Читальня Си (ړײ)

[Сиш]

Приветствую Вас в Читальне

Меня зовут Сиш

Проходите, присаживайтесь, листайте..

Приглашаю "прогуляться" по темкам моего раздела

Почитать: Лохматая история, Я подожду , Я буду ждать...

Приятного времяпровождения :)​

 

[Сиш]

— Проследи за тем, что происходит во время человеческого общения. Зачем человек открывает рот?
Я пожал плечами.

— Главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивность думать. Этому подчинены все социальные маневры. Больше того, только эти вопросы вызывают у людей стойкие эмоции.

— Вообще-то мне в жизни попадались и другие люди, — сказал я с легкой иронией.

Иегова кротко посмотрел на меня.

— Рама, — сказал он, — вот прямо сейчас ты пытаешься донести до меня мысль о том, что ты имеешь доступ к более престижному потреблению, чем я, а мой тип потребления, как сейчас говорят, сосет и причмокивает. Только речь идет о потреблении в сфере общения. Именно об этом движении человеческой души я и говорю. Ничего другого в людях ты не встретишь, как не ищи. Меняться будет только конкретный тип потребления, о котором пойдет речь. Это может быть потребление вещей, впечатлений, культурных объектов, книг, концепций, состояний ума и так далее.

© Виктор Пелевин | «Empire V»

Добавлено через 13 минут

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Лев Ландау и его классификация женщин, или помешанность физика на красоте


Лев Ландау - один из самых гениальных ученых XX века, лауреат Нобелевской премии по физике 1962 года, автор теорий и концепций в различных областях физики.

Со свойственной всем гениальным ученым основательностью, Лев Ландау пытался систематизировать и обосновать все вокруг. Так родились его знаменитые "Теория счастья", теория "Как правильно мужчина должен строить свою жизнь", "Брачный пакт о ненападении", "Классификация наук", "Классификация ученых", "Классификация женщин" и др.

О последней и пойдет речь в данной статье.

"Брачный пакт о ненападении" Льва Ландау, или Отношения с женой без обязательств
Теории Льва Ландау о женской красоте: "модуль города", "принцип действия привлекательности"
«Классификация женщин по красоте»
Он любил повторять: «Вообще женщины - они бывают разные». Поэтому всех девушек, достигших полового созревания, он беспринципно подвергал классификации по степени убывания красоты:

I класс. «Красивые» с прямым носом. Невозможно оторваться.
II класс. «Хорошенькие» со слегка вздернутым носом. Хочется смотреть.
III класс. «Миловидные» с прочими формами носа. Ничего особенного. Можно и не смотреть.
IV класс. «Выговор родителям». Обладательницы хотя бы чего-нибудь приятного глазу. Лучше не смотреть.
V класс. «За повторение – расстрел». Все остальные женщины. Не хочется смотреть.
Женщины первых трех классов считались привлекательными, а 4 и 5 классов - за женщин и не считал, они для него были не интереснее стула. Поэтому Ландау вывел дополнение к существующей классификации женщин - это их сравнение со стулом:

"Если с женщиной пятого класса рядом поставить стул, то лучше смотреть не на нее, а на стул. Женщины четвертого класса равнозначны «по красоте» со стулом. Третьего – уже превосходят стул. Рядом со «второклассной» стула вообще не замечаешь. А первоклассные в природе редко встречаются."
«Классификация мужчин»
Согласно теории Льва Ландау, мужчины, в зависимости от того, что их привлекает в женщинах, делятся на 2 класса:

«душисты» - для них важнее внутреннее содержание женщин.
«красивисты» - их привлекает женская красота.
«Красивисты», в свою очередь, делятся на подвиды: «мордистов», «фигуристов», «рукистов», «ногистов» и т.д.

"подкаблучники" - мужчины, находящиеся в полном подчинении женщин, зависимые от них. Эту категорию физик даже не считал мужчинами.
Себя Ландау причислял к "чистым красивистам", или "красивистам-идеалистам", так как больше всего ценил красоту, в особенности нос.

Лев Ландау гордился своей классификацией женщин не меньше, чем своими заслугами в физике. Он искренне был уверен, что женщинам необходима лишь красота, все остальное - ни к чему.

Будучи очень любвеобильным мужчиной, в повседневной жизни он часто пользовался своей теорией - даже адреса и телефоны знакомых женщин записывал в порядке убывания красоты.

 

[Сиш]

Врачи-дизайнеры

Мой сын обладает хорошей памятью. В детском саду он знал наизусть все тексты утренников, поэтому до последнего дня было непонятно, какой у него костюм, ведь детки болеют и он мог их заменить, зная все роли.
На новогодний утренник пятилетнему сынуле досталась роль огурца.
Узнав об этом накануне дежурства, я купила зелёную футболочку, цветной картон и с большим вдохновением всю ночь шила зелёные шортики под футболку и клеила салатовую шапочку из картона с чудесным хвостиком из проволоки, обтянутой зелёной тканью.
На утренник шёл папа, что не внушало особого доверия, поэтому инструкция, как одеть ребёнка и как закрепить шапочку, читалась папе утром перед работой.
В разгар дежурства позвонила воспитательница и срывающимся голосом сообщила, что у них заболел исполнитель самой главной роли и завтра сын будет...колобком. На мой нервный вопрос - может ли колобок быть в костюме... огурца? - в трубке была многозначительная тишина.
Я позвонила мужу на работу и сообщила про форс-мажор.
Абсолютно счастливым голосом (меня уже тогда это должно было насторожить) муж сказал, что нет никаких проблем. Он возьмёт с собой двух друзей хирургов, а три хирурга - это супер команда, которая справится с любой задачей! И они, то есть, хирурги - очень смекалистые мужики, поедут к нам домой и решат эту проблему (моя интуиция, видимо, была очень больна в тот момент!).
Забегавшись в роддоме, я в девять вечера позвонила домой. Трубку взял сын и сообщил, что они купили белую футболку, а сейчас папа клеит жёлтый картон, дядя Вова готовит кушать, а дядя Владик - смеётся.
Ещё через час сын сообщил, что он ложится спать, а дядя Владик вырезал из жёлтого картона круг и рисует на нём глазки, дядя Вова открывает банку солёных огурцов, а папа - икает от смеха.
В двенадцать вечера я позвонила опять. Муж сообщил, что дядя Вова и дядя Владик очень устали делать колобка и уже ... спят. И есть ньюансы.
Колобок, чисто случайно, был приклеен дядей Вовой суперклеем на белую футболку очень криво. Поэтому, когда дядя Владик отдирал сей шедевр, то футболка порвалась. Поэтому они его пришили медицинским шёлком на зелёную футболку огурца.
Но получилось красиво, что я даже не представляю себе как. А ещё... они сделали колобку тридцать зубов, и он теперь улыбается во весь рот, правда ещё на два зуба не хватило белого картона.
(Ну ничего страшного, - сказала я, - на фоне тридцати зубов это будет незаметно).
Так что я могу не нервничать, спокойно работать и у моего сына будет самый лучший костюм. А кто это там храпит? Так это дядя Владик, который так тщательно вырезал из картона зубы, что заснул прямо в кресле.
Меня до утра терзали смутные сомнения. И, сдав дежурство, я закатила истерику главврачу, чтобы меня отпустили, хоть на час, на утренник сына.
Я немного опоздала... Из актового зала доносился хохот с завываниями и всхлипываниями. Я приоткрыла дверь...
Возле новогодней ёлки пытался прыгать колобок. Огромное круглое жёлтое лунообразное лицо на груди сына было в диаметре от подбородка до колен. Глаза этого монстра смотрели в разные стороны. Три шёлковых длинных горизонтальных шва над глазами ассоциировались с морщинами на лбу глубоко умудрённого жизнью колобка.
Особо впечатляло отсутствие двух зубов в широко раскрытом рту. Потому что это были ... два передних верхних зуба!
Это был очень пожилой, потасканный и видавший жизнь колобок, страдающий хроническим алкоголизмом и вернувшийся недавно из колонии строгого режима... Ну а весь этот скрупулезный труд трёх хирургов дополняла весёленькая салатовая картонная шапочка огурца, с проволочным хвостиком, обтянутым зелёной тканью.
В этот момент сынок начал декламировать стишок, который начинался словами:
"Где вы ещё увидите, такого же, как я?..."
(было продолжение, что только в сказке и на новогоднем утреннике, но всем уже было не до этого...) - воспитательница со стоном присела на корточки, зал плакал.

© Наташа Яремчук

 

[Сиш]

Я провела с ним 88 дней и 16 часов моей жизни. Ни у одного мужчины не было так мало времени, и ни один не дал мне так много. Один пробыл со мной 6 месяцев, и не сумел дать мне того, что у меня было с Элджотом уже после б часов. Я продолжала быть с этим человеком, так как считала, что его «шесть часов» еще наступят. Я ждала. Но они так и не наступили. Как-то во время очередной бессмысленной ссоры он закричал:

— Ну и что такого дал тебе этот чертов поляк, от которого у тебя не осталось ничего? Даже его чертовой фотографии нет. — А когда он торжествующе изрек: — Да имел ли он представление о том, что такое фотоаппарат? — я выставила его полупустой чемодан, с которым он переехал ко мне, за дверь.

Так что же дал мне этот «чертов поляк»? Что?

