев вздохнул негромко, оторвав меня от размышлений.
- Не. Не мам джечи. Но был бы рад тэму… Не получилеще. Но хотел. Бардзо.
Ну, вот! Я ведь не желала думать о плохом, но как-то все само вышло, а Збыш снова услышал мои мысли. Я снова пожалела его. Ведь он остался совсем один! И кроме воинской службы у него теперь ничего в жизни нет. Некому даже «привет» сказать, ну, или «доброе утро». Хуже некуда!
Он подвинулся ближе, снял куртку и укрыл ею мои плечи. Посмотрел на меня своими печальными глазами и отвернулся. Я успела заметить, как нервно дернулся уголок его рта. Не обидела ли я его тем, что случайно коснулась его боли, вызвала его на откровенный разговор, заставив вытащить из потайных уголков души малоприятные воспоминания? Этот человек мне очень нравился. Мне стало жаль его. Я протянула руку и погладила его по голове. Как мальчика. Он снова обернулся. Я провела рукой по его щеке, жалея его. А он перехватил мою руку и придвинулся так, что наши глаза оказались совсем близко. Обнял меня правой рукой за плечи. Он пользовался каким-то чудесным, приятным парфюмом, сочетающим розу, специи и морскую свежесть. А еще чувствовался слабый запах домашнего кофе. И это кружило голову.
- Збышек…
- Не. Не говори, - попросил он. – Не надо.
Тут он поцеловал меня. Коротко, очень осторожно и нежно, будто боясь обидеть. Во мне что-то перевернулось. Затем мы резко потянулись друг к другу. Мы не смогли сдержаться и наши губы слились в невероятно желанном и страстном поцелуе…
Я напрасно боялась, что зайдет слишком далеко. Но даже если Ченски и желал чего-то большего, то это «большее» считал непозволительной невоспитанностью. Он обращался со мной, как с хрупким и тонким хрустальным изделием.

На следующий день, проснувшись в палатке, я почувствовала сильный приятный пряный запах. Открыла глаза. На моем спальном мешке в ногах лежал букет лесных цветов. Я улыбнулась. И кто знал, что Збысь такой романтик!
На поле уже копались стройбат, и строительные дроиды, вызванные с базы, очищая поверхность от земли и растительности. Командование решило использовать находку в практических целях, а наша группа отправилась дальше по краю обрыва.
На противоположной стороне от нашего бывшего лагеря были видны какие-то заросшие руины. Это был заброшенный поселок. Збигнев по-испански спросил у Хуана, что тот думает об архитектуре. Тот ответил, что еще рано делать какие-либо выводы. Я удивилась, ведь чтобы общаться в международных экспедициях, каждый пользовался электронным переводчиком, годившимся и на случай контакта, а пан Ченски предпочитал сам разговаривать на испанском, английском и французском языках без помощи электроники. Он объяснил, что так заставляет свой мозг работать. Я не являлась таким исключением, поэтому мой переводчик был включен всегда.
С помощью портативных электропил мы разобрались с растительностью, покрывавшей поселок. Оказалось, что все корпуса соединены коридором в виде огромной круглой трубы. По анализам раскопок прошлого здания был сделан вывод: обитатели дома имели довольно высокий рост. Как и в случае с домом на базе, везде были круглые окна, круглые двери и комнаты без углов. А главное, все этажи дома находились ниже уровня поверхности земли.
Мы собрались у крайнего корпуса на совет. Предстояло выяснить, кто или что разрушило данные строения, куда подевались жители и почему, при столь высоком уровне цивилизации, все пришло в упадок. Ведь по нашим расчетам прошло всего-то несколько сотен лет.
Пабло и Хуан анализировали почвы. Тьюри интересовался составом материалов и замером радиации, Кингсли вел зарисовки и моделировал их на экране компьютера, мрачно поглядывая на Ченски. О чем он думал в это время, оставалось неизвестным, но вероятно помыслы его были не чисты. К счастью, этой ночью он не осмелился приставать ко мне. Но сейчас он сидел и сычом смотрел из-за монитора на Збигнева и был рассеян больше обычного. Тишенко и Прутко делали съемку местности, Гаврилов и Сусликов занимались раскопками в зданиях, а я и Збигнев пошли делать общий осмотр и искать какие-нибудь следы этой инопланетной культуры. На Земле проще. Там знаешь, что надо искать. Монеты, черепки, фрагменты одежды, орудия труда, оружие, а тут… Ну какие орудия труда у технологически развитой цивилизации и вообще, неизвестно, ходили ли они в одежде или у них процветал культ голой натуры? Правда, Збыш видел в лесу издалека какие-то существа, одетые в белые тоги, но существа быстро исчезли. В одном «доме», почему-то одноэтажном, мы наткнулись на старые растрескавшиеся панели, покрытые мхом и землей. Мой друг помог мне расчистить их. Они были клетчатыми. Разноцветные клетки покрывали поверхность, схожую с резиной средней жесткости. Над панелями заросшее паутиной, пылью и землей находилось матовое, очень тонкое листовое зеркало.
- Скорее всего, пульт управления. Но чем? А это монитор. – осмотрев находку, сделала я вывод.
- Похоже. - кивнул молодой человек. – Но знаешь, лутше не трогат.
Я связалась с Гавриловым и описала странное помещение.
- Тебя понял. Сейчас буду. – услышала я его ответ. - Алена, далеко не уходи.
Мы подождали его прихода и двинулись дальше, на край поселка. Ченски был крайне сдержан и вежлив. Он вел себя как обычно. Видимо, флиртовать с девушками он не умел, а может, и не хотел.
Он топал вслед за мной, а я тем временем осматривала дорожки, ведущие сквозь заросли. Дорожки! Как в саду или сквере! Значит, чувство прекрасного им не чуждо, раз они распланировали дизайн парка. Я и не заметила, что мы отошли от поселка и углубились в лес.
Как из-под земли передо мной выросла огромная фигура в белом. Скрюченные конечности цапнули меня за комбинезон. Все это случилось так быстро, что я и пикнуть не успела. Збигнев вырвал меня у рослого существа в белой тоге, треснув его по насекомоподобной роже кулаком, и пихнул меня себе за спину. Выхватив оружие, он пальнул для убедительности в воздух. Сделать второй выстрел он не успел. Абориген вдруг резко развернулся боком, выставив свою двупалую и сухую, как древесная ветвь, конечность. Какая-то неведомая сила вырвала оружие у молодого человека. Вслед за первым появились другие. Особей восемь. Но и тогда Збышек не сдался. Он ухватил молодой и уже довольно толстый ствол дерева обеими руками и, сильно согнув, сломал его у корня. Поднял, словно это была обычная бита, и грянул этим стволом о соседний толстое и могучее дерево, так, что крона с ветками обломилась, и Збыш остался с бревном в руках. И этим бревном он замахнулся на существо. Сколько же силы было в Збигневе?!
Существо вновь взмахнуло конечностью. Липкая сеть, похожая на паутину и очень крепкая, накрыла нас двоих. Лишь на концах этой странной паутины висели блестящие черные шары. Сразу накатила дикая слабость. Я опустилась на колени. Збигнев выпустил бревно и свалился на землю. Как только я пыталась снять сеть, как она липла еще больше, становилась тяжелой и пригибала к земле.
- Помогите, кто-нибудь!!
Электронный переводчик, висящий на моем поясе, перевел скрипение и стрекотание главаря.
- Вам некуда бежать. Примите все, как есть.
Затем, они начали толковать о каком-то «живом поезде».
Я сделала попытку связаться с Гавриловым, но индикатор на браслете мини-мобайла светился желтым, а это значило, что связь отсутствовала.
- Збыш, связи нет. А у тебя?
- Тэж … - мрачно отозвался молодой человек, поднимаясь на ноги и борясь с сетью.
Главный абориген обратился к нам:
- Ваши методы связи тут не эффективны, пришельцы. Зачем вы пришли и кто вы?
- К чему такие допросы? Отпустите нас. Мы вам зла не сделаем. Мы просто изучаем ваш древний мир.
Мою попытку мирного контакта лишь частично можно было назвать удачной.
- Зачем вам это? – инсектоид говорил спокойно, похоже, его это мало убедило.
- Не повторят ошибки прошлого, - ответил за меня Збигнев.
- Мудро. – согласился инсектоид, - Разум есть добро и зло в одном.
- Угу. А у вас, видимо, горе от ума, – проворчала я.
Ченски услышал мое негромкое ворчание и несмотря на наше незавидное положение издал тихий смешок.
Я догадалась, что это сеть экранирует сигналы. Мне стало страшно. До этого момента я не оставляла надежды на понимание собеседника, ну, или хотя бы на возможность убежать. Я вцепилась в молодого человека, который успел уже сесть. Двое подняли и поставили на ноги сначала меня, а потом его. Что-то зашуршало среди высоких кустов. На поляну выполз огромных размеров змей. Что же будет? Нас скормят ему на обед? Змей открыл пасть. Нас толкнули прямо в самую глотку. Я заметила, что змей ненастоящий: своеобразное средство передвижения, живая машина. Обернувшись, я успела увидеть, как на краю поляны появились Федор и профессор, как они бросились спасать нас, но в этот момент наши похитители протолкнули нас внутрь. Внутри змей был полый и круглый. Окон в этом виде транспорта, видимо, не предполагалось, а чтобы не упасть при движении, вдоль круглых стенок шли поручни, за которые требовалось крепко держаться.
Направление и цель необычной поездки были неизвестны. Ехали долго. За это время я успела рассмотреть похитителей. Они, скорее всего, относились к одной из инсектоидных рас космоса, похожих на огромных муравьев с фасеточными, как у пчел, глазами. Безносые, лишенные волосяного покрова, невероятно высокие, с двупалыми кистями тонких жилистых рук, коих они имели две пары: одни длинные, другие покороче. Аборигены были укутаны в белые полотняные одинаковые тоги, лишь у главаря тога отличалась вышитым на подоле ярким узором. Обуви они, видимо, не носили, передвигаясь босиком на трехпалых жилистых ногах. Лица этих человекоподобных насекомых ничего не выражали.
С течением времени руки и ноги мои затекли. Я чуть не падала на пол, но верный Збышек поддерживал меня. Могу представить, как ему пришлось несладко.
Наконец «Живой Поезд» остановился. На нас надели шапочки, закрывающие глаза, как на ручных соколов. После куда-то повели. Я спотыкалась и пару раз чуть не упала. После продолжительной поездки мне казалось, что земля под ногами ходит ходуном и подпрыгивает, а, на самом деле, подпрыгивала я. Збигнев не давал мне упасть.

