Многоглавый Змей-Горыныч длинной прозы

Здесь будет все, что имеет больше одной главы, масштабное и увесистое. Приятного чтения!

Обсуждать прозу здесь:
https://web-dialog.com/showthread.php?t=20112


Предисловие:
Середина лихих 90-х. Еще не забыты 70-80 и показывают по ТВ старые добрые фильмы. Те, кто юн, еще полны романтических настроений и поэзии. Тогда еще можно было в компании слушать Битлз, Ти-Рекс, Дорз. Тогда еще словосочетание «русский рок» не вызывал странных и ироничных усмешек. «Типа продвинутость» воспринималась пижонством, а под гитару еще пели БГ, Нау, Крематорий, Пикник, Кино, Зоопарк и т.д. Это время когда ношение синих клешей с огромным количеством ярких аксессуаров и значков не стала модой и ширпотребом, а выполняла свои «ритуальные» функции.
«Замкнуть круг» был написан именно тогда, в веселые студенческие годы середины 90-х. Затем был забыт в долгом темном ящике письменного стола, но неожиданно обретен в 2005 году, раскопан, перепечатан и дополнен, что является важным доказательством фразы «рукописи не горят».
С чего же все началось? В начале был сон. Да. Вся история приснилась в 1996 году, а после пробуждения была записана и за неделю доработана до полноценной сказочной повести. Да, это сказка со всеми ее нелепостями, свойственными снам. Но возникшая история получилась несколько вне времени, как и ее герой Дросси, который будто пришел из прошлого, возникнув из ниоткуда, но прекрасно знает будущее, уходя в никуда. Создается впечатление, что он живет в двух мирах одновременно. Может количество миров и большее, но это откроет для себя лишь тот, кому Хедейк расскажет свою историю.
Если читать ее просто, как визуальное действие, то понять можно не так много, как хотелось бы, поэтому утверждение «зри в корень» говорит о том, что тут дело не в действии, а в том, что переживают герои, ведь сны основаны именно на этом.
А время циклично, и все повторяется, герои не устаревают и не умирают. И вот опять идет по пыльной дороге Розендроссельхед the Хедейк навстречу солнцу, чтобы замкнуть разорванный круг.

PS "Замкнуть круг" появляется в интернете 2-ой раз, так как была напечатана в пределах еще нескольких интернет-рресурсовв разные годы.

...Ты спросила: "Кто",
Я ответил: "Я",
Не сочтя еще это за честь.
Ты спросила: "Куда",
Я сказал: "С тобой,
если там хоть что-нибудь есть".
Ты спросила: "Зачем",
И я промолчал,
Уповая на чей-нибудь дом.
Ты сказала, я лгу,
Я сказал: "Пускай,
Тем приятнее будет вдвоем".
И когда разорвался занавес дня,
Наши кони пустились в пляс
На земле, на воде и среди огня,
Окончательно бросив нас.
Потому что твой блеск, как мои слова:
Ненадежнее, чем вода.
Но спросили меня: "Ну, а жив ли ты?"
Я сказал: "Если с ней, то-да!"
БГ, Пески Петербурга, "Все братья-сестры", 1976 г.


Замкнуть круг

I О том, как полезно заходить в сельские клубы или преддверие реальности.

Садилось солнце. Дорога ухабистая, пыльная и жаркая уходила вдаль и, петляя меж холмами, уводила к мосту, накрывающему небольшую и не очень чистую речку.
На мосту стоял молодой человек. Опираясь руками на перила, он кидал мелкие камушки в воду и о чем-то думал.
По дороге шли двое с рюкзаками на плечах. Они были гораздо старше юноши-на-мосту… Ах! Ну, конечно же! Необходимо познакомить наблюдателя с героем. Юношу, чьи светлые волосы золотило солнце, звали Розендросссельхед theХедейк, но проще - Дросси.
Итак, двое пожилых людей взошли на мост и, остановившись передохнуть, начали нервно трясти карманы и рюкзаки, видимо, пытаясь привлечь внимание героя.
- Эх, огоньку бы! – произнес первый, хлопая по карманам видавшего виды пиджака.
- Да, Кузьма, и у меня пусто, – вздохнул второй.
Привлечь внимание Хедейка им удалось: он обернулся и одолжил им свою зажигалку. Двое, пробурчав благодарность. Сразу раздымились и вернули вещь владельцу.
- Скажите, куда ведет эта дорога? – спросил Дросси, с интересом разглядывая стариков.
- Эта-то? Да в Каменный Обломовск, через Обторчалово. А ты-то сам откуда будешь? – ответил, полюбопытствовав, Кузьма.
- Я? Обломовский. А иду с Тибета. Так-то, батя, – добродушно усмехнулся юноша.
- Далековато тебе до города, – покачал головой второй старик и тут же спросил. – А что же ты там на Тибете делал?
- Искал, – неопределенно ответил Хедейк.
- Ага, понял. Ты вроде Сенкевича что ли будешь? Этот, как его, Клуб Путешественника?
- Вроде того. Похоже, – Дросси улыбнулся, не забыв, однако, поинтересоваться. – А где, отец, у вас тут можно кайфа веселого словить?
Старик потер лоб рукой сообразив не сразу:
- Вон тута клуб есть. «Торчальня-на-холме» называется. Там и словишь.
Двое призадумались, а потом второй сказал:
- Эку пылишшу подняли! Аж жуть! Две беды: дураки да дороги.
Кузьма взглянул на юношу и предложил:
- Ты, парень, с нами шагай. Авось веселее будет.
- Да, везде исходил, везде побывал, а тут ни разу не был, – вздохнул юноша.
Они двинулись по доге. Солнце садилось. Тени удлинялись.

Воспоминания Розендроссельхеда

Длинные пепельные волосы, нежный овал лица, грустные глаза, изящные руки. Сколько еще нужно, что бы сказать о ней? Они познакомились два года назад и дали друг другу слово, чтобы ни случилось, быть всегда вместе, но…
- Прости меня, Дросси. Я не могу быть твоей.
- Но, Бэби, почему?!
- Ты сам знаешь. Я никогда не лгала тебе. Нам надо расстаться. Ты все поймешь, я знаю. Прости, но Джорж лучше. Ты умный, добрый, заботливый, милый, однако ты не Джорж. Я не могу его бросить. Но мы же останемся друзьями? Да? Правда, Дросси?
Нежные руки обнимают окаменевшего Дро, а из ее глаз катятся слезы. Ей жаль свою старую игрушку до глубины души, но она любит Джоржа, друга детства Хедейка. Как ребенок, сломав старую игру, она тянется за манящей и яркой новой и не спешит расставаться со сломанной. Бэби. Его губы шепчут слова уже не понятные и не имеющие для него самого значения. К тому же, он и не слышит этих слов. А Бэби слышит. Понимает.
Ни одна мышца его лица не дрогнула. Он словно окаменел сидя. И вот, пустая комната. Кассета с любимой музыкой Бэби, оставленная одиноко лежать на столе, как залог несчастья и тупой боли, брошенная и забытая. Время словно растянулось. Пусто… Пусто… Пусто… Пусто…
А затем опять проходят дни, недели. Джорж и Бэби вместе. Дро один. Но все же они втроем. Джорж смотрит виновато. Она то же. Дросси старается не замечать этих взглядов. Веселится.
- Если бы мы не были знакомы, - говорит Хедейк другу, – то вряд ли у тебя была бы самая прекрасная девушка.
- За самую красивую девушку в мире! – соглашается, поднимая свой бокал Джорж.
- Вы самая лучшая пара и, пожалуй, самые лучшие друзья! – пьяно улыбается Дросси. – Повторим?
Однако самая лучшая пара не знает, что веселый Дросси, приходя домой, забывает о своем геройском настрое и буйном веселье и сидит в ванной, пустив воду, и тупо смотрит вниз. Сердце его облито кровью, глаза пересохшие, а в горле противный резиновый ком, который ни проглотить, ни выплюнуть.
Конечно, Джорж обеспечен, и лицом вроде не обижен, разъезжает на собственной машине, пусть и не новой, а в его квартире тысяча редких записей. И что самое обидное, что Бэби и Джорж подходят по возрасту. Да, они старше Дросси. Ему всего лишь 18 лет! Он старший подросток, мальчишка, который может выслушать исповеди других, помочь, все простить…
Простить? Наверное, да. А что же еще остается делать? И вот он один. Пустота. Он отказался, но простил ли в этот раз? Стало ли легче? А что дальше? Этот вопрос бьет током. Хедейк отрывается от воспоминаний и видит перед собой лишь пыльную дорогу. «Чем ближе, тем тяжелее память. Надо подумать о другом», - грустно про себя заметил он.

Трое прошли лес. За ним их взорам открылся холмистый простор, где и располагалось село Обторчалово. Оно было достаточно большое. Количество дворов увеличивалось за счет дачников, понастроивших там и сям свои кирпично-деревянные дома. Дросси заметил копны сена. «А вот и место для найта», – подумал он.
Проходя мимо дворов, он слышал, как местные жители приветствовали его и спрашивали о нем. Попутчики только руками разводили: турист, мол, и все.
На очередном холме стояло кирпичное здание, похожее на кинотеатр, отделенный от жилого дома. Над дверями была прикреплена табличка:

СЕЛЬСКИЙ КЛУБ

ТОРЧАЛЬНЯ-НА-ХОЛМЕ

ДОБРО ПО...