Например, дал мне оптимизм. Он никогда не говорил про печаль, хотя я знала, что он пережил бесконечно печальные времена. Он заражал оптимизмом. Дождь для него был всего лишь коротким промежутком перед появлением солнца. Всякий, кто жил в Дублине, поймет, что подобный образ мыслей — пример сверхоптимизма. Это при нем я открыла, что носить можно не только черное. При нем я поверила, что мой отец любит мою мать, только не может проявить это. Даже моя мать никогда не верила в это. Ее психотерапевт тоже.

Например, он подарил мне такое чувство, когда кажется, что через минуту ты сойдешь с ума от желания. И при этом ты знаешь, что желание твое исполнится. Он умел рассказать мне сказку о каждом кусочке моего тела. И не было такого места, которого он не коснулся бы или не изведал его вкус. Будь у него время, он перецеловал бы каждой волосок у меня на голове. Все по очереди. При нем мне всегда хотелось раздеться еще больше. У меня было ощущение, что я почувствовала бы, наверное, себя еще более обнаженной, если бы мой гинеколог вынул у меня спираль.

Он никогда не искал эрогенных зон на моем теле. Он считал, что женщина является эрогенной зоной вся в целостности, а в этой целостности самый эрогенный участок — мозг. Элджот слышал о пресловутой G-точке в женском влагалище, но он ее искал в моем мозгу. И практически всегда находил.

Я дошла с ним до конца каждой дороги. Он приводил меня в такие чудесно грешные места. Некоторые из них сейчас для меня святыни. Иногда, когда мы любили друг друга, слушая оперы или Бетховена, мне казалось, что невозможно быть еще нежней. Как будто у него были два сердца вместо двух легких. А может, так оно и было…

Так, например, он подарил мне маленькую красную резиновую грелку в форме сердца. Размером чуть больше ладони. Милый. В Дублине только он один мог придумать что-либо подобное. Потому что только он обращал внимание на такие вещи. Он знал, что у меня страшный предменструальный период, предшествующий еще худшим дням, и что тогда я становлюсь несправедливой, жестокой ведьмой, которой все мешает. Даже то, что восток находится на востоке, а запад на западе. Однажды он поехал на другой конец Дублина и купил эту грелку. В ту ночь, когда у меня безумно болело, он встал, наполнил грелку горячей водой и положил мне на живот. Но сперва поцеловал мне это место. Сантиметр за сантиметром. Медленно, осторожно и невероятно нежно. Потом положил мне эту грелку. И когда я восхищенная, смотрела на это маленькое чудо, он принялся целовать и сосать пальцы моих ног. Сперва на одной ноге, потом на другой. Он все время смотрел мне в глаза и целовал. Хоть у тебя и не бывает предменструальных периодов, ты все равно ведь способен представить, как это чудесно. К сожалению, я пережила с ним всего лишь три таких периода.

А еще, например, он подарил мне детскую любознательность. Он спрашивал обо всем. Точь-в-точь как ребенок, имеющий право задавать вопросы. Он хотел знать. И научил меня, что «не знать» — это значит «жить в опасности». Он интересовался всем. Все обсуждал, все подвергал сомнению и склонен был поверить всему, как только удавалось убедить его фактами. Помню, как однажды он шокировал меня вопросом:

— Как ты думаешь, Эйнштейн онанировал?

Он научил меня, что следует покоряться своим желаниям, как только они приходят, и ничего не откладывать на потом. Так во время приема в огромном доме какого-то жутко важного профессора генетики в процессе нуднейшей научной дискуссии о «генетической обусловленности сексуальности млекопитающих» он вдруг встал, подошел ко мне, наклонился — все умолкли, глядя на нас, — и прошептал:

— На втором этаже дома есть ванная, какой ты в жизни не видела. Глядя на тебя, я не могу сосредоточиться на дискуссии о сексуальности. Пойдем скорей в эту ванную. — И добавил: — Как ты думаешь, это генетическая обусловленность?

Я послушно встала, и мы пошли наверх. Молча он поставил меня к зеркальной дверце шкафа, спустил брюки, раздвинул мне ноги, и… И «генетически обусловленная сексуальность млекопитающих» обрела совершенно иное чудное значение. Когда через несколько минут мы вернулись и сели на свои места, на миг воцарилась тишина. Женщины пытливо смотрели на меня. Мужчины закурили сигары.

Еще он, например, подарил мне ощущение, что я для него самая главная женщина. И все, что я делаю, для него имеет значение. Каждое утро, даже если мы спали вместе, он, здороваясь со мной, целовал мне руку. Открывал глаза, вытаскивал мою руку из-под одеяла и целовал. И говорил при этом: «Дзень добры». Всегда по-польски. Как в первый день, когда нас представили друг другу.

Иногда, случалось, он просыпался ночью, «пораженный какой-нибудь идеей» — так он это называл, — тихонько вылезал из постели и шел заниматься своей генетикой. Под утро возвращался, залезал под одеяло, чтобы поцеловать мне руку и сказать «дзень добры». Он наивно думал, что я не замечала его уходов. А я даже наносекунды, проведенные без него, замечала.

Он мог прибежать в институт, где у меня были занятия, и сказать, что опоздает на ужин на десять минут и чтобы я не беспокоилась. Понимаешь, невероятно долгие десять минут…

Он подарил мне, например, за эти 88 дней и 16 часов больше пятидесяти пурпурных роз. Потому что я больше всего люблю пурпурные розы. Последнюю он подарил мне в тот последний шестнадцатый час. В аэропорту в Дублине перед самым отлетом. Знаешь ли ты, что, когда я возвращалась из аэропорта, мне казалось, что эта роза самое главное, что мне кто-либо когда-либо дал за всю мою жизнь?

Он был моим любовником и одновременно лучшей подругой. Нечто подобное случается только в фильмах и причем только тех, которые снимают в Калифорнии. А со мной случилось в действительности в дождливом Дублине. Он давал мне все и ничего не хотел взамен. Совершенно ничего. Никаких обещаний, никаких клятв, никаких обетов, что «только он и никогда никто другой». Попросту ничего. Это был его единственный ужасный недостаток. Не может быть для женщины большей муки, чем мужчина, который так добр, так верен, так любит, такой неповторимый и который не ждет никаких клятв. Он просто существует и дает ей уверенность, что так будет вечно. Вот только боишься, что вечность эта — без всяких стандартных обетов — будет короткой.

Моя вечность длилась 88 дней и 16 часов.

© Януш Леон Вишневский

 

[Сиш]

Милота

[MEDIASERVICE]https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=TRIbh6RByvI[/MEDIASERVICE]

 

[Сиш]

Мистический Киану

https://sunmag.me/novosti/16-04-201...udii.html?utm_referrer=https://zen.yandex.com

 

[Сиш]

Вся правда о сказках.

Красная Шапочка.
В оpигинале Красная Шапочка носила вовcе не шапочку, а шаперон — нaкидку с кaпюшоном. У Перро она рaзгуливала именно в шапероне. А вот в немецкой версии братьев Гримм девочка была именно в шапочке, что прижилось и у нас. Первая запись этой скaзки, сделанная в Тироле, датирована XIV веком. Рaспространена она была по всей Европе, и в оригинале ее рaссказывали с любопытнейшими подробностями, о которых Перро и Гриммы как-то забыли упомянуть.
Девочка в краcном плащике действительно заболталась с волком по пути к бaбушке. А когда она пришла к домику, там хитрое животное уже успело бaбушку не только убить, но и сварить. Волк в бабушкином чепце и плaтье кулинарничал, гостья была приглашена к столу, и вместе они принялись весело кушать бабушку, у которой было вкусное жирное мясо. Правда, бабушкина кошечка пыталась предупредить девочку о нежелательности каннибализма. Она крутилась вокруг и пела песенку:
Девочка бабушку жует,
Бабушки своей косточки грызет.
Но волк метким ударом деревянного башмака тут же убивает наглую кошку, на что Красный Плащик реагирует весьма безмятежно. Девочка раздевается догола, прыгает к бабушке в постель и принимается задавать ей непростые вопросы:
– Бабушка, почему у тебя такие широкие плечи?
– Бабушка, почему тебя такие длинные ноги?
– Бабушка, почему тебя на груди так много шерсти?
Волк на это честно отвечает, что так ему удобнее дорогую внучку обнимать, догонять и согревать. А когда дело доходит до больших зубов, волк не выдерживает и вспарывает своей милой подруге шейку. Видимо, бабушки ему не очень досталось за обедом.
И да, конец. Никаких дровосеков.

