Стихи, которые нам нравятся

[Сиш]

НЕ ВСЯК ТОТ ЗВЕРЬ...

Не всяк тот зверь, кто носит шкуру зверя.
Ты слушай. Слушай, да мотай на ус.
Вросли бурьяном в сердце суеверья.
Глядишь, каким советом пригожусь.

Коль позовёт печальным плачем чаща,
Заманивая в тёмное нутро,
Зловещих лисьих нор глаза тараща
И щерясь буреломами хитро',

Не отвечай. Тебя погубит жалость.
Пусть хнычут твари средь высоких трав.
Молчи, чтоб нечисть злилась, бесновалась,
В негодованье маски с морд содрав...

А ежели копыт услышишь топот,
Не вздумай обернуться. Не беги.
Иначе черти жадные угробят.
По косточкам растащат лешаки.

Терпи, милок, ступай до перекрёстка,
Там втянет мо'рок щупальца свои.
Пусть ветви елей бьют наотмашь хлёстко,
А страх хмелит отравою в крови...

Внимай речам юродивой ведуньи.
Не зубоскаль над байками. Окстись!
Пускай слова мои не канут втуне.
Ну, с богом, дорогой . Не заблудись...

Автор: Елена Зубова.

 

[Ухтышка]

Два тела гибких на диване,
В потоке света ночника,
От страстной неги улетали,
Куда-то в небо, в облака…

Там свечи плавились, дрожали,
Мерцали в комнате едва,
И бликом талым освещали,
Те обнаженные тела.

И запах нежный ароматов,
Клубился дымкой среди роз,
Манил их вдаль, мечтой куда-то,
В блаженство милых, алых грез.

Их губы губ слегка касались,
Спадали локоны волос,
И,- те в обнимку прижимались,
Пуская честь всю под укос…

Вскипала кровь и вся по жилам,
От клетки к клеточке неслась,
И в каждой мышце,- та пружиня,
На волю вольную рвалась…

А тело, жаром обдавало,
И будто током била дрожь,
И все казалось им, что мало,
Дарует радость эта ночь…

И где-то вниз уже скользила,
Огонь и страсть, в себе неся,
Чуть, чуть дрожа еще, невинно,
Мужская твердая рука…

И губы с грудью прикасались,
Целуя нежные соски,
И,- те, набухши, содрогались,
Алея ярко на груди…

В потоке фраз, их ум кружило,
Пьянили сладкие слова,
И все вокруг им говорило,
Любовь не вымерла, – жива.

И,- те лианой изгибаясь,
То, отдаляясь чуть, то вновь,
Как будто в танце прижимаясь,-
Дарили страсть свою, любовь.

И тихим эхом разносилось,
И стон, и голос средь тиши,
И в ритме том, их сердце билось,
И вырывалось из груди.

Дыханье в такт и,- те навстречу,
Бросают нежные тела,
И в унисон тому, все шепчут,
Любви прекрасные слова…

Но тает ночь, и гаснут свечи,
Встает заутрене заря,
А на груди его,- та шепчет-
«Теперь ты мой и я,- твоя»

 

[Цветок Магриба]

ИЗ ВСЕХ ДАРОВ ЖИЗНИ

Из всех даров жизни
остаётся один только
ключ –
от последней двери –
ключ на цепочке в кармане брюк.
Вечно отец забывает
завести наручные часы,
и стрелки их показывают
точное отсутствие времени.
Медсестра не обновила
дату в календаре,
и сквозь листок с ушедшим днём
проглядывает темнота.
В приёмнике нашли волну
с классической музыкой,
колесико настройки заклеили скотчем –
чтобы ноты по другим частотам
не разлетелись,
чтобы всегда звучал Бах.
Эта минута держит меня,
и я забываюсь –
вслушиваюсь в дыхание
неповторимых
слов,
знаю наверняка,
что кровь – рано ли, поздно –
застынет,
что на суматошной земле
всему обозначен предел.

(Pia Tafdrup)

Пер. Анастасия Строкина

 

[KatrinAnnh]

Она была практически весной,
А я – скорее правильный сентябрь.
Март весело парил над головой,
Лохматя с наслаждением растяп.

И приводя в писательский экстаз
Художниц, наполняющих дворы,
Мозаикой из кошек, ярких ваз
И прочей дружелюбной мишуры.

Брели студенты, падая в метро,
Как вечером в кофейни на прудах,
Гадая: что же это за ребро,
Которое в растерянных словах.

Способно обнаружить тайный смысл,
И переврать, и заново собрать
Ужасную нелепицу! Но жизнь
Без чепухи поместится в тетрадь,

А хочется и повесть, и роман,
И Пулитцера сразу в двадцать два.
(Плюс автомат по сапру и квантам,
Но это из раздела волшебства.)

Она была весной невмоготу,
И шиворот-навыворот, и вкось,
Ботинками пинала высоту,
Но извинялась золотом волос,

И солнце ей прощало дерзкий смех,
Трамваи — хвост из шарфа и духов,
Бегущий вниз,бежал за ней наверх,
Она сама бежала между слов,

Не веря им, но видя по глазам,
Где крейсеру фантазии не плыть,
И среди сотен тысяч горожан
Светилась, как вольфрамовая нить.

Я нес на этот смех тюльпанный блик,
Как мартом освященную хоругвь,
Кусался непослушный воротник,
Под сердцем укрывалось много букв,

Как прячет кошек мартовский балкон,
На елках собирая аванпост.
И в городе рождался перезвон,
И голуби закрыливали мост,

Чтоб он взлетал к высоткам и огням,
Натянутым на неба тетиву,
И разрешал смущенным кораблям
Плыть сразу через город в синеву,

А людям — напевать на мостовой,
Танцуя в аквареля площадей.
Она была практически весной,
И город, оживая, шел за ней.

Хель

 

[Эдельвейс]

Люби меня!
Застенчиво,
боязно люби,
словно мы повенчаны
богом и людьми…

Люби меня уверенно,
чини разбой —
схвачена, уведена,
украдена тобой!

Люби меня бесстрашно,
грубо, зло.
Крути меня бесстрастно,
как весло…

Люби меня по-отчески,
воспитывай, лепи,—
как в хорошем очерке,
правильно люби…

Люби совсем неправильно,
непедагогично,
нецеленаправленно,
нелогично…

Люби дремуче, вечно,
противоречиво…
Буду эхом, вещью,
судомойкой, чтивом,

подушкой под локоть,
скамейкой в тени…
Захотел потрогать —
руку протяни!

Буду королевой —
ниже спину, раб!
Буду каравеллой:
в море! Убран трап…

Яблонькой-дичонком
с терпкостью ветвей…
Твоей девчонкой.
Женщиной твоей.

Усмехайся тонко,
защищайся стойко,
злись,
гордись,
глупи…

Люби меня только.
Только люби!
Римма Казакова

 

[Сиш]

Некоторые ангелы вместо крыльев

выбирают шерсть и лапки

Известно, и ведется так от века –

Далек от совершенства божий раб.

Сам Бог, когда он создал человека,

Увидел, что тот немощен и слаб.

Но, голосу людских стараний внемля,

В твореньи ничего не изменил,

Зато послал Бог ангела на землю,

Чтоб от беды творение хранил.

И молвил Бог: «В мученьях и страданьях

Он будет сон твой, сын, оберегать

Он – спутник твой во всех твоих скитаньях,

Он – лучшее, что мог тебе я дать…»

И, человека удивив той вестью,

Бог ангела на землю ниспослал.

Тот – плоть и кровь обрел,покрылся шерстью,

И встал на лапы, крылья ж – потерял.

И ангел тот живет поныне с нами.

Хоть мало он на ангела похож,

Но, если ты хоть раз с его глазами

Встречался взглядом – ты меня поймешь.

Он днем и ночью нас оберегает.

И правда.. Что мне все мои враги,

Когда я слышу, как за мной шагают,

Твои четыре, ангел мой, ноги

 

[KatrinAnnh]

я уже решил, как буду называть тебя.
точно знаю, как обниму до степени хруста,
и как было без тебя грустно -
не знавала грусти такой Земля.
как целовать тебя- бесконечно прекрасное дело,
то, как ты пахнешь, не хочется отпускать.
я до тебя- это всего лишь тело,
а теперь это тело будто научилось летать.
ты- как подарок, лучшее из мирского,
внезапно подкинутый, брошенный мне судьбой,
эти люди вокруг не знали меня такого,
заполнить бы все, каждую часть - тобой!
среди шквала ужасных сомнений,
девочкиных землетрясений,
внутренних катаклизмов,
поиска слова: «скучаем»,
и места,
где тебя по-настоящему ждут,
возвращайся всегда ко мне,
я напою тебя чаем,
и да,
твоё место- тут.
© Г. Аланский

 

[Цветок Магриба]

Я ночью слушал Баха и старел.
И сон не шёл. И свет болезный тлел.
И над пустыней плакали созвездия,
Как гроздья виноградные, как весь я,

Оторванный от плоти и могил,
От гениев, из тени коих пил
Героику, величие обета,
Бесстрашие любви и твердость света.

И шум блуждал. И крылья тяжелели
Над озером – подобно ожерелью
Летящих птиц. Господь нас всех обрёк
На эту красоту и этот рок.

(Заур Ганаев)

 

[KatrinAnnh]

Мальчик спит, запутавшись в одеяле, в милом мире монстров и карамелек.
А мы были звёзды, и мы сияли, ничего-то больше мы не умели.

Выбирали жить, разгораясь ярче, отрицая горе, врагов и судей.
Предпочтя поверить слепой удаче, мы сошли на землю и стали люди.

А потом мы шли, и мы были дети, называли горы, леса и реки именами лучших
богов на свете.
Нам плели цветочные обереги колдуны, друиды и чародеи. И они действительно берегли нас.

И такой мы силой тогда владели, что не знало небо прочнее глины.
По любви позволило небо сбыться молодым отчаянным ротозеям.

Обожали мяту и чай с душицей, что порой, смеясь, называли "зелья".
В шалашах, пещерах и птичьих гнёздах ночевали, плакали, хохотали. Мы уже

забыли, что были звёзды, но несли доспехи из лунной стали,
оставаясь рунами на бумаге, умирая тайнами под запретом.

А потом мы шли, и мы были маги, и умели свет, и умели лето.
Мы любили гладить по спинам камни, и за это камни на южных склонах пели песни

разными языками о давно разрушенных Вавилонах. Вырастали башни из
горизонтов, целиком
моря поглощали сушу.

По рисункам тигров, слонов, бизонов мы учились
видеть, бежать и слушать.

На каноэ плыли и на драккарах, превращали дни в золотые струны.
И одной рукой мы меняли карму, а другой держались за хвост фортуны.

Помогали храм возводить в Непале.
"Брат Харон", — кричали мы, — до конечной".
А потом мы тоже так крепко спали,
что легли на час, а проспали вечность.

Как клубком свернувшиеся цунами, как воронки полые после взрыва.
А потом проснулись
и стали
"нами".
И неплохо, вроде, почти красиво.

Застывая в транспорте в странных позах,
ворожим, камлаем, ветрам внимая.
И однажды вспомним, что были звёзды.
Говоришь, к июню? Да раньше, к маю.
Резная Свирель

 

[Цветок Магриба]

Глядишь в себя — и тишь темна,
Пьёшь чашу памяти до дна
И вечность призываешь в судьи,
Над крохами дрожишь, а сути
Касаешься едва-едва, —
Среди беды и торжества
Стоишь, как опустевший дом,
И тяжкий опыт — невесом,
А в сердце, под прозрачным льдом,
Иные времена и люди,
Шагнувшие в небытие, —
И всё в тебе
И ты — во всём.

Альфонсас Малдонис

 

[KatrinAnnh]

Саня сидит на облаке, кормит с ладони птицу.
А если голодный обморок, когда я решу родиться?
А если мальчишки выловят, а если посадят в клетку?
Давай я попозже выберу, рождаться теплее к лету.

У птицы не перья - золото, весь запад в ее сиянии.
А вдруг попадутся злобные? А как мы на расстоянии?
А кто тебя, птицу, выкормит - рассветами, снами, росами?
Пусть лето на небе выгорит, рождаться спокойней осенью.

У птицы не перья - золото, у Сани характер - тот еще.
А взрослые - это зоркие? Зачем им земное поприще?
А детские души - робкие? А мамино сердце - смелое?
Давай я зимой попробую, там все невозможно белое.

У птицы не перья - золото, лучи заполняют комнату,
Птица не знает голода, песню поет знакомую,
Год обернулся ленточкой, март уплывает с рыбами.
С облака смотрит девочка, в мамины руки прыгает.

Саня умеет виться, смеяться и пританцовывать.
- Мама, купи мне птицу! Желтую, леденцовую.

Кот Басё

 

[Цветок Магриба]

МУЗЕЙ АНТИЧНОСТИ

Твоё лицо, ставшее с некоторых пор близким,
Что, согласись, способно смутить близорукого человека,
Я брал в ладони — не лучшая в мире оправа
Для лица твоего, но ты, впрочем, не возражала.

Кто-то из нас, видимо, мало себя ценит.
Я ли, пишущий это, ты ли, позволяющая немолодому
Спутнику гладить твою голову, лоб высокий,
Поправлять выбившиеся пряди

И тянуть настойчиво и нежно
К губам своим
И не находить сопротивленья.

Странный был вечер, будто бы мы ходили
Среди римских статуй, где под каждой было
Написано: копия с греческого оригинала.

(Всеволод Константинов)

 

[Цветок Магриба]

КАРИАТИДЫ

Песок и камни, солнце и чертёж,
Пила, линейка, маска, тряпка, нож —
Всё это то, что я вообразил,
Когда под эти своды угодил.

Песок и камни, камни и песок.
Узревший древних — мал и одинок.
Ещё больней его укоротит
Величественный взгляд кариатид.

Ревнивость не настигнет лишь глупца,
Снимающего монумент лица.
Иной узрит в них грацию и зов
На эллинских губах притихших слов,

На шевелюре — где замёрз зрачок —
Пред вечностью подобранной в пучок,
На складках платья — там истлел творец,
Сжимавший в длани молот и резец.

И я ему вослед — дитя и гость —
Стою, как Соломон, поддевший трость
Под мышку — и уже мой прах летит,
Куда уставлен взгляд кариатид.

(Заур Ганаев)

 

[Цветок Магриба]

Пабло Неруда

* * *

Кажется, что какой-то особый корабль
придёт по морю в назначенный час.
Он — не из железа
и не под оранжевым флагом:
никто не знает, когда он прибудет,
и откуда он, тоже не знает никто:
но уже приготовлен самый лучший салон,
и всё предназначено
для одного пассажира.
Пена лежит,
как тонкий ковёр,
вытканы звёзды,
синий — вдали, ближе — зелёный,
ультрамарин пришёл в движение,
всё в ожидании.
Прибрежные скалы,
отмытые, чистые, вечные,
вознеслись над песком,
как крепостные башни.
Всё приготовлено,
приглашена тишина,
и даже люди, обычно такие рассеянные,
внимательно ждут этого часа,
одетые, как на праздник,
причёсанные,
в новых ботинках.
Все состарились,
а корабль не пришёл.

 

[Эдельвейс]

Достойно, главное достойно
Любые встретить
времена,
Когда эпоха то застойна,
То взбаламучена до дна.

Достойно, главное, достойно,
Чтоб раздаватели щедрот
Не довели тебя до стойла
И не заткнули сеном рот.

Страх перед временем - паденье,
На трусость душу не потрать,
Но приготовь себя к
потере
Всего, что страшно потерять.

И если все переломалось,
Как невозможно предрешить,
Скажи себе такую
малость :
" И это надо пережить..."

Е.ЕВТУШЕНКО

 

[Ъакалавр]

Меняются и время, и мечты;
Меняются, как время, представленья.
Изменчивы под солнцем все явленья,
И мир всечасно видишь новым ты.
Во всем и всюду новые черты,
Но для надежды нет осуществленья.
От счастья остаются сожаленья,
От горя — только чувство пустоты.
Уйдет зима, уйдут снега и холод,
И мир весной, как прежде, станет молод,
Но есть закон: все обратится в тлен.
Само веселье слез не уничтожит,
И страшно то, что час пробьет, быть может,
Когда не станет в мире перемен.

Луис де Камоэнс​

 

[Def]

 

[Эдельвейс]

проживи со мной это лето
на повышенных оборотах
пусть никто не узнает, где ты
пусть никто не узнает, кто ты
время вытравит в нас вендетты,
скинет с пальцев игральной костью,
не взирая на эполеты,
будто мы заходили в гости
без расчёта на долгий ужин -
просто выкурить сигарету
нам зачем-то ведь это нужно
проживи со мной это лето
проживи, как последний танец
от заката и до рассвета
знаешь, каждый из нас - скиталец,
что когда-то ушёл из гетто
мнимых страхов, фантомной боли,
незаживших чужих секретов
жаркой лавой и жгучей солью
проживи со мной это лето
расскажи о себе построчно
словно души - как мы - раздеты
и раскованны. ночь за ночью
проживи со мной это лето
завернись в полотно бессонниц
окунись в глубину Нигредо
как пророчество и как повесть
сочини со мной это лето

© катерина билибина

 

[scorpium]

Посмотреть ещё

проживи со мной это лето
на повышенных оборотах
пусть никто не узнает, где ты
пусть никто не узнает, кто ты
время вытравит в нас вендетты,
скинет с пальцев игральной костью,
не взирая на эполеты,
будто мы заходили в гости
без расчёта на долгий ужин -
просто выкурить сигарету
нам зачем-то ведь это нужно
проживи со мной это лето
проживи, как последний танец
от заката и до рассвета
знаешь, каждый из нас - скиталец,
что когда-то ушёл из гетто
мнимых страхов, фантомной боли,
незаживших чужих секретов
жаркой лавой и жгучей солью
проживи со мной это лето
расскажи о себе построчно
словно души - как мы - раздеты
и раскованны. ночь за ночью
проживи со мной это лето
завернись в полотно бессонниц
окунись в глубину Нигредо
как пророчество и как повесть
сочини со мной это лето

© катерина билибина

хорошие стихи !

 

[KatrinAnnh]

Говорят, что если сигарета гаснет,
Кто-то вспоминает непременно,
Если б было в жизни все так ясно,
Я б во всем доверился приметам.

Я бы снам поверил и ромашкам,
Всяческим гадалкам и кукушкам,
Я бы правду знал о самом важном
И о самом нужном.

Угадал бы все твои секреты
И не волновался понапрасну.
Вот опять погасла сигарета,
О тебе задумался, — погасла.

С.Д. Довлатов