Подвиг женщины на войне

[Talamasca]

Самые известные врачи Великой Отечественной Войны

Особую дань уважения стоит отдать выдающимся специалистам, занимавшимся организацией работы всего медицинского персонала, и постоянно работавших на благо страны и людей. К этим людям можно отнести главного хирурга Николая Ниловича Бурденко, начальника главного санитарного управления Ефима Ивановича Смирнова, главного терапевта ВМФ Александра Леонидовича Мясникова, главного хирурга ВМФ Юстина Юлановича Дженделадзе и многих других руководителей, а также заместителей. Именно благодаря их самоотверженной работе и вниманию к мельчайшим деталям, тысячи врачей на фронте получали необходимые медикаменты и имели возможность справляться с огромным наплывом тяжелораненых солдат.

Отдельно стоит отметить огромный вклад женщин-медиков, которые, несмотря на все ужасы войны, не опускали руки и помогали спасать жизни, и получили за это звание Героев Советского Союза. Ими стали Гнорская Валерия Осиповна, Кащеева Вера Сергеевна, Константинова Ксения Семеновна, Кравец Людмила Степановна, Самсонова Зинаида Александровна, Троян Надежда Викторовна, Шкарлетова Марина Савельева, Пушина Фаина Андреевна, Цуканова Мария Никитична, Щербаченко Мария Захаровна и многие-многие другие.

Конечно же, каждый медицинский работник, отважно сражавшийся за жизни солдат во времена Великой Отечественной Войны, заслуживает глубокого уважения и почтения, ведь выполняя свой долг, они внесли огромный вклад в общую победу, а многие из них заплатили за нее собственными жизнями. Ангелы-хранители простых солдат и высокопоставленных офицеров, невидимые герои войны.

 

[Солька]

Одна из двух моих бабушек была фронтовой медсестрой. Не смотря на два ранения- до победного в тыл не возвращалась.

 

[Amalienau]

Из казахских женщин- героев ВОВ, у нас хорошо известна Алия Молдагулова..
В Петербурге в честь неё есть улица.
А в Новосокольниках, Псковская область, крупный узел железных дорог- ей памятник:

 

[Talamasca]

@Власова, моя бабушка была врачом.

 

[Сергей]

А мои бабушка с дедом (по матери) - блокадники.

 

[Toreador]

@Бармалей, мы были в музее блокады. Героический город.

 

[Toreador]

Глазами советских медсестёр.

«Только остановимся... Поставим госпиталь, загрузят нас ранеными, и тут – приказ: эвакуироваться. Раненых кого погрузим, а кого – нет. Не хватает машин. Нас торопят: "Оставляйте. Уходите сами". Ты собираешься, они на тебя смотрят. Провожают глазами. В их взглядах все: смирение, обида... Просят: «Братцы! Сестрички! Не оставляйте нас немцам. Пристрелите». Такая печаль! Такая печаль!! Кто может подняться, тот идет с нами. Не может – лежит. И ты никому из них уже не в силах помочь, боишься глаза поднять... Молодая была, плачу-плачу...

Когда уже наступали, мы ни одного нашего раненого не оставляли. Даже немецких раненых подбирали. Ия одно время с ними работала. Привыкну, перевязываю, как будто ничего. А как вспомню сорок первый год, как своих раненых оставляли и что они с ними... Как они с ними... Мы видели... Кажется, ни к одному больше не подойду... А назавтра иду и перевязываю...»

«В моей палате лежали двое... Лежали – немец и наш обожженный танкист. Я захожу к ним:

– Как себя чувствуете?

– Я хорошо, – отвечает наш танкист. – А этот плохо.

– Это же фашист...

– Нет, я ничего, а ему плохо.

Уже они не враги, а люди, просто два раненых человека рядом лежат. Между ними появляется человеческое. Не раз наблюдала, как это быстро происходило...»

……………………

«А нам привезли на перевязку эсэсовцев... Эсэсовских офицеров.

Подходит ко мне сестричка:

– Как мы их будем перевязывать? Рвать или нормально?

– Нормально. Это раненые...

И мы их перевязывали нормально. Двое потом убежали. Их поймали, и чтобы они не убежали еще раз, я им пуговки обрезала на кальсонах...»

Наталья Ивановна Сергеева, рядовая, санитарка

«Вот не скажу, где это было... В каком месте... Один раз человек двести раненых в сарае, а я одна. Раненых доставляли прямо с поля боя, очень много. Было это в какой-то деревне... Ну, не помню, столько лет прошло... Помню, что четыре дня я не спала, не присела, каждый кричал: "Сестра! Сестренка! Помоги, миленькая!" Я бегала от одного к другому, и один раз споткнулась и упала, и тут же уснула.

