- Местное время
- 02:31
- Регистрация
- 2 Ноя 2015
- Сообщения
- 1,519
- Репутация
- 0
- Местоположение
- Израиль Ашдод
- Пол
- Мужской
ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ ЛУГ
Мы сидели в тени виноградника во дворе небольшого, но уютного домика. Деревья, образовав густую рощу, обступали дом со всех сторон, непропуская ни единого звука с проходящей неподалеку дороги.
***
С чего же начать? – мой собеседник раскуривая трубку смотрел куда-то поверх моей головы – Мало кто знает о событиях того дня, вернее ночи. Да и мне известно немногое. Я был всего лишь микроскопическим винтиком гигантского механизма. Советская империя еще крепко стоит на твердых ногах, несмотря на быструю череду сменяющихся генсеков…
***
Я шел по лугу усыпанному яркими красными маками. Где-то вдалеке виднелась роща, но я почему-то никак не мог приблизиться к ней. Ярко светило летнее солнце, из рощи слышалось громкое пение птиц, воздух был наполнен ароматом цветов. Чувствовался мир и покой, удивляла только роща, которая никак не становилась ближе. Стоп! Откуда этот туман? Он вязкий и густой, через него становится все труднее идти, он сковывает движение… Куда делась роща и пропали ароматы цветов? Осталось только пение птиц, но оно стало резче и невыносимо пронзительным… Какая птица может издавать такие неприятные звуки?
С трудом открыл глаза. Надсадно завывала сирена, ужасно не хотелось вылезать из-под вороха шинелей в промерзшую казарму.
- Подъем! Боевая тревога! – кричал дежурный.
Получив оружие и боеприпасы, мы загрузились в машины и помчались сквозь ночь. Никто не знал что же произошло, не следовало никаких команд и только после того, как раздались выстрелы, мы получили приказ присоединить магазины к автоматам. Оставалось только догадываться о том, что же происходит на самом деле.
Беспорядочная автоматная стрельба, хлопки взрывов, крики, неразбериха… Мы выпрыгнули из машины, двое солдат сразу упали в снег. Это не учения! По нам ведется огонь на поражение. Пытаемся определить огневую точку и занять оборону. Место выбрано крайне неудачно: мы как на ладони, с ближайшего холма нас расстреливают в упор. Одна машина горит, в снегу лежит несколько человек, мне не видно кто это, но это все, с кем я прослужил уже почти год, с кем я хорошо знаком. Наконец стрельба ослабевает и прекращается. Кто бы не были наши противники, они исчезли, растворились в темноте.
Капитан говорит с кем-то по рации. Десять человек отправляются в преследование, остальные тушат машину и подбирают раненых.
Мы мчимся по полю, машину сильно подбрасывает на ухабах и мы пытаемся удержаться на сидениях и увернуться от разного барахла, неизвестным образом скопившемся в кузове. Одна из двух канистр падает, закрытый кузов наполняется запахом бензина. Я обнаруживаю, что на левом плече комбинезон посекло осколками, но как это и не странно, на мне нет ни одной царапины. Так продолжается всю ночь.
Утром мы останавливаемся и связываемся с воинской частью. Приказано прекратить преследование и ждать на месте следующих распоряжений. Распоряжение приходит только к вечеру: продвинуться вперед на 50 километров и попытаться найти следы машины.
Начинает темнеть, какие следы можно найти ночью в поле, когда нет даже Луны?
Мы медленно едем вперед. Скоро утро, через пару часов начнет светать. Со всех сторон ровная степь, сильный ветер зимой не дает скопиться большому количеству снега и машина проходит совершенно свободно. Впереди появляется холм, окруженный высоким кустарником. Нигде не видно никаких следов. Мы некоторое время осматриваемся и продолжаем движение вдоль холма.