После «по» ничего не было, и это здорово позабавило молодого Дросси. Буквы были сорваны ветром, а может и человеческой рукой, но это уже не являлось столь важным. ««Добро поторчать» наверное», – решил Дро, направляясь внутрь и собираясь именно «по…».
Первое, что его заинтересовало – буфет (точнее бутерброды и кофе, а, может, и не только это).
В буфете царила довольно веселая обстановка. Все столы были заняты жующими жителями Обторчалова. Остался лишь один столик в углу, его-то и занял юноша. К Дросси никто не подсаживался, и он был благодарен за это, так как был голоден, и, как любой здоровый и голодный молодой человек, не любил, когда на него смотря во время потребления пищи.
Молча допил он свой кофе и отправился бродить по клубу, осматривая помещение.
Поднявшись на 2-ой этаж, он увидел кино-, а, может, концертный зал. «Возможно это и то, и другое», – сказал он сам себе и открыл дверь, на которой висела афиша:

1 ОТДЕЛЕНИЕ: ПЕСНИ И ПЛЯСКИ ВАРЯЖСКОГО ГОСТЯ

2 ОТДЕЛЕНИЕ: РОК-ГРУППА «КОШАЧИЙ КОНЦЕРТ»

По собравшейся аудитории можно было сказать 2 вещи: а) население не хилое, б) все ждут кошачий концерт.
Хедейк застрял в дверях, решив посмотреть, что за группа, но после 2-ой песни понял, что хочется заснуть стоя. Тут он вышел на улицу, покурил немного и отправился искать удобный стог сена.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Marysia Oczkowska сказал(а):

Здесь будет все, что имеет больше одной главы, масштабное и увесистое. Приятного чтения!

Нажмите, чтобы раскрыть...

Читать и читать... :good_b:

Ага.):rolleyes:

II О том, как сон становиться явью или лучше бы проглючило и отпустило.

Прошло полчаса. Дросси мирно посапывал, укрывшись курткой и подложив под голову свой мешок. Над ним было темное, мирное, звездное небо. Летучая мышь, прошмыгнув над Розендроссельхедом, задела его крылом, но он спал слишком крепко.

Сон Розендроссельхеда

Двенадцать о’клок ночи. Звонок в дверь. На пороге небритый и похудевший стоит Джорж. Он еле держится на ногах. Он разбит и несчастен. На нем нет лица…
Вот уже месяц Дро не видел ни Джоржа, ни Бэби. Он подумал, что так тому и быть, и им он не нужен. Он перестал им звонить. И вот…
- А, Джорж, заходи. Ты найать? – говорит ему сонный Дро.
Друг переступает через порог очень нерешительно и тяжело дышит.
- Эй! Ты что? Что случилось? Ты кросс Париж-Дакар проиграл? – озабоченно спрашивает Дросси.
- Стор… сторчалась Бэби…. Уже нет…
Дальше Джорж рыдает в голос, обняв Хедейка, который подчиняясь горечи и ледяному липкому ужасу накатившейся беды, тоже начинает ронять на пол соленые капли.
- Но как это произошло?! Джорж, как?! Почему?!
- Я ничего не знал. Она позвонила сама, а я пришел к ней вечером. Я понял, что что-то произошло. Она оставила дверь открытой. Я нашел ее… в коридоре… Да, Дросси, в коридоре. А потом приехала скорая. Бэби сказала, когда очнулась о любви, попросила прощения… И все…Все кончилось! Финиш! Я и не понял сначала. Мне сказали, что это продолжалось долго. Теперь ее нет больше! Нет, понимаешь?! Нет!!
Крик истерики, преходящий в стон плача. Дросси молчит, обнимая Джоржа.
Прошло время. Джорж винил себя в случившемся так сильно, что запил. Великий Лом овладел Джоржем, драконом обвился вокруг его шеи, черным камнем начал тянуть его вниз, к земле. Некогда деловой и неунывающий Джорж засел дома, не пуская к себе никого, кроме Розендроссельхеда, запустил свои дела, отрастил бороду и волосы до пят, потерял свою мужскую суть и интерес к жизни.
Однажды ночью Розендроссельхеду явился некто, представившись герцогом Фон-Фуззом, благородным рыцарем славного ордена Святых Диезов, и предложил ему отправиться в путь, рассказав ему о Великом Ломе. Дросси согласился. С одной стороны ему было все равно, он был готов бежать, куда глаза глядят, только бы подальше. С другой стороны ему было жаль Джоржа, который был ему почти как брат. И Хедейк, попросив друга ждать, отправился искать повелителя Дверей, кто мог бы помочь и научить его. Стремление к чему-то новому и неразгаданному жило в сердце Дросси и росло с каждым днем. Дросси видел Повелителя Дверей и упорно шел за ним, но не мог приблизится к нему ни на шаг. Целеустремленность Хедейка была столь велика, что в один прекрасный день он смог встать рядом с Повелителем Дверей.
С той поры прошло 6 лет. Память не умирала. Бэби… Пусть бы она была девушкой Джоржа, но были бы они оба живы. Он ведь так ее любил! А теперь пустота. Нет Бэби. Нет той милой, ласковой, любящей. Надо смириться, Дросси. Ее больше нет...

Тут Розендроссельхед почувствовал, что его кто-то будит, тряся за плечо. Он проснулся.
Солнце уже жарило вовсю. Он потер глаза и… Сколько же раз это «и» будет появляться, тем более, что история Дросси обещает быть не совсем обычной.
Рядом с ним сидела девушка очень похожая на Бэби, только одетая по-другому.
- Эй! Вставай! Ты откуда свалился?
Хедейк вытаращил глаза и ответил вопросом на вопрос:
- А ты кто такая? Мент здешний что ли?
- Нет. Я – Дженис-с-Подгорка. Художница. Приехала пейзажи писать. А это ты был вчера в Трчальне-На-Холме?
- Ну, я. А тебе-то что?
- Ничего. Познакомиться хотела. Видно, что ты человек хороший и один. Но если я мешаю…
- Нет, – перебил ее Дросси. – Не мешаешь. Ты правда рисуешь?
- Да.
он взял свои вещи, спрыгнул со стога и пошел прочь. Дженис догнала его.
- Возьми меня с собой, – попросила она.
Тут они оба остановились. Просьба была настолько проста, что все мысли Дросси замерли вслед за его физическим движением.
- Зачем? – удивился он.
- Я тоже в Обломовск иду. Ты ведь пешком?
- Пешком. Стоп. Откуда ты знаешь, что я иду в Обломовск?
- Все говорят. Люблю ходить пешком. Пойдем вместе, а?
- Как хочешь, – ответил молодой человек, взглянув на небо с грустью. «Значит судьба. Просто совпадение», – подумал он.
- Почему ты выбрала меня? – неожиданно спросил Хедейк, останавливаясь.
- Не знаю, – ответила девушка.
- Кто ты?
- Дженис.
Ему на минуту стало страшно, потом он усмехнулся:
- Что ж, меня зовут Розендроссельхед the Хедейк, проще Дросси. Ясно?
- Ясно.
Они свернули на дорогу, уводящую в далекий лес. Девушка оказалась почему-то без багажа, на что Хедейк покачал головой, но обещал поделиться с ней всем, что имеет сам.
Рядом с дорогой торчал столб с табличкой:

ОБТОРЧАЛОВО

Дросси опять насупился и погрузился в размышления. Он механически, не думая отвечал на вопросы своей прекрасной спутницы.
К концу дня небо затянули облака, и пошел дождь. Дросси и Дженис к тому времени были уже в лесу. Розендроссельхед пожалел девушку и отдал ей свою куртку, а сам вымок до нитки. В довершении ко всему, похолодало, задул холодный сильный ветер. Пришлось сойти с дороги, углубиться в лес и отыскать большую ель с низко опущенными ветвями.
Молодой Дросси разжег костер. Хотя он поделился с девушкой едой и одеждой, похоже, замечать он ее не хотел. А ей было все хорошо. Она ни на что не жаловалась и многого не требовала.
Хедейк промерз и был в самом мрачном расположении духа. Даже костер ему не помогал. Он то сердито, то удивленно глядел на Дженис и думал: «Лучше бы проглючило и отпустило. Что-то в ней не то».
- Дросси, а мы не заблудимся? – поинтересовалась она.
- Кто так думает, тот уже заблудился, – проворчал молодой человек, посмотрев на свои часы. Они шли. Но с тех пор, как он нашел повелителя Дверей, они начали показывать какое-то другое, неизвестное время.
Дросси вздохнул, достал из мешка карандаш и блокнот и записал:

Тихонько тикают часы…
Я возвращаюсь, я в дороге,
Я к вам на правильном пути,
Мои давно натерты ноги.
Натружена моя спина:
В мешке одни воспоминанья.
Моя так память тяжела…
Как дар я принимал изгнанье.
Бежал я, сердце не тая.
Бежал, что бы вернуться снова.
Бежал, как темень от огня,
Стал Свет теперь моей основой.
Уже не прячась, на виду
У Сил, что названы Судьбою,
Меня вы ждите, я иду,
Упершись в небо головою.
Нет. Я не Ангел. Нету крыл,
Чудес свершать я не умею.
Я был убит. Ушел без сил….
Сейчас я жив! Откройте двери!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

@Marysia Oczkowska, очень необычно, подпишусь на тему.

@Утренний сон,

Ойа!
Там обсуждалка открыта на прозу и большую и маленькую. Заходи.)

Marysia Oczkowska сказал(а):

Дросси вздохнул, достал из мешка карандаш и блокнот и записал:
Тихонько тикают часы…
Я возвращаюсь, я в дороге,
Я к вам на правильном пути,
Мои давно натерты ноги.

Нажмите, чтобы раскрыть...

Мне очень нравится, долго это пишется? Как ты находишь сюжеты?

Перенесла в обсуждалку.

@Marysia Oczkowska, здорово!

@Утренний сон,
Пасиб.)

