Совместное творчество

В этой теме планирую выкладывать совместные работы двух и более авторов. Только сами работы, для их обсуждения будет отдельная тема.

Обсуждаем выложенные работы здесь: https://web-dialog.com/showthread.php?t=13218

Ищем соавторства здесь: https://web-dialog.com/showthread.php?t=13201

Периодически сотрудничаем на скорую руку здесь: https://web-dialog.com/showthread.php?t=12939

Мала-хит



Вечерний сумрак - малахит
В болоте на Неве,
Трава поверх воды лежит
В печальном торжестве.

Сквозь ряску каждую деталь
Мой видит объектив,
Вокруг пейзаж же, как ни жаль,
Невнятен и тосклив.

Так захлестни меня, вода,
Зелёным торжеством,
Чтобы остаться навсегда
В тебе, мой водоём,

Где жизни нет и смерти нет,
Лишь листики блестят -
Чтоб через много долгих лет
Нашёл меня твой взгляд.


фото - Пинки
текст - Экванс

В пустоту

Шелестящий о кожу прозрачный вельвет
И желающий вспышек аргон —
Это всё только дым у тебя в голове
Над водой, не хранящей кругов.

Это слух, это зрение, это заслон,
И разгадка во мгле не видна,
Можешь бросить хоть камень, хоть несколько слов,
Только плеск, а затем — тишина.

Золотое крыло в скорлупе не поёт,
Колчедан не умеет взлететь,
Но волна разбивает с готовностью лёд,
На который ты выбросил тень.

Закопайся по горло в суглинок и прах,
Заготовленный знак изреки,
Ощути невесомость в своих плавниках,
Выйди прочь за границу реки.

Потеряв чешую и коралловый лоск,
Суть небес невредимым постиг:
Станешь самой ненужной из тысячи звёзд,
Самой тусклой и дальней из них.



Стихотворение: Эк
Картинка: Пинки

Сладко и разумно



Звук оформился в листья, и почва от течки скулит,
паутиной повисли слова осторожных молитв.
В суете орхидей еле слышно, как ветви кричат:
нынче сахарный день — начинайте искать толмача.

Заставляя трясину ловить умирающих рыб,
лодка красится синим. Мешаются плески и скрип.
Повод ждать — пустяков, память предков расширила грудь:
«Мир не знал берегов, потому что не мог утонуть».

Карамельное солнце уходит в сиреневый газ.
Без проверенных лоций твой миф, зародившись, угас.
Тосковать об одном: растеряются связки лекарств.
Дремлет мангровый дом. Море дочери сахар отдаст.

рисунок - пинки
текст - экванс

блетч

Добавлено через 2 минуты



сладко и разумно-2

исчезнет к полуночи архипелаг
осядет пригоршней праха
а кварц растворится в твоих волосах
песок превратится в сахар

холодная к берегу льнёт синева
что радует многих бестий
но глупые рыбы забудут слова
ненужной прощальной песни

мечта между пальцев таит остриё
разбитого мной фужера
и рыжее перебирает её
но золото заржавело

о новом отказе напрасно сигналь
укрывшими пляж телами
и тают следы обнажая базальт
и соль побеждает пламя

картинка - Пинки
текст - Экванс

блетч

Эпидемия



Ставил отметку — не промах:
настойчивость прямо пчелиная.
Ниже последней кляксы стоит печать.

В ТЕЧЕНИЕ 21 ДНЯ ИНФЕКЦИОННЫХ
ЗАБОЛЕВАНИЙ НЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАНО
(если зарегистрировано, вычеркнуть и вписать) —

смотрит насмешкой с того последнего бланка,
который поддался доктору
и был заполнен.

Нынче настолько жарко,
что ночь будто перемотана,
сорок и два в тени — затихают волны.

(так что ты пока пожить торопись,
три строки — и завершается жизнь)



фото - @Talamasca
текст - Экванс

авторы: @Гадалка, Экванс

Весна

Подругу ищет поздний стриж,
лучей полощется кривая,
стучит капель с покатых крыш.
луч солнца тучи пробивает.

Все эти образы весны
и сок березовый, и трели,
нам были для того даны,
чтобы вопросы поредели.

Через эпоху (или две),
пытаясь позабыть заботы,
сидит потомок в темноте
и отвлечённым внемлет нотам.