Удар. Машину подбрасывает вверх и в сторону. На меня пахнуло жаром. Вся задняя часть машины объята огнем, перегородка с закрепленным на ней гирокомпасом, радиостанцией и другими приборами, находящаяся по середине кузова, закрыла меня и сержанта от первого удара. Произошедшее дальше заняло две – три секунды, но для меня непонятным образом они растянулись. Все происходило как в замедленной съемке. Верхний люк! Я поднял к нему руки, но он был надежно задраен на зиму. Перевернувшись на спину, бью по нему со всех сил ногами. Со второго раза он отлетел. Сержант, перелезая через меня, просовывает голову наружу, я встаю и выталкиваю его, вижу как он катится по земле. Вот и я сам вылезаю из люка, перекидываю левую ногу… Внезапно замедленная съемка прекращается, все вокруг меня начинает вращаться в бешеном темпе. Земля, небо, двое бегущих солдат, пытающийся подняться сержант… Скорее бы прекратилась эта карусель! Боже, как приятно прикосновение земли! Как мягко и нежно она может принять в свои объятия! Как приятно на ней лежать…
Я иду по лугу. Красные маки испускают ни с чем не сравнимый аромат. Как странно! Солнце светит сверху, но почему-то сильней всего обжигает мне правую ногу. Но это ничего, тенистая роща все ближе и ближе. Там в прохладной тени я спрячусь от палящих лучей, я лягу в тени деревьев, закрою глаза и буду слышать только шорохи ветвей и пение птиц. Откуда появился туман? Плотный, густой серый туман, сковывающий движение. Он не дает мне шевельнуться и раскачивает меня из стороны в сторону…
Черт! Куда меня несут? Как жжет ногу! Я хочу вырваться, хочу упасть на землю, хочу чтоб прекратилось это равномерное раскачивание. В голове шумит, я проваливаюсь в туман…
Сквозь туман пробиваются голоса, слышны обрывки каких-то фраз.
- Да вы с ума сошли…
- Прошло двое суток…
- Заражение крови…
- Хорошо если вообще выживет…
От боли опять проваливаюсь в спасительный туман.
Я иду по зеленому лугу, усыпанному красными маками, роща уже совсем близко… Нет! Опять туман… Кроваво красный туман обволакивает меня, пытается задушить. У него солоноватый привкус и неприятный лекарственный запах…
Я в больничной палате, рядом со мной суетится пожилой врач.
- Морфий! Скорее морфий! Он начинает приходить в себя!
***
Вот уже второй месяц я в госпитале. Я совсем не помню первый месяц, только сейчас я начинаю приходить в себя. Контузия, осколочные ранения, ожог ноги, да еще двое суток пока меня пешком на носилках донесли до города… Я в одноместной палате, кровать стоит под самым окном, выходящим во внутренний дворик. Целыми днями я вижу только ободранную стену и находящийся в углу грязный сугроб. Ко мне никого не пускают, но иногда солдаты из соседней палаты прокрадываются ко мне и приносят сигареты. В деревянной раме окна проковыряли отверстие и хотя оттуда дует холодный зимний ветер, я получил возможность курить. Пожилой врач жутко матерится, прогоняет гостей, но иногда случайно роняет мне на кровать пачку сигарет.
Так продолжается всю зиму. Наступает весна, но я все еще не могу вставать. У меня перед глазами всегда одно и тоже: облезлая стена и грязный сугроб. Этот сугроб преследует меня и днем, и ночью. Он снится мне и я не могу отделаться от него. Когда растает этот проклятый сугроб, я выздоровею и смогу встать и пройтись по палате, выйти на улицу. Старенький врач, оперировавший и в общем-то спасший меня, ушел на пенсию. Вместо него сейчас молодой.
Уже конец мая, а проклятый сугроб не хочет таять. Он занял все мои мысли, он мучает и не дает мне покоя. У меня уже давно навязчивая идея выползти ночью из кровати, доползти до него и разбросать, раскидать, растоптать его… Стоп! Я не смогу растоптать… Я никогда не смогу встать на ноги…
- Какого…! – слышится в коридоре знакомый голос – Да вы все!…
В палату врывается старик, внимательно смотрит на меня.
- На улицу его! Немедленно! Вместе с койкой!
