- Местное время
- 10:15
- Регистрация
- 16 Фев 2016
- Сообщения
- 14,331
- Репутация
- 0
- Уровень
- 1
- Награды
- 6
- Местоположение
- Tenebris paradiso
- Пол
- Нейтральный
Каждый из нас сталкивался с мнением, что, хотя вина за преступление и лежит на насильнике, если женщина одевается нескромно, то часть вины лежит и на ней.
Как так получается? Почему люди из, казалось бы, христианской среды могут сказать подобное? Дело здесь в соприкосновении совершенно разных взглядов на человека и общество.
Есть мораль, условно говоря, традиционная, патриархальная – это мораль объекта. Здесь существует «нечистое, нехорошее, падшее» и «чистое, честное» (от слова «честь»). Два полюса. Чистое-нечистое, небо-земля, мужчина-женщина. Объект либо годный, либо негодный, либо плохой, либо хороший, либо чистый, либо оскверненный.
И есть мораль, тоже условно говоря, западная. Человек изначально не плохой и не хороший. Человек чувствует боль и удовольствие, человек думает, человек – не вещь, человек – скорее процесс. Субъект, иными словами.
«Традиционная мораль» со стороны может смотреться очень привлекательно. Сильные мужчины, скромные женщины. Семейные ценности. Честь. «Мораль западная» может выглядеть скорее упаднически: европеец зачастую предстает взгляду как изнеженный искатель удовольствий, лишенный всякой витальности: «то ли баба, то ли мужик, не разберешь». Но так ли силен «традиционный» мужчина? И так ли изнежены правозащитницы, рискующие жизнями?
Так почему насиловать – «можно»?
Если девушка «нечистая вещь» – ей можно добавить, обесчестить ее еще больше. Если девушку накачали наркотиками – она нечиста, чистая девушка не позволит себе гулять с парнями, ее можно изнасиловать. Если к девушке пристали в клубе – «девушки, которые шарят по клубам, для того и нужны».
Изнасиловать девственницу плохо не потому, что ей больно, а потому, что ты сделаешь чистое грязным.
Чувствуются аналогии с современной тюремной культурой? Дотронься до ложки или тарелки «опущенного», и ты сам «опустишься». Не потому, что ты сам кого-то изнасиловал, а просто потому, что стал нечист. Перешел из чистого в грязные, из порядочного в «зашкварные». «Зашквар» передается через ложки, тарелки – отголоски магического мышления.
Прямо как в Евангелии: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» – только наоборот.
Слышала, что в тюрьмах выносят две Чаши для Причастия – чтобы адепты тюремной культуры не боялись «зашквариться».
Вы знали, что американские ученые времен узаконенного рабства пытались доказать, что черные – не люди, а еще один вид животных? Это и есть объективация. Он – не личность, он – лишь вещь, плохая вещь.
Видите, американцы уже понимали, что причинять боль человеку, чувствующему, ощущающему существу – нельзя, но ради своих интересов, в том числе для успокоения совести, пытались сделать человека животным, не чувствующим, чтобы было все-таки можно.
Одной из пар противоположностей, которой определяется «традиционное общество» в плохом смысле этого понятия, является пара «выше-ниже», одним из краеугольных камней — иерархия: «У нас принято вставать, когда старшие заходят». Иерархия является скрепляющим элементом такого общества.
Секс в «традиционном обществе» не считается обычным актом выражения симпатии, удовлетворения влечения или зачатия детей. Он имеет прямое отношение к иерархии этого общества, к индикации места индивида в ней.
Чтобы «освободить» секс – нужно убить связку секс-иерархия. Изнасилование – больше про власть, чем про секс, это старый постулат феминизма, и теперь мы знаем, каким именно образом изнасилование, власть и общество связаны.
Итак, изнасилование связано с объектным мышлением, изнасилование связано с иерархией. Виктимблейминг – обвинение жертвы – не еще одно либеральное глупое слово, а то, что отличает носителя «традиционной культуры». А теперь самое время задуматься, имеет ли христианство отношение к такой «традиционной культуре» с ее ценностями, или Христос все-таки на стороне женщины – жертвы – униженного?