И этот радужный напев,
сомнения запечатлев,
смягчает желчь его вердикта,

что рай пророчит на земле,
но песни порождают тлен
и, бесполезные, утихнут.

Звёзды

Не мигают светила, лишь слепо
Шлют холодную ласку свою,
В старом атласе звёздного неба
Акварельный рисунок храню.

Небо, память, луною не засти!
Отпечатком былых леденцов
Пожелтели от старости краски,
Но хранят неземное лицо.

Пустоты разговорчивый ворон
С прошлым даст ненадёжную связь:
Вспоминаю, как ты метеором
Ослепительным — мне отдалась.

Как учила туземные песни,
В высоте зажигала огни:
«Это — Сириус. Вот — Бетельгейзе,
Вот — мой дом, здесь меня и храни.»

Здесь тебя и храню. Но рисунок
Постепенно рассыпется в пыль,
И тогда небо снова втасует
В космос ангела, что я любил.



текст - экванс
рисунок - Ситори 25639

Двойняшки



крик, обречённый остаться неслышанным, -
всё, что осталось от наших двойняшек:
в мире вещей возмутительно лишние,
в мире людей обездвижены страшным.

это тепло у затылка обманчиво,
тело без боли в агонии тлеет.
мятой одеждой беззубого мальчика
мы заползаем под окна и двери,

прячась от возгласов, ищем убежища,
запоминая изнанку движений.
нас только двое. мы выживем. те ещё
шутки у мира.
но он совершенен.

фото - pinky
стих - экванс

Тон



на белом белое - здесь плоскость искривле-
на, в точности такую же рожая,
и вырастить всё это на земле
мечтать не стоит и без крепежа, но

бумага, из которой состоишь,
и та, в которой мог быть нарисован.
по сути непротёршееся клиш-
е.

молчат бессильные глаголы.

умолкнув в переулках интонац-
ии, такой изменчивой и хрупкой.

деталь и фон: бессильный ассонанс,
желанное укрыто мятой юбкой.

фото - @Танцующая с ветром
стих - экванс

Жизнь



Садовый цветок на скамейке забыт,
окончен рыбачий сезон.
Узору шипы неопасны, и с ним
остаться пора без имён.

А если увянет, к природе стремясь,
рвать прочие не перестань:
подруга откроет бликующий глаз
и скажет: "такая деталь".

фото - @Танцующая с ветром
стих - экванс

Отпуск



Друг мой уехал по дальней трассе,
грязью и солью отмечен путь.
Пивом и коньяком запасся —
и от рыбалки не увильнуть.
Отпуск удастся. Приправлен снегом,
стынет пейзаж, в окуляре миг.
Друг мой стремится туда, где не был
я никогда — и за нас двоих.

Холод отыщет в одежде щели,
флягу откроешь у дальних дач.
Город на время утратил цели,
кажется: пригород надлежащ.
Льётся Пинк Флойд, наступает вечер,
ветер звенит в волосах ольхи.
Будь осторожен у Чёрной речки.
Там, говорят, так себе стихи.

фото - @Танцующая с ветром
стих - экванс

Рассвет



В такую ночь, что предстоит сегодня,
прошу, не стоит зажигать огня:
мы станем старше. Значит — и свободней,
и небо улыбнётся, ограня
всю эту герметичную природу,
весь этот распускающийся сад,

и это значит: праздник чистороден,
и это значит: шага нет назад.

Рассвет не распускается местами,
прохладу аметистами ошпарь
и пусть цветок нам заменяет пламя,
заполни им последний свой фонарь.

фото - pinky
стих - экванс

Фламинго



Новые знаки меняют почерк,
логос становится раскурочен,
и шрифтовые засечки ночью
организуются в злые стаи:
строй капители давно разрушен,
и выносных элементов лужи
жертву затянут себе на ужин,
мерно журчать не переставая.

Звук, невозможный среди архаик!
За языком уследить хрусталик
и не пытается. Затихает
полая песня чужих пристанищ:
ты среди эs, cреди jeй и эLeй
на голове гордо носишь зелень,
и правой пяткой к заветной цели
к центру мишени четвёркой давишь.