III О том, что иногда не стоит бежать или татуировки до добра не доводят

Неожиданно они услышали звуки музыки. Дженис посмотрела вопросительно на Дросси, а тот буркнул:
- Сиди тут.
Юноша выбрался из-под ветвей и пошел на звук. Лес расступился. На ближайшей к Дросси ели был прибит с жестяной лист с надписью:

ДЕРЕВНЯ ЛЫСОГОРСКАЯ

Деревня соответствовала своему названию, так как стояла на холмах с глинистыми склонами и вытоптанной на них травой, а рядом виднелись пруд, заросший камышами да протекавшая сквозь него речка. Вода в них казалась черной и зловещей, не говоря уже о том, что все это окружала такая же зловещая стена темного леса.
Пение доносилось из деревни. Дросси вернулся за девушкой, затушил костер, и они вместе, взявшись за руки, вошли в деревню. Дождь давно кончился, появились злые комары.
- Мы нашли привал, – задумчиво произнес Дросси. – Попросимся переночевать, глядишь и похаваем нормально, а дальше кайфанем на сеновале.
Дженис, видимо, смутила мысль о сеновале, и она отшатнулась от Хедейка.
- Ты чего? – загадочно улыбнулся он, хватая ее за рукав.
- Нет. Все хорошо, – легко ответила она.
Около одной избы сидело несколько пожилых мужчин, которых обычно называют «старыми козлами». Один бренчал на балалайке, другой упоенно бил в большой там-там, третий пытался что-то выпилить из альта. Впечатление было такое, что альтист просто перепиливает альт пополам смычком. Четвертый драл струны арфы непонятной конструкции. Видимо в этот момент прострация музыкантов дошла до своего пика. Это было заметно по двоим, ни на чем не игравшим, но горланящим какую-то чилийско-африканскую песню пьяного раджи из племени Замбези так, что собаки, сидящие рядом, начинали громко жалобно выть и скулить. У «старых козлов» были такие дикие рожи, что можно было принять их за аборигенов-канибаллов с острова Тумба-Юмба. Над лавочкой, где они сидели, висела деревянная вывеска:

ТАТУ-САЛОН "ИНДЕЙСКИЕ ЗНАКИ"

Девушка боязливо и с интересом озиралась вокруг. Она боялась отстать от Дросси. Везде стояли кривые, почерневшие от времени избы со слепыми глазами окон. Обшарпанные заборы со скрипучими калитками оставляли желать лучшего.
Путники прошли мимо одной такой, около которой стояла старая бабка с крючковатым носом, метлой в руках и волосами, выбивающимися из-под платка и топорщащимися над ее морщинистым лицом, словно паучьи лапы. Она замахнулась метлой и выкрикнула скрипучим старческим голосом:
- Пшли вон отсюдысь!
- Ох, не нравится мне все это, – вздохнул Дросси и повел за собой перепуганную Дженис дальше и шепнул ей. – Нам лучше не останавливаться.
Они вышли на перекресток. Впереди показался широкий и огромный, как шкаф, мужик с бородой. Слева шла компания «ребят» с такими костлявыми лицами, что парню не составило труда догадаться, что у них под одеждой. Сзади путников догоняла старуха с занесенной высоко вверх метлой.
- Будет мочилово, - решительно предупредил он девушку. Он подождал, пока старуха приблизится, затем сотворил рукой знак и тихо вымолвил нечто странное. Метла тут же сломалась, ударившись о воздух, а «ребята» распались горстью костей.
Здоровенный мужик подхватил Дросси и Дженис за воротники и поднял над землей, злобно хохотнув:
- Попались, деточки!
- Сгинь, нечистая сила!! – заорала Дженис выдав еще и то, что в книгах обычно не пишется. Что до дальнейших ее действий, то это были бесполезные взмахи руками и ногами и дохлое болтание между небом и землей.
Видя это бесполезное дело, юноша почему-то вспомнил своего кузена и одноклассника Вэна, которого Джорж однажды подвесил в школьной раздевалке на крючок за ворот. «Да. Нам-то тогда было весело. А теперь я понимаю, каково было Вэну», - подумалось Хедейку.
Однако он не был растерян, скорее наоборот готов к решительным действиям. Он вдохнул, как парашютист перед выходом в небо, глубоко и спокойно, медленно поднял обе руки и коснулся ими громадной ручищи со словами:
- Аста ла виста, мужик.
Тут «шкаф» отпустил своих жертв и завопил диким голосом, схватившись за обожженную руку. Плюхнувшись на землю, Дросси заорал:
- Умат!! Делай ноги!!
Когда-то данным восклицанием он спас волосню Джоржа от тех, кто волоса никогда не носил и не носит.
В эту самую минуту мужик яростно уцепился за мешок и стащил его со спины владельца, а после бросил себе под ноги, наступил на рогожу и с чувством поплясал на ней. Раздался взрыв. И мешок, и обидчик вспыхнули ярким зеленым пламенем, сгорев вмиг дотла. Тут у Хедейка просто опустились руки.
- Все. Все пропало. Огонь для Джоржа хранил и не уберег. Столько скитался, что бы найти, а все обернулось пеплом. Все зря, и ничем уже не помочь. Назад нельзя. И Бэби не вернуть.
Он стоял на перекрестке. Всю округу затянуло дымом. Он обернулся в одну сторону, в другую-все дым.
Из дыма к нему вышла Дженис и протянула ему флакончик из зеленого хрусталя, запечатанный красной крышкой крепко-накрепко. Тот самый, что получил Дросси из рук Повелителя Дверей.
- Нет, Дро, - сказала она. – Не все. Это еще не конец. Возьми Огонь, помоги Джоржу. Этот Огонь вечен, его нельзя убить.
-Откуда он у тебя? – Шепотом спросил молодой человек, взяв флакон из ее рук, и вдруг рванулся к ней. – О, Бэби! Бэби! Не уходи!
Была ночь. Молодой Розендроссельхед the Хедейк лежал без сознания посреди перекрестка с подвернутой под спину рукой, в которой был зажат флакончик из зеленого хрусталя.
Над ним склонилась Дженис. Ковыляя, подошла бабка с обломком метлы.
- Эко лихо приклюшилось! – Прошамкала она. – Бяда-бяда, огоршение!

Очнулся Хедейк лежа на лавке под овчинным тулупом. Рядом сидела Дженис. Ее лицо выражало нечто мрачное. Над ним склонилась бабка, обломавшая метлу о воздух, и прошамкала:
- Как утро оклималши твой шокол.
- Я где? – вяло спросил Дросси.
- Это как где? – удивилась бабка. – В избе моей, шокол в избе.
Старуха оказалась не такой уж и плохой, но поглядывала на молодого человека как-то испуганно.
- Ты, мать, за что же метлой-то нас? – садясь на лавке, спросил он.
- Да прибягали тута кобаны такия. Из моего огороду хлев понаделали. Забор шломали. Шодом устроили. У-у, хулюганы! – пожаловалась ему бабка.
Дросси рассмеялся:
- Ну, мать, забор я тебе, может, исправлю.
- Вот шпашибо шокол! – обрадовалась та.
- Ты зачем меня вчера Бэби какой-то обозвал? – мрачно поинтересовалась Дженис, метнув на него сердитый взгляд.
- У-у-у, а ты ревнуешь? Ревновать не надо. Бэби уже шесть лет нет в живых.
- И ты один такую тяжесть на себя взял? Как же ты решился?
Дросси недоверчиво посмотрел на девушку.
- Тебе откуда известно?
Дженис тут же рассмеялась и оттаяла:
- Во сне сам сказал.
«Не похоже. Врешь! Ты обо мне, видно, знаешь больше, чем я сам о себе. Неужели ты…» - он не додумал, так как она вновь спросила его.
Почему Джоржа с собой не взял?
- Далеко. Он бы не выдержал, – Хедейк немного помолчал и продолжил. – Извини, тебе лучше вернуться назад, в Обторчалово. Со мной тебе идти опасно. Тебе нельзя со мной.
Дженис перестала смеяться и взорвалась непонятно откуда взявшимся гневом:
- Ты не хочешь меня брать, так как я похожа на нее?! Да?!
Дросси спокойно выдержал ее взгляд и твердо ответил:
- Да.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

@Marysia Oczkowska, здорово про татуировки.

@Утренний сон,
Ыхы!

@Marysia Oczkowska, интересно, что будет дальше. Бабка колоритная.::D:

@Toreador,
Почти как Баба-Яга, толька избы на курьих ногах не хватает.

@Marysia Oczkowska, главное, все остальное при ней.

@Toreador,
Это как в известном фильме:"Ты меня естеством, а я тебя колдовством! Чуфыырь! Чуфыыырь! Не сробеешь, богатырь?!":MG_118:
Кстати Баба-Яга мой любимый сказошный персонаж.)

Marysia Oczkowska сказал(а):

Кстати Баба-Яга мой любимый сказошный персонаж.)

Нажмите, чтобы раскрыть...

Ты считаешь ее положительной или отрицательной?

Я считаю ее неодназначной.
Любая ведьма должна быть способна и на зло, и на добро(с).

IV О том, что не стоит обижать свое подсознание или лучше принять все, как есть

Бабка вошла с медным, начищенным до блеска, самоваром.
- Блянов бы откушали, – умоляюще сказала она.
- Спасибо, мать, – улыбнулся Дросси, – не возражаешь, если я в твой колодец загляну?
- А заглядывай, шокол, – махнула старуха рукой.
Юноша встал, вышел из избы и подошел к колодцу. Он зачерпнул ведро воды, стащил с себя тельняшку и, охнув от удовольствия, вылил все на себя. Наклонился в колодец и усмехнулся, а потом шепнул что-то внутрь. Проходящая мимо бабка услышала, как молодой человек что-то пробубнил шепотом, и спросила:
- Што-што ты говоришь, шокол?
- Да, так. Хороший у тебя колодец, мать. Что надо!
- Ага-ага, хороший. Его ешо дед мой рыл.
Пока Дросси беседовал с хозяйкой о достоинствах колодца, вырытого ее дедом при поддержке всей Лысогорской, Дженис кое-что задумала. Она выскочила за калитку и побежала прочь.
- Эй! Стой! Куда?! – заорал Дросси, увидев ее. Его сердце почувствовало что-то нехорошее, и он ринулся за ней через поваленный забор, напяливая на ходу тельняшку. Видимо Хедейк упустил девушку, так как ее нигде не было видно. Наконец кто-то сказал, что ее видели в «Индейских знаках».
Он ворвался именно тогда, когда мастер - один из «старых козлов» - заносил руки над ее лицом. Юноша отшвырнул его и, схватив Дженис за плечи, сильно тряхнул, горестно вскрикнув:
- Что ты хочешь сделать со своим лицом, крейзи?!
Затем он взвалил ее на плечо, не обращая внимания на кряхтящего и потирающего свой зад «старого козла», и вынес ее вон. Она гневно кричала, требовала, что бы тот ее отпустил, стучала кулаками по его спине. Наконец она изловчилась и так вцепилась его длинные волосы, что ему пришлось опустить ее на землю. В ту же минуту Дженис размахнулась и влепила Дросси пощечину, вторую, хотела уже дать третью, но молодой друг схватил ее за руку и прикрикнул:
- Хватит!! – тут же он успокоился и вздохнул. – Навязалась на мою бедную голову.
Она стояла молча, Дросси полез за сигаретой и твердо, тихим голосом сказал:
- Нет.
Сейчас он выглядел очень уставшим. Дженис поникла головой. Глаза ее погасли. Она отвернулась от Дросси и неожиданно заплакала.
-Извини…- плача сказала она, – я, наверное… я действительно лишняя… ты ее любишь…
Что-то перевернулось внутри Розендроссельхеда the Хедейка. Он повернул Дженис и прижал ее к себе. К слову, он не любил, что бы кто-то из-за него плакал и не любил кого-либо обижать.
- Нет, – спокойно ответил он. – Нет, Джен. Я любил ее, но она перестала существовать. Она миф. Черная дыра. Пустота. Квадрат черный. А ты живая, теплая, из плоти и крови. И сердце у тебя стучит. А она-пустой гулкий звук. Это память, которую ничем не убрать и которая уже ничего не значит.
- Много значит, Дросси. Ведь ты простил?
- Простил... – хрипло отозвался он. – А что было делать? Морду бить? Некому. Выбор не за мной.
Дженис посмотрела в его глаза, наполненные грустью, он увидел худенькое лицо, необычайно схожее лицом той, кого так любил когда-то. Она промолвила:
- Я от тебя никуда не уйду.
- Но, Джен, почему все-таки я? Почему она умерла? Я ведь ничего не знал! И Джорж… Когда она была со мной все было нормально.
- Ты узнаешь все потом.
- Пойми, Джен, круг разорван, никто, кроме меня, не в силе и не в праве его соединить. Это должен сделать я сам. Один. Только не знаю, каков ключ. Я вполне представляю себе свою цель, но не понимаю, с помощью чего ее можно достичь.
- Зачем? Ты это уже знаешь, только… не видишь. Вспомни все, что нужно. Сделай все, что должен и что можешь. Это важно.

Ближе к концу дня Дросси исправил бабке забор, сбегал в деревенский магазин… Пора было уходить, но дорогу он потерял. Пришлось ему тащить Дженис через лес. Иногда было не просто пробираться через болото, крапиву или кусты. Крапива поражала своими гигантскими размерами. Его одежда был усажен репьями, но он был весел и чем-то очень доволен.
Солнце опускалось за лес. Впереди возникло очередное болото. Хедейк решил заночевать рядом, чтобы утром перебраться через него, что было вполне нормальным решением. Теперь и он, и Дженис сидели на теплой земле, привалившись спинами к мощной сосне. Немного поели.
Становилось темно. Костер догорал. Дросси пытался сделать вывод из всего увиденного, но ничего не получалось. «Ну ладно, – думал он, – Деревни это деревни, а кто тогда Дженис? Откуда у нее Огонь? Неужели она Та-Кто-Принимает-Формы?! Тогда понятно, откуда она знает меня. Но кто ее послал? Видимо мне дан шанс. Нет. Дженис не Бэби. Тогда почему она подошла к совершенно незнакомому человеку, ушла с тем, кого не знает, и полностью доверила ему себя? И все-таки это Дженис. Но, май Лорд! Почему же ее появление обусловлено сном? Совпадение? Возможно. Конечно, да! Ничего такого не случилось».
Голова у Дросси «распухла». Ему стало не по себе. Против замешательства, обломов и других непонятных и неприятных случаев и впечатлений у него было средство. Он не относился к классическому типу странствующих юношей с гитарами, да и вообще не был ни в чем классическим типом. Его гитара была далеко дома, запертая в квартире Каменного Обломовска, где-то там, за горизонтом. Однако, словно порядочный блюзмен, он носил с собой в заднем кармане потрепанных джинс губную гармонику а-ля Боб Дилан. Часто юноша в шутку именовал сей инструмент «Мастер Блюз». Рука Хедейка нырнула в карман и вот уже он сжимает в горячей ладони свой Мастер Блюз. Песни он не запоминал. Они стихийно рождались в его голове, как и в данном случае. А сейчас он набрал побольше воздуха в легкие, поднес инструмент к губам и… О, как любил он этот дребезжащее-металлический звук, такой близкий и милый его душе!
Где-то с час в лесу раздавались музыка и пение. Наконец, все стихло. Молодой человек успокоился. Его рука, нырнув за спину, опять забралась в карман. Хедейк совсем забыл о Дженис, а девушка сама напомнила о себе, дернув молодого человека за рукав. Он обернулся и увидел ее умоляющие глаза.
- Дро, мне понравилось. Сыграй еще. Пожалуйста…
Неприступный Розендроссельхед вдруг как-то беспомощно улыбнулся и ответил, словно извиняясь:
- Прости. Не могу. Устал очень. Ты спи, ведь завтра идти надо.
Дженис отвернулась. Она слышала, как тот чиркает зажигалкой, но минуты через две и это прекратилось. Дросси почувствовал, что курево его как-то уже не привлекает, швырнул сигарету в тлеющий костер и заснул. Со сном к нему вернулись воспоминания.

Сон Розендроссельхеда

Концерт. Джорж замешкался в толпе. Она рядом. Ей плохо видно, и Дросси, которому всего 16, как сильный мужчина, сажает ее на плечи. Ох и легкая же она! Они познакомились. Он подарил ей феньку с «А…» и браслет из жемчуга.
Он называл ее Бэби. Розы, розы, розы... Белые, красные, розовые желтые. Большие букеты роз. Для нее. О, как любил ее Дросси! И Джорж был рад. Они как братья.
Время. Удар за ударом. И снова розы, но уже на жестком холодном камне да ее фото, где она осталась молодой, со счастливыми глазами. Куда приведет Дросси судьба? Перед его глазами возникает живая Бэби:
-Ради нашей любви, прошу, сбереги Джоржа, – вдруг она испугано хватает его за плечи и трясет, крича. – Не спи! Не смей спать! О, Боже! Дросси!! Дросси!! Проснись!!

Тревога передалась Хедейку и он проснулся. Дженис будила его, указывая на болото. Над травянисто-водной гладью поднимался огромный белый пузырь, еще один, третий, еще и еще… тут молодой человек схватил свои вещи, руку девушки и побежал прочь от опасного места. Ночь подходила к концу. На рассвете они вышли на шоссе. Розендроссельхед неожиданно обхватил широкими ладонями ее голову, наклонился и тихо поцеловал.
Сзади послышался звук мотора. The Хедейк поднял руку, и грузовик остановился.
- Вам куда? – спросил водитель, посчитав видимо этих двоих за студентов, отставших о группы.
- В каменный Обломовск, – ответил Дросси.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Добавлено через 4 минуты

V О том, что все получается не так, как хочется, или страсти-мордасти еще впереди.

Водитель был местный и даже до пригорода не доезжал. Он высадил их у какого-то придорожного кафе, где Дросси выпросил у хозяина комнату для себя и Дженис.
Повалившись на кровать, он тут же уснул.

Сон Розендроссельхеда

Зимний день. Пасмурно. Резкий ветер бросает хлопья колючего снега прямо в лицо. Вчера вечером была почти весна, шел дождь, а сегодня…
Дросси идет по заснеженному тротуару. На снегу, белом и чистом, лежит осенний кленовый лист. Красный и широкий. Юноша смотрит на снег и ему кажется, что эта белая ледяная пустыня, и лишь лист, сохранивший энергию, не понятую и не разгаданную, оживляет безрадостный ровный белый цвет.
Лист светится. Он так же одинок, как и Дросси.
- Кгхе… - произносит неопределенно молодой человек, улыбаясь, подняв и теперь уже рассматривая лист, вглядываясь в каждую прожилку, пытаясь понять его.
Не ясно, да и не важно, какой сегодня день. Ветер треплет полы пальто и развевает волосы. Хедейк с листом в руке стремится уйти из этих мрачных, пустых и гулких дворов, засыпанных снегом и заснувших под его грузом.
И вот юноша идет вдоль шоссе, по которому снуют разноцветные машины, останавливается около киоска «Мороженое» и всматривается в стекло.
Мимо проходит веселая компания шумящих подростков. Дросси поворачивается и продолжает путь. Да, он любит гулять один. Он знает, что это нужно ему, что это время для того, чтобы все обдумать, залечить свои прошлые и настоящие раны, подготовиться к дальнейшему и договориться с самим собой. Так он уравновешен, свободен и никому ничего не должен. Существуют люди, которых он любит, которые ему нужны и без которых он сам ничто. Но он один, поэтому имеет полное право отгородиться от мира таким способом, чтобы продолжать любить их всех, даже Джоржа, бывшего для него, как брат, с которым он никогда не ссорился. И не хочет он с кем-либо ссориться, кого-то бросать, портить кому-то жизнь. Пусть все идет так, как идет. Не больше, не меньше. Да, Дросси пацифист во всем! «Срок жизни людей, по сравнению с древними камнями, очень мал, поэтому надо успеть сделать много. Разные возмущения, страдания, составляют большую часть жизни. Из-за них человек не успевает жить», – размышляет он. И кажется ему, что видит он камни Стоунхенджа…

Good morning, Mr. Rozendrosselhead! Дросси открыл глаза. Он проснулся оттого, что какая-то мысль бесконечно стучалась и просилась войти в мозг. Он вытащил блокнот.