Нас просто вели, без всякого вмешательства и насилия. Хорошо, что похитители не догадались разлучить нас с Ченски.
Когда с нас сняли шапочки, я увидела, что привели нас в комнату подземного дома, такого же, как на базе. Сеть с нас снимать не торопились. Главный Инсектоид стоял прямо напротив нас. Без свиты.
- Можна вы отпустыте едного? Едну? Девушку. А я останусь, – Збыш попытался наладить понимание с аборигеном.
Я вспомнила, что он служил в рейнджерах, а им время от времени приходилось вести переговоры об освобождении заложников.
- Нет, – инсектоид остался неумолим. - Вас не найдут здесь.
- Что же, нас съедят? – мне захотелось поехидничать. – На обед или на ужин?
- Есть себе подобных - неразумное варварство.
- А удерживать против воли - это разумно?
- Тогда, когда необходимо.
- Мы все равно найдем способ связаться! Нас спасут! - воскликнула я.
- Вас не увидят.
- А что увидят? – поинтересовалась я и представила, как моим родителям принесут известие о сгинувшей на чужой планете Елене Думовой.
- Лес.
Теперь я разозлилась:
- Мы что останемся здесь навсегда?! Да и какое право вы имеете нас тут насильно удерживать!
Лицо инсектоида по-прежнему ничего не выражало.
- Нет. Нужно понять.
С этим он взял сеть за один из шариков и потянул на себя. Легко шурша, она съежилась и вползла в шары, а наш собеседник повесил их на свою руку в виде браслета и быстро удалился. Мини-мобайл по-прежнему не работал.
Что и кому требовалось понять? Им ли? Нам ли? Кого или что? Контакт стал неразрешимой загадкой. Какой-то задачей, логики в которой было мало. Да и есть ли она, логика?
Голова шла кругом. Руки и ноги болели. Чувствовалась сильная усталость.
В комнате было пусто, какая-либо мебель отсутствовала. Збыш вздохнул, сел на пол, привалившись спиной к стене.
- Збышек, они ушли. Двери нет. Нас не заперли. Мы свободны. Бежим?
Но он негромко ответил мне, покачав с осуждением головой:
- Нет. Не надо.
- Почему?
Вместо объяснений он вытащил из кармана идеально чистый носовой платок, связал его в узел и кинул в дверной проем. Платок вспыхнул и исчез.
- Защытно поле там. Нелзя. Сгорыш.
Я вздохнула и присела рядом. И тут… пардон… мне приспичило. Вернее, желалось-то уже давно, но возможностей не было. Да и шут знает, пользуются ли альбанцы удобствами или у них безотходное производство? Во всяком случае, сантехника на базе была с Земли. Пока пыталась сообразить, как бы корректно объяснить все молодому человеку, он как-то обреченно вздохнул:
- Естем теж…
Збигнев был смущен и делал вид, что разглядывает пол под ногами. Он тут же уселся на пол и отвернулся к стене. Что ж, свинство, конечно, но другого выхода не было.
Однако пол в комнате без остатка и следа впитал всю влагу. Проблема сантехники решилась сама собой. Чудные технологии! Затем пришлось отворачиваться уже мне. Я слышала, как Ченски смущенно возится, а затем он вполголоса сказал что-то по - своему. Похоже, он был озадачен.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Toreador]

- Иди спат, – устало попросил Збыш.
Я улыбнулась. И посмотрела на него.
- Смотри, какие сегодня звёзды!
- Они вседа такиэ. Не любе гвязды. – махнул он рукой.

Очень колоритно! Збыш нравится.:good_b:

 

[Marysia Oczkowska]

@Toreador,
Ага. Он очень хороший.)

 

[Marysia Oczkowska]

5. Освобождение

Я не знала, что делать и чего ожидать. Ситуация казалась безвыходной. Отчаяние и страх выросли величиной с комнату. Я встала и прошлась по комнате туда-сюда, пытаясь избавиться от волнения. Остановилась напротив моего друга.
- Что же нам делать? - спросила я обреченно.
- Щпат. – произнес спокойно молодой человек. Он закинул руки за голову и закрыл глаза. Через несколько минут я услышала его тихое посапывание.
Положение узницы меня морально угнетало. Может, придумать, как выбраться отсюда? В комнате было довольно прохладно и свежо, а стены, плавно переходящие в пол и потолок, излучали мягкое свечение. Ну и карцер!
Я села на пол, обняла колени руками и положила на них голову, ощутив усталость. Задремала и пришла в себя, когда почувствовала, как Ченски, обняв меня и положив себе на грудь мою голову, укачивал и рассказывал мне что-то по-своему. Мне стало тепло. Прежде чем совсем провалиться в глубокий сон, я услышала, как Збышек тихо напевает…
Неизвестно, сколько мы проспали. Я проснулась. Открыла глаза. Мы лежали на полу. Збигнев завернул меня в свою куртку, подложил свою руку мне под голову, а чтобы я не мерзла, крепко прижал к себе. Он спал, даже слегка похрапывал во сне, а спокойное лицо его озаряла улыбка. Странное зрелище среди чужих стен. Будто ничего не произошло.
Кое-как выбравшись из его объятий, я долго не решалась прервать блаженство Збигнева Ченски. Однако время шло, и надо было что-то делать. Так ничего не придумав, я похлопала по плечу спящего героя, освобождая его от счастливого сна.
- Збышек! Збыш! Збигнев! Проснись!
Проснулся он не сразу. Сел, потирая глаза.
Может покричать, позвать кого-нибудь? План провалился. Никто не пришел.
Збигнев разозлился. Такое состояние неопределенности его не устраивало. Он по своей службе привык к активном действиям, а не к пустой неизвестности. Он сначала сунул руки в карманы штанов. Послонялся по комнате, видимо, чтобы успокоиться, потом вынул из кармана правую руку с еще одним носовым платком. Постоял и вдруг вспыхнул гневом, с досадой запустив смятым платком в дверной проем.
- До чорта все! – сердито выкрикнул он и добавил крепкие русские выражения.
Платок перелетел через порог и шлепнулся, развернувшись, по ту сторону проема. Капитан Ченски перестал ругаться. Мы переглянулись, а потом он приказал:
- Шибко! Врэмя пошло.