Гензель и Гретта
Древний сюжет про детей, потерянных в лесу, обрел новую жизнь в самом начале XIV века, во время Великого голода 1315–1317 годов. Три года чудовищных неурожаев, вызванных продолжительными заморозками, унесли примерно 25 процентов населения Северной Европы. В городах и деревнях процветал каннибализм. И именно тут появились Жанно и Марго (или Гензель и Гретель в немецком варианте).
Версий сюжета много, но самая популярная заключалась в том, что отец и мать, помирая от голода, решили съесть своих детей. Дети, услышав, как родители точат ножи, помчались в лес — переждать там, пока папа с мамой от голода умрут. По дороге мальчик бросал камушки, чтобы не заплутать. Просидев какое-то время в лесу, дети тоже стали изнывать от голода и тихонько прокрались обратно к дому. Там они услышали разговор родителей, которые раздобыли где-то немножко хлеба и теперь печалились, что хлеб-то для подливки есть, а вот непослушное мясное блюдо от них ускользнуло. Дети стащили кусок хлеба и опять подались в чащу. Но теперь мальчик отмечал путь крошками, которые тут же склевали тоже обезумевшие от голода птицы. Доев хлеб, дети решили было помирать — и тут они вышли к домику, сделанному из хлеба! А окна даже были выложены пшеничными лепешками! Дальше все идет по уже знакомой нам колее. Но в конце дети радостно возвращаются домой, неся с собой не только мешки свежего хлеба, но и хорошо зажаренную ведьму. Так что родителям теперь не нужно есть своих детей. Все счастливы, все обнимаются. С течением времени сказка видоизменялась. Голод в качестве основного персонажа все же остался, но родители теперь просто избавляются от лишних ртов, отводя детей в лес. Домик превращается в пряничный, ибо маленьких слушателей нынче хлебом к ведьме уже не заманишь, а изжарившаяся ведьма так и остается в печи, не попадая на семейный стол.

Белоснежка
В системе классификации сказочных сюжетов Аарне-Томпсона Белоснежка идет под номером 709. Это одно из известных повествований народной сказительницы Доротеи Виманн, записанное Гриммами и изрядно ими смягченное, хотя и от гриммовской версии фанатам Диснея станет не по себе.
Ну, во-первых, Белоснежку, падчерицу царицы, тоже собирались съесть — как без этого в сказке-то? Мачеха потребовала от слуги, чтобы он, придушив надоедливую девицу, принес в царскую кухню ее легкие и печень, которые и были поданы в тот же день на веселом званом ужине в замке (потроха оказались оленьими, ибо слугу девица подкупила своей красотой и молодостью). Белоснежка оказывается в плену у семи горных духов, которым тоже нравится ее красота — настолько, что они решают оставить девушку у себя. После смерти Белоснежки от отравленного яблока гроб с ее телом выставляется на горе, и там его видит проезжавший мимо королевич.
Далее Гриммы с некоторой заминкой пишут, что королевич пожелал забрать мертвую девушку к себе, потому что она выглядела как живая и была очень красивой. Не будем думать о королевиче плохо — может быть, он, в отличие от возлюбленного Спящей Красавицы (см. дальше), просто собирался честно и благородно выставить ее в краеведческом музее. Но пока он торгуется с гномами за право выкупа тела, его слуги роняют гроб, мертвая девушка падает, кусок яблока вылетает изо рта девицы — и все живы и счастливы. Ну, кроме мачехи. Потому что царице на ноги надели раскаленные железные башмаки и заставили ее плясать на горящей жаровне, пока она не умерла.

Спящая красавица
Ага. Конечно, поцеловал он ее... Нет, в древних версиях этого сверхпопулярного сюжета, первые записи которого относятся к XII–XIII векам, все происходило иначе. И подробнее всех за полстолетия до Перро, в 30-х годах XVII века, сюжет записал итальянский граф Джамбаттиста Базиле, еще один собиратель народных сказок.
Во-первых, король был женат. Во-вторых, обнаружив девушку, спавшую в заброшенном замке в лесу, он поцелуем не ограничился. После чего насильник поспешно уехал, а девушка, так и не выйдя из комы, в положенный срок разрешилась двойней — мальчиком и девочкой. Дети ползали по спящей матери, сосали молоко и как-то выживали. А потом мальчик, потерявший материнскую грудь, начал от голода сосать подвернувшийся мамин палец и высосал застрявшую там проклятую занозу. Красавица проснулась, обнаружила детей, поразмышляла и приготовилась к голодной смерти в пустом замке. Но проезжавший мимо король как раз вспомнил, что в прошлом году весьма недурственно провел в этих зарослях время, и решил повторить мероприятие. Обнаружив детей, он повел себя как порядочный человек: стал наведываться и подвозить продукты. Но тут в дело вмешалась его жена. Детей она зарезала, накормила папашу их мясом, а Спящую красавицу хотела было сжечь на костре. Но потом все кончилось хорошо. Королева пожадничала и приказала стащить с девушки шитое золотом платье. Король, полюбовавшись на юную голую красавицу, привязанную к столбу, решил, что прикольнее будет отправить на костер старую жену. А детей, оказывается, спас повар.

Рапунцель
А тут вообще все крайне невинно. Единственное, считай, отличие диснеевского сюжета от оригинальной версии, записанной Гриммами, в том, что никуда Рапунцель с принцем не убегала. Да, он лазил в башню по ее косе, но вовсе не с целью жениться. И Рапунцель тоже не рвалась в пампасы. На свободу она весьма оперативно отправилась, когда ведьма заметила, что корсет красавицы перестал сходиться в талии. В немецких деревнях, где многие барышни работали служанками в зажиточных домах, этот сюжет был не столь уж сказочным. Ведьма остригла Рапунцель, а принц в наказание был оставлен колдуньей без глаз. Но в конце сказки все у них отрастает заново, когда слепо блуждавший по лесу принц наткнулся на своих детей-близнецов, которые искали пропитание для голодной и несчастной Рапунцель.

Золушка
Над сюжетом сказки «Золушка» Шарль Перро поработал особенно старательно, тщательно вычищая из него всю мрачность и всю тяжелую мистику. Так появились феи, принцы Мирлифлоры, хрустальные башмачки, кареты-тыквы и прочая красота. А вот братья Гримм записали за народной сказительницей Доротеей Виманн версию, которая была куда ближе к народному варианту этой сказки.
В народном варианте Золушка бегает просить платья для балов на могилу матери, которая встает из гроба, чтобы нарядить дочурку (Гриммы, подумав, все же заменили маму-зомби на белую птичку, которая подлетала к могиле со свертками в зубах). После балов девушка сбегает от принца, который хочет не столько жениться, сколько немедленно размножаться. Девушка взбирается то на грушу, то на голубятню. Принц топором рубит все эти возвышенности, но Золушка как-то ухитряется скрыться. На третьем балу принц просто приклеивает прыткую красотку к лестнице, залив ту смолой. Но Золушка выпрыгивает из золотых туфелек и, вся в смоле, опять уносится, спасая свою честь.
Тут принц, окончательно ополоумев от страсти, решает выманить барышню обещанием жениться. Пока Золушка размышляет, можно ли верить его словам, пусть и объявленным на все королевство, принц начинает курсировать с туфельками. Старшая сестра отрезает себе пальцы ног, чтобы влезть в туфельки, но сильно хромает в них и теряет по дороге. Младшая сестра отрезает себе всю пятку и идет достаточно ровно, однако белые голуби раскрывают принцу и его свите обман. Пока сестры бинтуют кровавые обрубки, появляется Золушка и, вытряхнув кровь из туфелек, надевает их.
Все в восторге, принц и Золушка едут жениться, а белые голуби выклевывают ее сестрам глаза, за то что они заставляли Золушку убирать в доме и не пускали ее на бал. И теперь сестры, слепые и почти безногие, ползают по городу и просят милостыню, радуя этим сердце Золушки, живущей с красивым принцем в уютном дворце.

Баба Яга
Самый популярный персонаж славянских сказок, чье имя значит Баба-Язва, имеет крайне мрачное происхождение, а описание ее очаровательного жилища было верным способом до икоты напугать маленьких полян, древлян и прочих кривичей. Ибо даже самые юные обитатели славянских земель, увы, хорошо знали, что такое избушка на курьих ножках. Вплоть до XIII–XIV веков, а кое-где и дольше, аж до XIX века, на наших лесных территориях покойников хоронили в домовинах — «избах смерти». Это был отличный способ захоронения для богатых деревом северных земель с их вечно промерзшей землей. Выбирались несколько стоявших рядом деревьев, их срубали на высоте полутора-двух метров, корни подсекали и частично вытаскивали наружу, чтобы уберечь стволы от гнили, а вверху возводили небольшую избушку, куда и помещали труп вместе с причитавшимися ему яствами и кое-каким скарбом. В такую избушку почти не могли попасть хищники, а стоять они могли десятилетиями и веками. Бабка-Язва, Старуха-Мор, а именно сама Смерть, конечно, рассматривала эти домики как свое законное жилье. Ее костяная нога, принадлежавшая миру мертвых, грозно стучала на тех, кто осмеливался сунуться ближе к этому охраняемому захоронению. И все Иваны Царевичи, попадавшие к ней в гости, проходили те обряды, которые были положены покойникам: их обмывали, избавляя от «человечьего духа», выдавали им пищу в долгий путь и укладывали спать — надолго.

Три медведя
Сейчас мы воспринимаем рассказ про Машеньку, наведавшуюся в гости к трем медведям на предмет опробовать их кроватки и миски, как нечто исконно наше. И тут мы в корне неправы. Именно «Три медведя» не являются даже интернациональным бродячим сюжетом — это чисто шотландская сказка, вошедшая и в английский фольклор.
Русской ее сделал Лев Толстой. Он перевел эту сказку, ознакомившись с ней в исполнении Роберта Саути (сказка Саути была опубликована в 1837 году). В изначальной, фольклорной версии к медведям являлся их вечный противник лис, и он либо вынужден был бежать от медведей со всех ног, либо с него все-таки успевали спустить шкуру, на которой самый маленький медведь потом любил греть свои лапки, сидя перед камином. Роберт же Саути превратил главного героя в маленькую старушку. Судьба старушки осталась туманной. Вот как звучит финал сказки Саути:
«Старушка прыгнула из окна, и то ли она сломала себе шею при падении, то ли убежала в лес и там заблудилась, то ли благополучно выбралась из лесу, но была схвачена констеблем и отправлена в исправительный дом как бродяжка, я не могу сказать. Но три медведя больше никогда ее не видели».
А Лев наш Николаевич ни с какими старушками знаться не пожелал и сделал героиней маленькую девочку, благополучно спасшуюся от ужасов медвежьего леса.