Из блокнота Розендроссельхеда

Пока огонь не победим,
И не сгорели наши свечи.
Все было так: мы будем вечны
И вновь в страстях мы не сгорим.
Быть можно вечно молодым!
Настало утро, солнце встало.
И снова в путь пора, друзья.
Но может, ошибаюсь я,
Что смысла в том пути не мало?
А ошибаться мне нельзя.
Я все бегу, бегу куда-то:
За ветром или за собой.
Найти тот образ вновь пытаюсь,
Как свет Звезды над головой.
Но нечто снова ускользает:
Виденье не поймать рукой.

«Обрывки… - про себя вздохнул молодой человек. – Раньше мог поэму целую написать, а сейчас обрывки одни».
Он повернул голову и посмотрел на Дженис. Она спала, с головой накрывшись одеялом. Ее тертый джинс висел на спинке кровати. Дро спал без одеяла, которое он отдал ей, накрывшись своей курткой. Он так привык. Но сейчас он встал, тихо подошел к спящей Дженис, осторожно провел рукой по волосам и прошептал ей что-то. Она улыбнулась во сне.
Дросси понял одну вещь: чем сильнее он любит Бэби, тем больше возрастает его любовь к Дженис. Как же так? Он любит двух сразу? «Май Лорд! Караул! Раздваиваюсь! Одна моя половина любит Бэби, другая любит Дженис! Спасите!» - кричал его разум. Но подсознание, усмехнувшись, сказало ему:
- Ты крейзи, брат. Твоя Бэби мертва, а ты любишь живую. Вот и люби ее. А дохлое оставь дохлым.
Когда он выходил из комнаты, в его голове возникли строки:

Из размышлений Розендроссельхеда

Любимым быть-такая честь!
Но в том и сложность, чтобы быть.
Как жалко, что дано любить
Несуществующий предмет,
Когда любви к нему уж нет…

- Уж лучше выйти в туалет, скурить две пачки сигарет, сожрать сковороду котлет… - продолжил уже в слух Дросси в ритме сопелок, кричалок и ворчалок Винни-Пуха. – Стоп! Что это я так раскис? Скоро Огонь не Джоржу, а мне понадобиться!
Этим он успокоил себя. Ближе к вечеру путники узнали, что пешком до ближайшей станции по тропе будет дней восемь ходу, но по ней никто уже давно не ходил, и говорили о ней местные, что нехорошая она.
-Чем? – спросил молодой человек.
- Стоит один раз ее потерять, сразу заблудишься, а найдешь новую тропу, то она никуда не приведет. Даже лес этот Куролесьем называется, - объяснил хозяин придорожного кафе.
- Стоит попытаться, – проворчал юноша, раздосадованный дурацкими страшилками. Ближе к вечеру двое вошли в этот нехороший лес.

Солнце почти село. В лесу кто-то так скрипел, словно пилил металлическую стойку микрофона бензопилой «Дружба». Какая-то гадина, пролетев над самой головой Дженис, задела ее своим крылом. Справа легла гладь болот, с клубившимся над ней, густым и зловещим туманом, принимающим самые неожиданные, странные и страшные формы. Девушке стало страшно, она вцепилась пальцами в руку Дросселя.
- Ну-ну, детка, - усмехнулся он. – Это только Брупельсы, недолговечные и безвредные. В темноте им очень брупельсно. Они только пугают, но зла не делают. К утру развеются.
- Ага. Но стремно все же как-то, – задрожала она.
- Не бойся. Все хорошо, – ободрил ее Дросси.
- Откуда ты все знаешь? – спросила девушка.
- Какая тебе разница? – вопросом на вопрос ответил Хедейк.
- Повелитель Дверей? - не унималась Дженис.
- Да. – Розендроссельхед решил, что так и должно быть.
В ветвях высокой ели кто-то закопошился, и оттуда выглянули большие светящиеся и жуткие глаза.
- Стой! Паспорт есть?! – крикнули сверху со зловещей интонацией, от которой у Дженис все поджилки затряслись и кровь застыла в жилах. Юноша потащил девушку за собой, крикнув вверх:
- Свои!
Стало совсем темно. Кто-то громко на весь лес сказал:
- Раз-два… Раз, два, три… Раз, два, три, четыре, пять! Начали!
После слова «начали», слева от тропы, на ветвях деревьев и кустарников, словно маленькие лампочки новогодней гирлянды, зажглись разноцветные огоньки. Из чащи послышались голоса, музыка и смех.
- Это что за иллюминация? – удивленно спросил у кого-то Дросси. – Сейшн что ли какой намечается? Надо пойти посмотреть.
- А как же тропа? – забеспокоилась Дженис.
- Найдем. Не впервой. Да, нам надо еще похавать и спать на дороге мы не ляжем. Мы поглядим лишь одним глазком и обратно.
Они свернули с тропы и начали продираться сквозь колючие кусты и молодой ельник. «Что там? - гадал Дросси. – Может, туристический лагерь или еще одна такая деревня Обторчалово?»
- Дроси, ты боишься вообще кого-нибудь или чего-нибудь? – поинтересовалась спутница.
- Меня учили ничему не удивляться и ничего не бояться. Бояться надо неизвестности, но и ее можно спрогнозировать и подготовиться к ней, но не всегда. В этом нет ничего не возможного.
Он был так спокоен, что удивлялся только себе, а остальное ему казалось только чудачествами судьбы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Добавлено через 4 минуты

VI О том, что музыку любят все и везде или истина где-то там.

Разговаривая, они продолжали продираться сквозь живую колючую стену. Вдруг из ближайших ветвей выглянуло чье-то лицо. Дросси от неожиданности остановился.
- Ты кто? – обалдело спросил он.
- Лицо, – ответило Лицо.
- Я понимаю, что лицо, но чьё? – осмелел парень.
- Мое, – опять ответило Лицо.
- А ты где? – поинтересовался он у Лица.
- Глупый вопрос! – рассердилось оно. – Вот оно я! А вот вы кто такие?
- Позвольте представиться, – обратился к Лицу Дросси, переходя почему-то на «вы» и говоря так, словно читал сборник правил хорошего тона, – Розендроссельхед the Хедейк, а это моя де…
Тут он поправился:
- Подруга. Дженис-С-Подгорка.
- Вижу, – подобрев, сказало Лицо. – Может, вы на праздник пожаловали?
Хедейк облегченно вздохнул:
-Не совсем. Ну, вообщем, мы… - и вдруг что-то сообразив он закончил. - заблудились.
- Позвольте вас с этим поздравить от лица моего лица, – брякнуло Лицо, и эта дурацкая мысль повисла где-то в воздухе на вершине березы.
Дроссси решил, что сейчас не время для идиотских разговоров, а поэтому снова повел Дженис за собой прочь от Лица, которое в это время о чем-то задумалось.

Они шли на смех и звуки музыки. Наконец, ельник кончился поляной, на которой танцевал непонятно кто: какие-то скрученные чудовища с паклей волос на головах, поросшей плесенью и мхом, гоблины, молодые блинорожие юнцы и зеленовласые синюшные пьяные девицы, сучковатые кряжи, с вершинами, украшенными зелеными ветвями и травой, еще какие-то гады с кабаньими и лисьими мордами, бурые медведи и так далее.
Путники смотрели на эту странную дискотеку, пока Дросси наконец не выдавил из себя:
- К-кажет-тся эт-то к-кантри.
К ним подлетел пень, поросший зелеными ветвями.
- Разрешите пригласить Вашу даму на танец? – попросил он, будто гусар на балу.
Хедейк ответил по всем правилам хорошего тона голосом благородного принца из импортного фильма:
- Прошу прощения, сударь, но дама не танцует, так как она уже приглашена мной.
- Покорнейше прошу меня простить за беспокойство, – сказал пень и умчался так же быстро, как и появился.
- Пойдем дальше, – устало вздохнул юноша.
Пройдя еще немного, они вышли еще на одну поляну, где уже сидела публика подобного рода. Большую часть пространства занимала сцена, напоминающая спил трехсоттысячелетнего баобаба. С куста, приютившего невольных свидетелей лесных дел, свисала афиша:

Лесной рок-клуб представляет:

Ко + Дык-Елкин-Палкин Подсковородный

Группа «Мочалки»
(тяжкая обработка орг симфонии И. С. Баха фиг-мажор)

Группа «Шумел Камыш» и Шушукин

Дрюкель Обалделов – бард

Джаз-бенд Бугая Жлобова

Продюсер Чмо Болотное

Спонсор клуба: фирма «Вы вам прайс, а мы вам шиш».

