-
Все сообщения в теме
- Модератор
- #961
— Чекалова! Лена, немедленно объяснись!
Я стою опустив голову, но не потому что чувствую себя виноватой, а потому что боюсь, что пухлые пальцы Степаниды Ивановны, моей первой учительницы, которыми она размахивает перед моим лицом, проткнут мне глаза. И я не понимаю, что значит объясниться. Объяснить, что мне семилетней кажется, что перила идеально созданы для того, чтобы по ним съезжать? Что это весело и немного волнительно? Я пытаюсь оправдаться, но сама себе не верю.
— Тебе не стыдно? — спрашивает она.
Мне честно не стыдно, но я киваю и заливаюсь слезами. Не от стыда, от бессилия перед большой и грозной тетей, наделенной властью требовать от меня объяснений.
Школьная линейка. Я стою перед всеми и меня отчитывает завуч.
— Тебе есть, что сказать в свое оправдание?
А что сказать? Что я люблю читать книги, рассказывать истории, танцевать, моря и океаны? И совсем не люблю хулигана Владика из «неблагополучной семьи», с которым я почему-то должна делать уроки, потому что он отстающий. И я спокойно после школы шла домой к своим книжкам, а Влад по своим хулиганским делам и мы были чрезвычайно этим довольны, пока нас не сдала главная ябеда школы.
Но мне нужно как-то оправдаться, что мне не интересно с Владом, а Владу не интересно со мной и очень интересно по отдельности. Что Владу плевать на литературу, но он умеет метать ножи с пяти метров и они все попадают в цель. Но я молчу, и Влад молчит, это делает нас союзниками и становится началом большой дружбы. Удивительно, что я нахожу в себе силы не опускать голову и смотреть «дерзко».
Прекрасным зимним днем я стояла у своей парадной, любовалась на хлопья снега, похожие на перья белых птиц, словно кто-то на небе выбивал гигантскую подушку и она порвалась. Я ела мороженое. Пломбир. И мир был полон света и теплоты. Соседка, выгуливающая своих внуков, смерила меня взглядом и сказала:
— Как ты можешь с такими щеками есть мороженое? Щёки со спины видать.
И у меня в голове пронеслась стая слов в своё оправдание, что у меня рост 170 см, а вешу я всего пятьдесят килограмм, что во мне причудливый коктейль из азиатских и казачьих кровей, и мой папа тоже круглолицый, хотя и худой. Но вместо этого я смотрю «дерзко» и говорю, чтобы тетя смотрела за собой и своими сопливыми внуками. Разворачиваюсь и иду домой. Слышу в спину:
— Вот я мамке твоей скажу, она тебе наподдаст!
Мне странно слышать, что можно наподдать шестнадцатилетней девице, но решаю промолчать.
Я уже несколько лет работаю в рекламном... и замужем. Мой свёкр, сидя за моим столом и жуя мои бутерброды, вдруг решил мне преподать уроки по маркетингу. Разговор он начал с фразы: «Я хочу тебя пожурить за вашу последнюю рекламную кампанию. Вот объясни мне...»
Меня - что? Пожурить? Единственный человек, который может меня пожурить за мою работу — это человек, который платит мне деньги. Всё. Я предлагаю свёкру еще бутербродов. Но не помогает. И я больше никогда не приглашаю его в гости.
Вам всегда придется оправдываться. За то, что вы живете как-то не так, за то, что счастливы как-то не так, за то, что любите как-то не так. Но только в том случае, если вы сами считаете, что это как-то не так и вам нужно за это оправдываться.
Когда кто-то требует от вас оправданий — это значит, что кто-то большой, а вы маленький. И когда вы реально маленький — этому очень сложно противостоять. У тебя нет сил, нет возможностей, опыта и ресурсов. Когда ты большой и ресурсный, ты имеешь право поступать так, как ты считаешь правильным в данный момент. И тебе не должно быть за это стыдно. Ты имеешь право не становиться маленьким только для того, чтобы кто-то почувствовал себя большим. Кто хочет быть обиженным, найдет возможность обидеться. Кто хочет вырасти за ваш счет, всегда найдет, за что вас «пожурить».
Если я действительно виновата и действительно накосячила, я говорю: «Прости меня, что я могу сделать, как компенсировать причиненные мною неудобства». Если я не виновата и не косячила, но от этого зависит мое благополучие, я не вру, не выкручиваюсь и не оправдываюсь, я говорю: «Давайте обсудим сложившуюся ситуацию и попробуем найти компромисс». Если от меня ждут оправданий с целью приподнять свою значимость и подрасти, то я … ничего не говорю. Это не моя война. На неё можно не ходить.
А вообще берите пример с моей мамы. Когда ей говорили, какой у неё противный ребенок, она отвечала: «А нам она нравится, мы ею гордимся, у нее очень хорошо получается, главное, что она счастлива». Научитесь говорить это себе в любой ситуации: «А я себе нравлюсь, у меня хорошо получается, я собой горжусь и главное, что я счастлива». Будьте большими. И нравьтесь себе.