 

[Сиш]

Афера

- Отличный вечер, ты не находишь? – Старая мышь наклонила бутылку виски, нацедила его до краёв в жестяную крышечку и протянула её коту.

- Мда-а-а… - протянул кот, и подвинул крышку поближе. – Что может быть лучше, чем потягивать виски со старым другом в такой дождливый вечер? Притом, сидя под сухим крыльцом, и наблюдая как жирные капли дождя бьются о тяжелые гранитные плиты террасы…

Мышь, отливая себе в крышечку виски, незаметно ухмыльнулась.

- Ты глади не налегай. А то капли всё жирнее и жирнее у тебя с каждой крышкой.

- И то верно… – устало ответил кот и пододвинул крышку к себе.

- Чего такой грустный то? Тебе-то хорошо, тебя хозяева забирают на зиму в город, где тепло, светло и корм под мордой, а мне тут всю зиму куковать.

Кот нервно вздохнул, глядя на крышку с золотистой жидкостью.

- Это разве корм?! Салатики да пюрешки. Даже котлеты, и те морковные! – кот тяжело вздохнул и залпом допил свою крышку – Кхе… Только сухарики жрать и можно…

- А хозяин что? - покачала головой мышь, лакнув виски.

- А что хозяин? Хозяин один раз палку колбасы принёс, и был ею нещадно бит. Хозяин был выброшен спать на диван, а колбаса в мусорный бак.

- Выкинули палку?! Колбасы?! А что ты?

- А что я? Дождался пока хозяйка уснёт, и бегом к мусорному баку!

- Ну и как колбаса? Понравилась?

- Не знаю. Мне не досталось. Я подбежал, а хозяин уже мусорку перебирает, и меня ногой отпихивает, чтобы больше досталось.

- Что за люди пошли...

- Да не говори… Благо, хоть тётя Зина с соседнего участка посоветовала против тебя мышеловку поставить, как ты у нас завелась. Оттуда сыр тырю потихоньку.

- Мировая женщина! – всхлипнула мышь – А я у неё цыплёнка задавила…

- Это ты зря…

- А чего зря-то? Ты хоть чего-то поел за месяц, а то я как ни бегу, так ты букашек ловишь. Одними жуками сыт не будешь.

- И то верно! Кормят меня какой-то травой... А я ведь ХИИИИЩНИИИК!!! – ни с того ни с сего заорал кот.

Мышь поперхнулась виски и прыгнула затыкать морду коту.

Над головой кто-то пнул по половице, и женский голос проревел.

- А ну заткнись там!!! Март прошёл!


Мышь обхватила морду коту мёртвой хваткой, не давая ему кричать.

- Молчи дурак! Кастрируют!

Кот совсем поник, и молча потянул лапу к бутылке. Мышь уловила это движение и, быстренько заткнув горловину газетой, укатила бутылку за заветный кирпич.

- Ты чего, а?

- Да ничего, налакались мы! Дождь заканчивается, да и вечереет. На дело пора, вставай давай.

- Да ладно тебе. Хозяин всё равно ничего не заметит. Вот, смотри! – кот предпринял попытку встать на задние лапы, но вместо грандиозного маневра, пошатнувшись, мягко плюхнулся на мышь.

- Всё-ё-ё-ё… Завязываем! – сказала мышь, устало спихивая с себя тушу.

- Я в порядке! – отозвалась туша, покачивая головой.

- Вижу я, в каком ты порядке! Я могу себе позволить быть вусмерть пьяной, а вот тебе не положено!

Кот на минуту задумался, мыши даже послышался звук поскрипывающих извилин.

- Мда, если мышь притащит дохлого кота в качестве презента, хозяин ведь и пить так может бросить…

Мышь прыснула, представив себе глаза хозяина дачи при таком раскладе, и изрекла:

- Да не. Не при такой жизни!

Они собрали крышечки и убрали их к заветному кирпичу. Хозяйка тем временем ушла жутковато храпеть на второй этаж. А друзья ждали возвращения хозяина и мирно болтали.

- Что-ж, мы уже три года разыгрываем один и тот же спектакль, а жертва всегда ты? Думаю, можно для разнообразия разок и поменяться ролями!

- Что ты несёшь, дурень? Тебя за мышей принесённых, хозяин подкармливает, а мыши что за принесённого кота дадут?

- Не знаю, - пожал плечами кот. Но точно не подкармливает он меня. Он на тебя-то голодным взглядом поглядывает, еще бы он просто так мне драгоценной еды давал…

- А смысл тогда?

- А смысл в том, что лучше хозяйке не увидеть «мёртвую» мышь, чем нам увидеть мёртвого кота и хозяина из-за этой мыши. Мясо как-никак… А хозяин у нас с фантазией, с голодухи может и на мышатинку позариться.

Мышь от этих слов передёрнуло…

На дереве каркнула мокрая ворона, калитка скрипнула, и мимо прошуршали тонкие ноги в резиновых тапочках.

- Хозяин! Погнали! "Бесплатный сыр, как говорится…

- … мы уже сожрали". Пора еще чего раздобыть!

Кот аккуратно подхватил мышь в зубы, и пошатываясь побрёл к крыльцу, оставляя светлые пятнышки от лап на мокрой садовой плитке.

Над дачей витал запах свежескошенной травы и озона, перебиваемые стойким запахом паштета из фасоли...

© LisTankist

 

[Сиш]

КОРЕЙСКИЕ БИТОЧКИ, ИЛИ РЫБНЫЕ ЁЖИКИ. РЕЦЕПТ
https://www.stihi.ru/pics/2019/03/26/9036.jpg?8680

Сегодня сын мой попросил
Котлеты сделать рыбные…
Но, мало я тогда купил,
Всего две средних рыбины.

Тут вспомнил я один рецепт,
Похожий тот на ёжики,
Такой же тот почти акцент…
Я опишу здесь творчески.

Возьмем мы рыбы килограмм,
Морская будет — проще,
Костей ведь мелких нет уж там,
Один хребет есть тощий!

Филе отделим от костей,
С морковью в мясорубку,
Рис, триста граммов, прежде всей,
Отварим, заготовки…

Процедим рис, не промывая,
В дуршлаге мы даем остыть.
А, как остыл — в фарш добавляем,
Его потом уже солить…

Немного поперчив ингредиент,
Мы мелкие шары налепим,
И, обваляя их в муке,
На медленном огне пожарим.

Корейские биточки в угощение,
Я сыну и его друзьям сготовил…
Я не забыл о вас, и, воплощение
Оставил тут я в рифме слова!

26 марта 2019 года.

© Евгений Доставалов Достман

Добавлено через 7 минут

Минутка юмора


Я - поэт !
Я с мыслёю проснулась об этом
На дождливо — снежливой заре,
Что пора бы побыть мне поэтом,
Не читателем, как в феврале.
И пока я в обед доедала
Магазинный, но вкусный, пельмень,
Тасовала рифмУ … Подбирала …
Я ж — поэт ! Не какая- то хрень !
Как красиво корячатся строчки
В моём супер и пупер стихЕ !
Не забыть бы мне про многоточия !
Чтоб понЯли мой замысел все…
Я в стихЕ намекну про страданье
Моей нежной и чистой души,
Что замёрзла уже в ожиданьи
Принца. Он — паразит — не спешит!
А ещё погрожу супостатам,
Что обидеть меня норовят !
Под конец дам совет я девчатам
Как пошить сексуальный халат,
Кулебяку из рыбы сготовить,
Да настойку — с лимоном сирень.
Написала ! Хорош там злословить …
Уж не хуже, чем ваша … стихень.

© LaBeLLa 827

Добавлено через 20 минут

мммм:p_83:

На часах было четыре утра, когда Она появилась на пороге его квартиры. Растрёпанная, с лукавыми искорками в глазах, как всегда без тени вины на ангельском личике. Её не было две недели. В эти две недели время для него измерялось выкуренными сигаретами и бутылками дешёвого коньяка. Четыре блока и девять бутылок. Вечность...
- Где ты была?... - прошептал он чуть слышно.
- У тебя есть горячий кофе? - она будто не слышала вопроса. - Я ужасно замёрзла.
- Где ты была?! - его голос сорвался на крик. - Я чуть с ума не сошёл! Я чуть не умер без тебя! Я...
- Милый, успокойся. - она стояла, прислонившись к стене, наклонив голову набок. - Ты же у меня не один. От её улыбки по стенам его тёмной квартиры побежали Солнечные Зайчики.
- ЧТО-О-О???? - взревел он. - Как ты могла?! Как?!
Он бегал по квартире, ронял табурет, ставил его на место, снова ронял, кричал, что между ними всё кончено, тут же падал перед ней на колени, умоляя не оставлять его, целовал её руки, извинялся, сам не зная за что, плакал, опять вскакивал, кричал, что найдёт другую, называл её "продажной девкой", и вновь извинялся, умолял, плакал...
Обессиленный он упал в кресло, закурил и закрыл глаза. Внутри было пусто. Она подошла к нему, присела, и взяла его за руку.
- И что теперь?... - прошептал он, не открывая глаз.
- Давай, я сварю нам кофе? Я останусь сегодня у тебя. - нежно добавила она, улыбнувшись.
- Правда? - спросил он. В его голосе было столько надежды, как у ребёнка, ждущего подарок, что она рассмеялась.
- Правда.
- Только не уходи, пожалуйста, не уходи... - скороговоркой шептал он, доставая стопку исписанной бумаги. - Мне бы только успеть...
- Я с тобой. Я не уйду...