Проснулась от крика, командир, молоденький лейтенант, тоже раненый, приподнялся на здоровый бок и кричал: "Молчать! Молчать, я приказываю!" Он понял, что я без сил, а все зовут, им больно: "Сестра! Сестричка!" Я как вскочила, как побежала – не знаю куда, чего. И тогда я первый раз, как попала на фронт, заплакала.

И вот... Никогда не знаешь своего сердца. Зимой вели мимо нашей части пленных немецких солдат. Шли они замерзшие, с рваными одеялами на голове, прожженными шинелями. А мороз такой, что птицы на лету падали. Птицы замерзали. В этой колонне шел один солдат... Мальчик... У него на лице замерзли слезы... А я везла на тачке хлеб в столовую. Он глаз отвести не может от этой тачки, меня не видит, только эту тачку. Хлеб... Хлеб... Я беру и отламываю от одной буханки и даю ему. Он берет... Берет и не верит. Не верит... Не верит!

Я была счастлива... Я была счастлива, что не могу ненавидеть. Я сама себе тогда удивилась...»
©

 

[Toreador]

Тамара Степановна Умнягина, гвардии младший сержант, санинструктор

«Под Сталинградом... Тащу я двух раненых. Одного протащу – оставляю, потом - другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца... Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике... Там, в дыму, не разобралась... Вижу: человек умирает, человек кричит... А-а-а... Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: "Возвращаться за немцем или нет?" Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови... И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих... »

Ольга Васильевна Корж, санинструктор кавалерийского эскадрона

«Мы заняли большую деревню. Дворов триста. И там был оставлен немецкий госпиталь. В здании местной больницы. Первое, что я увидела: во дворе вырыта большая яма, и часть больных лежит расстрелянная – перед уходом немцы сами расстреляли своих раненых. Они, видно, решили, что мы это будем делать. Поступим так, как они поступали с нашими ранеными. Только одна палата осталась, до этих, видно, не дошли, не успели, а может, бросили, потому что они все были без ног.

Когда мы вошли к ним в палату, они с ненавистью смотрели на нас: видно, думали, что пришли их убивать. Переводчик сказал, что мы раненых не убиваем, а лечим. Тогда один даже стал требовать: мол, они три дня ничего не ели, их три дня не перевязывали. Я посмотрела – действительно, это был ужас. Их давно не смотрел врач. Раны загноились, бинты вросли в тело.

– И вам их было жалко?

– Я не могу назвать то, что испытывала тогда, жалостью, жалость – это все-таки сочувствие. Его я не испытывала. Это другое... У нас был такой случай... Один солдат ударил пленного... Так вот мне это казалось невозможным, и я заступилась, хотя я понимала... Это у него крик души... Он меня знал, он был, конечно, старше, выругался. Но не стал больше бить... А крыл меня матом:

«Ты забыла, ё... мать! Ты забыла, как они... ё... мать...»Я ничего не забыла, я помнила те сапоги... Когда немцы выставили перед своими траншеями ряды сапог с отрезанными ногами. Это было зимой, они стояли, как колья... Эти сапоги... Все, что мы увидели от наших товарищей... Что осталось...

Помню, как пришли к нам на помощь моряки... И многие из них подорвались на минах, мы наткнулись на большие минные поля. Эти моряки, они лежали долго. Лежали на солнце... Трупы вздулись, и из-за тельняшек казалось, что это арбузы. Большие арбузы на большом поле. Гигантские.

Я не забыла, я ничего не забыла. Но я не могла бы ударить пленного, хотя бы потому, что он уже беззащитен. Вот это каждый решал для себя, и это было важно».

Зинаида Васильевна Корж (сестра Ольги Васильевны Корж) также санинструктор кавалерийского эскадрона:

«В бою под Будапештом. Это была зима... И я тащила, значит, сержанта раненого, командира расчета пулеметного. Сама я была одета в брюки и телогрейку, на мне шапка-ушанка. Тащу и вижу: черный снег такой... Обугленный... Я поняла, что это глубокая воронка, то, что мне и надо. Спускаюсь в эту воронку, а там кто-то живой – я чувствую, что живой, и скрежет какого-то железа... Поворачиваюсь, а немецкий офицер раненый, в ноги раненый, лежит, и автомат на меня наставил. А у меня волосы из-под шапки выбились, сумка санитарная через плечо и на ней красный крест. Когда я повернулась, он увидел мое лицо, понял, что – это девушка и вот так: "Ха-а-а!" У него, значит, нервное напряжение спало, и он этот автомат отбросил. Ему безразлично стало...