Наша «камера» находилась приблизительно посередине коридора, а потому было без разницы в какую сторону бежать до лифта. Збыш ориентировался в таких строениях лучше, ведь он прожил в таком же здании 5 лет. Наконец мы достигли лифта. У края круглого отверстия шахты стоял столб. Стоило положить на него руку, как лифт тут же приходил. Збигнев прислушался.
- Очэн странно. Нас не прэс… прэс… не ловят.
Я задумалась. Получалось, что аборигены давали нам уйти, но тогда какой смысл был во взятии в плен? Почему поле вдруг отключилось? Или кто его отключил? Нарочно ли, случайно? Может, за нами следили, как следят за крысами в лабораторном лабиринте? Ответы на эти вопросы оставались неизвестными. И не было времени их искать.
Пока мой товарищ по несчастью вызывал лифт, я заглянула вниз. Нижний этаж был так же абсолютно пуст. Внизу зияла бездонная дыра. Голова моя закружилась. Если бы не Збигнев, поймавший меня за комбинезон, я упала бы туда.
- Цо робишь?! – сердито прикрикнул он на меня. – Ах! Цо зa глупа джевчина!
Мне стало стыдно. Ведь с моей стороны я действительно повела себя глупо.
- Збышек, не сердись, пожалуйста. Извини.
- Ладно, – он опять прислушался. – Слышишь?
В коридоре раздавался топот нескольких ног. Так как сам коридор был дугообразный, то видеть топающих не представлялось возможным, однако мы прекрасно знали, кто это.
Капитан Ченски втащил меня в круг лифта и ткнул пальцем в голубую полоску, горящую на таком же столбе этажности, вмонтированном в середину круглой площадки. Я уже знала, как управляется это подъемное средство: горящие полоски обозначали этажи, от нижнего коричневого, до верхнего нежно-голубого. Мы находились приблизительно посередине в красном секторе.
Пока лифт поднимался, из коридора выскочил уже знакомый нам инсектоид со своей свитой и кинулся к шахте. Однако поделать он уже ничего не мог.
Вдруг в голову мне пришла тревожная мысль.
- Они могут остановить лифт и тогда…
- Буде видно, – перебил меня молодой человек.
Оставалось проехать всего лишь один этаж, и лифт застрял ровно за пять метров до верхнего этажа.
Збигнев погрозил потолку кулаком, сказав что-то по-своему. И нервно выругался шепотом.
Мне хотелось плакать. Неужели все так по-идиотски кончится?! Я уже шмыгала носом, но он мягко пригладил мои растрепавшиеся волосы.
- Не бойще. Не отдам чебе им.
Он походил вокруг столба, а потом скомандовал:
- Лез на… эээ… плэчи!
- Я же тебя задавлю. Посмотри, какой ты худенький! – я не понимала, чего он хочет.
- Не в тэм дело. Давай! Проше, мойя мила панна! Так надо! – уговаривал он.
Ослушаться его я не могла. Да и имело ли сейчас смысл препираться? Он усадил меня на плечи и снизу протянул толстый и очень прочный шнур с петлей на конце, который он вытащил из небольшой сумки на поясе.
- Збысь, ты меня повесить хочешь или сам повеситься? – съязвила я. Он мотнул головой.
- Не. То дэсантный трос. Целся в верхни столб. Накынь его и натяни, не должен попаст в защытно поле.
- А дальше?
- Держи, як можешь. Крэпко держи.
Я оценила его выдумку. С его плечей мне виден был столб вызова. Я чувствовала себя ковбоем на родео. Попыталась размахнуться и накинуть петлю. Мимо. Вторая попытка тоже не удалась. Отдернув петлю, чтобы она не попала в защитное поле, кинула третий раз. Петля, просвистев в воздухе, оделась на столб. Збигнев болел за меня, словно за игрока футбольной команды, всячески подбадривая. Когда же дело свершилось, он еще раз попросил держаться крепко и вынул из поясной сумки перочинный ножик. Ох, уж эта его поясная сумка! М-да, запасливый молодой человек.
Затем он открыл лезвие, крепко зацепился за шнур рукой и с нечеловеческой силой воткнул нож по самую рукоятку в столб. Повалил едкий дым, что-то внутри столба коротнуло, посыпались искры. Лифтовая площадка задрожала и начала падать. Защитное поле исчезло. Мы болтались над черным провалом лифтовой шахты.
- Лез вверх! Шибче!
И я полезла. Медленно, подпираемая снизу Збышем, но все-таки я лезла вверх, навстречу неизвестности. Почему-то вспомнился рассказ про Валико. Мне стало жутко.
К счастью, мы без жертв доползли до верхнего этажа. Ченски тут же смотал шнур и, не дав мне отдышаться, схватил за руку и потащил прочь. Мы отбежали метров на десять. Послышался взрыв, этаж стало заволакивать дымом, а из шахты полыхнул столб огня. У меня было такое чувство, что мы находимся на вулкане. Пол под нами трясся.
Мы бежали к долгожданному выходу, где был видено вечернее небо, совершенно не думая о том, что он может быть охраняемым.
Перед тем как выйти, капитан Ченски проверил наличие защитного поля и засады. Ни того, ни другого не было. Кашляя от дыма, мы вырвались на свободу.
Вокруг входа в подземелье росли могучие деревья с грибовидной, густой широкой кроной. Я снова попробовала включить связь, но мини-мобайл не работал.
- Куда нам теперь?
- Не важно, - ответил мой друг, - Но подалще.
Был вечер. Второе солнце уже коснулось кромки леса. Лесная сырость и свежесть бодрили. Мы отошли от входа метров на пять, как вдруг из-за толстых древесных стволов вышли наши преследователи. Они окружили нас. Но их было только шесть. Гадать, куда делись еще двое, уже не хотелось.
- Алина, бэги!! – заорал Збышек и оттолкнул меня в сторону. Я еще никогда не слышала, чтобы этот спокойный уверенный в себе человек так вопил. От сильного толчка я отлетела к ближайшим кустам и шлепнулась на землю. Вскочила на ноги и обернулась, хотя первым желанием было удрать побыстрее из этого страшного места.
Збигнев приготовился к драке. Первыми на него напали двое, что стояли сзади. Он увернулся от цепких конечностей одного, а второго, успевшего схватить его за руку, ударил ногой. Вырвавшись, он сильно ударил кулаком третьего, склонившегося над ним, в лицо, ускользнул от четвертого, отвесив ему хорошего пинка и отправив в густой кустарник, обошел пятого. На его пути возник уже знакомый нам главарь альбанцев. Он снимал с жилистой сухой конечности браслет с сетью. Я была за его спиной, очень испугалась и поняла, что если я ничего не сделаю, то…
- Не смей трогать Збыша!!
Мне под ноги попалась толстая палка, наверное, ветвь рядом стоящего дерева. Я схватила ее и, обезумев от ярости и страха, размахнувшись, треснула ею по руке главаря. Браслет отлетел в сторону, к кустам. Альбанец повернулся ко мне и отвлекся от Збигнева. Это нас спасло. Ченски бросился к браслету, оттолкнув одного из инсектоидов, пытавшевсегося остановить Збигнева, и поставил ему подножку.
- Отдыхни!
Инсектоид грохнулся навзничь, цапнув воздух конечностями, но Збигнева не поймал. Збышек отпрыгнул. После молодой человек схватил чудо инопланетной технологии за крайний шар и встряхнул. Сеть накрыла «веселую компанию». Далее он схватил мою руку и потащил меня с неестественной силой за собой.
Нас не волновали ни змееползы, ни насекомые, ни бронедонты. Мы ломились сквозь джунгли, будто стадо слонов. Пара альбанцев, сумевшая выбраться из-под сети, бросилась в погоню за нами, но Збышек (не зря он отслужил в рейнджерах) обманул их.
Мы бежали сквозь джунгли и двое в белых тогах почти настигли нас, но бравый капитан Ченски нырнул куда-то под раскидистый кустарник. Я полезла за ним. Далее мы проползли на четвереньках и вылезли с другой стороны. Мы были намного ниже наших преследователей, и это сыграло для нас положительную роль. Ветки трещали, но инсектоиды не могли пробиться сквозь заросли.
- Збы…
- Тсс! – шикнул на меня мой товарищ.
Впереди я разглядела темный необъятный ствол дерева. В самом низу под ним, меж корней, зияла широченная дыра.
Збыш тихо подполз к этой дыре, пошарил рукой по земле, схватил какую-то небольшую ветку и ткнул ею под корни. Ничего не случилось. Там было пусто, по-видимому, в той норе никто не жил. Мы забрались туда.
Она была настолько большой, что вместила нас двоих. Збигневу хорошо, он невысокий и худенький, чего не скажешь о моих габаритах.
- Там блото. – шепнул мне Ченски.
Я не стала спрашивать, откуда он это знает, так как все-таки он прожил здесь не так уж мало и набрался опыта. Я только поинтересовалась у него, что будет дальше.
Он подумал, потом выглянул осторожно. Двое альбанцев обошли кустарник и стояли в отдалении, не понимая, куда мы могли исчезнуть. Тогда Збышек, стараясь не шуметь, начал что-то искать на земле, и я увидела, как он подобрал что-то под кустами, а после снова залез в нору.
- Что это?
На мой вопрос капитан Ченски включил небольшой портативный фонарик, заслонив его так, что бы света не было видно из нашей белоги.
Он показал мне палку с развилкой и в один миг, сломав, укоротил рогатину.
- У чебе ест резынка? – спросил Збышек.
Я кивнула и стащила с конца толстой рыжей косы свою любимую резинку для волос. Молодой человек приладил ее к развилке, сотворив грозное оружие всех хулиганов на свете - рогатку.
Несмотря на тревожные минуты я тихо засмеялась. Сквозь смех я спросила, не желает ли пан Ченски пострелять по воробушкам. Збыш и сам озорно улыбнулся.
- Не, - мотнул он головой. – Бендэ охотитше на крупну дичь.
С этим он осторожно вылез из норы, высунулся из-за ствола дерева, подобрав с земли какой-то камень, изо всех сил натянул пращу рогатки и стрельнул камнем куда-то в сторону густого кустарника, растущего на болотистом берегу. Послышался тихий удар, потом и треск сломанных веток. Двое в белых тогах обернулись в ту сторону. Збигнев подождал. Они направились туда, где упал камень. Я заметила, что они словно что-то обходят.
Вторым выстрелом Ченски послал в том же направлении второй камень, но чуть дальше первого. Теперь инсектоиды побежали туда, решив, что мы остановились там. И вдруг один из них рухнул куда-то вниз и заверещал. Я видела, как мелькнула белая тога. Видимо, он провалился в болото. Его товарищ тут же бросил все преследования, чтобы вытащить друга из трясины, пока нет бронедонтов. Теперь они были заняты собственным спасением, а мы получили возможность незаметно сбежать. Поначалу мы осторожно и тихо ползли на четвереньках, потом встали на ноги и побежали вперед. Все дальше и дальше, оставив преследователей ни с чем.
Теперь мы бежали по ночному лесу куда глаза глядят, не делая длительных перерывов. Единственный раз он дал мне отдохнуть. Отдал мне свою флягу, так как моя потерялась в процессе побега. Еще я «посеяла» где-то в джунглях электронный переводчик. Ладно, у меня есть еще один запасной, только бы добраться до своих.
Я вымазалась, растрепалась. Сердце прыгало, как яйцо в кипятке. Было страшно. Ноги подгибались, дыхание сбилось.
- Збысь, не могу больше! Не могу! – на глаза навернулись слезы, – Збышенька, милый, придумай что-нибудь! Пожалуйста! Я устала, мне страшно!
Збигнев принялся меня успокаивать и уговаривать, целуя мое лицо. Он говорил, что надо идти дальше, что так надо, что мы в большой опасности. Я готова была лечь замертво прямо в этом лесу. В результате он схватил меня на руки и понес по ночному лесу дальше. Перенес он меня на довольно большое расстояние. Потом аккуратно положил на землю.
- Прошэ, мила панна… Пойджеми… - взмолился он, тяжело дыша. - Так надо… Ради вшистких Щвентых!
Збыш был измотан. Он сам свалился бы тут, но желание уйти и помочь мне гнало его вперед.
- Збышка, ты устал, отдохни. Пожалуйста.
- Потэм. Молю чебе!
И мы снова двинулись в путь. Бежать мы уже не могли. Збигнев понемногу восстанавливал дыхание. Теперь я поддерживала его, и со стороны мы были похожи на двух крепко выпивших, шли, шатаясь и спотыкаясь.
Светало. Прогулка кончилась странно: ломясь через кусты, Ченски как-то неловко взмахнул руками и пошатнулся, а я споткнулась и наткнулась на него сзади. Мы начали падать…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Marysia Oczkowska]

6.Возвращение

Я очнулась. Первое, что услышала, было журчание воды где-то поблизости. Было раннее утро. Я лежала на песке. Песок забился всюду: в волосы, в одежду, в обувь… Все болело, ныло и саднило. Рядом раскинув руки лежал Збыш. Мне показалось, что он не дышит. Лицо его было расцарапано, на лбу вздулась большая шишка, одежда порвана в лохмотья, разодранный левый рукав пропитан кровью. Его и без того торчащие мягкими перышками коротко стриженые волосы были всклочены, слеплены запекшейся кровью, и в них набился песок. Видимо падая, Збигнев ударился обо что-то головой. Откуда же мы свалились? Мне пришлось осмотреться. Упали мы с песчаного откоса высотой в пять-восемь метров, а теперь находились на берегу широкой реки. Из этой стены слежавшегося песка и камней, извиваясь, будто толстые змеи, торчали жесткие корни деревьев. Я подползла к лежащему молодому человеку. Что же делать?
-Збыш! Збышек! – позвала я его, сильно встряхнув и хлопнув его по щекам.
Збыш молчал и не подавал признаков жизни. На его шее я заметила зеленый хлопчатобумажный платок, заколотый красивой дорогой брошью. Я сняла этот платок и, встав на неверные ноги, дошла до реки, чтобы намочить. В голове было пусто. Даже плакать не получалось.
Вернулась. Положила платок Збигневу на лоб. И вдруг рассердилась.
-Ну, на что мне эта связь, если она не годна, чтобы спасти хотя бы одного человека! – закричала я неизвестно кому. Мне хотелось выкинуть браслет мини-мобайла в реку. Но моя рука зависла в воздухе с браслетом: индикатор связи горел зеленым. Связь работала! Недолго думая, я вызвала профессора.
-Алена! Слышишь меня?! – откликнулся встревоженный голос Гаврилова.
-Да, Матвей Ильич! Мы у реки. Я в порядке. Збигневу плохо. Он ранен. Ему нужна помощь. Заберите нас, пожалуйста!
-Алена, будь там, где сидишь. Мы тебя запеленговали, срочно вылетаем.
Неожиданно услышала Федькин голос:
-Кармен! Жива?! Мы тебя сейчас выручим! Ты главное не переживай! Мы…
Аккумулятор браслета разрядился. Кармэн - так Федя называл меня за кучу молодых поклонников. Когда Федора кто-нибудь из соучеников называл Сусликом, он обижался, а я шла разбираться с обидчиком и защищать честь друга. Правда, только мне он разрешал называть себя «тюфячок». Говорил, что из моих уст это звучит очень нежно.
Что ж, все идет не так уж и плохо. Вот только враги могут найти нас раньше, чем друзья. От этой мысли мне стало не по себе. В тот же момент Збыш вздрогнул, шумно выдохнул, хрипло закашлялся и открыл глаза.
-Гже естещми?
-Збышенька!
Он увидел меня и улыбнулся.
-Кохана…- Он был рад, счастлив, благодарно и по-доброму смотрел на меня. Это было так трогательно, что я не выдержала, наклонилась и коснулась поцелуем его губ. Он поддался, ответил. Целовать его было приятно. Збышек был какой-то нежный, мягкий и изысканный. Никогда ни один поцелуй не казался мне таким бесконечным и желанным, как этот. Я поняла, что люблю его очень сильно. Мне стало ясно, что это вовсе не «курортный роман», как бы назвала это моя сестра.
Неожиданно пришла мне в голову одна догадка. Деревья у базы и у того дома были разными. На базе связь поддерживалась, здесь тоже, а там… Выходит, что кроме сети, деревья с грибовидной кроной тоже экранировали наши сигналы связи. Вот что имел ввиду главарь под словом «лес». Я поняла, что светящиеся стены и потолок, а так же дневной свет в комнатах тоже являются продуктом внеземной биотехнологии. Передатчиками были деревья!
Пока я размышляла, в долине реки послышалось стрекотание вертолетных винтов. К нам летели три вертолета. Мы обрадовались, так как устали от постоянных приключений и желали скорее убраться отсюда.
Я забыла про усталость, боль, страх. Вскочила и замахала руками, радостно закричала.
Вертолеты, подлетев, грузно сели в песок. Из первого вывалились Тьюри, Гаврилов и Федя. Все трое побежали к нам. Из второго выскочили санитары во главе с Родиминым и двинулись к лежащему на песке Збигневу, а из третьего, как горох, посыпались крепкие парни из местного спецназа, быстро оцепив нас кольцом.
Я удивилась, зачем Родимин привез с собой спецназ, но поняла это гораздо позже.
Тьюри и Родимин достигли Збышека первыми и помогли санитарам уложить его на носилки. Тьюри осмотрел его на месте.
Гаврилов то ругал меня, то радовался, что все кончилось хорошо. Федька облапил меня своими огромными ручищами. Тут же мне стало известно, что, желая меня спасти, он чуть было не сбежал в лес с базы, но был пойман и посажен под домашний арест генералом Родиминым.
-Тюфячок ты мой! – ласково произнесла я и чмокнула его в пухленькую щечку.
Федька тут же отпустил меня. Махнул на меня рукой, смеясь.
-Ну, тебя, Кармэн, с твоими телячьими нежностями!
В это время вдалеке показался Живой Поезд. Спецназовцы напряглись. Транспорт остановился в двухстах м от нашей стоянки. Из него вышли… восьмеро! Значит, те двое выбрались из болота? Или это уже другие? Они подошли к оцеплению метров на пять. Родимин приказал не стрелять. Гаврилов пошел на переговоры.
-Что вам нужно? – спросил сурово он и продолжил, когда не получил ответ. – Оставьте этих детей в покое!
Главный ответил:
-Мы не причиним вам никакого зла, пришельцы. Мы убедились в вашем разуме и поняли вас.
Поняли?! Нас?! Не ослышалась ли я? Это им нужно было понять нас?! Понять, кто мы такие? Но зачем?!
-Вы не Убийцы, охотящиеся ради забавы и уничтожающие наш народ, словно диких зверей.
-Но зачем наших людей так мучить? Вы могли убить их. – профессор сердился.
-Это не входило в наши планы. Нам нужны были доказательства. – сухо ответил главный абориген и повел свою свиту обратно в Живой Поезд. Через несколько минут, Живой Поезд уполз, увозя в себе наших преследователей. Вот и еще загадка. Каких доказательств им не хватало?
Спецназ залезал обратно во чрево вертолета. Федька потянул меня к вертолету:
-Пошли что ли?
Я вырвалась.
-Федь, ты извини. Потом поговорим.
Тут же я бегом бросилась догонять Родимина, уже почти достигшего медицинского вертолета. Последний раз, окинув взором опустевший пляж, я забралась внутрь вслед за генералом.

На базе в медицинском корпусе меня осмотрели и отпустили, обработав мои синяки и ссадины. Збигневу повезло меньше. Конечно, обошлось без переломов, так как во время падения он снова сумел сгруппироваться, но ссадил себе спину и локти, поцарапал лицо, растянул правые конечности, вывихнул левую ногу, распорол чем-то левую руку от локтя до кисти так, что медикам пришлось накладывать швы, набил огромную шишку на лбу и ободрал ухо.
Его отправили в отделение травматологии. Заведующая отделением, старая ворчливая немка фрау Розалинда Бергхофф, ругала его на чем свет стоит самыми последними словами, но заботилась о нем лучше, чем родная мать. Как оказалось, в первые годы службы на Альбане Збигнев часто становился ее пациентом. Он напоминал ей молодого непутевого внука Ханца, оставшегося в далеком Мюнхене. Впрочем, Збыш закрывал глаза на сварливость старой бабки и, пожалуй, был ей очень благодарен. Прежде всего, за то, что она вправила ему вывих.
Гаврилов обязал меня печатать отчет к совещанию, которое он решил устроить на второй день после нашего возвращения, а потому навестить Збышека я так и не смогла.
На другой день у меня оставалось полтора часа свободного времени до совета. Я решила навестить друга, но так как с пустыми руками навещать больного не ходят, отправилась в буфет. Никаких фруктов, кроме апельсинов там не продавали. Ну, ладно. Хотя бы что-то. Пришлось взять апельсины.
По этажу, где располагался лазарет мне на встречу шел Гаврилов.
-Доброе утро, Матвей Ильич.
Его присутствие здесь меня не удивило. У Гаврилова время от времени подскакивало давление.
-Доброе. Ален, помоги, пожалуйста. – попросил профессор.
Он устало и серьезно смотрел на меня. Ждал моего ответа.
-Конечно. А чем? Что случилось?
-Не волнуйся. Со мной все хорошо. Просто Родимин настоял на присутствии пана Ченски на совещании, приказал привезти его на электрокресле, а тот не хочет. Уперся, как баран. Злится, что его инвалидом выставляют. С фрау Бергхофф поругался из-за него. Вот упрямец эдакий! Как быть? Может, ты уговоришь? Вы ведь дружите?
-Попробую, Матвей Ильич, но не обещаю.
-Попробуй, рыбонька моя. Очень прошу!
Из палаты Збигнева выскочила рассерженная старая немка. Все обаяние Гаврилова ушло на то, чтобы нейтрализовать ее гнев. А я тем временем проскользнула мимо нее.
Збышек полулежал на заботливо поправленных подушках и смотрел в потолок тоскливым печальным взглядом.
-Збыш Иваныч, привет!
Он повернул голову в мою сторону. От тоски и грусти не осталось и следа.
-Чэщчь! – Он улыбнулся, Потом озадаченно спросил: -Кто сказал, цо име муэго ойца Йан?
-Нет. Просто, шутка такая. Ой! А ты и правда Збыш Иваныч!
Нам было смешно. Я шлепнула на его кровать пакет с апельсинами.
-Это тебе. А это от меня. – наклонившись, я поцеловала его в щеку, на которой намек на бороду стал очень-очень явным.
-Другий прэзэнт вкусны. – засмеялся он.
Я сочла необходимым поговорить с ним сразу.
-Збышек. Пожалуйста. Будь добр, престань вредничать и приди на совещание. Тебя же ждут!
-Не буду на кшеслэ! – он тут же уперся и закапризничал. - Так сам пойде! Пехотей!
-Пехотой в бой пойдешь. Не хочешь кресло, иди на костылях. Так будет лучше. И идти будешь сам. Ну… Почти.
-Я не… - Пришлось его перебить. Сделав вид, что рассердилась, я подалась к двери.
-Упрямый парень! Я уйду сейчас и больше никогда не буду тебя навещать, если ты даже ради меня не можешь сделать простого дела!
В его серых больших глазах появилась мольба. Он подался вслед за мной. Протянул руку, будто пытался остановить.
-Не! Не надо! Не уходжи! – он замолк на несколько секунд, а потом тихо добавил. - Соглащень.
Тут же вызвали фрау Бергхофф, объяснив ей ситуацию. А потом она выставила меня с ворчанием за дверь, где ждал Гаврилов.
-Ну, что?
-Он пойдет. Нас просили подождать.
Ровно через полчаса дверь распахнулась. Збыш вышел, опираясь на костыли. Вымытый, причесанный, с идеально чистым выглаженным зеленым шейным платком, который скрепляла дорогая золотая брошь. В новом обмундировании, но, к сожалению, небритый. Фрау напутствовала его. Он поблагодарил ее, и наша троица двинулась на совещание.

Военных можно любить. Военных можно не любить. Но чего у них не отнимешь - их предусмотрительность. Появившись на Альбане, они не только создали вполне достойный быт, а так же продумали сосуществование людей другого рода занятий. А посему сочли необходимым соорудить конференц-зал.
Это действительно был зал. Располагался он на 1-ом этаже. Что находилось здесь ранее, сам Бог ведал. Огромную комнату переделали в обычный земной конференц-за и, завезли удобную мебель.
Конференц-зал был уже открыт, когда мы пришли туда. Столы составлены буквой «П» (как называл Федя - «попом»), и за столом сидел народ.
Мы вошли. Родимин, сидевший во главе «попа», встал, чтобы приветствовать Гаврилова. Федька подошел ко мне и Збышу.
-Как жив? – Поинтересовался Сусликов у Ченски.
-Так. Мало. Спасыбо. – усмехнулся Збигнев, пожимая ему руку.
Парни рассмеялись. В процессе нашей беседы я заметила, что Кигсли кисло поглядел на Збигнева и процедил что-то себе под нос. Он все еще был зол на Ченски. Безумный программист оказался безумным ревнивцем и собственником. Рамиросов тоже заинтересовал предмет разговора. Они присоединились к нам. Только Родимин спокойно уселся на свое место в ожидании начала. За разговорами мы не заметили, что наш профессор куда-то вышел.
Родимин окликнул Збигнева. Парень обернулся, и тот спросил у него по-польски о его самочувствии.
-Дженкуэ бардзо. Добже. – Улыбнулся ему Ченски. Генеральское знание польского меня удивило. Вот только выяснять уже было некогда. Совещание началось.
Дверь широко открылась. Вошел Гаврилов, а вслед за ним… знакомый инсектоид! Матвей Ильич попросил нас поприветствовать Мудрейшего Тангх-Ла.
Оказалось, что днем раньше он встретился с Родиминым и Гавриловым и получил от них приглашение на совещание. Он сказал, что пришло время рассказать всем нам о судьбе его народа, памятуя о словах Збигнева про былые ошибки. Попросил извинений у меня и Ченски за доставленные неприятности. Далее Тангх-Ла призвали взойти на кафедру и поведать, что же случилось с его цивилизацией.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Toreador]

-Не буду на кшеслэ! – он тут же уперся и закапризничал. - Так сам пойде! Пехотей!

Зачитываюсь речью! :give_rose_b_b:

 

[Marysia Oczkowska]

@Toreador,
Ага. Збышко отжигает.:MG_118:

 

[Talamasca]

@Marysia Oczkowska, до чего же он мне нравится! :d_teddy:

 

[Marysia Oczkowska]

@Talamasca,
Он очень хороший парень, но несчастный. Почему? Об этом дальше будет.

 

[Talamasca]

@Marysia Oczkowska, буду ждать.

 

[Marysia Oczkowska]

7.Крах цивилизации

Народ, которым управлял Тангх-Ла, назывался Тангхри, что переводилось как «земляные обитатели». Планету они называли Тангхала. Они давно наблюдали за колонистами. Тангхри было почти неведомо слово «война» во всех его смыслах. Они считали, что уничтожать в массовом количестве себе подобных неразумно. Однако понятие «смертная казнь» у них существовала.
Они видели земных военных, их технику и технологии. Контактировать не спешили, так как небыли уверенны, стоит ли общаться со столь военизированным обществом агрессивных пришельцев. Тем более, от годовщины катастрофы, их мир постоянно посещали Даммарские Рейдеры, которые почти уничтожили беззащитных жителей, устраивая на них охоту с облавой, как на животных. Рейдеры ничего не брали, кроме их жизней, не грабили. Они просто убивали ради забавы. Впрочем, брать у Тангхри было нечего. Аборигенам пришлось приспособиться противостоять разбойникам с помощью бескровных методов защиты. А появление колонистов навсегда отвадило рейдеров хозяйничпвших на чужой территории. Так что Тангхри были нам за это очень благодарны.
Дальше Тангх-Ла начал рассказывать удивительные вещи. Я включила свой флэш-диктофон, расчитаный на десять часов непрерывной записи, так как эта информация годилась для моей научной работы, и обратилась в слух.
Когда Тангх-Ла упомянул о Даммарцах, Лицо Збыша вдруг стало жестким и злым. Он очень побледнел и так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. Я удивилась, но предпочла ничего не спрашивать. Видимо у Збигнева был резон так себя вести. Я только протянула руку под столом и провела ладонью по его сжатому кулаку. Он повернулся ко мне и расслабился, сразу став каким-то растерянным и подавленным. В его глазах я почему-то увидела непроходящую боль. Затем он уткнулся взглядом в стол, да так и просидел все совещание.
Цивилизация, которую представлял Тангх-Ла, существовала очень давно. Была она основана на двух направлениях научного развития: первое включало развитие всевозможных биотехнологий, второе основывалось на развитие техники. С нанотехнологиями они были знакомы гораздо дольше, чем земные ученые, а понятие «клонирование» у Тангхри звучало, как «выращивание».
Они «выращивании» все, начиная от животных и деревьев для поддержания собствнной жизни, до сложных биологических машин. Примером таковых вполне может служить Живой Поезд или «Змеедвиг». Удивительно, что производство стройматериалов тоже основывалось на «выращивани». Словом, догадка моя оказалась правильной.
Биотехнологии были призваны так же улучшать и корректировать окружающую среду, приводить жителей к гармонии с ней. У здешних жителей не знали не войн ни эпидемий.
Умы Тангхри издавна занимала идея о всеобщем благополучии. Их социум делился на касты: Мудрых, Мастеров, Помошников (нечто вроде рабочих), Земледельцев. Всем управлял Верховный Тангх-Ла. Как я заметила, Тангх-Ла – это не имя, а должность, выбираемая узким кругом мудрых.
Мудрые являлись теми, кто проводил научные, творческие, религиозные, образовательные и социально-политические идеи в массы. Затем уже за все брались Мастера, Помошники и Земледельцы. Идея «всеобщего благоденствия» привела к революционному развитию уровня науки и техники.
Когда ушел из жизни очередной Тангх-Ла, то Мудрые не смогли выбрать кого-либо на его место. Достойных было несколько. А посему решили «вырастить» ему подобного из сохранившегося материала. Эксперемент удался. Тогда еще более нового Тангх-Ла модифицировали.
Так продолжалось очень долго. Каждый новый Тангх-Ла был мудрее предыдущего, но у все они имели только один недостаток: были жизненно не стабильны и умирали рано, по сравнению с другими представителями данной цивилизации, которые жили очень долго. Но Мастера добились результатов. Предпоследний Мудрейший прожил около 600 лет ( по земным меркам).
Он соединил биотехнологии с обычными механизмами создав «биотехов». Данные механизмы являлись не биороботами, а скорее механизмами, наделенными биологическими особенностями, вроде Живого Поезда.
Тангх-Ла создал так же «Великого Управленца», некий исскуственный интеллект, Центральный Мозг или, по-другому, Центральный Управленец, компьютер, следящий, регулирующий и корректирующий работу всех «биотехов».
Казалось, настало всеобщее благополучие. Всё было доступно всем. Всё
за всех делали «биотехи». Каждый житель был окружен заботой услужливых, неприхотливых, безмолвных искусственных рабов. Не требующих ничего взамен. Откликающихся на каждый вздох своего хозяина и повелителя.
Постепенно наука, искусство и культура пришли в упадок. Зачем творить, учиться, развиваться, если все за тебя сделают безропотные «биотехи»? Обучение утратило свою значимость. Упразднились учителя и целители. Все понемногу забыли основы управления машинами и навыки какого-либо ремесла.
Мудрые и раньше предупреждали народ о возможном несчастье, но никто их уже не слушал. Их гнали прочь. Кое-кто из них приспособился к такой жизни, остальные взошли на борт космического корабля и навсегда покинули Альбану. Больше их никто не видел, и никто не знает, что дальше с ними стало. Оказалось, что их корабль взлетел как раз с исследуемой нами посадочной площадки. Збышек был прав.
Гром грянул внезапно. Умер предпоследний Тангх-Ла, который умел управлять Центральным Компьютером. Ресурсы машины к сожалению оказались так же не безграничны. Словом, Центральный Мозг сломался, когда оставшиеся Мудрые попытались постичь основы его управления. Этот компьютер управлял всем: «биотехами», системами жизнеобеспечения, производством, энергетическими системами…
Произошел сбой. Все остановилось. Альбанцы могли бы построить все заново, но знания и навыки работы были утеряны. Ресурсов хватило лишь на некоторое время, а потом начался голод. Болезни унесли многие жизни, так как целителей больше не было, да и врачевать никто не умел. Культура и моральные устои были подорваны, между жителями началась резня.
Нынешний Тангх-Ла сумел добиться порядка в обществе, обучить народ тому то, что знал и умел сам. К тому времени от огромного населения планеты остались жалкие тысячи жителей. Прибавилась проблема с пиратами. Но, кроме того, население прирастало очень медленно. На мой вопрос о причине такого низкого демографического показателя мудрейший ответил, что, к сожалению, с наступлением времен «всеобщего благополучия» институт семьи исчез как таковой. Его заменило «выращивание». Вот почему все, кого мы видели со Збышем, были похожи друг на друга. Выращивающие машины все еще продолжали работать и производить детей, но, к сожалению, мощности с каждым разом становилось все меньше и меньше. Сказывалась поломка в Единой Энергоситеме. Самого Тангх-Ла тоже «вырастили». Он «появился на свет» при жизни своего предшественника, который и обучил его. Но, принимая во внимание социальную ситуацию, понадобился только после катастрофы. Тангх-Ла попросил нас в завершении своего рассказа не совершать подобных ошибок. Вот так, некогда развитую цивилизацию, стремящуюся к Светлому Будущему, погубила самая обычная лень.

Далее собрание послушала мое отчетное выступление, которое дополнил Збигнев Ченски. С интересными наблюдениями выступили Рамиросы и Тьюри. Показали свои фотографические работы Тишенко и Прутко. А Кингсли представил нам свою компьютерную инстоляцию. Гаврилов сказал заключительное слово, и совещание окончилось.

После совещания я пошла провожать Збигнева до медкорпуса. Мне показалось, что ему стало хуже. Был он весь какой-то бледный, растерянный, подавленный и огорченный.
У лифта нас нагнал Кингсли. Он презрительно окинул взглядом Ченски. Так как мой электронный переводчик был включен, то мне не составило труда понять, о чем речь. Джонатан устроил настоящий скандал.
-Как ты можешь любить его?! Он же инвалид! Того гляди развалится! - кричал Кингсли- Кто он вообще такой?! Он просто завел любовную интрижку с тобой, потому что ему нужна женщина! Ты думаешь, что я ничего не вижу и не знаю?!
-Послушай, Джон, не лезь не в свое дело. - Мой голос стал настолько сухим, что цветы на клумбе у моей бабушки, услышав меня, засохли бы в один момент.- Да, он военный. Его долг защищать и не важно, одного или нескольких. Он пострадал, потому что спасал человека, тогда когда ты не мог высунуть носа из-за своего монитора. Тебе было слабо, лень или страшно? Где ты был?! И ты думаешь, что я буду любить такого героя?!
Кингсли не сдавался:
-Неужели ты не понимаешь, что он тобой пользуется? Он просто попользует тебя в интимных целях, а потом найдет новую куклу и выбросит тебя из своей жизни, как ненужную вещь.
Бедный Збышек. Он стоял и слушал злые слова Кингсли. Но хуже всего, что он все понимал без электронного переводчика. Последняя реплика вызвала у него бешенную ярость. Он прикрикнул на Кингсли:
-Не смэй!
-Вали отсюда на своих костылях в свою Польшу! - взвизгнул Кингсли.- Ты ей не пара! Она поедет со мной в Лондон! Это моя девушка! Моя невеста!
Молодой поляк вдруг успокоился. Он поинтересовался:
-Так? А спрощить ей не забыл?
-Без тебя разберусь!
И Збигнев, взяв костыли в левую руку, коротко размахнулся и ударил англичанина кулаком в лицо. Сильно. Хорошо, что не разбил его очки. Кингсли врезался в стену.
-Кончэн спор. Оттыхни.
Збыш оперся на свои костыли и отправился вызывать лифт. Он старался казаться спокойным, но руки у него тряслись. Я догнала его.
-Збышенька!
Мне казалось, что он пошлет меня куда подальше, но Збыш поглядел на меня своими большими серыми глазами и взволнованно сказал:
-Не слухай его, прошэ. Он дурак и сволеч и не ма сченсчья. Тылько ты мне нужна. Тылько ты…
Я погладила его по небритой щеке.
-Збышек. Пойдем. Ты еще не здоров. И… спасибо тебе. Ты самый лучший. Ты на костылях по моей вине.
Збыш кротко улыбнулся и нежно сжал мою руку. Он был добрый и очень ранимый, все держал в себе.

В палате Ченски мешком шлепнулся на койку и уткнулся лицом в подушку.
-Збигнев, тебе плохо? – Забеспокоилась я.
-Не. Дженкуеэ. Устал очэн. Мила панна, зостав мне в спокою. Прошэ.
Я собралась уходить. Уже была у двери, когда услышала, как Збыш еле слышно выдохнул:
-Не болше. Столко любыли, так мьечтали… Все зря. Не сберег. Не смуг.
Я опять подошла к нему. Осторожно притронулась к его плечу. Он не отреагировал. Что ж, значит, ему нужно сейчас побыть одному.