Четверо солдат выносят меня на улицу, во двор. Как прекрасно на улице! Все цветет и зеленеет, порхают бабочки и поют птицы. И лишь в углу здания малюсенький грязный сугроб… Да какой сугроб? Так, горсточка грязного, чудом сохранившегося в глубокой тени снега…
***
- Отец! – в дверях стоял молодой парень в форме сержанта спецназа. – меня срочно вызывают.
Мой собеседник встал и едва заметно прихрамывая подошел к нему. Обняв сына, он что-то шепнул ему на ухо и улыбнувшись похлопал его по спине. Когда они стояли рядом, невольно бросалось в глаза их сходство: рост, худощавость, а главное взгляд, совершенно одинаковый взгляд.
- Не беспокойся, к утру наверное вернусь.
- Будь осторожен.
Сержант вышел и мой собеседник вернулся за столик.
- Вот так всегда, только вчера приехал домой, а отдохнуть не дали…
Он посмотрел куда-то в даль. Ему трудно было вернуться к рассказу. Я не торопил, но он продолжил.
- Вот пожалуй и все. Через месяц меня выписали и я ушел дослуживать в другой воинской части. Никого из друзей по службе я больше никогда не встречал и что с ними я не знаю.
Он отложил погасшую трубку и грустно улыбнулся. Разговор дальше не клеился, видно было, что его мысли заняты другим. Посидев некоторое время и поговорив для приличия на отвлеченные темы, я засобирался. Предстояло еще два часа добираться до редакции. В машине я включил приемник, передавали последние известия. Диктор рассказывал о переходе границы, о преследующем нарушителей спецназе.
Отъехав на двести – триста меров, я остановился на обочине
дороги. Выйдя из машины и закурив, я бросил взгляд назад. Зеленая апельсиновая роща полностью скрывала небольшой домик. С обеих сторон дороги простиралось зеленое поле, на котором под весенним ветерком колыхались алые маки. Все вокруг дышало тишиной и спокойствием…
Он дошел! Он дошел до заветной рощи!
© Copyright: Владимир *******, 2015
Свидетельство о публикации №215102501538
Мы сидели в тени виноградника во дворе небольшого, но уютного домика. Деревья, образовав густую рощу, обступали дом со всех сторон, непропуская ни единого звука с проходящей неподалеку дороги.
***
С чего же начать? – мой собеседник раскуривая трубку смотрел куда-то поверх моей головы – Мало кто знает о событиях того дня, вернее ночи. Да и мне известно немногое. Я был всего лишь микроскопическим винтиком гигантского механизма. Советская империя еще крепко стоит на твердых ногах, несмотря на быструю череду сменяющихся генсеков…
***
Я шел по лугу усыпанному яркими красными маками. Где-то вдалеке виднелась роща, но я почему-то никак не мог приблизиться к ней. Ярко светило летнее солнце, из рощи слышалось громкое пение птиц, воздух был наполнен ароматом цветов. Чувствовался мир и покой, удивляла только роща, которая никак не становилась ближе. Стоп! Откуда этот туман? Он вязкий и густой, через него становится все труднее идти, он сковывает движение… Куда делась роща и пропали ароматы цветов? Осталось только пение птиц, но оно стало резче и невыносимо пронзительным… Какая птица может издавать такие неприятные звуки?
С трудом открыл глаза. Надсадно завывала сирена, ужасно не хотелось вылезать из-под вороха шинелей в промерзшую казарму.
- Подъем! Боевая тревога! – кричал дежурный.
Получив оружие и боеприпасы, мы загрузились в машины и помчались сквозь ночь. Никто не знал что же произошло, не следовало никаких команд и только после того, как раздались выстрелы, мы получили приказ присоединить магазины к автоматам. Оставалось только догадываться о том, что же происходит на самом деле.
