Литературный юмор.

[Toreador]

 

[Toreador]

 

[KatrinAnnh]

Позвонили мне как-то из отдела критики "Звезды". Причем. сама заведующая Дудко:
- Серёжа! Что вы не звоните?! Что вы не заходите?! Срочно пишите для нас рецензию. С Вашей остротой. С Вашей наблюдательностью. С Вашим блеском!
Захожу на следующий день в редакцию. Красивая немолодая женщина довольно мрачно спрашивает:
- Что Вам, собственно, надо?
- Да вот рецензию написать...
- Вы, что, критик?
- Нет.
- Вы думаете, рецензию может написать каждый?
Я удивился и пошел домой. Через три дня опять звонит:
- Сережа! Что же вы не появляетесь?
Захожу в редакцию. Мрачный вопрос:
- Что вам угодно?
Все это повторялось раз семь. Наконец, я почувствовал, что теряю рассудок. Зашел в отдел прозы к Титову. Спрашиваю его:
- Что все это значит?
- Когда ты заходишь? - спрашивает он. В какие часы?
- Утром. Часов в одиннадцать.
- Ясно. А когда Дудко сама тебе звонит?
- Часа в два. А что?
- Все понятно. Ты являешься, когда она с похмелья - мрачная. А звонит тебе Дудко после обеда. То есть, уже будучи в форме. Ты попробуй, зайди часа в два.
Я зашел в два.
- А! - закричала Дудко. - Кого я вижу! Сейчас же пишите рецензию. С Вашей наблюдательностью! С Вашей остротой...
После этого я лет десять сотрудничал в "Звезде". Однако, раньше двух не появлялся.

Сергей Довлатов.

 

[KatrinAnnh]

Советская поэтесса Вера Инбер однажды сочинила поэму про Степана Разина, где были такие слова: "Ты шашкой оловянною взмахни не сгоряча, сруби лихую голову до самого плеча..." Маршак посоветовал ей прочесть эти строки вслух, на что Вера Михайловна вспыхнула: "Каждый судит в меру своей испорченности!". Тогда-то и появилась знаменитая эпиграмма (автор, скорее всего, Илья Сельвинский):
Ах, у Веры, ах, у Инбер
Что за носик, что за лоб!
Всё смотрел бы на неё бы,
Всё смотрел бы на неё б... ©

 

[Toreador]

 

[Toreador]

 

[Zole]

Этикетки с рассказами на бутылках вина

Читали бы?::

Этикетки с рассказами на бутылках вина.

Проект Librottiglia создан для знаменитой винодельни Маттео Корреджиа (Matteo Correggia), расположенной на холмах Роеро в Италии. В соответствии с сортом, к каждому напитку подобран отдельный рассказ, а на этикетке указан автор того или иного произведения.

Так, «Лягушку в животе» можно прочесть за бокалом сухого красного, «Убийство» — с белым полусладким, а «Я люблю тебя. Забудь меня» станет дополнением к красному с ярко выраженными фруктовыми нотами.
Правда, на данный момент эти "литературные" бутылки доступны только на итальянском языке.

 

[reader]

 

[Talamasca]

 

[Toreador]

 

[Toreador]

 

[Лаванда]

 

[Toreador]

Как будут звучать «Два весёлых гуся» в устах разных поэтов

 

[Malabarka]

«Так, дорогой, давай разбираться, - начала свое письмо Таня прямо, без преамбул. - Я долго молчала, но всякому терпению есть конец.
Каждая женщина хочет быть услышанной. Не помню, кто сказал. То ли Ремарк, то ли Лабковский».

Таня почесала за ухом карандашом.

«Но все же.
Мне грустно, что тебе на меня просто плевать. Да, да. За мужчину говорят его поступки, а не слова.
Когда мы с тобой познакомились, я думала, что ты будешь относиться ко мне по-отечески, заботливо. А что в итоге?
Согласились, ты уже не мальчик, а ведешь себя, как дитя неразумное. Постоянные розыгрыши эти твои... помнишь, я намекала, что хочу побывать на острове на День рождения?
А где я оказалась?
На островке парфюмерии в ТЦ.

Или ты считаешь, что то, что ванную затопили соседи, сойдет за Ниагарский водопад, а поездка в село за эко-отдых?
Это уже не смешно.
Знаешь, в последнее время я только и делаю, что ем и плачу, плачУ и ем, и больше никаких развлечений.
Это не нормально для такой потрясающей, осознанной и проработанной 32-летней девушки, как я!
Моя жизнь совсем не похожа на ту, что ты мне обещал».

Таня шмыгнула и подобрала пальцем набежавшую слезу.

«А ведь я все делала, что нужно с моей стороны. Я была хорошей хозяюшкой (сгоревшая шарлотка не в счет), не врала ни тебе, ни людям (про возраст не считается), не парковалась в неположенных местах (там знака не было), чистила зубы на ночь (почти всегда) и ни разу не плюнула в тарелку неприятному гостю в нашем ресторане».

Таня потерла ноги в теплых носках, одну о другую и продолжила:
«Так вот, у меня один вопрос: Где?!
Где, отвечай, подлец, моя новая машина, мой отпуск на морях, мое повышение на работе и мой принц?!
Отвечай, Санта-как-там-тебя-Клаус, Дед Мороз или Йоулупукки!!! Иначе я приеду в эту твою Лапландию (или где ты там прописан) и всю душу из твоего мехового халата вытрясу!
И никакие олени тебе не помогут.
В гневе я страшна.
Спроси хоть нашего завхоза Григория.

В общем так, или ты мне в этом году даешь все в двойном объеме (принц пусть один останется, ты там сам глянь, кто получше), или конец твоему ивент-агентству.
Так и знай.
У меня везде свои люди есть».

Таня сложила листик, засунула его в конверт, лизнула марку и так стукнула по конверту рукой, что на полке подскочили книги, а Лабковский упал на Ремарка.

©Дарья Исаченко

 

[Toreador]