... Вдохновение сидело в кресле, поджав под себя замёрзшие ноги, обхватив двумя ладошками чашку горячего кофе, и нежно смотрело на Писателя. Он сидел за письменным столом при свете настольной лампы, уже забыв о Её присутствии, и торопливо дописывал свою книгу, не замечая, как по его волосам бегают Солнечные Зайчики Её улыбки...
Алексей Петров

 

[Сиш]

Ну-с, когда вы входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой.
Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом… объедение! Но налимья печенка — это трагедия!

Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас же, немедля, нужно вторую выпить.

Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств. Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с яйцами, с потрохами, с луком…

Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб аппетита не перебить, велите щи подавать… Щи должны быть горячие, огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на хохлацкий манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией.

Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая — это жареный карась в сметане.

Но рыбой не насытишься, это еда несущественная, главное в обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка? Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы…

После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное затмение. В это время и телу хорошо и на душе умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки. Домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского. После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на каком-нибудь мягчайшем страусе…

Во время запеканки хорошо сигарку выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей: «Душенька, иди поцелуй меня!»

Антон ПавловичЧехов. "Сирена".

* Запеканка - водка с медом, настоянная на пряностях в печи, в замазанной наглухо посуде. (Сл. В.Даля). Так что не правильно ныне мы обедаем,голубчик.

 

[Сиш]

Влюбляться полезно. Я знаю. Я сто раз в месяц так делаю.
От влюбленности у женщины красота, блеск в глазах и глубокая эпиляция зоны бикини. А вдруг война, а ты не щипана?
От влюбленности женщина слегка загадочна, деятельна и нежна. Томно прикрывает ресницы, поводит плечиком, колечко на пальчике крутит. Вздыхает так - аххххх! Счастливая. Светится.
Главное, чтобы не любовь. От любви стрессы, ночные бдения, слезы, нервы и пресловутые стрелки в 2 часа ночи. И всё это под глубокую эпиляцию бикини раз в 3 дня, битьё посуды и вынимание нервов подругам.
От любви сердце вырывает с корнем, а за ним и мозги. Творишь всякое. Ну такое. Что потом рассказать стыдно, хотя вспомнить иногда и приятно.
От любви иногда внезапные билеты на самолёт, бессонница, растрескавшиеся губы и мозоль на указательном от 500 смс-ок в день.
Ещё от любви тишина. Такая, от которой резонирует воздух в комнате - в той, в которой он сейчас сидит. Или наоборот, в которой нет его.
От любви лишние килограммы, торчащие ключицы, красное сухое бутылками, места для поцелуев в кинотеатрах и особенные взгляды. Касания. Когда прошёл в толпе и чуть дольше задержал руку на чужом пульсе. И лежишь потом с этим пульсом в кулаке ночью - тыдыщ-тыдыщ, тыдыщ-тытыщ. Слушаешь, что ему снится.
От любви счастье. Редко, но бывает. Дети. Как начало и продолжение.
Я не люблю любовь. У меня для неё психика слишком неустойчивая. Мне - влюбленность. По сто раз в месяц. Чтобы вздыхать вот так вот - ахххх! Ну и чтобы зона бикини всегда в порядке.

© А. Кутузова

 

[Сиш]

Я был еще ребенком, когда в нашем районе появился первый телефон. Я хорошо помню этот громоздкий полированный ящик из дуба на стене под лестницей. Я даже помню номер – 105. Я был слишком мал, чтобы дотянуться до него, но всегда зачарованно слушал, когда мать говорила по нему.

Однажды она приподняла меня, чтобы я поговорил с отцом в командировке. Настоящая магия! Потом я догадался, что где-то внутри живет удивительный человечек «Оператор-Будьте-Добры», который знал всё на свете. Мама могла спросить у него любой номер или точное время, если наши часы останавливались, и он всегда предоставлял точную и правильную информацию.

Мой первый личный опыт с этим джином-в-трубке произошел в день, когда мама была в гостях у соседки. Играя с коробкой инструментов в подвале, я ударил палец молотком. Боль была ужасной, но особого смысла плакать не было, потому что я был дома сам и никто бы даже мне не посочувствовал. Я засунул палец в рот и ходил по дому, пока не подошел к лестнице.

Телефон! Я схватил табуретку и приставил к стене. Поднявшись, я снял трубку и поднес к уху. «Оператор-Будьте-Добры» – прошептал я в трубку над головой. В трубке послышались несколько щелчков и приятный голос сказал мне в ухо: «Оператор».

– Я ударил палец, – сказал я и слезы потекли сами. Наверное потому, что у меня появился слушатель.
– А мама дома? – спросил приятный голос.
– Никого, я сам, – сказал я сквозь слезы.
– Кровь идет?
– Нет. Я ударил его молотком и он очень болит.
– Ты можешь открыть холодильник и достать лёд? – спросила она.
– Могу.
– Тогда отколи маленький кусочек льда и приложи к ране. Это остановит боль. И не плачь, всё будет в порядке.

После этого я звонил «Оператору-Будьте-Добры» по любому поводу. Она помогала мне по географии и математике, подсказала, чем кормить пойманного в парке бурундука.

А однажды случилось горе – умерла наша канарейка. Я позвонил «Оператору-Будьте-Добры» и сообщил печальную новость. Она внимательно выслушала и начала успокаивать меня, как обычно взрослые успокаивают детей. Но я был безутешен, мне нужно было другое объяснение.

– Почему птицы, которые так прекрасно поют и приносят радость целым семьям, должны умирать и превращаться в маленький комок с перьями на дне клетки?

Она, должно быть, посочувствовала моему искреннему горю и тихо произнесла:

– Помни, малыш: есть другие миры, в которых можно петь.

Я сразу почувствовал себя лучше.

На следующий день я снова был у телефона, чтобы спросить, как пишется слово «fix».

Когда мне было 9 лет, мы переехали в другой город. Я очень скучал по «Оператору-Будьте-Добры», жившему в большом дубовом ящике в нашем старом доме. Я и представить себе не мог, что этот голос можно услышать в маленьком новом блестящем аппарате, который теперь стоял у нас на столике в прихожей.

Я подрос, но воспоминания о тех детских разговорах не покидали меня. Часто в минуты сомнений и растерянности мне бы снова хотелось обрести то чувство спокойствия и безопасности, которое у меня возникало после общения с «Оператором-Будьте-Добры». Теперь я понял, сколько доброты, терпения и такта проявляла эта женщина, беседуя с чужим ребенком по телефону.

Несколько лет спустя, возвращаясь в колледж, я был проездом в родном городе. У меня было около получаса между пересадками. Минут 15 я говорил по телефону с сестрой, которая вышла здесь замуж и уже стала мамой. А потом я быстро набрал номер оператора родного города и с замиранием сердца произнес «Оператор… будьте добры».

Удивительно, её голос, такой спокойный, мягкий и знакомый, ответил. И тогда я спросил:
— Не подскажете, как пишется слово fix?

Повисла долгая пауза. Затем последовал ответ:
— Надеюсь, твой палец уже зажил.

Я рассмеялся.

– Так это действительно вы! Интересно, догадывались ли вы, как много вы значили для меня?!
– А мне интересно, — сказала она, — знал ли ты, как много ты значил для меня? У меня никогда не было детей и я всегда с нетерпением ждала твоих звонков. Глупо, не так ли?

Нет, это не было глупо. И тогда я рассказал ей, как часто вспоминал о ней все эти годы и спросил, можно ли нам повидаться, когда я приеду в город опять после учебного года погостить у сестры.

– Конечно, – ответила она. – Просто позвони и позови Салли.

Три месяца спустя я снова был в этом аэропорту. Другой голос ответил мне, и я спросил Салли.
– Вы друг? – спросил голос.
– Да, – сказал я. – Старый друг.
– Тогда мне очень жаль сообщить вам, что Салли умерла 5 недель назад.

Но прежде чем я успел повесить трубку, женщина сказала:

— Подождите секундочку, вас зовут Пол?
— Да.
— Салли оставила вам записку, если вы позволите… Разрешите мне прочесть её вам? В записке сказано: «Напомни ему, что есть другие миры, в которых можно петь. Он поймет».

Я поблагодарил её и повесил трубку. Я понял.

 

[Сиш]

«Прекрасная пара» – чудесный рассказ, в котором все слова начинаются на букву «П»

Наверное, такой феномен возможен только в русском языке:
Петр Петрович Петухов, поручик пятьдесят пятого Подольского пехотного полка, получил по почте письмо, полное приятных пожеланий.

«Приезжайте, — писала прелестная Полина Павловна Перепелкина, — поговорим, помечтаем, потанцуем, погуляем, посетим полузабытый полузаросший пруд, порыбачим. Приезжайте, Петр Петрович, поскорее погостить».

Петухову предложение понравилось. Прикинул: приеду. Прихватил полустертый полевой плащ, подумал: пригодится.

Поезд прибыл после полудня. Принял Петра Петровича почтеннейший папа Полины Павловны, Павел Пантелеймонович.

«Пожалуйста, Петр Петрович, присаживайтесь поудобнее», — проговорил папаша. Подошел плешивенький племянник, представился: «Порфирий Платонович Поликарпов. Просим, просим».

Появилась прелестная Полина. Полные плечи прикрывал прозрачный персидский платок. Поговорили, пошутили, пригласили пообедать. Подали пельмени, плов, пикули, печенку, паштет, пирожки, пирожное, пол-литра померанцевой. Плотно пообедали. Петр Петрович почувствовал приятное пресыщение.

После приема пищи, после плотного перекуса Полина Павловна пригласила Петра Петровича прогуляться по парку. Перед парком простирался полузабытый полузаросший пруд. Прокатились под парусами. После плавания по пруду пошли погулять по парку.

«Присядем», — предложила Полина Павловна. Присели. Полина Павловна придвинулась поближе. Посидели, помолчали. Прозвучал первый поцелуй.

Петр Петрович притомился, предложил полежать, подстелил полустертый полевой плащ, подумал: пригодился. Полежали, повалялись, повлюблялись. «Петр Петрович — проказник, прохвост», — привычно проговорила Полина Павловна.

«Поженим, поженим!» — прошептал плешивенький племянник.
«Поженим, поженим», — пробасил подошедший папаша.

Петр Петрович побледнел, пошатнулся, потом побежал прочь. Побежав, подумал: «Полина Петровна — прекрасная партия, полноте париться».

Перед Петром Петровичем промелькнула перспектива получить прекрасное поместье. Поспешил послать предложение. Полина Павловна приняла предложение, позже поженились. Приятели приходили поздравлять, приносили подарки. Передавая пакет, приговаривали: «Прекрасная пара».

 

[Сиш]

Высокие договаривающиеся стороны уселись по оба конца стола, а между ними неприметной тенью примостился переводчик. Все молчали. Первым начал Он.

- Я тебя люблю.

Её передёрнуло, но переводчик сделал Ей знак и сказал:
- Он говорит: "У меня есть терпение, я готов слушать и пытаться понять тебя".

Она хмыкнула и с горечью ответила:
- Ты всегда умел говорить красивые слова, а дела я от тебя, наверное, никогда не дождусь.

Переводчик повернулся к Нему и сказал:
- Она говорит: "Я тебя тоже люблю. Только любовь помогла мне выдержать всё это."

Он заговорил, и в Его голосе звучала мука.
- Я больше так не могу. Всё, что я ни делаю, тебе не нравится. Ты всё время критикуешь.

Переводчик снова повернулся к Ней и сказал:
- Он говорит: "У меня разросшееся, ранимое эго. Оно заставляет меня воспринимать все твои слова как нападки, и я помимо воли начинаю видеть в тебе врага."

Она посмотрела на него - уже без ненависти. Уже с той жалостью, от которой до любви - полтора шага.
- Я попробую помнить об этом, но ты тоже должен перестать быть ребёнком. Пора уже повзрослеть на четвёртом десятке!

Переводчик повернулся к Нему...

...Они уходили вдвоём, плечом к плечу, почти рука об руку. На пороге Он остановился, подбежал к переводчику, хлопнул его по спине и воскликнул:
- Да ты, брат, профи! Где такому учат, а?

Переводчик не ответил. Он поймал глазами Её взгляд и одними губами перевёл:
- Он говорит мне: "Я хочу научиться понимать Её сам!"

© Сана Грузд

 

[Сиш]

КАК ПРИКОРМИТЬ К ХАТЕ ЧЕЛОВЕКА МУЖЕСКОГО ПОЛУ .

Слушайте меня, девки красныя!
Дабы прикормить человека мужеского полу к хате, нам понадобится:
-сарафан прозрашный, под самую сраку обрезанный,
-волоса распущенные,
-да титьки повыше поднятыя.
Ему будет легче войти в ваш дом, если там уже есть хоть что-то мужское. Внимание, совет! На растущую луну купите у продавца-мужика самые
огромные тапочки да сдачи не берите! Уходите не оглядываясь.
С нижайшим поклоном поставьте их на самое лучшее место в колидоре и каждый день бережно метелочкой из павлиньих перьев смахивайте с них розовую пыль. Как почему розовую? Ну девичья же горница. С ушей сыпется, карамелькой пахнет.
Да мяса, мяса полный холодильник напихай. Мужик не козел, травку щипать не будет.
Тута в личке робкий девстянной голос спрашивает, что можно почитать для общего образования? Я чтению не обучена, мне Боженька грудь дал.
А вот нате вам книгу со срамными и веселыми картинками "Каму с утра?". Там схематично все показано, куда чо.
Еще актуальный совет с баба-сайтов:
возажгитя в гостиной сигареты "Мальборо", аки благовония. По древним преданиям, передаваемым от бабки к внучке человеки мужеского полу обязательно учуют табашный дым и станут копытом биться в дверь и чесать рога о порог. Рога лишнее, но красиво же.
И запомните, мужики не грибы, их перебирать не следует. Коли мелкие к вашему порогу прискакали, не гоните. Мелкий человеческий мужик корневищем хорош.
Блаславляю!

© Зоя Арефьева

 

[Сиш]

Рассказ о женщине, которая резко изменила жизнь

Иногда она ходила на рынок, но это случалось очень редко. В её обязанности входила чистота – посуды, столов, полов, и справлялась она с этим очень даже хорошо. Хозяева большого дома относились к ней… Да никак не относились, потому что не всегда помнили об её существовании. Вы много знаете богатеев, которые просыпаются по утрам, и думают о прислуге? То-то же! Нет, было пару раз, когда Люси плохо вымыла вилку, а потом совершила ещё какую-то оплошность… Только, согласитесь, это не очень хороший повод, чтобы о тебе вспомнили и не заговорили даже, а закричали…

Люси прожила на кухне красивого дома всю жизнь, и её всё устраивало, но однажды с ней что-то произошло. В одно из воскресений она полюбовалась через окно на гостей, которые приехали к хозяевам. Раскрывать занавеску было нельзя, никто ведь не любит, когда прислуга наблюдает за тобой, но Люси хватало маленькой щелочки – через неё она и видела другой, непривычный ей мир. Она очень осторожно подсматривала за ними!

А утром, в понедельник, Люси взяла накопленные за время работы деньги, и ушла из дома. Ушла навсегда, сказав старому повару на прощание:

– Месье Леон, передайте господам, чтобы подыскали кого-нибудь другого на мое место.

– Что ты задумала, Люси?

– Я ухожу. Не знаю, что случилось, но мне очень захотелось побыть женщиной, среди людей, а не котлов и тарелок.

– У тебя ведь нет даже своего дома! Куда ты пойдешь?

– Я знаю, что мир – большой, и где-нибудь мне найдется местечко.

– Удачи тебе, Люси…

Люси было страшно, когда она переступала порог магазина. Она не очень хорошо умела считать, но милая девушка, не только помогла выбрать ей новую одежду, но и познакомила с косметикой! Люси спорила с ней – у них были разные представления о красоте, да и о моде. Девушка удивлялась и улыбалась, но Люси стояла на своем. Она не очень опечалилась, когда вышла из него, преображенная, и поняла, что денег у неё почти не осталось. Она перекусила в кафе, а потом стала гулять по городу. Как же долго она об этом мечтала! Ведь все женщины в красивых нарядах – гуляют по городу! Люди улыбались ей, кто-то даже смеялся, а она улыбалась в ответ. Ей смущало такое неожиданное внимание. Ведь на неё показывали и пальцем!

Мир оказался совсем не страшным и даже дружелюбным. И ей очень хотелось услышать в свой адрес одно лишь слово: «Красавица!» Была у неё такая давняя мечта. Хотя бы раз услышать... И чудо произошло, в районе Елисейских полей… Было время, когда именно там и свершалось много чудес! Только ушло оно давно...

Возле шумного кафе стоял бородатый, нетрезвый человек, который заметил проходившую Люси. Он быстро протер пенсне, чтобы удостовериться, что это женщина, настоящая, из крови и плоти, а не призрак.

– Вот так красавица, – задумчиво произнес он. – Никогда не видывал таких, а ведь Париж ими славится! Эй, мадам, подождите…

Люси остановилась. Мужчина подбежал к ней.

– Мадам, не хотите ли к нам? У нас сегодня праздник! Мой друг поэт выпустил первый сборник стихов! Вы любите стихи?

– Я не знаю, – ответила Люси. – Я слышала что такое, знаю, что они есть… У меня очень устали ноги, я мало ходила в последние пятнадцать лет. Я не откажусь...

– Пойдемте скорее, мадам! Пусть ваши ноги отдохнут.

Мужчина познакомил Люси со своими друзьями и подругами. Они были веселыми, общительными. За словом в карман не лезли.

– Поль, где ты нашел такое чудо? – спросила одна из женщин.

– Мадам Люси проходила мимо, вы не поверите. Целый поток, целая вереница одинаковых людей, и тут появляется она! Ни на кого непохожая, с улыбкой ребенка на лице.

– Расскажите о себе, Люси… Давайте познакомимся!