Дросси с видом журналиста-критика окинул сцену взглядом. На сцене появился конферансье во фраке и семейных трусах.
- Дрюкель Обалделов! Баллада №Х «Ах, ты, джинс мой джинс, недадёванный!» - объявил он.
Молодого Розендроссельхеда заинтересовала группа «Шумел Камыш», но он не мог понять на кое тут затесался бард. Что-то зазвенело над головой Дросси. Он посмотрел вверх и увидел висящий на ближайшей ёлке телефонный аппарат. Не долго думая, Дро снял трубку.
- Алёооооуууу! – прозвучало в трубке, словно что-то крупное тонуло в болоте.
- Да-да. Я слушаю, – ответил Хедейк.
- Вы заказывали у меня в прошлый раз пятидесятиногий комбайн с всосом для жмыханья? – осведомился Голос.
- И что? – хмыкнул молодой человек. – Нету?
- К сожалению. Может, Вас устроит десятиногий с раздолбом?
- А как же? Два раз, – снова усмехнулся юноша.
- Хорошо. Значит, я пришлю Вам два.
- Скажите, а машинки для пострига болотных ежиков в монахи у Вас имеются? – поинтересовался он просто так, ради развлечения, не ожидая ответ.
- Да. Есть. Вам какую? С автоматическим ситом или ломовым искателем?
- Мне и то, и другое, – сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, сказал Дросси. – Да, пожалуйста, прибавьте автомат-воневыжиматель и придельные грабли-на-прицеле.
- Что еще Вас интересует? – спросил трубочный голос.
- Пока достаточно.
- А куда Вам все это прислать? Простите, потерялся Ваш адрес.
- В сектор «Дабл Ноль», 365-7-ХР, Дохлая улица, www. Posholnafig@hren.ru , третья дверь направо по кривому коридору, – улыбнулся юноша, слыша, как в трубке что-то забулькало.
- Извините, а с кем я говорю? – растерялся телефонный голос.
- С господином Розендроссельхедом the Хедейком, – рассмеялся Дросси и бросил трубку, усевшись на свое место.
Молодые люди удобно расположились под кустом, они ждали музыку. Рядом что-то зашелестело, и пред ними возник уже знакомый пень.
- А вот и вы! – радостно воскликнул он. – Хотите с музыкантом познакомиться? От него я просто в щепки ломаюсь, вернее торчу! Как услышу, так встану и торчу!
- Это с кем? С Подсковородным познакомиться? – рассмеялся Дросси. – Ну, это подождет. Мы голодные, нам заправиться надо, тогда другой разговор.
- Ну, это мы сейчас сообразим, пипл. Всего-то аска! – так же весело проговорил пень и опять куда-то провалился. Наконец он явился, неся на голове, выточенные из березы, стаканы с бесцветной жидкостью.
- Все фирма-а-а! – прокряхтел он. – Сервис, понимашь.
Только Дросси и Дженис поблагодарили его, как он опять куда-то делся.
В это время начался концерт. Около сцены показалась вершина знакомого пня. Он застыл на одном месте, видимо, уже «торчал».
Жидкость в стакане была сладкая, терпкая и в тоже время горьковатая, с особым привкусом леса, зажигающая кровь и дурманящая разум. Дросси чувствовал, как от выпитого кружится голова, а по телу разливается усталость и тяжесть. Он загрустил. Вспомнил Джоржа, Бэби и Каменный Обломовск. Вдруг сжал кулаки и сказал с горечью:
- Май Лорд! Какой же тряпкой я был! Как унижался и позволял вытирать о себя ноги! Гордился и был счастлив, что у Джоржа самая красивая девушка в мире! Я считал их лучшими из всех, но они меня предали! Почему я был так глух и слеп? Где мое мужество? Лучше бы я Огонь не Джоржу, а себе искал! Почему я не боролся за свою любовь? Чего я добился своими светлыми намерениями? Нет! Ничего он не получит! Я столько страдал. Но с этого ничего не обрел! Не хочу!
Последние фразы он громко выкрикнул, но никто, кроме Дженис не услышал его. Тут голосом Дросси заговорил другой человек:
- Почему же я такой эгоист? Джорж, брат, что же я делаю? Почему всегда думаю лишь о себе? Я бы все отдал, что бы повернуть время вспять. Только бы ты жил Джорж.
И вновь он переменился, вскочил на ноги и заорал:
- Не надо меня жалеть! Жалость унижает! Я и так уже умер для всех! Я не хочу но… но… - он запнулся и простонал. - …один… свободен…
И вновь закричал:
- Разве я ЭТО заслужил?! Я не хочу падать! Ненавижу!!
Дросси пнул ногой гриб, который сказал «ой-ей-ей», тут же убежал.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

VII О том, что лучше вовремя остановиться или кому сейчас легко

Дженис, видя, что парень не в себе, ухватила его за джинсы.
- Отвали! Не трожь меня! – заорал Дросси, замахнувшись на нее кулаком, а она сжалась в комок, ожидая удара и с ужасом глядя на него.
В этот момент он услышал голос, исходящий откуда-то из его сердца: «Нет, Дросси. Ты не должен. Прими ее так, как есть. Не смей делать того, что ты готов был сделать сейчас».
Рука Хедейка застыла в воздухе, затем бессильно упала вниз, а после и сам Дросси бросился на колени перед Дженис, раскаиваясь. Слезы потоком текли по его щекам второй раз после страшной вести. Он сжал девушку в своих объятиях так, будто кто-то пытался отнять ее у него. Она тоже плакала, обнимая Дросси. Оба они словно молили о спасении вдвоем.
- Джен, я не знаю, что происходит. Прости. Я почему-то всем должен, хотя не должен никому. И мне тоже никто не должен. Помоги мне. Я сейчас, кажется, умру.
- Нет, Дро. Это проснулось твое сердце. В тебе, милый, происходит борьба между светом и тенью, а ты сам на грани. Ты человек, но хочешь победить самого себя.
Она назвала его «Дро». Точно так же. Как называла его Бэби. Может, он слишком устал, но он увидел браслет из жемчуга и феньку с «А…». Затем браслет пропал, а фенька осталась.
- Я понял, Джен, я люблю тебя, – сказал он, – и это все, что у меня осталось.
Его любовь к Бэби не находила своего места. А любовь не может жить в пустоте. Но теперь вакуум заполнила Дженис. Рана Дросси, открытая и кровоточащая, зажила. Круг почти был замкнут, не хватало лишь одного звена.
- Знаешь. Дросси, она умерла не потому, что торчала, – сказала ему Дженис, – она не смогла пережить собственное предательство. Не простила себя. За то, что стала яблоком раздора между двумя друзьями. Почти братьями. Она не смогла себя простить, за то, что обрекла тебя на страдания. Того единственного человека, понимающего ее и ничего не желающего для себя. Того, кто желал ей счастья, даже осознавая, что его предали. Она умерла гораздо раньше и умерла не физически. Она нарушила то, что нарушать было нельзя и не в ее праве. Ее беда в том, что она должна была отпустить тебя, а она не хотела этого. Она наказана и заслуженно.
- Наказана... – эхом повторил юноша. – А разве мне с этого легче? Ну, пусть бы жила и радовалась. Откуда ты знаешь это? И откуда у тебя мой подарок? Это то же я ей подарил.
- Узнаешь, когда настанет время. Пока нельзя об этом. Ты хочешь быть целым? – улыбнулась она и уткнулась в его грудь. – Я тоже люблю тебя очень сильно, бедный мой Дро.
Он посмотрел в ее глаза.
- Я хотел сказать тебе… Я… - он запнулся, она была так близко.
- Что, Дро?
- Я… нет, не сказать… просто… - Дросси к ней будто притянуло магнитом. Их губы сомкнулись.

Сон Розендроссельхеда

Серые дома. Темные, со слепыми окнами. Освещенные улицы Камменного Обломовска. Фонари. Зима. Холодно. Нелепость свойственная только сну: на деревьях цветы и листья. Да не простые цветы, выращенные воображением ума. А розы… нет. Похоже, уже не на деревьях, а на столе в знакомой комнате.
На диване лежит Джорж. В окне облака.
Дросси подходит ближе и зовет его. Джорж не слышит. Он спит. А может, без сознания или… Нет! Только не это!
Хедейк помнит: он вошел к другу просто: дверь была открыта, словно Джорж боялся, что открывать будет поздно и некому, но все же ждал. Так сделала и она.
Он сел на кровать друга и взял его за руку. Произнес имя, позвал. Тот открыл глаза и пришел в себя, но не до конца. «Значит еще не поздно», - решил про себя Хедейк.
- Прости, дружище, – медленно говорит ему Джорж, – другого выхода нет. У меня не осталось сил. Я знаю, что сделал и очень виноват перед… Ты понял? От нас уже ничего не зависит. Прости и за то, что до сих пор люблю ее. Я скоро буду рядом… А теперь пустота. Зачем ты тратил на меня годы и силы? Приятель, все решать не нам. Это просто бесполезно. Еще раз прости, если можешь. Прощай.
Джорж замолкает. Друг зовет его, и имя вырывается из легких криком.
Буран ворвался в окно, подхватил Дросси и вынес вон. Понес в неизвестном направлении…
И снова улица. Холодное звездное небо. Холодные зимние звезды качнулись над головой юноши, когда он входил в ярко освещенный подъезд. Да это и не подъезд вовсе, Торчальня-На-Холме. И вот она расплылась в 80 млн. км2 воды. Океан. В лодке стоит он сам. Метрах в двух тонет Джорж и вместо призыва «sos» выдает «all you need in love». За спиной Бэби.
- Вот и все, Дро. Пойми, я жива. Я люблю тебя. Я должна была прийти во второй раз, что бы исправить все, что не сложилось. Я буду с тобой.
Лодка превратилась подоконник. Садилось солнце. От него к ногам Хедейка протянулась широкая розовая полоса. Он шагнул и свободно пошел. Откуда-то вывернулся пень и с радостным идиотизмом закричал:
- А вот и Дык Елкин-Палкин Подсковородный!
Раздался гром. Дросси резко упал, разбившись о землю. Тут он проснулся.

Он растерянно огляделся - все было на своих местах. Концерт продолжался. Но Дорога–к-Солнцу! Она была так реальна! Он шел по ней! Самое главное, он точно знал, что так будет. Откуда? Он и сам толком не понимал. Еще давно, когда встретился с Повелителем Дверей, он что-то смутно предчувствовал. Было сказано, что путь этот тяжел и неизвестно, что встретится.
Пень вывел Дросси из задумчивого состояния:
- Вот вам и рок-музыкант. Ах, да, забыл представиться. Пентюх III. Прошу прощения, я должен удалиться.
Дык Елкин-Палкин Подсковородный был с нечесаными лохмами, украшенными мхом, и не брит по меньшей мере лет 5 к ряду. Парень имел весьма пофигистичный вид и то, что у добрых людей называется «глаза в кучу». То, что он носил на себе крутым прикидом мог назвать человек, живущий без каких-либо удобств. Скорее это являлось не более, чем мешковиной рогожной. Весь вид дополняла обувь на босу ногу а-ля Харе Кришна. Дросси сравнил ее про себя с сандалиями римского легионера времен Юлия Цезаря. Дженис с интересом смотрела на это явление Подсковородного пиплу. Тот в свою очередь протянул свою руку сначала Хедейку, а потом ей.
- Дросси.
- Дженис.
- Очень приятно, – тупо проскрипел Дык Елкин-Палкин. Молодому человеку, пожавшему руку Подсковородного, который тот сразу убрал в дыру вместо кармана, показалось, что рука похожа на сушеную воблу.
Описывать беседу с тем, кто заставлял торчать и ломаться на щепки, значит, тратить впустую время, бумагу и чернила, так как разговор был такой, который подобает обдолбанному чуваку после порции хороших мухоморов.

Светало. Концерт окончился. Музыка, смех и разговоры смолкли. Даже Пентюх III куда-то подевался. Дженис спала, положив голову на колени Дросси. А сам он потихоньку размышлял.

Воспоминания Розендроссельхеда

- Ради чего ты пришел ко мне? – спросил у Дросси Повелитель Дверей.
- Ради Джоржа и ради себя. Я испытываю чувство вины.
- А может, ради Бэби?
- Возможно.
- Ты не виноват.
- Я не отрицаю, но я много потерял. Я пришел взять свою жизнь, чтобы не потерять еще больше.
- Чтобы не наломать дров?
- Как раз, что бы сделать и довести все до конца. Когда другим плохо, я страдаю. Я не спокоен. Вернее, на 50%.
- А остальные 50% чисто человеческие?
- Да.
- Что ж, Дросси, ты должен быть готов ко всему.
- Я готов.
- Вот этого я не знаю. Я помогу тебе, но, боюсь, ты должен будешь уйти. Тебе придется остановиться на достигнутом.
- Как?! Я столько шел сюда! И все ради того, чтобы уйти?!
- Ты не понимаешь. Ты должен будешь остановить реальность, порожденную полной нереальностью положений, и перейти на другую сторону. Один. Сам. Тебе будет трудно, так как это будет держать тебя. Смысла оставаться уже нет и нельзя. Ты один.
- А как же… зачем… - шепчет Дросси растерянно.
- Ты свободен от того, что характерно для любого другого. Перейдя, ты ничего не потеряешь.
- И что я должен делать?
- Прежде всего, принимать, отказываясь и отказываться, принимая.
- А что я обрету с того?
- Ты должен понять это сам. – говорит ему Повелитель Дверей.
Дросси пробуждается с осознанием «ТЫ ОДИН, СВОБОДЕН».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Добавлено через 1 минуту

VIII О том, что такое «круг» и как его замкнуть или люби меня пожалуйста.


Круг был разорван. «Какой?» - спросит сторонний наблюдатель. То, что было сказано Розендроссельхеду на такой же вопрос, звучало так:
А. Мы приходим сюда из ниоткуда и уходим в никуда. Жизнь идет по кругу. Действия, согласованные с жизнью являются следствием этой жизни. Если приближать выход, то этим ты отказываешься от жизни.
Б. Отказываешься от жизни, ты отказываешься от действий, не смотря, положительные они или отрицательные.
В. Отказываясь от действий, ты отказываешься и от того, зачем ты пришел сюда. Жизнь каждому дана не зря. У каждого свой путь и свое дело в этом мире.
Г. Отрицая все, ты оказываешься бесполезным здесь. Тогда ты пришел сюда зря, что противоречит существующему порядку. Но если даже это так, тогда ты не нужен и там.
А что до твоих действий, то ЗЛО И ДОБРО ВЗАИМОСВЯЗАНЫ, ИНАЧЕ ЭТО ГРОЗИТ ПУСТОТОЙ.
Раскол был между Бэби и Дро, между Дро и Джоржем, а потом наметился и еще один - между Джоржем и Миром.
Она приблизила выход и ушла. Затем и Джорж оказался способен сделать это. Что же, не пускать туда Джоржа, остановить вовремя – вот спасение. Вот зачем Дросси шел! Взять и замкнуть разорванный круг, чтобы человек мог совершать свойственные ему действия. Или не совершать их.
Было Дросси сказано и еще одно, что вся неизвестность может столкнуть его с полной нереальностью. Вероятно, с прошлым. Это вправе остановить его, помешать ему, а может и помочь. Все зависит от выбора, с какой стороны на ЭТО посмотреть. А выбор есть у каждого в этом Мире. Дросси должен выбрать между тем и тем. Однако он сам должен решить когда, остановиться на достигнутом. Его неизвестность могла сыграть роль рычага, чтобы побороть себя. Ее нужно было лишь принять, какая бы она ни была противоположная действительности и неожиданная.
Юноша сидел на траве и вспоминал совет Повелителя Дверей: «НЕ ДЕРЖИ ЛЮБОВЬ В ПУСТОТЕ, ИНАЧЕ ПОГУБИШЬ ДЕЛО И ПОГИБНЕШЬ САМ!»
Казалось, что он был у Повелителя Дверей всего ничего, но когда стал возвращаться, то понял, что прошло несколько лет. «Май Лорд! Мне теперь легко. Легче станет и Джоржу. Однако останавливаться пока рано. Скоро, Джорж! Жди меня, Джорж! Я закончу дело! Я возвращаюсь домой! Я рядом, близко! Я на прямом пути к тебе!» - радостно думал молодой человек. Он разбудил Дженис, встал, и они пошли дальше.
- Я совсем потерял чувство времени, – улыбнулся он.
- Так бывает, – пожала плечами девушка и тут же радостно вскрикнула. – А вот и тропа! Я ее нашла!
Дросси посмотрел внимательно на свою спутницу и сказал ей:
- Знаешь, Джен, честно говоря, мне как-то больше и больше хочется оставить все, как есть, и остаться с тобой. Навсегда. Хотя бы даже тут. Но есть дело, которое я должен довести до конца.
Дженис рассмеялась и ответила:
- Ты и так уже со мной.
- Угу, – Задумчиво промычал Хедйк и спросил. – А надолго ли?
Тропа неожиданно разбилась на пять линий.
- Что я и предполагал, – устало выдохнул Дросси.
Девушка пожала плечами, и в эту минуту над ними нависла тень. Раздалось хлопанье крыльев. Юноша взглянул верх и, оттолкнув свою спутницу, крикнул:
- Беги! Это Суперорел!
Действительно. Птица была огромной. Один взмах крыльев, и, перед убегающей Дженис, возникла изгородь тонких и острых лезвий, брошенных сверху.
- Берегись! – закричал Розендроссельхед the Хедейк.
Суперорел опускался все ниже и ниже. Стало видно его орлиную голову и лапы льва. Дросси вдруг вырос до высоты самых больших сосен и раздался вширь. Теперь птица была ему по колено. Он словно не обращал на нее никакого внимания. Когда же жуткая тварь упала камнем на него, то он, вскрикнув что-то, отодрал ее от себя, ударил кулаком и отшвырнул прочь. Суперорел не успокоился. Он метнул в юношу лезвевые перья, но тот увернулся, сложил руки в странный знак и коротко пропел. От него ударила молния и подшибла птицу. Хищник с клекотом убрался прочь, а Хедейк стал снова обычных размеров.
- Что ты пел? – полюбопытствовала Дженис. – Ты ведь произносил что-то? Что?
- Мантры, – нехотя бросил молодой человек. Он был слегка оцарапан. Его спутница отерла рану платком. А потом обняла своего заступника так, что он от счастья пересчитал все планеты Солнечной Системы. На него словно Дух снизошел. Тонкие ее руки замкнулись у него за головой и…

Когда Дросси пришел в себя, он стоял растерянный и в первый раз не знал, что ему делать дальше. Так его не целовала даже Бэби.
- Прими все как есть, – посоветовала она; его мозг взорвался неслышным криком: «Этого не может быть! Так не бывает!»
Он взял ее за руку, повернул к себе, провел рукой по ее щеке и, вглядываясь в свое отражение в ее глазах, спросил:
- Бэби-ты? Но откуда? Почему?
- Оставь вопросы. Неужели ты не понимаешь, что я жива. И не важно почему.
- Но… я уже привык к Дженис, – как-то виновато вздохнул Розендросельхед и покраснел.
- Я - Бэби, но я - Дженис. Я жива. Опровергнуть ты это не можешь, равно как и доказать или избавиться от меня. Этого нельзя.
- Значит, Джорж будет жив? – облегчено вздохнул молодой человек. – И я, и ты. Все. О, Джен! Я опять люблю, любим и счастлив. Это прекрасно! Только… не бросай меня. Люби меня, сколько хочешь, а хочешь - не люби, но не бросай.
- Милый, да разве я уйду? – усмехнулась Дженис. – Бедный, глупый Дро. Мы опять вдвоем.
Они смотрели, как на их глазах исчезают лишние тропы, и остается одна. Главная. Ведущая к концу путешествия.

Следующие дни были дождливыми и малоинтересными. На четвертый день выглянуло солнце. От теплой земли поднимались испарения, наполненные запахами леса.
Двое шли по тропе. Сбоку от нее верх сухого торчащего из земли пенька откинулся, словно люк в танке, из него высунулся ёжик в каске. Он наставил сухую веточку, как ружье, на путников, быстро проговорил «тра-та-та-та-та» и спрятался внутри пенька, захлопнув за собой «люк».
Около дерева сидел человек в плаще, «сомбреро» из соломы, болотных сапогах и с большой корзиной, наполненной бледными отборными поганками. Он поприветствовал путников поднятием шляпы, осведомившись при этом, завтракали ли они сегодня утром.
- Угу, – ответил Дросси неопределенно.
- С удовольствием? – спросил человек.
- С удовольствием, – улыбнулся ему Хедейк.
- А где же оно? – удивился человек-с-поганками.
- Не знаю, – мотнул головой Дросси, – вероятно, я его съел, видите ли, с завтраком. А позвольте, с кем имею честь разговаривать?
- Грибник, – назвался собеседник, опять поднимая «сомбреро».
- Ага. Ну, ладно. Желаю еще поганок набрать, Грибник, – смешливо фыркнул молодой человек и прошел мимо.
Тот ничего не ответил. Видимо впал в состояние, в которое обычно впадают не выспавшиеся люди, рано вставшие для сбора поганок. Ведь отборных, жирных и бледных еще поискать надо!
Нечто следующее завладело вниманием Дженис. Это был столб с указателями. Две стрелки указывали в противоположные друг другу стороны. На одной было написано:

МАГАЗИН-САЛОН МУСЬЕ ДОЛБУ ДОЛБЕЕВА

ИЗБАВЛЯЕМ ОТ КЛОПОВ, ТАРАКАНОВ, КРЫС И ЖЕН!

