Платяной шкаф

[Цветок Магриба]

Иногда так хочется творить миры... Чудесная цитата.

И путешествовать по ним)
Я вчера была с сыном в цирке. Он - первый раз в жизни. А я часто посещала цирк в детстве, до 3 класса, а потом уже не была.
Было впечатление, что я как раз наблюдаю, как творится мир.
И дело не в качестве программы, а в собственном настроение. Очень приятное переживание, быть наблюдателем, как создаётся сказка, и как другой (маленький ребенок) воспринимает эту сказку.

 

[Talamasca]

Я вчера была с сыном в цирке. Он - первый раз в жизни

Ему понравилось?

 

[Цветок Магриба]

@Talamasca, да, но тяжело пока 2,5 часа. Это нам ещё без дневного сна пришлось.

 

[Talamasca]

но тяжело пока 2,5 часа. Это нам ещё без дневного сна пришлось.

Да, все постепенно. Мы тоже не сразу выезжать стали. А дорога легко прошла?

 

[Цветок Магриба]

@Talamasca, да, к дорогам он привык.

 

[Ямада]

"– Ты нопэрапон не снаружи. И хорошо, что так, иначе тебя забили бы палками насмерть, едва ты вернулся бы в труппу после кладбищенской трагедии. Это случается, нечасто, но случается, когда лицо души еше более неоформившееся, чем лицо тела. Ты нопэрапон – изнутри. Ты – зеркало не для чужой внешности, а для чужих порывов и настроений. Ты – пыльное зеркало, с краешка которого насильно стерли рукавом пыль. Ты присваиваешь без желания присвоить; ты отражаешь и искажаешь без желания отразить или исказить; ты отдаешь без желания удержать. Ты – нопэрапон, мой мальчик, и об этом не узнает никто, кроме тебя самого…"

Ноппэрапон - のっぺら坊, также известен как Ноппэра-бо, или Зумбера-бо — сверхъестественное существо в японской мифологии, разновидность Ёкай. Днём оно очень похоже на человека. Ночью видно, что вместо лица у Ноппэрапона гладкий лиловый шар, а по некоторым источникам — на икрах его ног расположена сотня глаз.

Этот известный безликий монстр, кажется, испытывает некое особое наслаждение, пугая людей. Его появление всегда — совершенная неожиданность, однако Ноппэрапон никогда не нападает на своих жертв, а лишь пугает их, потому реальную опасность он может представлять только для людей со слабым сердцем.

Существует очень много историй об этом создании, и большинство из них следуют одному сюжету: главный герой занимается любовью с, казалось бы, обычным человеком, только скрывающим своё лицо тем или иным образом, но начиная разговор, жертва обращает внимание на лицо собеседника, которое оказывается абсолютно гладким, как яйцо — на нём нет ни глаз, ни носа, ни рта. Напуганный этим зрелищем, человек убегает. Вскоре он встречает какого-нибудь прохожего, обычного человека, иногда даже кого-то, кого он хорошо знает. После того, как жертва рассказывает всю страшную историю, его собеседник соглашается, что история действительно ужасна и невероятна, а потом спрашивает: «А то лицо, оно было вот таким?», поворачивается к жертве и вдруг оказывается Ноппэрапоном. Крича от страха, человек убегает прочь, после чего история повторяется: он снова встречает прохожего, по некоторых вариациям — знакомого, а исходя из других источников — монаха-амидаиста, и опять рассказывает ему о том, что видел. Как и в прошлый раз, когда герой заканчивает своё повествование, слушатель говорит ему: «А то лицо, оно…» После этого несчастный думает, что сейчас ещё один человек потеряет свой облик, и обычно падает в обморок.

Ноппэрапон — это один из первых представителей японской нечисти, упомянутых в англоязычной литературе, в которой, правда, он долгое время ошибочно назывался именем «Мудзина», из-за одноимённой истории Лафкадио Хирна, хотя на самом деле мудзина в японском фольклоре — небольшой пушной зверек, способный к оборотничеству, он и тануки часто обвиняются в способности превращаться в человека.​

 

[Цветок Магриба]

Когда мы любим подлинной любовью, чего мы в ней ищем и что нас в ней удовлетворяет? Хотим ли мы только вкусить личных радостей от нее, использовать любимое существо и наше отношение к нему как средство для наших субъективных наслаждений? Это было бы развратом, а не подлинной любовью, и такое отношение прежде всего было бы само покарано душевной пустотой, холодом и тоской неудовлетворенности. Хотим ли мы отдать свою жизнь на служение любимому существу? Конечно, хотим, но не так, чтобы это служение опустошало или изнуряло нашу собственную жизнь; мы хотим служения, мы готовы на самопожертвование, даже на гибель ради любимого существа, но именно потому, что это служение, это самопожертвование и гибель не только радостны нам, но даруют нашей жизни полноту и покой удовлетворенности. Любовь не есть холодная и пустая, эгоистическая жажда наслаждения, но любовь и не есть рабское служение, уничтожение себя для другого. Любовь есть такое преодоление нашей корыстной личной жизни, которое именно и дарует нам блаженную полноту подлинной жизни, и тем осмысляет нашу жизнь. Понятия «объективного» и «субъективного» блага здесь равно недостаточны, чтобы выразить благо любви, - оно выше того и другого: оно есть благо жизни через преодоление самой противоположности между «моим» и «чужим», субъективным и объективным.