Елена Пастернак
Я стою опустив голову, но не потому что чувствую себя виноватой, а потому что боюсь, что пухлые пальцы Степаниды Ивановны, моей первой учительницы, которыми она размахивает перед моим лицом, проткнут мне глаза. И я не понимаю, что значит объясниться. Объяснить, что мне семилетней кажется, что перила идеально созданы для того, чтобы по ним съезжать? Что это весело и немного волнительно? Я пытаюсь оправдаться, но сама себе не верю.
— Тебе не стыдно? — спрашивает она.
Мне честно не стыдно, но я киваю и заливаюсь слезами. Не от стыда, от бессилия перед большой и грозной тетей, наделенной властью требовать от меня объяснений.
Школьная линейка. Я стою перед всеми и меня отчитывает завуч.
— Тебе есть, что сказать в свое оправдание?
А что сказать? Что я люблю читать книги, рассказывать истории, танцевать, моря и океаны? И совсем не люблю хулигана Владика из «неблагополучной семьи», с которым я почему-то должна делать уроки, потому что он отстающий. И я спокойно после школы шла домой к своим книжкам, а Влад по своим хулиганским делам и мы были чрезвычайно этим довольны, пока нас не сдала главная ябеда школы.
Но мне нужно как-то оправдаться, что мне не интересно с Владом, а Владу не интересно со мной и очень интересно по отдельности. Что Владу плевать на литературу, но он умеет метать ножи с пяти метров и они все попадают в цель. Но я молчу, и Влад молчит, это делает нас союзниками и становится началом большой дружбы. Удивительно, что я нахожу в себе силы не опускать голову и смотреть «дерзко».
Прекрасным зимним днем я стояла у своей парадной, любовалась на хлопья снега, похожие на перья белых птиц, словно кто-то на небе выбивал гигантскую подушку и она порвалась. Я ела мороженое. Пломбир. И мир был полон света и теплоты. Соседка, выгуливающая своих внуков, смерила меня взглядом и сказала:
— Как ты можешь с такими щеками есть мороженое? Щёки со спины видать.
И у меня в голове пронеслась стая слов в своё оправдание, что у меня рост 170 см, а вешу я всего пятьдесят килограмм, что во мне причудливый коктейль из азиатских и казачьих кровей, и мой папа тоже круглолицый, хотя и худой. Но вместо этого я смотрю «дерзко» и говорю, чтобы тетя смотрела за собой и своими сопливыми внуками. Разворачиваюсь и иду домой. Слышу в спину:
— Вот я мамке твоей скажу, она тебе наподдаст!
Мне странно слышать, что можно наподдать шестнадцатилетней девице, но решаю промолчать.
Я уже несколько лет работаю в рекламном... и замужем. Мой свёкр, сидя за моим столом и жуя мои бутерброды, вдруг решил мне преподать уроки по маркетингу. Разговор он начал с фразы: «Я хочу тебя пожурить за вашу последнюю рекламную кампанию. Вот объясни мне...»
Меня - что? Пожурить? Единственный человек, который может меня пожурить за мою работу — это человек, который платит мне деньги. Всё. Я предлагаю свёкру еще бутербродов. Но не помогает. И я больше никогда не приглашаю его в гости.
Вам всегда придется оправдываться. За то, что вы живете как-то не так, за то, что счастливы как-то не так, за то, что любите как-то не так. Но только в том случае, если вы сами считаете, что это как-то не так и вам нужно за это оправдываться.
Когда кто-то требует от вас оправданий — это значит, что кто-то большой, а вы маленький. И когда вы реально маленький — этому очень сложно противостоять. У тебя нет сил, нет возможностей, опыта и ресурсов. Когда ты большой и ресурсный, ты имеешь право поступать так, как ты считаешь правильным в данный момент. И тебе не должно быть за это стыдно. Ты имеешь право не становиться маленьким только для того, чтобы кто-то почувствовал себя большим. Кто хочет быть обиженным, найдет возможность обидеться. Кто хочет вырасти за ваш счет, всегда найдет, за что вас «пожурить».
Если я действительно виновата и действительно накосячила, я говорю: «Прости меня, что я могу сделать, как компенсировать причиненные мною неудобства». Если я не виновата и не косячила, но от этого зависит мое благополучие, я не вру, не выкручиваюсь и не оправдываюсь, я говорю: «Давайте обсудим сложившуюся ситуацию и попробуем найти компромисс». Если от меня ждут оправданий с целью приподнять свою значимость и подрасти, то я … ничего не говорю. Это не моя война. На неё можно не ходить.
А вообще берите пример с моей мамы. Когда ей говорили, какой у неё противный ребенок, она отвечала: «А нам она нравится, мы ею гордимся, у нее очень хорошо получается, главное, что она счастлива». Научитесь говорить это себе в любой ситуации: «А я себе нравлюсь, у меня хорошо получается, я собой горжусь и главное, что я счастлива». Будьте большими. И нравьтесь себе.
Елена Пастернак