- Ну, это нам не по - адресу, – заявил Дросси, прочитав надпись. Он поглядел на вторую стрелу, где было выведено:

Мастерская профессора психо-механических наук и кислых щей Де Це-Метра Великого:
Продажа меди для мозговых струнных нервов, ремонт четырехмерных фри-кассет, кристаллизация мозгов, а так же чистка машин времени и телепартационных переносов.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Добавлено через 1 минуту

IX О том, что рано или поздно кончается или «вот и все»

Дросси внимательно прочел обе надписи и потер лоб рукой.
- Интересно. Вернее ерунда какая-то.
- Почему бы нам ни зайти? – заинтересовалась Дженис.
- Зачем?
- Интересно ведь, как выглядит эта машина времени.
- Ничего особенного. Обычный «перпетуум мобиле», – пожал плечами Дросси. – Я же обучался.
- Чему? Вечные двигатели собирать? – удивилась Дженис.
- А вот это-то я тебе не скажу, – улыбнулся молодой человек.
Он скинул кроссовки, снял свою куртку и запихнул все в мешок. Он был босой, веселый и довольный. Он возвращался домой! Он радовался. Радовался свету, теплу, своей любви, которую он вел за руку рядом с собой, возвращению, Джоржу, которого он скоро увидит. Душа пребывала в равновесии. Он слышал железнодорожный шум. Дженис, похоже, была так же счастлива, но выглядела очень уставшей. Дросси взял ее на руки и понес, теперь он знал: он нужен ей.
Уйдя из дома, Хедейк был еще совсем мальчишкой, сейчас он возвращался возмужавшим и окрепшим. Тропа, нырнув с пригорка, как утка в воду, вывела их к пустой железнодорожной платформе.
- Ах, вот и конец пути, – вздохнула Дженис.
- Нет, Джен, это еще не конец. То есть не это конец. И хорошо, что не конец, – отозвался Дроси.
Ожидая поезда, он сидел на асфальте и вновь «пилил» на своем Мастере Блюзе. Вдалеке раздался стук колес, Дро поднялся, взял мешок, улыбнулся, сунул гармонику в карман.
Полупустая электричка подошла к платформе. «Дай мне напиться железнодорожной воды», – вертелось в Голове у Хедейка.
Двое шагнули в тамбур, затем прошли в вагон. Двери закрылись. Поезд тронулся и полетел. Полетел, как птица мимо полей, лесов, болот…
Мерный стук колес усыпил молодого человека. Он заснул.

Сон Розендроссельхеда

Приснился Хедейку Повелитель Дверей. Задал ему вопрос:
- Почему люди так стремятся приблизить выход?
- Не знаю, – пожал плечами Дросси.
- Что же там? Свет? Тьма?
- Кто знает? Может быть.
- Я не буду говорить тебе, поскольку в знаниях человека нет тайны. Если скажу, что Свет, то все люди кинутся туда толпой. Если Тьма – то все станут стремиться к бессмертию. И то и другое нарушит равновесие.
- В таком случае это пустота?
- Нет, Розендроссельхед. Видишь, перед тобой я велик. Но есть о, что выше и сильнее меня, а я всего лишь малая частица перед НИМ, как и каждый человек - песчинка Мира. Тело бренно, душа вечна. Она переходит грань, трансформируется.
- Но к чему это все?
- То, куда стремились те, ради которых ты пришел, не достигнуто ими. Они не спаслись и, возможно, не спасутся.
- Как же тогда мой путь к тебе?
- Я сказал «возможно», хотя вероятность есть у любого смертного и у тебя то же. Но ты другой. Ты не тот и не этот. Ты ДРУГОЙ! Поэтому тебе позволено перейти. Как есть, и познать ЭТО.
- А если я не хочу? – спросил Дросси. – Если я просто хочу поставить все на свои места и не более того?
- Пути назад нет, – сухо отрезал Повелитель Дверей.
- Да, - улыбнулся юноша. – Заблудится мой Джорж в Нирване и что тогда? Ау?
Но как бы не улыбался он, пред ним вставала единственная фраза «пути назад нет». «Мой выбор свершился!» - подумал он и проснулся.
Они приехали. Душный и жаркий Каменный Обломовск встретил их пыхтением выхлопных труб и сухим асфальтом.

Квартира Джоржа. TheХедейк нажал кнопку звонка, который глухо, будто утопая и задыхаясь, прозвонил где-то в глубине за дверью. Дверь встретила Дросси молчанием, а Дженис переглянулась с молодым человеком. Он снова нажал на кнопку звонка. Им никто не открыл.
Он вспомнил свой сон и легонько толкнул дверь рукой. Неожиданно дверь легко открылась, впуская гостей в квартиру с пыльным и душным коридором.
Они прошли в комнату. На диване лежал Джорж. Он был бледен. Его трясло. Казалось, что он спит, но возможно, он был без сознания. Друг позвал его, и тот медленно открыл глаза. Юноша взял его бледную, как воск, руку.
- Прости, дружище, – медленно промолвил Джорж. – Другого выхода нет. У меня не осталось сил – тебя прождал. Зря ты на меня свое время тратил. Это бесполезно, Дросси. Я знаю, что виноват перед тобой. Мне нельзя было любить ее. От нас уже ничего не зависит. Прости меня. А теперь пустота… Приятель, все решать не нам. Бесполезно… Поздно… Прощай, Дро. Отойди и не мешай…
Голос Джоржа исходил, казалось, не из гола, а из пустого желудка брошенного в глубокий бетонный колодец. «Я видел это!» - вспомнил Хедейк. Он легко сказал:
- Нет, друг, не «прощай». Выход есть, и я его тебе принес.
С этими словами Дросси полез в мешок, достал флакон из зеленого хрусталя, сломал печать, открыл, вытряхнув содержимое себе в ладонь. В его ладони билось зеленое пламя. Он заговорил опять, только теперь в его голосе была горечь и боль полам с печалью:
- Коснись меня, Джорж. Возьми этот огонь. Он твой. Я для тебя его принес. Только не умирай.
Ему было жаль друга и больно видеть его таким. Джорж еле поднял руку и взял пламя. Тут огонь погас, наполнив комнату едким дымом. Дросси ничего не видя и не понимая вскочил, закашлялся. Ему стало плохо. Он упал.

Голоса. То ли в голове, то ли вокруг. Не понять. Он открыл глаза. Над ним склонился Джорж. Бэби стояла рядом.
- Ну, ты и набрался! – весело воскликнул Джордж. – Еле откачали. Я уж думал по «03» звонить.
- Что произошло, Джорж? – настороженно спросил у друга Дросси, садясь на диване.
- Как это что? Завалил ко мне в три часа ночи пропитый в дым. Никого не узнавал. На меня с кулаками полез.
- Что же я, живой? – недоуменно хлопал глазами юноша.
- А то! как вождь. Живее всех живых! – рассмеялся друг. – А вчера был пьян мертвецки.
- А дальше?
- Дальше? Ну, не знаю, сколько ты выпил и чего съел, только в ванну тебя пришлось башкой окунать.
- Это почему?
- Жрать меньше надо. Ты думаешь, у тебя желудок бескрайний, а у печени королевское терпение?
Хедейк тупо уставился в стену, ничего не понимая. Однако через минуту он вскочил, завопил радостно и кинулся Джоржу на шею, как футболист, забивший первый гол.
- Джорж! Ты жив! Какое счастье!
- Ну, тебя в баню! – засмеялся парень, отмахиваясь. – С чего я помирать буду? Сейчас чаю выпьешь, а там, может, сейшн сообразим. Согласен?
Бэби вдруг расплакалась. Джорж с укором посмотрел на нее и покачал головой. Уперев руки в бока:
- Да вы чего, чуваки? Радуйтесь, что живы.
- Я радуюсь. – Напряженно отозвался Хедейк.
После того, как друг ушел на кухню ставить чайник, Дросси подошел к ней.
- Дженис, – позвал он ее.
- Бэби, – она серьезно посмотрела на него. – Какая Дженис? У тебя есть девушка?
- Как?! Значит время…- он не договорил. Вошел его друг.
- Ты чего на меня смотришь, как бегемот на луну? – удивился он.
Дроси не успел ответить, потому что Бэби подошла к нему и, на глазах у Джоржа, поцеловала его, как Дженис в лесу.
- Я люблю тебя, – сказала она.
- Эй, а я?! – воскликнул Джорж, вытаращившись и не ожидая такого от любимой девушки.
- Ты? – Дросси усмехнулся. – Ты остаешься с ней. Все. Круг замкнулся. Мне больше нечего тут делать.
- Ты про что? Что это значит? - открыл рот Джорж.
Розендроссельхед нежно прижал Бэби к себе, но почти сразу оттолкнул.
- Это значит, что я ухожу.
- Куда?
- Не забудь, что у тебя самая красивая девушка в мире. А ты, Бэби, возьми мой блокнот. Храни его в память обо мне.
- Куда же ты? – забеспокоилась она.
А Дро не ответил. Он открыл окно настежь. Ветер ворвался в комнату и растрепал волосы Хедейка. Садилось солнце. От него к подоконнику протянулась широкая розовая полоса. Дросси давно знал, что так будет. Он сделал шаг из окна и, свободно вдохнув свежий ветер, пошел вперед, плавно ступая. Двое стояли у окна и смотрели, как уходит от них налегке, с миром в сердце, Розендроссельхед the Хедейк Дорогой Ведущей в Закат.

Из последних записей Розендроссельхеда the Хедейка

Из нас найдется лишь один,
Не изменив своей судьбы,
В руках несущий свет другим.
Среди бессмысленных картин
Реальный, злом не победим,
Живущий временем иным.
Покуда живы мы друзья,
Поем любви мы: «Слава! Слава!»
Любить всегда - вот наше право.
Но вот заканчиваю я
Все то, что завершить нельзя.
18.02.1996