Мат в нашей жизни

Оффтоп

В минуты душевных переживаний, когда отчаяние, страх, горе, физическая или душевная боль, а то и радость переполняют наши сердца, а иногда и просто по трудно объяснимой привычке мы произносим странные слова и выражения. Некоторые из них называются междометиями, другие — матом. Некоторые из них имеют простое объяснение, другие — типичные абракадабры. Русский человек любит крепкое слово, но почти никогда, к его счастью, не задумывается над смыслом употребляемых им выражений. Люди других национальностей, понимающие русский язык, по первости бывают шокированы. На почве слишком буквального понимания ими русских выражений случаются конфликты, но вскоре и они привыкают к крепости русского слова, а порой и обходят наших по частоте и неуместности его употребления.
Начнем с междометий. С происхождением термина мы уже знакомы. Преподавателям русского языка осталось лишь перестать нашим детям лапшу вешать на уши. Ну а нам следует разобраться с этой частью речи по существу. Их следует подразделить на два разряда. Первый — это собственно междометия. Они обычно никакого лексического значения не имеют, выражая лишь чувства. Это ахи, ойканья и тому подобные восклицания, которые, как считается, происходят либо от звукоподражания либо от естественных биологических звуков, которые возникают в речевом аппарате как бы сами по себе. Здесь лингвистике делать в общем-то нечего, физиология разберется в этих звуках с большим пониманием сути дела. Второй разряд составляют осмысленные слова и выражения, употребляемые в функции первого. Можно глубоко вздохнуть, а можно и добавить, например, боже мой. Оба способа будут в одинаковой степени сигнализировать о печали или скорби. Первый способ выражения эмоций должен больше интересовать физиологов, второй — лингвистов. Но прежде чем отдавать ахи физиологам, надо провести среди них сортировку. К примеру, тот же ах. Известно, как крепки на Востоке семейные узы. Они оставляют свой глубокий след не только на характере взаимоотношений среди родственников, в особенности кровных, но и на языке. Это естественно. В минуты волнений кого вспоминает человек прежде всего? Разумеется, Бога, родителей, братьев, сестер. Так и появляются междометия, заполненные обращением к названным лицам. В нашей традиции круг лиц, к которым мы обращаемся в трудную минуту или минуту радости, значительно сузился. Мы вспоминаем только бога и маму, да и ту почему-то недобрым словом.
Если все же разбираться, то это просто нам кажется, что круг родственников сузился. Оказывается, ах — это по-арабски “брат”, ухти — “моя сестра”, йохти — “О, моя сестра!”, лучше бы перевести просто “сестричка”.
Эти междометия употребляются и для выражения восхищения и разных оттенков удивления. Отсюда в нашем языке и ах, и ох, и ох ты, и ух ты. Отсюда же фразеологизм не ахти какой, то есть такой, по поводу которого не скажешь йохти (0, сестра моя!). Все эти разнообразные охи и ахи не без помощи наших филологов мы осмыслили как биологические выкрики. Все эти выражения и в арабском языке употребляются как междометия, правда, при буквальном осмыслении. Когда говорят охти или яхти, все понимают, что говорящий обращается как бы к своей сестре. И это нормально. Точно так же он может обратиться к брату, к отцу, к матери, к Богу, делясь с ними радостью или обращаясь за моральной поддержкой. Кстати, когда арабы слышат от русских эти междометия, они воспринимают их как арабские, полагая, видимо, что мы обладаем поразительной хваткой в отношении иностранных языков. Как иначе объяснить, что русские так быстро запоминают арабские названия родственных отношений. Откуда им знать, что для нас эти же междометия — биологические выкрики, происходящие от диких воплей обезьян, или кого мы там хотим видеть в качестве своих предков.
Добавим к сказанному, что арабская звательная частица йа имеет в своем составе долгий А, который в ряде других языков (иврит, персидский) произносится как О. И у нас так же. В результате появляется междометие ё-ё, которое в головах моих соотечественников ассоциируется, понятное дело, с первой буквой бранного слова. Они полагают, что люди, чтобы не произносить матерное слово, заменяют его на какую-нибудь абракадабру, типа ё моё, как в ё-кэ-лэ-мэ-нэ или ё-пэ-рэ-сэ-тэ. На самом деле, это слегка искаженное арабское йамма “О, мама моя!”, соответственно, ёба — корень, который некоторые из нас без удержу используют почти во всех крепких выражениях и именно потому, что вкладывают в него определенный смысл, на самом деле означает “О, отец мой!” (в арабском звучании йаба) Упоминание родителей вместе в одном выражении превратилось у нас в кощунственное ругательство, от которого у нормальных людей должны бы бледнеть лица и в справедливом гневе сжиматься кулаки. Так оно и происходит с теми, кто только начинает тесное языковое общение с русскими. Похоже все-таки, что сами русские в глубине души понимают, в чем здесь дело и, как правило, в отличие от тех, кто не владеет русским языком в полной мере, даже не обижаются, считая матерные междометия не более как языковым сором. Отсюда, видимо, и идет привычка не задумываться над смыслом слова. Чего ж над ним думать, если оно все равно значит совсем не то, что значит. Да и специалистам легче жить, мол, звукоподражательное. Чего возьмешь от диких воплей обезьян.
Другие междометия, которые филологи тоже возводят к диким воплям, в арабском являют собой вполне осмысленные слова. Про междометие кшш говорилось, а, скажем, междометие тьфу происходит от арабского глагола ТФФ “плевать”. Те, кто пытаются свести язык к диким воплям, никогда и ничего в нем не увидят, он для них останется навсегда тайной за семью печатями.
Теперь о мате. Само слово мат в нашем языке интуитивно осознается как производное от слова мать. Немцы, на которых мы полностью полагаемся в вопросах этимологии русского языка, обходят этот корень молчанием. Во всяком случае, у Фасмера ответ на этот вопрос не ищите. Отечественным этимологам заняться исследованием в этой области мешает природная русская застенчивость. По нашим представлениям, ругаться матом в очереди за пивом даже в присутствии женщин — нормально. Написать научную статью о мате — неприлично. Так что, как видите, приходится полагаться на свое собственное интуитивное понимание русской интуиции, и пусть меня читатель простит, если я ошибаюсь.
Как бы там ни было, научный подход исключает интуитивную методику. И коль скоро все слова всех языков в конечном счете восходят к одному источнику, то и слово мат (как и мать) не должно составлять исключения. И действительно, мать происходит от формы арабского множественного числа уммахат “матери”, которое после закономерного устранения удвоения М вместе с начальным гласным и гортанной Х дало русское мать. Что касается мата, то он должен быть сближен с корнем МТТ “тянуть”, интенсив которого (удвоение средней корневой) дает глагол маттат(а) “сильно ругать” (ср. в русском: протянуть кого-либо, то есть “подвергнуть критике”). Любопытно, что интенсив может образоваться и через внедрение в корень согласного Р (того же, что в латинской приставке ре- как в слове революция или в русском суффиксе профессии арь (ар), как в слове слесарь или маляр). В данном случае он внедряется на первую позицию, давая новый арабский корень РМТ с тем же значением. У нас материть являет собой пример внедрения в корень морфемы Р на третью позицию. Таким образом, надо сделать вывод о том, что между мамой и матом нет ничего общего, кроме случайного созвучия, и выразить заодно надежду, что этот короткий анализ поможет моим коллегам избавиться от комплекса русской застенчивости.
Заполняя лингвистический пробел в этой области, хочу сказать несколько слов и об этимологии слова ругать. Оно по неизвестной причине сближается научной этимологией с английским wrench “вывихнуть”, немецким Ranke “интриги, козни”, латинским ringor “разеваю рот”, а старшее значение нашего слова, оказывается, — “изгибаться” [25]. Признавая цитируемый словарь лучшим из всего, что издано у нас по этимологии, вынужден все же сказать, что научности здесь ровно столько, сколько и логики, то есть никакой.

Слово ру-гать, как и любое слово любого языка, имеет соответствие в арабских корнях, и только при сравнении с ними может быть понята и логика слова (любого), и его происхождение. Так же и ругать. Соотносимый арабский корень РГЪ имеет значение “возвращаться”. Многие арабские корни, имеющие это значение, имеют также значение “каяться”, то есть “возвращаться на путь истинный”. Таков арабский глагол таба “воз- вращаться”, его второе значение — “каяться” (в русском из этого источника табанить “грести в обратную сторону”), Приложение значения каузатива к значению каяться дает значение “ругать, порицать”, то есть “заставлять (просить) вернуться на путь истинный”. Таков корень ЪТБ “ругать” или глагол истатаба (от глагола таба) “просить вернуться, раскаяться, ругать”. Кстати, русское каяться вполне вписывается в эту семантическую схему развертывания идеи возвращения, поскольку соответствует арабскому корню КЙ' “рыгать, возвращать пищу”, что говорит о том, что рыгать и ругать в русском — близкородственные слова, чего никак не может заметить целая армия как наших, так и иноземных этимологов. Наши вообще предпочитают обходить слово рыгать молчанием, считая его неприличным, заодно хоть немного облегчая этим себе жизнь.
Теперь собственно о конкретных матерных выражениях. Как и все идиомы, их надо писать арабскими буквами. Например, хиди нахийа по-арабски означает “отойди в сторону”.
Первое слово того же корня, что и выражение ходить ходуном. И если в нашем сознании они не сближаются, то только потому, что мы забыли напрочь правила превращения гласных, описание которых можно до сих пор найти в арабской нормативной грамматике. Второе слово мы сблизили с сочетанием предлога на с названием мужского детородного органа в русском языке, хотя Н здесь корневая. Нахийа — это сторона, но и наш предлог на отсюда же. В немецком он произносится с сохранением придыхания: нах. Как бы там ни было, выражение по причине наличия в нем фрагмента, созвучного с русским названием фаллоса, сделалось бранным. Этого, однако, нам показалось недостаточно. Мы его стали использовать в качестве базовой фразеологической модели, некоей формулы с переменным объектом посылания. Очень удобно. С ее помощью куда только можно ни послать. Что касается табуированности русской эротической лексики, то она лучшее свидетельство тому, что когда-то, во времена исповедывания фаллического культа, эти слова были идеологемами, составляя особо престижный пласт лексического запаса русского языка. И как всякие идиологемы при смене идеологии становятся бранными словами, так и названия гениталий превратились в ругательства. Сравните такие идеологемы как поганый, что значит “язычник”, или, к примеру, слово коммунист. Буквальное значение соответствующего арабского корня, соотносимого с названием пикантного органа, тому лишнее подтверждение: арабский корень ХЙЙ или ХВЙ имеет значение “жизнь” или “давать жизнь”. От него же и арабское название женщины: Ева, по-арабски Хава.
Название падшей женщины у нас происходит от имени богини плотской любви по имени Баалет, финикийской ипостаси Венеры (того же корня, что и генерировать, то есть порождать, и русское жена), или египетской Исиды (что по-арабски означает “госпожа”). Имя финикийской богини сладострастия, как и имя ее египетской коллеги, означает “госпожа”, а буквально “голова”. А вот ее подруга и соратница Милкет буквально “королева или владычица” редуцировалась в нашем языке до частушечной Милки и сблизилась по семантическим соображениям со словом другого уже корня — милый (от арабского МИЛ “иметь склонность к чему-либо, увлекаться”). Такой ход мысли диктует обычная логика, основанная на обычном фоновом знании истории. Но если знать, что первоначальные культы всех цивилизаций разрабатывались русскоязычными жрецами, то вектор движения идеи меняет направление на противоположный. Наша милка оказалась созвучной арабскому слову малика “владычица” (в других семитских языках милка или милкет), отчего по миру пошла ложная калька, делающая возлюбленную, милку, госпожой или королевой, откуда, в частности, египетская Исида и финикийская Баалет.
Когда мы слышим имя финикийской богини сладострастия из уст человека, испытывающего боль или досаду, знайте, что он не ее имеет в виду, о чем можно было бы догадаться и не читая этой книги. И в самом деле, до нее ли, если так болит, что невтерпеж. Оказывается, арабский корень БЛД среди прочих дает глагол табаллад со значением “всплеснуть руками от боли или досады”. Что касается рук, то, видимо по лености, им мы предпочитаем язык. Сказать — все же проще и экономней, чем размахивать руками. Корень БЛД, надо думать, представляет собой расширение корня БЛЙ, от которого арабский глагол булия “испытывать боль, страдания”. С учетом того, что гласные О и У в арабском не различаются, можно признать, что булит “я переношу страдания”, мало чем отличается от русской фразы у меня болит.
Иногда можно слышать от человека, заверяющего собеседника в том, что он не обманет, такое: *** буду. Если перевести это буквально на какой-нибудь иностранный язык, подумают, что у человека что-то с головой, хотя логика какая-то в этом все же есть. Стать падшей женщиной, в представлении клянущегося, это все равно, что сгореть синим пламенем. Можно спорить об эквивалентности превращений. Как там ни крути, все-таки обугленная тушка в качестве возмездия за клятвопреступление гораздо более суровое наказание, чем перспектива профессионального занятия любовью, даже в транссексуальной ипостаси. Арабский корень БЛТ, а также БЛЙ дают значение “клясться”. Финикийская богиня опять здесь не причем. Буквальное значение фразеологизма, таким образом: “готов поклясться”. Конечно, в такой форме клятва из-за утраты пикантного созвучия многое теряет, зато нет заморочки. Что выбирать — опять дело вкуса.
Почему все так получается.
Не дожидаясь вопросов, даю объяснение. Головной мозг, как и любой компьютер, работает на особых системных языках, заблокированных от пользователя. Однако анализ языковых фактов позволяет сделать вывод о том, что такими языками, независимо от этнической принадлежности головы, является пара системных языков — арабский и русский. Новые слова и выражения, если они не образованы от уже существующих слов по правилам грамматики соответствующего языка или не получены в результате заимствования из других языков, независимо от того, к какому языку они принадлежат, рождаются в подсознании на арабском языке. Попадая в область сознания, а это значит в окружение соответствующего этнического языка, они не опознаются пользователем. В таком случае эти незнакомые слова либо подвязываются по созвучию к каким-либо уже существующим словам, и тогда мы имеем квазипонятные слова, либо остаются абракадабрами.
Возьмем для примера суперсовременный термин фрейм. В теории опознания образов этим термином обозначают сумму предикатов, выражающих знания об опознаваемом объекте. Дело в том, что если опознающий автомат имеет только картинку объекта, он часто ошибается. Ошибок будет меньше, если в него вложить знания об объекте, самые разные, ведь заранее неизвестно, что может пригодиться. Эти знания для удобства формулируют в виде коротких отдельных предложений, а вся их совокупность в отношении к каждому объекту называется фреймом. Термин английского происхождения, и в английском языке он имеет значение "рамка". Обычно, когда задаешь вопрос, почему фрейм назван фреймом, говорят о понятии рамки как о некоем ограничителе этих знаний. Но дело-то в том, что как раз никаких ограничений для знаний не задается. В этом весь фокус. На самом деле, если прочитать термин по-арабски, то есть справа налево, получим арабское слово мърф "знания", где буква ъайн (айн) отражает гортанный, выродившийся при переходе в английское сознание в гласный звук, ведь англичане не умеют произносить арабские гортанные звуки. В итоге мы имеем квазипонятное слово для англичан и для всего мира, пользующегося данным термином, тогда как его истинное происхождение обязано системному языку мозга под названием арабский язык.
Часто бывает так, что человек, породивший слово или словосочетание не может подогнать его к другим знакомым словам, не находит в своем языке соответствующих созвучий. Не беда. Все равно все непроизводные слова не имеют смысла. Одним больше или меньше. Только и всего.
Для примера возьмем такой случай. Отрезок времени в 24 четыре часа, который в русском называется сутки, на системном языке мозга называется "24 часа", что вполне понятно. Как же ему еще называться? Арабское слово саъат "часы" состоит из трех согласных. Средний согласный ъайн в некоторых своих позициях похож по начертанию на нашу букву У. Кстати, так этот звук и обозначается в языке евреев под названием иврит. В результате это арабское слово вылезает в русском как сут. Следующая буква К во всех алфавитах, где сохраняются числовые значения букв, означает 20. Последняя буква даль в конце слова весьма напоминает русское рукописное и. Вот число 24 в арабском буквенном выражений: Здесь хорошо видно, до какой степени арабская буквенная четверка похожа на нашу букву и.
Итак, арабское 24 часа превратилось в русское сутки. Послушайте, что пишут академики от филологии по поводу происхождения этого слова. Они возводят его к украинскому сутки "узкий проход" [Фасмер, т III, стр. 811].
Все уже привыкли к тому, что ученые, а в особенности филологи, кроме лобуды ничего не пишут. Поскольку надежды на них никакой нет, модным стало самим исследовать язык. Его исследуют химики, инженеры, кочегары, плотники, бывшие политработники. Есть умельцы, которые утверждают, что могут объяснить происхождение любого слова. В арабским языке есть пословица: Вода разоблачает ныряльщика. В том смысле, что если кто хвастается тем, что хорошо ныряет, пусть нырнет, а мы посмотрим. Предложите этим умельцам раскрыть хоть одну идиому из тех, что раскрываются в этой книге, или даже хватит одного русского слова сутки.
Не все у нас глупые. Некоторые сразу понимают, в чем дело, и радостно восклицают: вот теперь можно реконструировать праязык! Должен предостеречь от бесплодных попы- ток реанимировать научную фикцию под названием праязык. Казалось бы, полтора века безрезультатных стараний должны были бы чему-нибудь научить наших филологов. Куда там!
Объясняю специально филологам. Праязык — понятие историческое. Оно предполагает, что современные языки произошли от некоего общего языка, существовавшего в прошлом и со временем исчезнувшего. Ныне праязык не существует и потому никакого влияния на современные языки не оказывает, и оказать не может.
На самом деле никакого праязыка не существует, и не существовала никогда. То, что действительно определяет и оказывает влияние на все языки без исключения теперь и всегда, здесь и везде — системные языки, генераторами которых являются реальные живые этносы — арабский и русский.
Речевой активностью этих этносов создается морфологическое смысловое поле типа Интернета, к которому подключены все без исключения мозги, в том числе и мозги животных. На самом деле слова являются именами файлов, содержащих определенные программы. Эти программы, будучи сокрыты от пользователя, управляют поведением не только людей и животных, но и жизнедеятельностью отдельных органов и даже клеток. Мною собраны многочисленные факты, подтверждающие данную теорию. Обильный материал на эту тему интересующийся читатель найдет в моих книгах "Утраченная мудрость" и "Системные языки мозга".
Например, собаки, как и люди, иногда пользуются абракадабрами. Антропологи, пытаясь понять, как из диких звуков животных получилась человеческая речь, исследуют парадоксальные реакции животных. Они заметили, например, вот такое парадоксальное поведение собаки. Если она просится во двор, а ей вместо этого предложить лакомый кусочек сыру, реакция следует совершенно неожиданная: она чешет лапой живот, иди крутится, или лает [1, с.63]. На мой взгляд, если есть в этой ситуации что-нибудь парадоксальное, так это поведение и мышление антропологов. Она просилась во двор, а ее обманули. Поэтому она и лает. Ведь лай по-английски означает “лгать”, того же корня, что и русское лгать. Она как бы говорит антропологу: “Ну, ты и обманщик. Брехун! Вот кто ты!”. Чешет лапой живот она потому, что просится во двор. Показывает причину. Когда антропологу захочется в туалет, а ему скажут: “на, попей лучше пива”, наблюдать парадоксальную реакцию антрополога будет еще интересней. Освободить мочевой пузырь захочешь, не так закрутишься. Что же касается собаки, то крутиться она вот по какой причине. Чтобы точно определить причину, я открываю русско-арабский словарь и читаю перевод слова крутиться. Написано: да:ра, корень ДВР.
Выходит, она вам, господа антропологи, русским языком говорит: “хочу во двор”. На ее беду наши антропологи, хотя у них голова на плечах парадоксально большая, мозги имеют куриные.
Между прочим, для тех, кто желает избавиться от алкогольной зависимости, вслед за нашим телевидением могу порекомендовать народное средство. Говорят, помогает. Берут березовый сухой сук, посыпают сахаром и поджигают, дым дают понюхать больному. За эффективность не отвечаю, а вот механизм предполагаемого воздействия объяснить не сложно. Все дело в созвучиях системного языка мозга. Сухой созвучен арабскому сихха "здоровье", береза — бари'а "исцеляться". Сахар по-арабски суккар, того же корня, что и сукр "пьянство". Считается, что мозг, улавливая дым уничтоженного сахара, сделает то же с созвучным ему пьянством, и таким образом наступит исцеление во исполнение команды, записанной дважды в сухом суку, и поддержанной березой. Если говорить серьезно, то некоторым, если не всем, поможет точно. На первый взгляд — абракадабра, на самом деле — строгий подбор нужных команд. Все эти предметы — носители имен нужных файлов головного мозга.
Мой метод позволяет расшифровать мифы и легенды самых разных народов, узнать, как имя человека управляет его помыслами, как устроена духовная сфера человечества, какова функция каждого отдельного этноса, в чем смысл религии и ее отдельных ритуалов. Совсем иначе открывается для нас история, замороченная историками в угоду царей (выделено мной - БВВ). Раскрывается все. Все тайное становится явным. Ведь вначале было слово. В начале чего? В начале всего.
Речь идет не об удовлетворении праздного любопытства или пусть даже научной любознательности. Речь идет о жизни и смерти, не скажу человека—жизни самой.
Дело в том, что совокупный человеческий мозг, как и индивидуальное человеческое сознание, то спит, то бодрствует. Если индивидуальный человеческий мозг спит семь часов, то совокупный мозг спит семь тысяч лет. Сравните отмененное Петром древнерусское летоисчисление от "сотворения мира", согласно которому на дворе 7506 год. Понятное дело не от физического сотворения мира, а от момента перевода на русский язык главного текста человечества "Сотворение мира" как символа государственности. Примерно с этого времени началось сонное состояние человечества, называемое в индуизме кали юга. Смысл этого названия реконструируется с помощью арабского как "завязанный (закрытый) разум".
Период спячки характеризуется сомнамбулическим состоянием человека, когда он делает то, чего не понимает, говорит слова, которые не понимает. Более того, он как наши филологи не имеет никакого интереса к смыслу. Такое состояние вечно продолжаться не может. Рано или поздно человечество должно проснуться. Известно, что любой орган — и мозг не составляет исключения — может отдыхать, но не более положенного срока. Если состояние бездействия превышает этот срок, происходит дисфункция.
Уже сейчас "невооруженным взглядом" видно, что везде правит бал бессмыслица. Усыхающий мозг не может справиться с болезнями. Вопреки потрясающим успехам медицины, прежде старческие болезни поражают младенцев. В одной только Москве 1200 больных диабетом детей. Целый мотострелковый полк. Военкоматы не могут набрать для службы в армии физически и психически здоровых молодых людей. Олигофренов за последнее время стало рождаться в 20 раз больше. Безмозглая Россия, другого слова я не нахожу, стоит у края пропасти. Объясняется все просто. Россия изначально и во веки веков обременена функцией спасения всего человечества. Она должна просыпаться первой. Коль скоро этого не происходит, происходит прогрессивная дисфункция головного мозга. Погибнет Русь, никто не отсидится. Ведь русский язык — системный язык мозга, на котором работает вся система, называемая Жизнь.
Разбудить Русь не так уж и сложно. Надо вернуть людей к пониманию слов, остальное они поймут сами. Начинать надо уже сейчас, с образования. Не надо никаких реформ в этой заскорузлой системе. Пусть физики, например, сами решат, какой быть физике в школе. Надо лишь перестать пудрить детям мозги непонятной терминологией, типа междометие, наречие, субъект (буквально — подкинутый).
Современная система образования, какой бы передовой она ни была, приучает ребенка к мысли, что он живет в мире бессмысленных слов, и это, мол, нормально. Смотрите как зомбируются мозги детей. В одном учебнике по экономике разбирается, откуда взялось древнерусское название серебряной монеты гривна. Эта монета называется так, как называется, говорят авторы учебника, по причине того, что серебряные монеты носили когда-то на гриве, то бишь шее. Ясно, что если экономисты учатся по таким учебникам, наша страна из экономического кризиса не выйдет никогда. Откуда у такого замороченного сознания возьмется интерес к смыслу? Понятно, что такого качества мозги не могут решить ни одного вопроса. Один только Тарковский, уходя из жизни, пожалел, что прошел мимо смысла.
Между тем понять смысл всех слов без исключения, в том числе и слова гривна, не сложно. Достаточно прочитать корневую часть грив в обратную сторону, как получим арабское слово вирг "серебряные деньги". Оказывается, что слово того же корня, что и аргентум. Что же делать с филологией? Ответ однозначен. Она должна перестроиться и стать способной понимать простые вещи, доступные интеллекту школьника младших классов. Иначе поганой метлой ее на свалку и оставить одно лишь упоминание в истории как пример тотальной заморочки в донаучный период ее бытования.