Беспорядочная автоматная стрельба, хлопки взрывов, крики, неразбериха… Мы выпрыгнули из машины, двое солдат сразу упали в снег. Это не учения! По нам ведется огонь на поражение. Пытаемся определить огневую точку и занять оборону. Место выбрано крайне неудачно: мы как на ладони, с ближайшего холма нас расстреливают в упор. Одна машина горит, в снегу лежит несколько человек, мне не видно кто это, но это все, с кем я прослужил уже почти год, с кем я хорошо знаком. Наконец стрельба ослабевает и прекращается. Кто бы не были наши противники, они исчезли, растворились в темноте.
Капитан говорит с кем-то по рации. Десять человек отправляются в преследование, остальные тушат машину и подбирают раненых.
Мы мчимся по полю, машину сильно подбрасывает на ухабах и мы пытаемся удержаться на сидениях и увернуться от разного барахла, неизвестным образом скопившемся в кузове. Одна из двух канистр падает, закрытый кузов наполняется запахом бензина. Я обнаруживаю, что на левом плече комбинезон посекло осколками, но как это и не странно, на мне нет ни одной царапины. Так продолжается всю ночь.
Утром мы останавливаемся и связываемся с воинской частью. Приказано прекратить преследование и ждать на месте следующих распоряжений. Распоряжение приходит только к вечеру: продвинуться вперед на 50 километров и попытаться найти следы машины.
Начинает темнеть, какие следы можно найти ночью в поле, когда нет даже Луны?
Мы медленно едем вперед. Скоро утро, через пару часов начнет светать. Со всех сторон ровная степь, сильный ветер зимой не дает скопиться большому количеству снега и машина проходит совершенно свободно. Впереди появляется холм, окруженный высоким кустарником. Нигде не видно никаких следов. Мы некоторое время осматриваемся и продолжаем движение вдоль холма.
Удар. Машину подбрасывает вверх и в сторону. На меня пахнуло жаром. Вся задняя часть машины объята огнем, перегородка с закрепленным на ней гирокомпасом, радиостанцией и другими приборами, находящаяся по середине кузова, закрыла меня и сержанта от первого удара. Произошедшее дальше заняло две – три секунды, но для меня непонятным образом они растянулись. Все происходило как в замедленной съемке. Верхний люк! Я поднял к нему руки, но он был надежно задраен на зиму. Перевернувшись на спину, бью по нему со всех сил ногами. Со второго раза он отлетел. Сержант, перелезая через меня, просовывает голову наружу, я встаю и выталкиваю его, вижу как он катится по земле. Вот и я сам вылезаю из люка, перекидываю левую ногу… Внезапно замедленная съемка прекращается, все вокруг меня начинает вращаться в бешеном темпе. Земля, небо, двое бегущих солдат, пытающийся подняться сержант… Скорее бы прекратилась эта карусель! Боже, как приятно прикосновение земли! Как мягко и нежно она может принять в свои объятия! Как приятно на ней лежать…
Я иду по лугу. Красные маки испускают ни с чем не сравнимый аромат. Как странно! Солнце светит сверху, но почему-то сильней всего обжигает мне правую ногу. Но это ничего, тенистая роща все ближе и ближе. Там в прохладной тени я спрячусь от палящих лучей, я лягу в тени деревьев, закрою глаза и буду слышать только шорохи ветвей и пение птиц. Откуда появился туман? Плотный, густой серый туман, сковывающий движение. Он не дает мне шевельнуться и раскачивает меня из стороны в сторону…
Черт! Куда меня несут? Как жжет ногу! Я хочу вырваться, хочу упасть на землю, хочу чтоб прекратилось это равномерное раскачивание. В голове шумит, я проваливаюсь в туман…
Сквозь туман пробиваются голоса, слышны обрывки каких-то фраз.
- Да вы с ума сошли…
- Прошло двое суток…
- Заражение крови…
- Хорошо если вообще выживет…
От боли опять проваливаюсь в спасительный туман.
Я иду по зеленому лугу, усыпанному красными маками, роща уже совсем близко… Нет! Опять туман… Кроваво красный туман обволакивает меня, пытается задушить. У него солоноватый привкус и неприятный лекарственный запах…
Я в больничной палате, рядом со мной суетится пожилой врач.