И мы втроем в одной воронке – наш раненый, я и этот немец. Воронка маленькая, ноги у нас вместе. Я вся в их крови, кровь наша смешалась. У немца огромные такие глаза, и он смотрит на меня этими глазами: что я буду делать? Фашист проклятый! Автомат он отбросил сразу, понимаете? Эту сцену... Наш раненый не соображает, в чем дело, за пистолет хватается... То тянется и задушить немца хочет... А тот на меня смотрит... Я эти глаза и сейчас помню... Перевязываю нашего, а тот лежит в крови, он истекает кровью, одна нога у него перебита совсем. Еще немного, и он умрет. Хорошо это понимаю. И, не окончив перевязывать нашего раненого, разрываю ему, этому немцу, одежду, перевязываю его и накладываю жгут. А потом уже опять возвращаюсь к своему. Немец говорит: "Гут. Гут". Только это слово повторяет. Наш раненый, пока не потерял сознание, что-то мне кричал... Грозил... Я гладила его, успокаивала. Пришла санитарная линейка, вытащила их обоих... И погрузила. Немца тоже. Понимаете?»

Лилия Михайловна Бутко, хирургическая медсестра

Посмотреть ещё

«Жалею... Я не выполнила одну просьбу...

Привезли в наш госпиталь одного немецкого раненого. Мне кажется, это был летчик. У него было перебито бедро, и началась гангрена. Какая-то взяла меня жалость. Лежит и молчит.

Я немного немецкий язык понимала. Спрашиваю его:

– Пить дать?

– Нет.

Раненые знали, что в палате немецкий раненый. Он отдельно лежал.
Я иду, они возмущаются:

– Так вы врагу воду несете?

–Он умирает... Я должна ему помочь...

Нога вся у него синяя, ничего уже нельзя сделать. Заражение моментально сжирает человека, человек сгорает за сутки.
Даю я ему воду, а он на меня смотрит и вдруг говорит:

– Гитлер капут!

А это сорок второй год. Мы под Харьковом в окружении.

Я спрашиваю:

– Почему?

– Гитлер капут!

Тогда я ему в ответ:

– Это ты так думаешь и говоришь сейчас, потому что ты здесь лежишь. А там вы убиваете...

Он:

– Я не стрелял, я не убивал. Меня заставили. Но я не стрелял...

– Все так оправдываются, когда в плен попадают.

И вдруг он меня просит:

– Я очень... очень... прошу фрау... – и дает мне пакет фотографий. Показывает, что вот его мама, он, его братья, сестры... Красивая такая фотография. На обратной стороне он пишет адрес: – Вы будете там. Будете! – И это говорил немец в сорок втором году под Харьковом. – Так вы бросьте, пожалуйста, это в почтовый ящик.

Он написал адрес на одной фотографии, а там был полный конверт. И я эти фотографии долго с собой возила. Переживала, когда при сильной бомбежке я их потеряла. Конверт пропал, когда мы уже вошли в Германию..»

Нина Васильевна Ильинская, медсестра

«Помню бой...

В том бою мы захватили очень много немецких пленных. Были среди них раненые. Мы перевязывали их, они стонали, как наши ребята. А жара... Жарища! Нашли чайник, дали попить. Место открытое. Нас обстреливают. Приказ: срочно окопаться, сделать маскировку.

Мы стали копать окопы. Немцы смотрят. Им объяснили: мол, помогите копать, давайте работать. Они, когда поняли, что мы от них хотим, с ужасом на нас оглядывались, они так поняли, что, когда выкопают ямы, мы их поставим у этих ям и расстреляем. Они ожидали... Надо было видеть, с каким ужасом они копали... Их лица...

А когда увидели, что мы их перевязали, напоили водичкой и в окопы, которые они вырыли, сказали им прятаться, они не могли в себя прийти, они растерялись... Один немец заплакал... Это был немолодой человек, он плакал и ни от кого не прятал свои слезы...»

Вера Иосифовна Хорева, военный хирург

«Война кончалась...

Вызывает замполит:

– Вера Иосифовна, придется вам работать с немецкими ранеными.

А у меня к этому времени уже были убиты два брата.

– Не буду.

– Но, понимаете, надо.

– Я не способна: у меня погибли два брата, я видеть их не могу, я готова их резать, а не лечить. Поймите же меня...

– Это приказ.

– Раз приказ, тогда я подчиняюсь. Я  военный человек.

Я лечила этих раненых, делала все, что надо, но мне было трудно. Притрагиваться к ним, облегчать боль. Тогда я нашла у себя первые седые волосы. Именно тогда. Я им делала все: оперировала, кормила, обезболивала, – все как положено. Одно только я не могла делать – это вечерний обход. Утром ты перевязываешь раненого, слушаешь пульс, одним словом, действуешь, как медик, а во время вечернего обхода надо поговорить с больными, спросить, как они себя чувствуют. Есть ли поправка. Вот этого я не могла. Перевязать, прооперировать – могла, а говорить с ними – нет. Я так и замполита сразу предупредила:

– Вечернего обхода я делать им не буду...»

Екатерина Петровна Шалыгина, медсестра

«В Германии... В наших госпиталях уже появилось много немецких раненых...

Помню своего первого немецкого раненого. У него началась гангрена, ему ампутировали ногу... И он лежал в моей палате...

Вечером мне говорят:

– Катя, иди посмотри своего немца.

Я пошла. Может, кровотечение или что. Он проснулся, лежит.
Температуры нет, ничего.

Он так смотрит-смотрит, потом вытаскивает маленький такой пистолетик:

– На...

Он говорит по-немецки, я уже не помню, но я поняла, насколько хватило запаса школьных уроков.

– На... – говорит, – я хотел вас убивать, но теперь ты убей меня.
Вроде того, что его спасли. Он нас убивал, а мы его спасли. А я не могу сказать ему правду, что он умирает...

Ухожу из палаты и неожиданно замечаю у себя слезы...»
©

 

[NEсерьёзнаЯ]

@Toreador, спасибо

 

[NEсерьёзнаЯ]

моя бабушка была врачом.

Бабушкина сестра была военным хирургом

 

[Talamasca]

@NEсерьёзнаЯ, рассказывала что-нибудь про войну?

 

[NEсерьёзнаЯ]

@NEсерьёзнаЯ, рассказывала что-нибудь про войну?

Совсем немного, к сожалению.

 

[Talamasca]

@NEсерьёзнаЯ, моя бабушка тоже не могла много рассказывать.

 

[Bogemond]

Моя тётя по маминой линии прошла всю войну фронтовой медсестрой.
Несколько лет как нет её с нами.
Вот такой памятник есть у нас в городе.

 

[Toreador]

Моя тётя по маминой линии прошла всю войну фронтовой медсестрой.

У вас в городе не проходит Бессмертный полк?

 

[Bogemond]

У вас в городе не проходит Бессмертный полк?

Конечно проходит.Но я как-то не участвовал.Два деда и тетка с дядькой воевали.

 

[Toreador]

Первой из женщин – Героев Советского Союза военных лет стала 18-летняя партизанка Зоя Космодемьянская. Высшей степени отличия она была удостоена указом от 16 февраля 1942 г. (посмертно). А всего за подвиги в годы Великой Отечественной войны 90 женщин стали Героями Советского Союза, более половины из них были удостоены звания посмертно.

Печальная статистика: из 27 партизанок и подпольщиц 22 награждены посмертно, из 16 представительниц сухопутных войск – 13 посмертно. Стоит отметить, что 30 человек награды нашли после войны. Так, указом от 15 мая 1946 г. шесть летчиц 46-го гвардейского Таманского авиационного полка получили «Золотые Звезды» Героев, а к 20-летию Победы были награждены сразу 14 женщин, правда, 12 из них посмертно.

Единственная среди Героев иностранка – стрелок роты автоматчиков 1-й Польской пехотной дивизии им. Т. Костюшко - Анеля Кживонь погибла 12 октября 1943 г., спасая раненых бойцов. 11 ноября 1943 г. ей посмертно было присвоено звание Героя.

Среди Героев - Герой Советского Союза Людмила Павличенко. Самая результативная женщина снайпер - 309 убитых (в т.ч. 36 снайперов).

Последний раз в истории СССР звание Героя Советского Союза женщинам было присвоено 5 мая 1990 г. «Золотой Звездой» была награждена Екатерина Демина (Михайлова) – бывшая санинструктор 369-го отдельного батальона морской пехоты. Героями (посмертно) стали две летчицы – Екатерина Зеленко и Лидия Литвяк. Старший лейтенант Зеленко 12 сентября 1941 г. на своем бомбардировщике Су-2 таранила немецкий истребитель Ме-109. Зеленко погибла, уничтожив вражеский самолет. Это был единственный таран в истории авиации, выполненный женщиной. Младший лейтенант Литвяк – самая результативная женщина-истребитель, которая лично сбила 11 вражеских самолетов и погибла в воздушном бою 1 августа 1943 г.

Женщины – Герои Советского Союза

Герой Советского Союза Лидия Владимировна Литвяк. Самая результативная женщина-истребитель Второй Мировой. На её счету 11 сбитых самолётов противника.

Женщины Герои Советского Союза и Кавалеры Ордена Славы

Оффтоп

Александрова З.
Андерман Л.
Андрианова М.
Аронова Р.Е.
Баженова Л.
Байда. М.К.
Барамзина Т.Н.
Батракова (Демидова) М.С.
Белик В.Л.
Белкина Н.
Бисениек. А.А.
Богомолова М.
Бондаренко О.
Боровиченко М.
Бредихина Л.
Буданова К.
Васина С.
Волкова Н.Т.
Волкова-Музылева М.
Ганиева З.
Гашева Р.С.
Гельман П.В.
Гнаровская В.О.
Гнилицкая Н.Т.
Голубева О.
Гречишкина М.
Гризодубова В.С.
Громова У.М.
Джунковская Г.И.
Добросельская В.
Долина М.И.
Дьяченко Д.Г.
Ерофеева Н.
Жигуленко Е.А.
Зенькова Е.С.
Зубкова А.Л.
Зубкова Л.
Кабанова Е.
Каменских М.
Кащеева В.С.
Кживонь А.
Кисляк М.Т.
Ковалева А.
Ковшова Н.
Ковшова Н.В.
Колесова Е.Ф.
Константинова К.С.
Константинова Т.Ф.
Копылова Е.
Космодемьянская З.А.
Костырина Т.И.
Котлярова А.
Кравец Л.С.
Кравцова-Меклин Н.Ф.
Кульман Х.А.
Курлянкина Е.
Левченко И.Н.
Лисицына А.М.
Литвинова Л.Н.
Литишенко М.
Лобковская Н.
Ляпина А.
Магадзе И.
Мазаник Е.Г.
Макарова Т.П.
Малышева Н.
Мальгина В. Г.
Маметова М.Ш.
Маресева З.И.
Мариненко Т.С.
Масловская А.И.
Мелентьева М.В.
Мельникайте М.Ю.
Меньшакова Е.
Михеева А.
Мишанина-Апокина А.
Молдагулова А.
Молдогулова А.К.
Морозова А.А.
Морозова Е.
Назарова К.И.
Назарова Т.
Недилько М.
Никандрова А.А.
Никишина Т.
Николаева-Терешкова В.В.
Никулина Е.А.
Носаль Е.И.
Октябрьская М.В.
Онилова Н.А.
Орлова-Рогозина В. Г.
Осипенко П.Д.
Осипова М.Б.
Павличенко Л.
Парфенова З.И.
Пасько Е.Б.
Петрова А.В.
Петрова Г.К.
Петрова П.
Поливанова М.
Поливанова М.С.
Попова Н.В.
Портнова З.М.
Пушина Ф.А.
Раскова М.М.
Распопова Н.М.
Ратушная Л.С.
Руднева Е.М.
Рябова Е.В.
Сальникова Е.
Самсонова З.А.
Санфирова О.А.
Сафронова В.И.
Себрова И.Ф.
Смирнова М.В.
Солнцева Н.
Соловей Н.
Сорокина Л.
Соснина Н.И.
Сошникова А.
Стемпковская Е.К.
Сыртланова М.Г.
Сысолова Р.
Теплякова М.
Тимофеева Л.
Тимофеева-Егорова А.А.
Токарева В.
Троян Н.В.
Туснолобова-Марченко З.М.
Убийвовк Е.К.
Ульяненко Н.З.
Федутенко Н.Н.
Фомичева К.Я.
Хлопоткина З.
Хорева В.
Хоружая В.З.
Худякова А.Ф.
Цуканова М.
Чайкина Е.И.
Чечнева М.П.
Шапран Н.
Шебалина А.
Шевцова Л.Г.
Шкарлетова М.С.
Щербаченко М.З.
Яременко М.

Памятник Екатерине Зеленко.
https://topwar.ru/3607-zhenshhiny-geroi-sovetskogo-soyuza.html

 

[Miss]

Кто идет в Бессмертном Полку?)
Я иду.
У меня дедушка воевал, его давно уже нет в живых конечно.
Был ранен, попал в плен, бежал из лагеря, за ним овчарки гнались и очень сильно покусали, у него потом всю жизнь нога одна короче другой была после операции.

 

[Toreador]

Я иду.

Не будет ли сложно потом рассказать, как в ДНР прошел Бессмертный Полк? Вот тут: https://web-dialog.com/showthread.php?t=5141&page=8
:give_rose_b_b:

 

[Miss]

@Toreador, расскажу конечно)