Как так получается? Почему люди из, казалось бы, христианской среды могут сказать подобное? Дело здесь в соприкосновении совершенно разных взглядов на человека и общество.
Есть мораль, условно говоря, традиционная, патриархальная – это мораль объекта. Здесь существует «нечистое, нехорошее, падшее» и «чистое, честное» (от слова «честь»). Два полюса. Чистое-нечистое, небо-земля, мужчина-женщина. Объект либо годный, либо негодный, либо плохой, либо хороший, либо чистый, либо оскверненный.
И есть мораль, тоже условно говоря, западная. Человек изначально не плохой и не хороший. Человек чувствует боль и удовольствие, человек думает, человек – не вещь, человек – скорее процесс. Субъект, иными словами.
«Традиционная мораль» со стороны может смотреться очень привлекательно. Сильные мужчины, скромные женщины. Семейные ценности. Честь. «Мораль западная» может выглядеть скорее упаднически: европеец зачастую предстает взгляду как изнеженный искатель удовольствий, лишенный всякой витальности: «то ли баба, то ли мужик, не разберешь». Но так ли силен «традиционный» мужчина? И так ли изнежены правозащитницы, рискующие жизнями?
Так почему насиловать – «можно»?
Если девушка «нечистая вещь» – ей можно добавить, обесчестить ее еще больше. Если девушку накачали наркотиками – она нечиста, чистая девушка не позволит себе гулять с парнями, ее можно изнасиловать. Если к девушке пристали в клубе – «девушки, которые шарят по клубам, для того и нужны».
Изнасиловать девственницу плохо не потому, что ей больно, а потому, что ты сделаешь чистое грязным.
Чувствуются аналогии с современной тюремной культурой? Дотронься до ложки или тарелки «опущенного», и ты сам «опустишься». Не потому, что ты сам кого-то изнасиловал, а просто потому, что стал нечист. Перешел из чистого в грязные, из порядочного в «зашкварные». «Зашквар» передается через ложки, тарелки – отголоски магического мышления.
Прямо как в Евангелии: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» – только наоборот.
Слышала, что в тюрьмах выносят две Чаши для Причастия – чтобы адепты тюремной культуры не боялись «зашквариться».
Вы знали, что американские ученые времен узаконенного рабства пытались доказать, что черные – не люди, а еще один вид животных? Это и есть объективация. Он – не личность, он – лишь вещь, плохая вещь.
Видите, американцы уже понимали, что причинять боль человеку, чувствующему, ощущающему существу – нельзя, но ради своих интересов, в том числе для успокоения совести, пытались сделать человека животным, не чувствующим, чтобы было все-таки можно.
Одной из пар противоположностей, которой определяется «традиционное общество» в плохом смысле этого понятия, является пара «выше-ниже», одним из краеугольных камней — иерархия: «У нас принято вставать, когда старшие заходят». Иерархия является скрепляющим элементом такого общества.
Секс в «традиционном обществе» не считается обычным актом выражения симпатии, удовлетворения влечения или зачатия детей. Он имеет прямое отношение к иерархии этого общества, к индикации места индивида в ней.
Чтобы «освободить» секс – нужно убить связку секс-иерархия. Изнасилование – больше про власть, чем про секс, это старый постулат феминизма, и теперь мы знаем, каким именно образом изнасилование, власть и общество связаны.
Итак, изнасилование связано с объектным мышлением, изнасилование связано с иерархией. Виктимблейминг – обвинение жертвы – не еще одно либеральное глупое слово, а то, что отличает носителя «традиционной культуры». А теперь самое время задуматься, имеет ли христианство отношение к такой «традиционной культуре» с ее ценностями, или Христос все-таки на стороне женщины – жертвы – униженного?
По материалам проекта Matrony.ru
Объективация - основа традиционного христианского отношения к женщине?
Или же дань традициям времен, когда религия создавалась?
Какова ценность традиционного восприятия секса, как грязи и унижения?
И как это соотносится с философией любви к ближнему Христа?
Или же дань традициям времен, когда религия создавалась?
Какова ценность традиционного восприятия секса, как грязи и унижения?
И как это соотносится с философией любви к ближнему Христа?