Люси испугалась. О чем она могла им рассказать? Они казались умными и образованными. Она всё знала о посуде, о том, как оттирать пятна с пола, но зачем им это? Но эти люди удивляли своей настойчивостью…

– Моя мать была кухаркой, а кто отец – не знаю. Когда я выросла, то тоже стала кухаркой, надеюсь, неплохой. Но вчера я поняла, что мне хочется большего.

– Вчера я поняла, что хочется мне большего! – закричал поэт, друг мужчины, который пригласил Люси.

– Да, месье, я подумала, что на кухню ничего нового не происходит. Я ушла утром, купила эту прекрасную одежду, и отправилась гулять. А что будет дальше… я не знаю. Но ведь что-то будет?

Люси была невероятно доброй. И мы знаем, что с ней стало дальше. Она стала своего рода талисманом для парижской богемы, которой так хотелось вырваться из замкнутого круга повседневной жизни. С ней общались художники, поэты и негодяи. Никто её не обижал. И почему-то все они любили слушать её рассказы о кухне, о которой она знала всё. Она недоумевала, но один из поэтов сказал ей:

– Люси, я сейчас всё тебе объясню! Досконально узнав небольшой, даже самый малый кусочек этого мира, узнаешь всё! Обо всём мире!

– Не уверена, месье…

Прошло время, и её бывшие хозяева хвастались своим гостям:

– Слышали про мадам Люси Люлли? Она ведь у нас работала столько лет, и мать её работала! Мы решили отпустить её, с хорошим вознаграждением! И она умудрилась стать музой!

Мадам Люсси прожила её пятнадцать лет, но потом её ещё долго вспоминали.

– Жаль, что с нами больше нет этой красавицы, – так говорили они. – Солнечная была женщина!

 

[Сиш]

Сeгодня я поняла одну важную вeщь. Сaмая нужная покупка в жизни жeнщины – это топор. Не шуба-сапоги-туфли-сумочка. Топор. Точно вам говорю. Я тут купила один. По aкции, в супермаркете. Хороший тaкой, фирмeнный, с орaнжевой длинной ручкой. Мне его прeдложила дeвушка-промоутер. “Хороший топор! – скaзала она, – купите, пригодится!”

Я и купила. И не пожaлела. Почти сразу и нaчал пригождаться. Положила я его сверху в телeжку с продуктами и покaтила к мaшине. Смотрю, а на пaрковке мужик так плотно к моей свою мaшину поставил, что мне двeри широко не открыть и сумки туда не пропихнуть, а с другой стороны от машины бордюр, и открывать двери неудобно. И сам мужик стоит рядом и сумки свои в бaгажник грузит.

И тут я такая подъезжаю. На тeлежке. С топором. Посмотрeла я на него и на его мaшину. И он на нас посмотрeл.С топором.И вдруг заулыбaлся мне, как родной, и говорит: “Дaвайте, я помогу вам сумки в багажник ваш погрузить, а то я близко мaшину постaвил, а с другой стороны–бордюр и нeудобно…” “Дaвайте, – согласились мы с топором, – спасибо вам большоe”. Бывают же такие чудесные люди!

Ну, погрузил он мои сумки и уехал. Я топор положила на пол переднего пассажирского сидения, села и порулила спокойно домой. Ну, как “спокойно”. Пятница, народу полно, еще все за город стремятся, торопятся. И один на светофоре как меня обгонит, как подрежет, да как затормозит резко, прямо передо мной, на красный. Так я чуть ему в зад и не въехала. Сантиметр остался. Он такой выходит и начинает орать: “Как водишь, да вообще, да права купила, да надо поговорить”. “А чего не поговорить”, – говорю. И топор так, не спеша, поднимаю с пола. Он от резкого торможения съехал и ручкой мне в педали почти уперся. Мешает. Я выхожу и его вынимаю. И в руках держу. “Чего же не поговорить, – говорю, – мы всегда готовы, – говорю, – к конструктивному диалогу”. С топором. Тот, который с едва целым задом, вдруг сразу как-то подобрел. Настроение у него, видимо, улучшилось, и он радостно так говорит: “Да я и сам виноват. Торопился. Резко перестроился, резко тормознул. Пятница! Нервы! Извините!” Быстренько сел в машину свою и газанул под зеленый.

Ну и мы с топором сели и, не спеша, домой поехали. Подъехала к дому, смотрю – мое место стояночное у подъезда заняли. Опять. Стоит кто-то, не из нашего дома. Своих-то я всех знаю. А они – меня… Ну, ладно. Я рядом на аварийке встала, думаю, сейчас сумки тяжелые занесу в квартиру, а потом поезжу по дворам – место себе поищу. Сумки занесла, топор остался. Дай, думаю, его тоже домой заберу, в машине что ему лежать. Ручка яркая, приметная, вдруг кто позарится. А мы с ним родные уже почти. Взяла его и машину закрываю. И тут, смотрю – водитель, что мое место занял, выходит.“Ой, – говорит, – а я место ваше занял? Да я уже уезжаю, вставайте, пожалуйста!” И улыбается так по-доброму. “Хороших выходных”, – говорит. И поехал.

Я на свое место встала, и мы с топором домой пошли. И ветер теплый в листьях шелестел. И Солнце светило. Нам. С топором.

© Наталья Иванова

 

[Сиш]

Счастье есть.

Недавно, в итальянской глубинке, зависнув над тарелкой наваристого фасолевого супа, вобравшего ароматы всех трав Ломбардии, я поняла, что люблю еду и все, что с ней связано. Нет, я не обжора и даже не гурман, меня можно нейтрализовать парой огурцов и тарелкой гречки. Это нечто другое, повышенная эмоциональность, приправленная неврозом, воображением и хорошей памятью. При таком раскладе, в сущности, неважно, что вам сложили в тарелку – деликатес размером с пуговицу или разогретую тушенку. Как только запахи и вкусы достигнут центра удовольствия, мир вокруг опять ненадолго изменится.

Мои родители, отойдя от дел, переехали за город. Деревянный дом, туманное озеро с выдрой, еловая чаща с крепкими лисичками и воздух, прозрачный сельский воздух, действующий на городского человека как веселящий газ. Но я езжу туда не за этим. Я знаю, что в субботу там будут печь хачапури и, при мысли об ароматной свежеиспеченной хлебной корке и горячем сыре, вытекающем из разрыва в тесте, у меня вырастают крылья.

Я обожаю момент, когда захожу из холода в разогретую кухню, наполненную тонкой мучной взвесью, и вижу людей, сосредоточенных на судьбе очередной лепешки. Из старых часов на стене вылетает полоумная кукушка, на столе томится горячий хлеб и красное вино разлито по бокалам. За окном в холодной тишине неспешно падает снег, и я замолкаю, затихаю и понимаю, что жизнь – она здесь, а совсем не там, где мне почему-то все время кажется.

Кстати, позже разогретый в микроволновке хачапури теряет все свое магическое очарование и становится просто едой, а не поводом для масштабных сантиментов.

А какие воспоминания оставили мясные тефтели, сожранные под холодным небом горного Алтая! Это была киноэкспедиция в труднодоступный район планеты. Мылись, спали и ели как придется. Я вообще-то в нормальной жизни не фанат мяса, но там на всё про всё было два варианта – баранки и баранина. Баранина выдавалась три раза в день, баранки во все оставшееся время. С бараниной у меня никогда не складывалось, а неделя на сушках превратила меня в голодного, злого и гордого человека.

И тут вдруг в обеденное время к съемочной площадке подкатила знакомая ГAЗель, из которой почему-то невероятно, немыслимо, невозможно вкусно пахло. Я, как зомби, вооружившись именной пластиковой вилкой, пошла на запах. Мама дорогая! Эти шарики из нежной телятины, приправленные самыми обычными помидорами, были не едой, они были настоящим земным блаженством. И уже вовсе подарком судьбы показалась порция добавки, по страшному блату припасенная для меня помрежкой.

Разве я смогу забыть, как, прикрывая от алтайских ветров и духов свою добычу, я искала место? Нашла. И, устроившись на кочке, вылизывала тарелку и разглядывала круглую, как чаша, и бесконечную, как жизнь, долину. Это было многослойное, многогранное и многомерное удовольствие. Я до сих пор помню тот день, тот ветер, тот пейзаж и те тефтели. И еще долго не забуду, несмотря на то что почти не ем мяса.

Да, там еще сбоку была помойка, по которой живописно были рассеяны чьи-то рога и копыта, но об этом я уже почти забыла.

А еще был кофе в Сорренто. На пустой террасе на рассвете, после самой длинной ночи в мире. И ведь понял седой Антонио, что мне нужен именно кофе, а не та бурда из термоса, которую разливали на завтрак немецким туристам. Принес. Один глоток – и все поплыло перед глазами. Амальфитанское побережье. Везувий на горизонте. Густой и тяжелый аромат молотых зерен. Розовая вода залива.

И вспомнился совсем другой кофе совсем в другом мире. Побережье Черного моря, белокаменная набережная, элегантный фасад гостиницы «Рица», такой же старый и седой, как Антонио, дядя Резо, со своей вечной сигареткой в углу рта и ящиком с маленькими турками, которыми он уверенной рукой шуровал в раскаленном песке.

Мне тогда едва хватало роста, чтобы, встав на цыпочки, рассмотреть происходящее. И дядя Резо, кучерявый кавказский Зевс, казался настоящим кофейным богом, из ничего, из песка и табачного дыма разливающим густую пахучую жидкость.