Все изменилось на следующий день. После завтрака я села разбирать материалы исследований, но в мою дверь постучали. Я открыла. На пороге стоя профессор. Я впустила его в комнату. Я думала, что сейчас он отругает меня за что-нибудь или раскритикует мое вчерашнее выступление. Неожиданно профессор сказал:
-Я горжусь тобой, девочка.
-Почему, Матвей Ильич?
-Ты сумела сделать важное дело. Ты смогла привести к переговорам и взаимопониманию две цивилизации.
-Что Вы такое говорите?! – смущенно воскликнула я.
-Видишь ли, Тангх-Ла сказал мне, что, конечно, наша земная цивилизация еще очень молода и агрессивна, но он принял решение общаться с нами, так как с чел, что в экстремальных ситуациях земляне склонны мудро и милосердно относиться друг к другу, тогда как каждый представитель его народа был сам за себя. И ты со Збышем тому доказательство. В вас он увидел некий пример для своих сограждан.
Можно сказать и то, что ты совершила открытие. Открыла для нас новый неведомый нам народ. Дружественный нам и желающий, возможно, поделиться своими секретами науки и техники.
Я задумалась. Кое-что мне показалось не правильным.
-Матвей Ильич, история показала, что нет такой мирной технологии которую невозможно было бы превратить в военную. Так стоит ли делиться с нами?
-Ну, я сказал «возможно». Тангх-Ла тоже сомневается. –И тут он что-то вспомнил. - Да. Аленка, собирайся. Ты и Збигнев были приглашены Тангх-Ла вместе с нами на экскурсию. Он сказал, что без вас он нас никуда не повезет.
-Но почему? – Спросила я. – Почему я и Збыш? Збигнев ведь еще не здоров!
-Ален, Он объяснил это, что именно вам двоим он доверяет, так как вы показали ему пример самопожертвования, что говорит о ваших высоких моральных устоях, которых, как я понял, не хватает его расе. И именно ради вас двоих он и решил ознакомить нас с особенностями своего мира. Дело серьезное. А Збигневу легче. Хотя, конечно, ему не просто, да и нога болит у него еще все, наверное. Но он сказал, что она сегодня лучше двигается, и он возьмет трость. Ай, да Бергхофф! Выправила ему вывих. Фея! Да ты за него не беспокойся. Он мужик-то бывалый, сильный и спортивный. Не размазня. Военный. Вот только знаешь, жених-то твой Кингсли напросился ехать.
-А реконструктор зачем?
-Ну, пусть едет, может, на что и пригодится. Может, придется вид каких-нибудь живописных руин восстанавливать. Давай, собирайся и через пять минут я тебя жду у входа.
Я задала последний вопрос:
-А Сусликов едет?
-Непременно. – был мне ответ.
Прежде чем уйти Гаврилов протянул мне мини-флэш и попросил разобрать материал, после возвращения.
Я была ему благодарна. Мне доверили важное дело. В конце концов, это была моя работа. -А Збигнев может помочь мне?- Спросила я и получила положительный ответ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Talamasca]

Крах цивилизации

Чуть не пропустила же! Такое чудо!

 

[Marysia Oczkowska]

8.Экскурсия

Через пять минут я была уже у входа. Там уже стояла целая делегация: Ченски, опирающийся на медицинскую трость, Родимин, Сусликов, Кингсли и Гаврилов, во главе всей честной компании. Все они ждали меня.
Прибыл Змеедвиг. Тангх-Ла пригласил нас внутрь машины. Путешествие началось.
Мы ехали приблизительно часа два, прежде чем достигли холмистой местности, поросшей такими же деревьями, как на базе.
Тангх-Ла решил показать нам жизнь своего народа и особенности местной культуры отчасти потому, что Тангхри устали от всеобщего упадка, замкнутости и агрессии со стороны Даммарцев, которые, несмотря на присутствие межгалактической военной базы, все же совершали время от времени набеги на мирное население Альбаны и наносили пусть небольшой, но весьма значимый ущерб цивилизации Тангхри. Они доставляли хлопоты не только Тангхри, но и колонистам, защищавшим и их и себя. И хотя Даммарские Рейдеры были уже не так многочисленны и распространены, как ранее, но уцелевшие из них создавали большие проблемы, а часто и вред, обитателям разных планет.
На мой взгляд, было удивительно, что мы с профессором еще недавно говорили о милитаризованности нашего общества по отношению к космическому сообществу в целом, а сегодня с нами на мирную экскурсию ехало аж целых два военных чина: генерал Родимин и капитан Ченски. Вот и все рассуждения о мире! Впрочем, может, Родимин поехал с нами не из побуждений присмотреть плоды деятельности иной цивилизации для совершенствования военной системы, а просто ради интереса или даже как хранитель. Возможно, испытывая какие-то дружеские чувства к своему старому другу.
Однако мне бросилось в глаза, что генерал как-то уж опекает Збыша.
Впрочем, все мои размышления закончились, как только мы прибыли в пункт назначения.

Федьку немного укачало, и он сонно хлопал глазами, вертя головой и разглядывая все, что его окружало. Тагхри встречали нас, преклонив головы и согнув коленчатые ноги в поклоне.
Нас повели в подземное здание, такое же, как и на базе. Однако это было вовсе не жилое здание, а как назвали бы на Земле - административное и производственное. На верхних этажах располагались помещения типа офисов. Тангх-Ла сказал, что там нет ничего интересного: просто кабинеты уже выращенных ученых и лаборатории, а так же учебные помещения.
Мы спустились. На более низких этажах располагались такие помещения, как огромный медицинский центр, трапезная, довольно протяженный пищеблок и цеха утилизации и рециклинга, зал энергоблока, похожего на два сросшихся друг с другом поистине гигантских черепашьих панциря, цеха Воспроизводства и Выращивания, а так же Главный Мозг.
Цеха Воспросизводства и Выращивания и Центрального Управленца находились глубоко под землей. Это были самые последние этажи здания. Именно там я и Збыш снова нашли приключения на свои головы. В этот раз все могло окончиться печально.
Кроме данного здания были еще такие же, составляя целый город. Если бы земные муравьи были столь разумны, то строили бы такие же города.
Городов на Альбане осталось мало. Цивилизация медленно вымирала. Мне было жаль Таггхри, которые никому не мешали, просто делали свое дело, жили и никого не трогали в этом огромном космосе. Переживаниями я поделилась со Збигневым, который как всегда пытливо разглядывал окружающую обстановку. Но что мог сказать мне Збигнев? Он был как-то тих и грустен. В результате я сочла, что у него болит нога и ему не до моих переживаний.
Танхри могли летать в космос, но другие миры их не интересовали. На орбите была обсерватория, служившая для нужд населения. Но в результате быстрого технологического развития, а потом и упадка, обсерватория осталась бесхозной. В результате, пролетающий мимо болид задел ее, она сошла с орбиты и ее притянула Звезда. Обсерватория сгорела. А постройки у космодрома всего лишь Управляющий Центр, диспетчерская.
- Если хотите, мы можем построить вам новую обсерваторию, – предложил Родимин. – Надеюсь, наше командование сможет выделить необходимые средства и технику на эти нужды.
Федя и Збигнев переглянулись, улыбнувшись друг другу. Эти двое успели уже крепко подружиться. Лишь Кингсли пробормотал под нос:
- Долбаная расточительность!
Танг-Ла ответил Родимину, что это дело будущего, а сейчас Тангхри необходимо восстановить все научные труды предыдущих веков. Но он сказал, что благодарен и, конечно же, примет любую оказанную помощь, когда настанет время.
По длинному высокому коридору, шедшему под уклон, мы прошли вниз за нашим проводником и остановились перед чредой дверей.
Я заметила, что каждая дверь здесь была странной, непривычной. Она была не створчатой и не жалюзеподобной. Каждая из них словно состояла из массы мелких створов, соединенных кожистыми перепонками. Они складывались, напоминая не то веер, не то крылья огромной бабочки.
К одной из них я подошла поближе, чтобы разглядеть ее. Что-то в ней мне показалось поразительно знакомым. Збигнев, опираясь на трость, приблизился к ней с другой стороны, так же разглядывая и стараясь понять, что же это такое.
- Смотри, Алинка, она растительная! – удивленно воскликнул он.
Я пригляделась. Действительно, мелкие створки были вырезаны словно из листа какого-то огромного растения, похожего на алоэ. Но почему-то не зеленого, а серовато-бурого цвета. Даже растения на поверхности в джунглях были серебристо-зеленоватые! Я чуть коснулась одной из них пальцем. Она была глянцевая, гладкая, прочная и мясистая. От моего прикосновения дверь чуть дрогнула и напряглась.
- Ой! – я отдернула руку. За разъяснениями я обратилась к Тангх-Ла.
- Это растение выращено и живет по другим принципам. Это такой же биотех, как и все остальные,– ответил тот.
- Надеюсь, оно не питается пришельцами? Оно не опасно? – спросил Федор.
- Нет. Оно почти разумно, – успокоил нас наш мудрец.
Он приложил тонкую трехпалую кисть к двери, будто бы погладив ее, и она открылась, впуская нас внутрь Цеха Воспроизводства и Выращивания.
За дверью оказался еще один коридор, менее просторный и более узкий. По нему мы миновали первую дверь. Тангх-Ла сказал, что позже объяснит ее значение. Поэтому мы вошли во вторую дверь и оказались в комнате, чуть больше той, в какой каждый из нас жил. Почти всю комнату занимали два серых шара, с двух сторон к которым тянулись толстые кабели, диаметром приблизительно двадцать сантиметров. Они были гораздо толще, чем кабели в туннелях московского метрополитена.
Шары были покрыты толстой морщинистой серой кожей. Со стороны могло показаться, что два небольших слона свернулись каким-то образом в клубок и спят, так как движения этих шаров были подобны размеренному дыханию живого существа.
- Это Производительные Накопители, – торжественно сказал нам Тангх-Ла.
- А для чего они? – полюбопытствовал Федор.
- Здесь преобразуются живые клетки и вырабатывается мужской и женский генетический материал для выращивания, а затем, поступает в Производитель, где и происходит зарождение новой жизни.
Кингсли удивленно смотрел на все это. Затем он спросил:
- Это биотехи?
- Да. – согласился наш гид.
Он повел нас за собой дальше. Следующее помещение было огромным. Большую его часть занимала выращивающая машина. Она почти достигала высоты потолка.
Мне она напомнила пчелиную или муравьиную матку. Она была полупрозрачна, состояла из сегментов и казалась на вид мокрой и склизкой, и за толстыми ее стенками просматривалось нечто темное, но что именно, невозможно было понять. Она постоянно сокращалась, будто жирная гусеница, но никуда не ползла, так как была сращена с полом. Почему-то мне было не по себе. Я с детства не любила червяков и гусениц. Даже мыши и лягушки не вызывали у меня такого чувства гадливости, а последние меня даже восхищали. У бабушки я в детстве часто ловила лягушек. Мне они нравились, я ими любовалась и… отпускала.
Судя по глазам, Збигнев испытывал такое же чувство. Я постаралась ничем не выдать свои ощущения, чтобы не обидеть Тангх-Ла.
Наш провожатый сказал несколько слов о выращивании и легко погладил ладонью бок машины, но мне даже дотронуться до нее было противно. Машину обслуживали тангхри, работающие возле нее посменно.
С одной стороны из стены к машине тянулись два уже знакомых нам кабеля. Внутри машины что-то противно хлюпало и чмокало, будто кто-то лакал или сосал что-то невероятно вкусное. Даже мой кот не издавал таких звуков во время еды, если ему давали свежее мясо.
Все мы рассматривали это чудо инопланетной технологии с нескрываемым любопытством.
Нас подвели к другому концу машины. Он был словно обрублен и имел круглый узкий выход. Створы выхода, сжатые по часовой стрелке, вдруг разошлись, выбросив на поверхность широкого вогнутого лотка нечто с огромными глазами, окутанное слизью.
Лоток стоял на движущемся круге, и после рождения нового существа, круг повернулся, подставив новый вогнутый лоток. Первый тангхри взял лоток с новорожденным, положил его на чашу, подвешенную на жилистых веревках над чаном с едко пахнущим раствором. Затем он окунул ее вместе с лотком в чан и поднял. Из днища чаши полилась жидкость. Слизь так и осталась на новорожденном.
- Этот состав помогает особи окуклится. Прежде чем она станет взрослой, она создаст из слизи кокон и до своего второго рождения повисит в Инкубаторной Комнате, где сохраняются все необходимые условия, – пояснил Тангх-Ла.
После «купания» существо было передано второму тангхри, который отнес новорожденного в смежное с цехом помещение и тут же вернулся обратно. Мы заглянули туда. Инкубаторные Комнаты, находящиеся в смежных залах, так же являлись огромными биотехами. Там находились еще два тангхри, присматривающие за «полуфабрикатами». Они прикрепляли окуклившихся особей на потолок рядами и следили за внешними условиями преобразования. К счастью, потолки там были низкие, но комнаты были огромные по своей протяженности. И вдоль стен тянулись выступы, куда складывали тех, кому предстояло пройти трансформацию.
- Мощности не хватает, - пожаловался Тангх-Ла. – поэтому нас рождается меньше и меньше.
Мы могли только посочувствовать ему.