(Семён Франк. Смысл жизни)

 

[Talamasca]

@Цветок Магриба, правильные слова...
Как лето? Как ребенок?

 

[Цветок Магриба]

@Talamasca, отдыхаем) наслаждаемся природой, солнцем. Рада, что уехала из города на эти дни) У меня впервые в жизни такой короткий отпуск летом, так что пытаюсь зарядиться эмоциями и впечатлениями на все оставшееся лето сразу)

 

[Talamasca]

@Цветок Магриба, чудесного отпуска!

 

[Цветок Магриба]

НА РУСЬ

Есть у слова «русь» и ещё одно значение, которое я не вычитал в книгах, а услышал из первых уст от живого человека. На севере, за лесами, за болотами, встречаются деревни, где старые люди говорят по-старинному. Почти так же, как тысячу лет назад. Тихо-смирно я жил в такой деревне и ловил старинные слова.

Моя хозяйка Анна Ивановна как-то внесла в избу горшок с красным цветком. Говорит, а у самой голос подрагивает от радости:
— Цветочек-то погибал. Я его вынесла на русь — он и зацвёл!
— На русь? — ахнул я.
— На русь, — подтвердила хозяйка.
— На русь?!
— На русь.

Я молчу, боюсь, что слово забудется, упорхнёт, — и нет его, откажется от него хозяйка. Или мне послышалось? Записать надо слово. Достал карандаш и бумагу. В третий раз спрашиваю:
— На русь?..
Хозяйка не ответила, губы поджала, обиделась. Сколько, мол, можно спрашивать? Для глухих две обедни не служат. Но увидела огорчение на моём лице, поняла, что я не насмехаюсь, а для дела мне нужно это слово. И ответила, как пропела, хозяйка:
— На русь, соколик, на русь. На самую, что ни на есть, русь.

Осторожней осторожного спрашиваю:
— Анна Ивановна, не обидитесь на меня за назойливость? Спросить хочу.
— Не буду, — обещает она.
— Что такое — русь?
Не успела она и рта открыть, как хозяин Николай Васильевич, что молчком грелся на печи, возьми да и рявкни:
— Светлое место!

Хозяйка от его рявканья за сердце взялась.
— Ой, как ты меня напугал, Николай Васильевич! Ты ведь болеешь, и у тебя голоса нет... Оказывается, у тебя и голосок прорезался.
А мне объяснила честь по чести:
— Русью светлое место зовём. Где солнышко. Да всё светлое, почитай, так зовём. Русый парень. Русая девушка. Русая рожь — спелая. Убирать пора. Не слыхал, что ли, никогда?
Я слова вымолвить не могу. У меня слёзы из глаз от радости. Русь - светлое место! Русь - страна света.

Милая светоносная моя Русь, Родина, Родительница моя! Мне всегда виделся невечерний свет в русом имени твоём, коротком, как вдох счастья.

Тут уж никуда не денешься. Тут всё из первых крестьянских уст...

С.Т.Романовский — рассказ «Русь» (фрагмент).

 

[Цветок Магриба]

Очень часто есть впечатление, что "вселенная" меня почему-то очень сильно любит и бережет, но я совершенно не знаю, что делать с таким отношением к себе сил мира )

 

[Цветок Магриба]

 

[Цветок Магриба]

Ithaca by C.P.Cavafy (with Sean Connery & Vangelis)




Итака

Отправляясь на Итаку, молись, чтобы путь был длинным,
полным открытий, радости, приключений.
Не страшись ни циклопов, ни лестригонов,
не бойся разгневанного Посейдона.
Помни: ты не столкнешься с ними,
покуда душой ты бодр и возвышен мыслью,
покуда возвышенное волненье
владеет тобой и питает сердце.
Ни циклопы, ни лестригоны,
ни разгневанный Посейдон не в силах
остановить тебя -- если только
у тебя самого в душе они не гнездятся,
если твоя душа не вынудит их возникнуть.
Молись, чтоб путь оказался длинным,
с множеством летних дней, когда,
трепеща от счастья и предвкушенья,
на рассвете ты будешь вплывать впервые
в незнакомые гавани. Медли на Финикийских
базарах, толкайся в лавчонках, щупай
ткани, янтарь, перламутр, кораллы,
вещицы, сделанные из эбена,
скупай благовонья и притиранья,
притиранья и благовония всех сортов;
странствуй по городам Египта,
учись, все время учись у тех, кто обладает знаньем.
Постоянно помни про Итаку -- ибо это
цель твоего путешествия. Не старайся
сократить его. Лучше наоборот
дать растянуться ему на годы,
чтоб достигнуть острова в старости обогащенным
опытом странствий, не ожидая
от Итаки никаких чудес.
Итака тебя привела в движенье.
Не будь ее, ты б не пустился в путь.
Больше она дать ничего не может.
Даже крайне убогой ты Итакой не обманут.
Умудренный опытом, всякое повидавший,
ты легко догадаешься, что Итака эта значит.

 

[Toreador]

@Цветок Магриба, это твое фото или из интернета?

 

[Цветок Магриба]

@Toreador,из интернета)

 

[Цветок Магриба]

 

[Цветок Магриба]

Оффтоп

Гуси с удивлением посмотрели на нее.

- Да, да, - сказала Акка, - мальчик говорит правду. Вы еще молоды и неопытны, вы не знаете, что когда-то, много-много лет назад, путь в Лапландию лежал через этот остров. И на острове этом был тогда город. Еще моя прабабка рассказывала моей бабке, а бабка рассказывала мне, а теперь я расскажу вам об этом чудесном городе. Слушайте же меня.

И старая Акка рассказала им вот какую историю.

Давным-давно, может быть, тысячу лет назад, а может быть, и две тысячи, остров, на который буря занесла гусей, не был таким пустынным и диким. На берегу его стоял богатый и прекрасный город Винетта.

Во всем мире не было ткачей искуснее, чем в Винетте; никто не умел делать такие красивые кубки и кинжалы, как мастера Винетты; никто не умел плести такие тонкие кружева, как кружевницы из Винетты.

Каждый день одни корабли, нагруженные богатыми товарами, отчаливали от пристани, а другие корабли, нагруженные золотом и серебром, возвращались из далеких плаваний.

Со всеми городами, какие только ни есть на свете, торговали жители Винетты. Их корабли плавали по всем морям и во всех гаванях находили приют и отдых.

Но никогда ни один чужой корабль не бросал якорь в гавани Винетты. Никто даже не знал, где находится этот город. Никому не открывали жители Винетты дороги к своему острову.

Чем больше богатели они, тем больше боялись за свои богатства. Недаром издавна люди говорят: богатому не спится, богатый вора боится. Так и жители Винетты. Плохо спали они по ночам. От зари до зари по городу ходили сторожа с топориками на плечах и с колотушками в руках. На всех дверях висели тяжелые замки. Злые собаки охраняли лавки и склады.

Чужих приезжих людей жители Винетты боялись больше всего. Кто его знает, чужого человека, какие у него мысли! Может, он разбойник, вор? Может, только и высматривает, как проникнуть в заветные кладовые?

И они топили корабли, случайно приближавшиеся к их острову, убивали чужестранцев, которых буря выбрасывала на их берег. Даже птиц, пролетавших мимо, они подстреливали, чтобы те не разнесли по свету, где находится город Винетта.

Много диких гусей сложило здесь свои головы в те недобрые времена.

Скоро море в этих местах стало совсем пустынным и безмолвным. Моряки обходили остров стороной, голоса птиц никогда уже не раздавались над ним, рыба стаями уходила к другим берегам. Не понравилось это морскому царю.

- Это что ж такое! Кто здесь настоящий хозяин?! - разбушевался морской царь. - Не хотят, чтобы видели их город, так ладно же, никто больше его не увидит. Эй, волны! На приступ!

И вот море двинулось на город.

Страх и смятение охватило жителей.

Чтобы защититься от моря, они стали строить стену. Чем выше поднималась вода, тем выше росла стена. Быстро работали жители Винетты, громоздя камень на камень, но, как ни спешили они, море все-таки их обогнало. Оно ринулось через край стены, заливая все улицы, дома, площади...

Но жители Винетты и под водой работают дни и ночи напролет. Склады и лавки их по-прежнему ломятся от товаров, только торговать-то теперь им не с кем.

Лишь однажды в столетие, ровно на один час, этот город всплывает со дна моря. И если какой-нибудь чужестранец в этот час войдет в Винетту и хоть что-нибудь купит, город получит прощение и останется на земле. Но если стрелка башенных часов опишет полный круг, а покупателя не найдется, город снова опустится на дно моря и будет стоять там еще сто лет.

- Я слышала эту историю от своей бабки, - сказала Акка Кебнекайсе, - а вы расскажите ее вашим внукам.

 

[Цветок Магриба]

Ребенку предстоит заселить мир поступками. Благодаря игре и воображению косный мир взрослых — стул, книга, все что угодно — начинает жить собственной жизнью. Волшебством слова и жеста, знака и действия творится живая ребячья вселенная, в которой вещи понимают слова и могут разговаривать. Язык, очищенный от абстракций, перестает быть совокупностью знаков, превращаясь в волшебную палочку. Разрыв между вещью и ее наименованием исчезает. Произнести слово — значит пробудить к жизни то, что оно называет. Представить себе что-то — значит воссоздать это что-то,— так для дикаря нет изображения вещи, но есть ее двойник. Речь снова творит реальность и становится поэзией. Ребенок творит мир по своему образу, с помощью волшебства избавляясь от одиночества. Он и его окружение снова единое целое. Сложности вновь являются на белый свет, когда ребенок перестает верить в магическую силу слова и жеста. Сознательная жизнь начинается с утраты веры в их могущество.


О. Пас

 

[Цветок Магриба]