Мне в детстве все разрешали, я показала пальчиком, бабушка пожала плечом, и дядя Резо передал мне крошечную фарфоровую чашку на блюдце. Как это можно забыть! Ведь то был не кофе, то был пропуск во взрослую жизнь. Я отхлебнула. Один глоток, и все поплыло перед глазами. Черноморское побережье. Высокие женщины с прическами. Чайки, пикирующие над вечерней волной. Мужчины в костюмах и с сигаретами. Дядя Резо, с усмешкой наблюдающий за мной сквозь кучерявый дым.

Бабушка потом рассказывала, что, глотнув «пойла этого старого подлеца», ребенок расплылся в блаженной улыбке и потерял сознание. Не знаю. Детство всегда обрастает легендами, как днище затонувшего корабля ракушками. Но даже если этого не было, я бы хотела, чтобы так было.

Отхлебнуть кофе – и потерять сознание. От счастья. От полноты момента. От радости бытия.

© Этери Челандзия

Добавлено через 53 минуты

в городе, имя чье даже не вспомнится,
в час, когда солнцем все окна распахнуты,
в парке, цветущем сиренью и свежестью,
двое устроили партию в шахматы.
старец, похожий насквозь на волшебника,
белобородый, седой и пронзительный,
должен был первым начать эту партию,
но, улыбнувшись, шепнул снисходительно:
- в этот раз первой пусть двинется черная.
ты ведь так любишь играть не по правилам.
я уступаю!
противник прищурился:
- дань уважения бывшему ангелу?
«ангел», мужчина, красивый до вымысла,
острый, холодный и полный величия,
глянув на доску, внезапно оскалился:
- что ж... если так, то начну с Безразличия.

* * * *

черная пешка сама передвинулась,
точно невидимой лентой ведомая.
и на шоссе, в километре от города
вдруг оказалась собака бездомная.
скрипнули шины, и выбор водителя
стал таковым: либо зверя бродячего,
либо машину, совсем еще новую,
только с салона, с печатью «оплачено».
выбор был сделан. машины по-прежнему
мчались вперед, на подбор близорукие.
а на обочине зверь окровавленный
тихо скулил, свою лапу баюкая.

* * * *

старец молчал, сохраняя спокойствие,
но и вокруг всё притихло задумчиво.
пение птиц испарилось над городом,
листья застыли в гнетущем беззвучии.
«ангел» с насмешкой следил за противником:
- знаешь, мне даже не нужно подначивать...
ты ведь их слышишь до боли отчетливо.
вот, например: «ну, она же бродячая!»
или вот это: «возиться нет времени!»
«я тут причем? а потом мне оплачивать?»
«жалко обивку, пусть кто-нибудь следующий!»
«день у собачки не слишком удачливый...»
знаешь, отец, эти мысли правдивее,
нежели в храме, пропитанном ладаном.
люди во всем обвиняют Лукавого,
а на шоссе где искать виноватого?

* * * *

белая пешка по-прежнему медлила,
точно считала секунды молчания.
старец вздохнул и с улыбкой усталою
тихо ответил: мой ход – Сострадание!
а на шоссе, в километре от города,
старенький "опель" свернул на обочину,
и паренек, испещренный веснушками,
в страхе подумал: «влетит же от отчима!
вместо того, чтобы ехать по вызову,
я тут с собакой нашел приключения.
вот же бедняга!»
- дотерпишь до клиники?
там подлатают. дождись уж лечения.

* * * *

старец с улыбкой смотрел на противника,
теплой, как солнце, и все еще любящей:
- сын мой, пока на земле есть сочувствие,
ты так и будешь проигрывать в будущем.
«ангел» в ответ прикурил и, нахмурившись,
вдруг произнес с нескрываемой горечью:
- знаешь, твой ход все длиннее по времени,
мне же не нужно с утра и до полночи.
люди лишь в церкви до неба невинные.
светлость их мыслей? там даже не поровну!
Старец кивнул:
- только люди меняются.
- верно, отец... но не в лучшую сторону.

© Deacon

 

[Сиш]

Зимняя одежда самая идеальная. Натянула носки до пупа, свитер до пяток, накинула небрежно на плечи жилетку из чебурашьего меха и парочку пуховиков (верхний можно не застегивать, а то жарко), намотала поверх всего этого великолепия огромный шарф и пошла красивой кучей по улице.
Зимой хорошо. Можно даже без трусов.

Осенью што? Осенью отлично. Заказала прозрачные резиновые ботфорты до подмышек, миллион разноцветных носочков и ходи себе под завистливые вдохи. Зонтик чоооорный с Эйфелевой башней или там с Мона Лизой, чтобы видели, натура утонченная и глубокая, как кружка кофе по утру.
Зашла в кафе, слушаешь, как дождь азбукой Морзе стучит в окно "закажи супа из вина, ТАЗИК!!"
и думаешь :"Ептваю зачеркнуто Как прекрасно жить!".

Весной здорово. То ли повеситься хочется, то ли новый шарфик купить, то повеситься на новом шарфике.

Летом начинается:
-какая собака серая ушила мои сарафаны, я в них еще в детском саду в них ходила?!
-господи, я не смогу выйти трезвая на пляж в этих ниточках и бусинке!
-ладно, главное, накупить побольше парео и огромную шляпу такую соломенную до щиколоток, как палатку. Дырочки для глаз вырезать и ходить прекрасным привидением по песку. Загорать все равно вредно!
А на щиколотки цепочки золотые звенящие для пущего эротизма.

© Зоя Арефьева

 

[Сиш]

Время для себя



Музыка — это некая постоянная в нашей жизни. Слышишь красивый мотив и сразу вспоминаешь определенный момент из своей жизни, место или даже человека. Мир меняется, а музыка остается, как и твое вспоминание. И это удивительно.


​

 

[Сиш]

[COPYRIGHT]В дождливый день так хочется забраться
Под тёплый плед, и музыкой дождя,
Прихлёбывая кофе, наслаждаться…
Но, как всегда, увы, опять нельзя.
Дела и каждодневные заботы
Стирают дней моих жестоко суть…
И я, как панацеи, жду субботы,
Надеясь, хоть немного, отдохнуть.
Ну, а в субботу, что-нибудь случится,
Такое, что про отдых позабыв,
Крылами бью, как раненная птица,
Очередных проблем не разрешив.
Проходит в суматохе воскресенье,
А в понедельник куча дел опять.
Вновь жду субботы, словно избавленья…
Могу же я немного… помечтать.[/COPYRIGHT]


И вот ты сидишь в саду, на складном стульчике, возле пруда, размером с ванночку для купания грудного ребенка, и у тебя в руках большая кружка с чаем, в который положено две столовых ложки черничного варенья. Ласковый ветерок шевелит остатки волос на твоей голове, за забором мычит чей-то теленок, нежелающий идти домой и где-то далеко, через три дома, монотонно жужжит газонокосилка. Ты смотришь, как на куст пионов прилетела пчела и, точно слепая, ощупывает каждый, еще нераскрывшийся бутон, всеми шестью ногами. Вот прилетела еще одна и вдруг… откуда-то из самого сердца живота, из размазанного пятна от черничного варенья между пятой и шестой полосками на полинялой дачной футболке, внутренний голос тебе тихо, но твердо говорит:
- Это твое счастье, мужик.
Ты начинаешь кипятиться, возражать ему, как же так, причем здесь пруд, черничное варенье, в том смысле, что крыжовник, три аршина земли и все такое для счастья, то есть для земного шара, научных открытий, космических кораблей и полетов к другим галактикам ни в коем случае не помеха. Произошла какая-то ужасная ошибка. Ты сейчас, сейчас принесешь чертеж ракеты или научную статью, которую ты написал почти наполовину или даже на две трети и, честное слово, допишешь сегодня же или завтра, но… голос неумолим.
Ты дрогнувшим голосом спрашиваешь:
- И это все?
- И это все, да. И сад, и пионы, и пчелы, и черничное варенье, и ласковый ветер, и грядка с укропом, и грядка с клубникой, и ранняя редиска, и своя картошка без удобрений, и подвал, полный банок с солеными огурцами и помидорами, и квашеная капуста, щи из нее…
- И это все?!
- И еще трехлитровая бутыль с рябиновой настойкой.
- Но статья… и чертежи…
- Хорошо. Пятилитровая.
Ты снова доказываешь, захлебываясь словами, умоляешь и чуть не плачешь…
- Милый, - трогает тебя за плечо жена, пришедшая в сад срезать цветов для букета на обеденном столе, - ты всхлипывал во сне. Не спи перед закатом. Будет потом весь вечер голова тяжелая.
Еще весь во власти своего сна, ты пытаешься объяснить ей про счастье, про внутренний голос идущий из сердца живота, про спор с Большим Черничным Пятном между полосками… Она смотрит на тебя и спрашивает:
- И давно это у тебя? Давно ты разговариваешь со своим животом?
Ты устало машешь рукой и замолкаешь.
- Пойдем в дом, - ласково говорит жена. - Я наварила на ужин молодой картошки с укропом, нажарила куриных котлет и поставила в морозилку…
- Кот-ле-ты..., - медленно, по складам, произносишь ты. – Я так люблю твои котлеты. Особенно сухарную панировку – она такая сочная и хрустящая…
И ты идешь в дом, а по пути рвешь с грядки зеленый лук к ужину.

Михаил Бару