Тангх-Ла вывел нас обратно в общий коридор из цеха Воспроизводства и не объяснил, что находится за первой дверью. Вероятно, забыл.
- Теперь, - сказал он, – я покажу вам самое главное. Я покажу Центрального Управленца. Но покажу его не всем, а только двоим.
Он указал на меня и Збигнева.
- Почему только им? – поинтересовался Родимин.
- Потому что они явились для моей расы эталоном, примером для нас, лишенным алчности и собственических интересов.
Затем Танг-Ла попросил меня и Збыша следовать за ним.
Мы спустились на последний этаж. Я переглянулась с Ченски: мне было как-то тревожно, будто что-то должно произойти. С другой стороны, мне было любопытно посмотреть на это чудо биотехники незнакомой цивилизации.
Збыш спокойно шел рядом, опираясь на трость. Вывихнутая нога еще очень болела, но он мужественно терпел. Похоже, что он был готов умереть за меня или, не взирая на свое состояние, дать отпор любому, кто осмелиться напасть.
Мы вышли из лифта и остановились. Збыш утер платком взмокший высокий лоб и лицо, задумчиво огляделся. Тут была одна единственная дверь.
Мы вошли в нее следом за Тангх-Ла. Он на ходу предупредил нас, чтобы мы не приближались к Управлецу без разрешения и ничего не трогали. А мы и так не собирались что-либо трогать.
В этом, довольно большом зале, было сумеречно и зябко. Наш провожатый отошел в сторону. Нашим взорам открылась чудная картина: в центре зала возвышалось нечто, похожее на кристаллический выступ горной породы, прозрачный, искусно ограненный, каждой гранью испускающий приятное для глаз разноцветное свечение. Вспыхивающее, угасающее и снова вспыхивающее, оно бросало разноцветные блики на стены, пол и потолок, делая их похожими на калейдоскоп.
Из стен и пола с разных сторон змеились к Управленцу толстые мощные корни неведомых могучих растений, а может быть, тех деревьев, росших на поверхности.
Танг-Ла сказал что-то непонятное, что наши ЭП не смогли перевести. Мы увидели, как корни тут же отползли в сторону. Это было похоже на какое-то колдовство.
- Кристалл! – воскликнула я, восхищенно.
- Он не мертвый камень, – сказал наш гид.
- Но он не… - Збигнев не закончил вопрос. Тангх-Ла опередил его:
- Это неживая материя.
- Как?! – воскликнули мы в один голос.
- Он не живой и не мертвый, но в то же время он и тот и другой, – объяснил мудрец, качнув усиками.
Тут мне стало ясно, что это гениально созданный биотех, искусственный интеллект, которому не было равных. Видимо, его создатель был гением технической мысли.
Наш провожатый грустно вздохнул:
- К сожалению, внутри произошел сбой, а починить и перенастроить его не могу даже я.
- Як он действуэт? – полюбопытствовал Збигнев.
В ответ Танх-Ла подвел нас к управленцу, приказал расслабиться и закрыть глаза.
Сначала я ничего не почувствовала. Просто стояла с закрытыми глазами. Но потом мне на ум пришло спросить Управленца о былых временах Тангхри. Прежде всего, меня интересовал период кризиса.
И вдруг предо мной развернулась панорама, но эта панорама была живой, движущейся, словно записанной на видеоноситель. Я видела Тангхри, разделившихся на два лагеря. Они дрались друг с другом на коротких и широких ножах, напоминающих мачете. Это была кровавая бойня, где брат шел на брата. Меня никто не видел. Один изрубленный тангхри свалился мне прямо под ноги. Я вскрикнула и инстинктивно подалась назад, но картина сменилась. Теперь я видела тангхри, бегущих по лесу, и людей в военной форме с оружием, стреляющих им вслед. Они расстреливали местных жителей так, будто бы избавлялись от тараканов или охотились на мелкую дичь.
И вдруг все погасло. Я очнулась. Збыш обнимал меня и спрашивал, все ли со мной в порядке. Я почувствовала, что лицо мое мокрое от слез. В глазах Збышека я увидела боль и печаль. Может он видел то же самое? Он тут же спросил, что я видела.
- Крах Цивилизации, – ответила я.
Тангх-Ла качнул головой.
- Мы слишком долго жили в скорлупе и слишком поздно поняли это.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Добавлено через 17 минут

@Talamasca,
Да. Путь к Светлому Будущему обернулась названием альбома АС/DC- Дорога в ад. А ведь это вероятное развитие событий для таких как мы, получивших в свои руки истинное знание.
Один мой друг, сказал мне, что в этом есть что-то от Соляриса, но где он это увидел, остается загадкой. Скорее это влияние Рэя Брэдбери, чем Станислава Лема.) И еще оказал влияние фантастический роман Сильнее времени А. Казанцева, во всяком случае про тангхри и выращивание точно.)

Добавлено через 4 минуты

9. НЕУДАЧНИК

Мы вышли из комнаты. Збигнев был задумчив. Я спросила, что за той дверью, которая рядом с Залом Воспроизводства. Наш собеседник повел нас туда. Мы поднялись к остальной нашей исследовательской группе, которая присоединилась к нам. Кингсли сменил гнев на милость. Этот малый был просто повернут на компьютерной технике и все время пытался выпытать у меня, на что похож Главный Мозг? Но, я считала, что не вправе выдавать секрет, доверенный мне, и ограничилась фразой «похож на компьютер», и все. Мне вовсе не хотелось разговаривать с ним после того скандала, который он устроил недавно Збигневу и мне. Похоже, Джонатан не чувствовал себя виноватым и, более того, пройдя мимо Збигнева, сильно оттолкнул его со своего пути. Ченски чуть не упал, но стерпел, досадливо сопнув.
Вся наша группа сгрудилась у двери, войдя в комнату. Мы огляделись. Как всегда потолок плавно переходил в стены и пол. В стене мы заметили трехстворчатый шлюз, а под ним было вмонтировано приспособление типа конвейерной ленты, уходящей прямо к биотеху, напоминающему двустворчатую раковину. Сейчас эта раковина была закрыта, конвейер не двигался. Я заметила уже знакомые мне трубы, уходящие от «раковины» в стену. Воздух в комнате был затхлый, будто тут хранили несвежий заплесневевший сыр.
Здесь никого не было. Неожиданно шлюз открылся, и на конвеер выпало тело тангхри. Он медленными рывками двинулся к раковине, створки которой медленно открылись.
Наша группа молча наблюдала, что будет дальше. Прошло минут десять или пятнадцать, прежде чем лента плавно въехала в туда. Раковина закрылась и завибрировала, издавая хруст.
Збигнев круглыми от удивления глазами смотрел на все это.
- Цо то за… - он не закончил вопрос, утерев мокрый лоб.
- Здесь перерабатывается биоматериал, трасформируется и уходит в производительный биотех, – терпеливо пояснил Тангх-Ла.
Мне было не по себе, потому что для производства себе подобных тангхри использовали неживые особи. Я поняла, что производительность машины снижается из-за поломки Центрального Управленца и из-за недостатка биоматериала.
Увидев все чудеса инопланетной технологии, мы наконец-то могли быть свободны. Мы погрузились в лифт и поднялись на поверхность. И тут мои худшие предчувствия оправдались, потому что среди нас не было двоих: Збигнева Ченски и Джонатана Кингсли. Тангх-Ла, я и Родимин поспешили обратно, чтобы найти их. Мы спустились вниз и прошлись везде, где была наша группа, но ни одного, ни другого не было. Мысль о том, что парни сговорились, я отмела. Наконец мы заглянули в Трансформационную Комнату. Первое, что мы увидели, была трость Збыша, валяющаяся в коридоре у двери. А сам Ченски лежал на конвейере, не подавая признаков жизни. Еще немного, и он бы попал в Биотрансформатор. Но Тангх-Ла цапнул его, поднял с какой-то невероятной силой и опустил на пол. Конвейер остановился, створки «раковины» медленно закрылись. Я и Родимин бросились к Збигневу. Он был жив, но без сознания. На виске виднелся кровоподтек. Нос у него тоже был разбит. Родимин снял флягу с пояса и достал влажную салфетку, чтобы вытереть кровь. Я трясла Збигнева за ворот, пытаясь привести в чувства. Даже пару раз хлопнула по щекам. Он начал приходит в себя, открыл глаза. Вода из фляги помогла ему наконец очнуться. Он тут же попытался встать, охнул и обхватил голову.
- Алинка, скорей! Надо зостанович! – забеспокоился он.
Мне не верилось, что Кингсли мог его так отделать.
- Я пыталше, не смуг.
Я все поняла. Оставив Збыша на попечение Родимина, я и Тангх-Ла вскочили из комнаты.
- Мне известно, где искать Кингсли, – торопливо на ходу сказала я. - Кингсли хочет увидеть Управленца, а значит, произойдет непоправимое, потому что он слишком любопытен и сует нос, куда не следует. Он напросился на экскурсию именно из этого.
Мы поехали вниз. Расчет был верным. Ворвавшись туда, где был Центральный Управленец, мы тут же увидели Кингсли, недвижно стоящего у кристалла и положившего руки на его грани. Всполохи огня метались по стенам. Я хотела подойти и оттолкнуть Джона, но тангхри не позволил, сказав, что меня сожжет, так как Центральный Управленец не выдержит двоих. Он стоял рядом со мной и смотрел, выпучившись, на происходящее.
- Как же Кингсли?! – в отчаянии воскликнула я. – Он же может погибнуть! Надо увести его оттуда! Тангх-Ла, сделайте же что-нибудь!
Но тот устало сказал:
- Невозможно.
Обреченно я смотрела на Джонатана, прилипшего руками к инопланетному суперкомпьютеру. Но все кончилось неожиданно. Кристалл покрылся дуговыми разрядами, Кингсли отбросило под ноги Тангх-Ла. В эту минуту стало темно.
- Что случилось? – поинтересовалась я у гида.
- Аварийное отключение энергии, – из темноты произнес мой чужепланетный знакомый.
- Ресет, – простонал Джон.
Я испугалась не потому, что стало темно, а представила себе, что Кингсли вывел из строя все, что только можно, и, возможно, обрек на гибель и без того малочисленный народ. А, кроме того поставил всю работу по контактам с внеземной цивилизацией под сомнение. Мне хотелось побить Джона за его глупость.
Но неожиданно Кристалл снова вспыхнул разноцветными огнями. Тангх-Ла подошел к нему, протянул конечности, но не коснулся, а навис над аппаратом.
Кингсли, охая и потирая бок, встал на ноги. И тут уж я дала волю чувствам. Я размахнулась и влепила ему такую оплеуху, что он опять повалился на пол.
- За что?! – завопил Кингсли. - Я же пытался его починить! Почему все лавры достались лишь тебе и этому… из Польши?!
- Потому что ты все сломал и…
Тангх-Ла прервал меня.
- Центральный Управленец работает. Повреждения отсутствуют.
Он был удивлен. Я удивилась не меньше. Каким-то образом Кингсли удалось выявить неполадки и исправить их. Но как?!
- Что ты сделал? – спросила я у Джона.
Тот с досадой посмотрел на меня.
- Все основано на энергетических связях, как в мозге человека. Если сигнал идет неправильно, то последующих действий не возникает, либо развивается патология. Я просто исправил связи. Этот Управленец может чинить сам себя. Главное, дать адресную команду, – пояснил мне он.
- Зачем же ты вообще сюда полез? Славы захотелось? – я спросила у него с иронией.
- У меня были свои планы.
В это время к нам присоединились Родимин и Збигнев. Родимин завернул программисту-реконструктору руки за спину и вывел прочь, даже не взглянув на Центрального Управленца.
У Збигнева под короткими волосами над виском была видна ссадина.
- Збышка, ты в порядке?
- Угу, – промычал капитан Ченски.
Тангх-Ла попросил нас поехать домой. Сам он остался, так как решил все проверить еще раз сам.