- Морфий! Скорее морфий! Он начинает приходить в себя!
***
Вот уже второй месяц я в госпитале. Я совсем не помню первый месяц, только сейчас я начинаю приходить в себя. Контузия, осколочные ранения, ожог ноги, да еще двое суток пока меня пешком на носилках донесли до города… Я в одноместной палате, кровать стоит под самым окном, выходящим во внутренний дворик. Целыми днями я вижу только ободранную стену и находящийся в углу грязный сугроб. Ко мне никого не пускают, но иногда солдаты из соседней палаты прокрадываются ко мне и приносят сигареты. В деревянной раме окна проковыряли отверстие и хотя оттуда дует холодный зимний ветер, я получил возможность курить. Пожилой врач жутко матерится, прогоняет гостей, но иногда случайно роняет мне на кровать пачку сигарет.
Так продолжается всю зиму. Наступает весна, но я все еще не могу вставать. У меня перед глазами всегда одно и тоже: облезлая стена и грязный сугроб. Этот сугроб преследует меня и днем, и ночью. Он снится мне и я не могу отделаться от него. Когда растает этот проклятый сугроб, я выздоровею и смогу встать и пройтись по палате, выйти на улицу. Старенький врач, оперировавший и в общем-то спасший меня, ушел на пенсию. Вместо него сейчас молодой.
Уже конец мая, а проклятый сугроб не хочет таять. Он занял все мои мысли, он мучает и не дает мне покоя. У меня уже давно навязчивая идея выползти ночью из кровати, доползти до него и разбросать, раскидать, растоптать его… Стоп! Я не смогу растоптать… Я никогда не смогу встать на ноги…
- Какого…! – слышится в коридоре знакомый голос – Да вы все!…
В палату врывается старик, внимательно смотрит на меня.
- На улицу его! Немедленно! Вместе с койкой!
Четверо солдат выносят меня на улицу, во двор. Как прекрасно на улице! Все цветет и зеленеет, порхают бабочки и поют птицы. И лишь в углу здания малюсенький грязный сугроб… Да какой сугроб? Так, горсточка грязного, чудом сохранившегося в глубокой тени снега…
***
- Отец! – в дверях стоял молодой парень в форме сержанта спецназа. – меня срочно вызывают.
Мой собеседник встал и едва заметно прихрамывая подошел к нему. Обняв сына, он что-то шепнул ему на ухо и улыбнувшись похлопал его по спине. Когда они стояли рядом, невольно бросалось в глаза их сходство: рост, худощавость, а главное взгляд, совершенно одинаковый взгляд.
- Не беспокойся, к утру наверное вернусь.
- Будь осторожен.
Сержант вышел и мой собеседник вернулся за столик.
- Вот так всегда, только вчера приехал домой, а отдохнуть не дали…
Он посмотрел куда-то в даль. Ему трудно было вернуться к рассказу. Я не торопил, но он продолжил.
- Вот пожалуй и все. Через месяц меня выписали и я ушел дослуживать в другой воинской части. Никого из друзей по службе я больше никогда не встречал и что с ними я не знаю.
Он отложил погасшую трубку и грустно улыбнулся. Разговор дальше не клеился, видно было, что его мысли заняты другим. Посидев некоторое время и поговорив для приличия на отвлеченные темы, я засобирался. Предстояло еще два часа добираться до редакции. В машине я включил приемник, передавали последние известия. Диктор рассказывал о переходе границы, о преследующем нарушителей спецназе.
Отъехав на двести – триста меров, я остановился на обочине
дороги. Выйдя из машины и закурив, я бросил взгляд назад. Зеленая апельсиновая роща полностью скрывала небольшой домик. С обеих сторон дороги простиралось зеленое поле, на котором под весенним ветерком колыхались алые маки. Все вокруг дышало тишиной и спокойствием…
Он дошел! Он дошел до заветной рощи!
© Copyright: Владимир *******, 2015
Свидетельство о публикации №215102501538
Последнее редактирование:
