Цитаты, высказывания, афоризмы - 3

[Chaos]

Если вы считаете, что ваш стакан наполовину пуст, перелейте его содержимое в стакан поменьше и перестаньте ныть.

 

[Стержень]

Планета Земля похожа на вокзал. На большой пересадочный узел. Куда прибыли иностранцы с разных планет. Это громадный терминал, где смешались в кучу всевозможные традиции, мировоззрения, принципы. Этих немного сбитых с толку инопланетян, причесали под одну гребёнку и засунули в однотипное человеческое тело. Сделали всех толерантно похожими и назвали человеком разумным. Формы стали похожи, но внутренний мир по-прежнему разделяют парсеки световых лет.

На эту планету я прибыл не один, но вокзальная толчея разлучила нас. С тех пор я пытаюсь найти родичей со своей планеты. С нашими странноватыми здесь принципами. Иногда я узнаю своих в героях книг, изредка вижу их родные черты в фильмах. Слышу их голоса в песнях. Всю жизнь я пытаюсь встретить тот самый взгляд с нашей планеты. В школе, на работе, в церкви, и даже у кришнаитов.

Я наблюдаю за необъяснимыми поступками людей. Удивляюсь их ценностям и целям. Смущаюсь нелепой архитектурой. Стараюсь привыкнуть к несуразной погоде, так ограничивающему телу, к вульгарным лекалам счастья, но привыкнуть не получается. Ищу соплеменников, кому также неловко жить на этой планете. Временами пытаюсь проснуться, но тщетно. Мне не изменится, не подстроится, не вписаться и приходится ждать. Ждать оправления.

Мы узнаём друг друга молча. Своих выдают глаза. Такие родные и глубокие. Одного взгляда достаточно чтобы понять - Рядом наконец то свой. Тот, с кем на нашей планете мы жили по понятным и гармоничным законам. Разделяли те же ценности, стремились к тем же идеалам. Своих распознаёт сердце и сотни прожитых лет вместе. Чтобы узнать друг друга нам не надо слов. Мы можем просто молчать и быть благодарными за то, что наконец-то встретились; пересеклись взглядами и побыли вместе.

Эти встречи как глоток воздуха. Пьянящего, чистого. Порой одной такой встречи достаточно, чтобы снова иметь в себе силы двигаться вперёд долгие годы. Нас мало. Судьба временно разбросала нас, но мы помним о доме. Помним о том месте, откуда мы пришли и куда так скоро предстоит вернуться.

 

[Семёркин]

"Стержень
Нас мало. Судьба временно разбросала нас, но мы помним о доме. Помним о том месте, откуда мы пришли и куда так скоро предстоит вернуться."

Любопытный момент
Но там, куда предстоит вернуться, это разнообразие в ещё больших и поразительных масштабах

 

[Стержень]

Из послесловия романа "Ложная Слепота" Питера Уоттса:
...
Сенсорный аппарат человека поразительно легко взломать; нашу зрительную систему описывали в лучшем случае как импровизированный набор фокусов. [Ramachandran, V. S. in The Utilitarian Theory of Perception, Ed. by С Blakemore. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. p. 346—360.] Наши органы чувств выдают столь фрагментарные и несовершенные данные, что мозг вынужден интерпретировать их на основе оценок вероятности, вместо того чтобы воспринимать напрямую. [Purves, D. and R. B. Lotto. Why We See What We Do: An Empirical Theorv of Vision. Sunderland (Mass.): Sinauer Associates, 2003. 272 p.] Он не столько «видит» мир, сколько гадает о нем. В результате «невероятные» стимулы, как правило, не обрабатываются на сознательном уровне вне зависимости от мощности сигнала. Образы и звуки, не укладывающиеся в нашу картину мира, мы имеем тенденцию попросту игнорировать.
...

 

[Стержень]

На Дихтонии я услышал когда-то доказательство недостижимости вечной жизни без огромных машин-опекунш <…>. Энциане оказались изобретательнее дихтонцев. Они не опровергли доказательств Бердергара, да это и невозможно. Они поступили иначе: выполнили обходный маневр и достигли бессмертия через смерть.
<…> Задание кажется абсурдным: того, кто хочет существовать вечно, надо убить. Всё дело в том, как совершается это убийство. В организм вводятся шустры, запрограммированные так, что они проникают во все ткани, сопутствуя молекулярным процессам жизни. Эти шустры построены из субатомных частиц, то есть они мельче мельчайших вирусов. <…> Постепенно они «прилипают» к клеточным ядрам и заполняют их. Они так малы, что организм их не замечает и не включает свою систему защиты. На начальной стадии эктофикации эти шустры ещё не работают, а лишь обучаются своей будущей работе, как бы считывая все информационные явления, из которых состоит жизнь. Они не наносят вреда тканям, оставаясь их пассивными тенями, — словно зритель, который самовольно вышел на сцену и копирует все движения пантомимы. По видимости в организме ничего не меняется, пока насытившиеся информацией шустры не начинают брать на себя функции живых частиц протоплазмы. Нужную для этого энергию они черпают из ядерных реакций, называемых тихими. Тем не менее реакции эти понемногу убивают организм.
Эктофицируемый этого не ощущает. Он двигается, мыслит и действует, как и раньше, он может есть и пить, но через какое-то время, измеряемое годами, уже не испытывает потребности в пище. Его тело мало-помалу умирает; осевшие в нём триллионы шустров организовались в невидимый субатомный скелет, которому обмен живой материи ни к чему. Это как раз и есть экток, то есть труп, разлагающийся совершенно незаметно, шаг за шагом. Его прежняя плоть постепенно исчезает вместе с отходами организма, но он об этом не знает, потому что, уйдя из жизни, он существует по-прежнему. Как если бы старую паровую машину Уатта приводил в действие электромоторчик, укрытый в вале маховика, так что кривошипами и поршнями движет уже не пар, а электрическая энергия. Такая машина будет всего лишь действующим макетом — и точно то же можно сказать о теле эктока. Энцианский термин мы переводим на древнегреческий: «эктос» значит «внешний», ведь бессмертие здесь приходит извне. Специалисты называют подменённое тело псевдоморфозой: мёртвые логические системы, шустры, вытесняют живую протоплазму. Организм, набитый внутри, как чучело, сохраняет свой облик, форму и функции, но только — вот уж поистине жестокая ирония! — эрзац-материал долговечнее и эффективнее натурального. Какое-то время обе системы — органическая и шустринная — действуют параллельно, но мёртвая постепенно уничтожает живую, и главной проблемой экотехники была успешная синхронизация ползучей смерти и такой же ползучей псевдоморфизации. <…> Когда обмен веществ начинает рваться, как истлевшее полотно, все функции живой материи уже успел перенять ошустренный носитель, и тело с теплящимися в нём остатками жизни — теперь не более чем пустая скорлупа, почти совершенно полая куколка, бутафория, за которой беззвучно пульсирует энергетический скелет шустров.
Эктофицируемый не может помолодеть: ведь шустры получают от тела лишь ту информацию, которая была в нём в момент их вторжения. Приходится вести псевдожизнь в возрасте, в котором было ошустрено тело. Поэтому самые лучшие результаты даёт эктофикация в молодости. Через сто лет после её начала человек биологически мёртв. В его организме нет уже ни следа мышц или нервов. Остались их безупречные заменители, а сами они подверглись полной псевдоморфизации — подмене шустрами, став питательным субстратом бессмертия. Так что надо и впрямь умереть, чтобы его обрести. Лет через двести слегка меняется внешний облик, но, как утверждают, заметить это способен только специалист. Теперь уже ничего не осталось от автономии жизненных процессов. Все органы тела действуют как паровая машина, незаметно приводимая в движение электричеством, то есть подменённая. Глаза могут временно помутнеть: здесь псевдоморфозная синхронизация иногда даёт сбой, но и они вскоре обретают твёрдую прозрачность стекла. Кожа понемногу темнеет, так как шустры в процессе ядерных превращений выделяют ионы тяжёлых металлов. Этот металлический отлив появляется лет через триста. Считается, что никаких других побочных эффектов нет на протяжении по меньшей мере пяти тысяч лет. Кровь по-прежнему течёт в венах, но это всего лишь бесполезная красная жидкость, которая не несёт в себе кислорода, — что-то вроде привычной декорации. Если бы сердце остановилось (хотя остановиться оно не может, как и подменённая паровая машина), экток всё равно продолжал бы мыслить и двигаться, ведь сердце у него бутафорское. Оно, однако, должно работать и дальше: ощущение глухой тишины и пустоты в груди могло бы вызвать тревогу. Итак, все признаки жизни сохраняются полностью — кроме неё самой. Биологически это труп, который как раз поэтому не боится ни пустоты, ни болезнетворных бактерий, ни смертельного холода. Шустры в процессе ядерных превращений выделяют тепло, дозируемое так, чтобы температура тела эктока не отличалась от температуры живого тела. Но видимость сохраняется лишь постольку, поскольку это необходимо для нормального самочувствия. Внутренность эктофицированного черепа холодная, так как ошустренный мозг лучше работает при низких температурах.

- Станислав Лем, "Осмотр на месте"

 

[КарЛеонова]

Весной все иначе — небо голубее, люди добрее, дни длиннее, счастье ярче!
(Рене Декарт)

 

[Стержень]

Человеческое общение так высоко ценилось в прошлом лишь потому, что чтение было уделом немногих, а книги редкостью и их было трудно выпускать в большом количестве. Человечество, вы должны помнить это, лишь теперь становится грамотным. По мере того как чтение будет распространяться, все большее число людей осознает, что книги дадут им все удовольствия человеческого общения без его невыносимой скуки. Сегодня люди в поисках удовольствий, естественно, стремятся собираться большими толпами и производить как можно больше шума. В будущем естественным станет стремление к уединению и тишине. Надлежащий способ изучения человечества — это чтение.

Олдос Хаксли

 

[Стержень]

Личность есть боль. Героическая борьба за реализацию личности болезненна. Можно избежать боли, отказавшись от личности. И человек слишком часто это делает.

Николай Бердяев

 

[Сиш]

Я думаю, что всё в жизни — искусство. То, что вы делаете. Как одеваетесь. Как вы любите кого-то и как говорите. Ваша улыбка и ваша личность. То, во что вы верите и все ваши мечты. Как вы пьёте чай. Как украшаете свой дом. Или как веселитесь. Ваш список покупок. Еда, которую готовите. Как выглядит ваш почерк. И то, как вы себя чувствуете. Жизнь — это искусство.

Хелена Бонем Картер

 

[Darina]

Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение.
Д. Моррисон

Мысленно сменить зиму на весну и влюбиться.
Эльчин Сафарли


Есть нечто в музыке, не поддающееся записи. Жизнь нельзя записать, сердце нельзя записать... Момент творения неуловим по своей сути...
@

 

[Сиш]

Есть нечто в музыке, не поддающееся записи. Жизнь нельзя записать, сердце нельзя записать... Момент творения неуловим по своей сути...

 

[КарЛеонова]

Не говорите мне, что браки совершаются на небесах. Боги не могут быть настолько несправедливы.

Маргарита Валуа

 

[Стержень]

«Легче всего разъяснить это следующей метафорой: представим огромный корабль, плывущий в океане — нечто вроде таинственного древнего судна, так блистательно и страшно описанного Эдгаром По.
Над палубой проходит длинная балка от одного борта к другому. К балке приделаны штурвалы. У штурвалов стоят люди в одеяниях самой разной формы и цвета — это водители человечества, явные и тайные. На каждого с палубы глядит своя паства, не обращающая внимания на прочих рулевых — и часто их даже не видящая.
Зорко вглядываясь в тучи на горизонте, водители человечества закладывают правые и левые крены, не особо сообразуясь друг с другом.
— Вправо! — шепчут на палубе. — Плывем вправо! Влево! Зюйд-зюйд вест! Норд ост! Далее везде!
Проблема в том, что крутящиеся на доске штурвалы не прикреплены ни к чему другому, кроме как к жадному вниманию паствы. К движению корабля они не имеют никакого отношения. Но вот настроениями и склоками на палубе они управляют очень эффективно, причем каждый из рулевых воздействует на свою паству — а потом уже зрители разбираются друг с другом, сбиваясь в кучу то у одного борта, то у другого. И через это они все-таки оказывают некоторое — пусть очень опосредованное — влияние на ход судна.
Картина будет полной, если мы добавим, что штурвал сидящего в рубке капитана точно так же не прикреплен ни к чему реальному, кроме корабельной стенгазеты, и управление кораблем сводится к тиражированию слухов о том, куда и как он должен вскоре поплыть… Единственная функция всех актуальных рулевых — крутить штурвал перед камерой. Все прочее определяют волны, ветер и воля Архитектора Вселенной…»


"Искусство легких касаний", Виктор Олегович Пелевин

 

[Сиш]

 

[Сиш]

— Я же вижу, что нравлюсь ему. Но почему тогда он избегает меня? — посмотрела пристально Фортуна на Роберто, будто от этого зависело, увидит он ее или нет.
— Ты слишком женственна, — выпустил Роберто изо рта облако белого дыма.
— Разве это плохо?
— Нет, не плохо. Но у него нет столько мужества.

 

[Стержень]

Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!».
В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит…

Макс Фрай
"Наваждения"

 

[KatrinAnnh]

«Чем интересней вопрос, тем очевидней, что задавать его нельзя».
© Кингсли Эмис

 

[Стержень]

— Главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивность думать. Этому подчинены все социальные маневры. Больше того, только эти вопросы вызывают у людей стойкие эмоции.
— Вообще-то мне в жизни попадались и другие люди, — сказал я с легкой иронией.
Иегова кротко посмотрел на меня.
— Рама, — сказал он, — вот прямо сейчас ты пытаешься донести до меня мысль о том, что ты имеешь доступ к более престижному потреблению, чем я, а мой тип потребления, как сейчас говорят, сосет и причмокивает. Только речь идет о потреблении в сфере общения. Именно об этом движении человеческой души я и говорю. Ничего другого в людях ты не встретишь, как не ищи. Меняться будет только конкретный тип потребления, о котором пойдет речь. Это может быть потребление вещей, впечатлений, культурных объектов, книг, концепций, состояний ума и так далее.
— Отвратительно, — сказал я искренне.

Пелевин. Empire V

 

[KatrinAnnh]

 

[Сиш]

Пока ты молода, то хочешь получать и учиться. Когда ты зрелая и уже многому научилась, тебе хочется этим делиться, отдавать энергию. А потом, когда ты уже старенькая, нужен рядом такой же «горшочник», чтобы вместе выращивать герань.
Алиса Фрейндлих