Через пару часов мы были уже на Базе. В конференц-зале собрались все. Повод сбора был прост: недостойное поведение Кингсли, и спасшая его счастливая случайность.
Родимин взял на себя долг допросить молодого программера. Кингсли отмалчивался, пока Збыш не потерял терпение.
- Разрешите поговорыть с ним? Можна? – попросил он Родимина и, услышав в ответ «так, можна», задал Кингсли вопрос:
- Чи пан не поведжэ, для чего то зробил?
Джон молчал.
- Тогда расскажэ сам.
Збышек решил взять инициативу в свои руки, но Джон вдруг сдался и согласился поведать о том, что случилось.
Он рассказал, что все произошло в те самые минуты, когда мы, обсуждая увиденное, поднимались на лифте вверх.
Кингсли терпеть не мог, когда все происходит не по его плану и не по его правилам. По его мнению, он вполне мог уговорить меня стать его женой, по-видимому считая, что он имеет на меня все права. Збыш ему мешал. Но поездка в город Тангхри подкорректировала его планы, потому что это открыло для него перспективу разобраться сразу с двумя делами: во-первых, убрать раз и навсегда Збигнева Ченски со своего пути, во-вторых, завладеть Центральным Управленцем для своих целей. Ченски, как военный, привыкший все проверять, посчитал, что главный компьютер Джон хотел увидеть просто так, поэтому он выследил спрятавшегося за угол Джона, когда все садились в лифт. Народа было много и все заняты, поэтому никто вначале не придал значения, что двое отсутствуют. Когда мы уехали, Кингсли подождал и вызвал лифт. Тогда Збышек понял, что тот затеял что-то недоброе, и поспешил остановить программера. Но трость сослужила ему плохую службу. Кингсли выбил ее из рук Збыша и тем самым лишил его равновесия, так как нога была еще не здорова. Однако капитан Ченски, пытаясь любой ценой задержать реконструктора, сцепился с ним, рассчитывая протянуть время, пока их не разнимут. Но англичанин вывернулся, дезориентировал его, ударив по лицу, а после поднял металлическую трость и ударил его сверху. Посчитав, что убил соперника, Джон перенес его в Комнату Трансформации и сбросил тело на конвейер, пытаясь избавиться от трупа. А после беспрепятственно проник в комнату Центрального Управленца.
- Для чего Вам нужен был главный компьютер, сэр? – обратился к нему Родимин. – Вы ведь понимаете, что если бы Вы сломали его, то подорвали бы основу общества Тангхри и обрекли бы на смерть их цивилизацию?
Кингсли вдруг сжал кулаки и зло выкрикнул:
- Мне плевать на Тангхри! Я пытался починить этот прибор именно потому, что он главный, а значит, кто владеет им, тот имеет власть над всеми! Его можно использовать как оружие, идеальное оружие! О, если бы я смог его настроить, тогда я бы избавился от всех вас! Я бы владел этой планетой, и… - он перевел дух и сказал уже намного тише. – кто знает, может, стал бы сильнейшим и не подчинялся бы ничьим приказам, только себе.
Он помолчал и обратился ко мне:
- Может быть, если бы я имел власть, я не был бы в твоих глазах жалким неудачником? Во всяком случае, это означало бы, что я чего-то добился в этой жизни.
- Джон, ты оказался еще глупее, – вздохнула я. – и, более того, ты законченный эгоист и псих. Даже если бы ты стал королем всей Вселенной, я бы не изменила своего решения. Так что зря старался. Однако, народу Танхалы есть за что тебя благодарить, ведь ты обратил свой злой помысел им на пользу, и теперь их цивилизация, надеюсь, восстановиться. Тебе есть чем гордиться. Радуйся, ты прославился, но весьма оригинальным способом.
Джон поник головой. Ему не было стыдно. Он сожалел, что не сделал и теперь не имел возможности сделать больше для себя. Он чувствовал себя еще большим неудачником.
- Если бы Ченски не мешал мне этой своей дружбой с тобой, может, ничего бы и не было. Я женился бы на тебе, увез в Лондон. Ты же откопала сенсацию! Значит, ты успешна. Я стал бы твоим менеджером. Ты делала бы открытия, а я возил бы тебя по конференциям и получал бы деньги. Мы стали бы богатыми, понимаешь? А потом мне открылась перспектива власти…
- Так, отлично, - вздохнула я. – Хорошо, но когда ты делал мне предложение, я была никем. Если ты гоняешься за способом заработать, почему ты это сделал?
- Все просто, - с похоронным видом сказал Джон. – Мне нужен был кто-то, кто вел бы хозяйство в моем доме под Лондоном. Экономку нанимать дорого.
- А я, значит, по твоему разумению, дешевка, да?!
Возмущению моему не было предела, я готова была дать ему хороший подзатыльник, но рукоприкладство не состоялось. Профессор прервал наши дебаты.
- Ну все, гуси лапчатые! Брэк! Поспорили и будет.
- Со бенджеми робич? – спросил Збигнев у Родимина.
- Покушение на убийство серьезная штука, – ответил ему Родимин, разведя руками – А потому запру-ка я его под арест до окончания срока экспедиции. Большего сделать не в силах. Я не полиция и не суд. А вот что решишь дальше с ним делать ты?
- Не бендже писать заявленье. Нех живет. Связыватше не хочитше, – устало скрипнул Збигнев.
Матвей Ильич, который молчаливо наблюдал за нами, вдруг рассерженно сказал:
- Вернемся, я его, паразита, Грибову сдам! Пусть пишет заявление и катится куда подальше!
Грибов был директором нашего НИИМА. Я знала, что он очень строгий и никогда не повторяет приказы два раза. Стоит ему узнать о чьих-нибудь безобразиях, и с научной карьерой того человека может быть покончено раз и навсегда. Уволит без объяснений.
Однако судьба Кингсли меня мало волновала. Я боялась, что перед Грибовым откроются мои отношения со Збигневым Ченски. Вот это будет хуже всего.
- Мыщле теж, – сказал вдруг Збышек еле слышно. Но я поняла, о чем он. Видимо, он прочитал мои мысли.
После совещания Кингсли отправили в карцер, а я, Матвей Ильич и Федька ушли ко мне, чтобы обсудить увиденное. Збигнев хотел пойти с нами, но Родимин остановил его и куда-то отослал.
Я очень просила Гаврилова, чтобы тот не говорил Грибову о наших с Кингсли отношениях. На это он ответил, что не собирается вмешиваться в чужие дела, но преступное хулиганство – это факт, а факт – вещь упрямая. Поэтому он будет говорить с директором НИИМА о недостойном и глупом поведении несчастного эгоистичного карьериста. У меня как камень с души свалился.
А Федя задумчиво сказал:
- Времена противостояний давно прошли, а продажность осталась та же.
- Западный менталитет, друг мой Фидель, вещь в себе, - усмехнулся Матвей Ильич в ответ.
Я улыбнулась им обоим.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

 

[Talamasca]

Тангх-Ла качнул головой.
- Мы слишком долго жили в скорлупе и слишком поздно поняли это.

Как и все в жизни, чаще всего.

Очень круто!

 

[Marysia Oczkowska]

@Talamasca,
Кингсли тот еще гад оказался.

 

[Talamasca]

@Marysia Oczkowska, да ужас какой-то!

 

[Marysia Oczkowska]

@Talamasca,
Бывает ппц какой парень! А этот парень-ппц.
Шук'шук- ходячая катастрофа, неудачник.

 

[Talamasca]

@Marysia Oczkowska, а как ты придумала этот образ?