рисунок - пинки
текст - экванс

Лицо, вода

Пытаюсь пить твою правду - взахлеб, горстями.
Мешают то острова, то отлив, то память.
И то, что не ждешь - меняешь ее, примеряя за маской маску.
В отражении гладких лиц отыщу для себя развязку -
Разрешение, раз захлебнувшись, не пить, не зеркалить промозглым эхом.
...Ах ну да, все равно захлебнусь - не тобой, так смехом.
Что же нужно лицу? Исчерпаться до полного неотраженья?
Нелегко оценить результат своего погруженья.

***

Под поверхностью воды
лицо
не предполагающее тела
сигнал
"здесь мог бы быть человек,
но пока только триальная версия".

Открывает рот -
похоже на песню.
Или на попытку выпить море?

Что оно будет делать со всей этой водой?

Видишь тот остров?
Он стоит на таком же лице.



стихи - Скай, Экванс
рисунок - Пинки
блетч

Невеста-2

Я собрался в гости — не пристало
одиноким жить за краем леса,
не имея ласковой подруги,
окружённым дикими зверями.
Три гостинца взял тогда с собою:
нож метеоритного металла,
книгу бытованья в дальних странах
и ручного сумрачного волка.
Десять дней в пути — и я у цели,
не к душе хозяевам гостинцы:
нож отдали детям на забаву,
книгу рассекли на самокрутки,
а с волчонка вмиг спустили шкуру.
Дерзость эта им была обидной,
без ответа как её оставить?
Срезали мне кожу у предплечий,
закопали в землю по колено,
развели костёр, палили мясо,
кости мои тонкие ломали,
говорили, судя по повадке,
им не родич я, а просто пища.
Разошлись, с утра продолжить мысля;
я ж приладил косточки из веток,
завернулся в травки вместо кожи,
в хижину пробрался, что приметил,
и увёл из вражеской деревни
самую
красивую
невесту.
@aequans
https://web-dialog.com/showthread.php?t=12908


Когда дочь Ойууна закрыла глаза.

Уже час как по деревне разносились вибрирующие звуки варганов - шамановы служки созывали всех на нежданное угощение.
Самый большой бубен - живой камлан - попридержали до начала празднования.

На глазах у собравшийся в широкий круг толпы соплеменников, Ойуун медленно вышел из шатра, подошел к своему деревянному трону, осторожно уселся. Старые кости все больше давали знать, отдавая артритной болью при малейшем движении.

Ойуун чувствовал свой скорый уход, но не печалился. Его место займет дочь, и народ его станет жить еще благословеннее. Bсем известно, как бы ни был хорош шаман, он может войти лишь во Средной мир. И только женщины-шаманки могут входить в Hижний и Bерхний миры, зачастую полностью меняя ситуацию и её конечные результаты.

К тому, что дочь займет его место буквально сейчас, Ойуун был не готов.




Синеглазая Утган встала прямо перед сидящим на тероне отцом, заслонив его от главного на этом пиршестве духа – от зрелища медленной смерти.

Этот наглец-чужеземец попался охране еще на подступах к поселку.
К кому шел и зачем - никто не понял, да и не вслушивался в варварское наречие.
Расправились с ним быстро -
нож отдали детям на забаву,
книгу рассекли на самокрутки,
а с волчонка вмиг спустили шкуру.

С ним же поступят так , как поступали с варварами веками, и как пели своим младенцам в колыбельных:

Посрезают кожу у предплечий,
закопают в землю по колено,
разведут костёр, подпалят мясо,
кости его тонкие сломают...

Племя верило, что варвар им не родич, только пища.

И вот это-то восхитительное блюдо из дурманящей смеси страха боли и умопомрачения - этот котел яростной энергии, хлещущей из глаз варвара, и залонила собой от взора очей отца юная Утган.

Старый Ойуун не стал возражать - шаманы не спорят с женщинами; но и наказать ее у отца уже не было сил.

Через меховую доху на тонкой фигурке, он пытался впитать в себя хотя бы крохи пылающей энергии пленника.

Как только тело Варвара отдало свой последний вздох толпе, Ойуун резко развернул дочь к себе - вобрать образ повергнутого из ее зрачков.
Но глаза дочери были плотно закрыты.

Как не кричал старый шаман, как ни тормошил тело дочери словно лозу на ветру - она оставалась в его руках той же лозой - гибкой, невидящей, молчащей.

По приказу Ойууна, жители деревни всей толпой отвели в ее собственный шатер и завесили медвежьей шкурой вход. А сами, захватив огромный живой бубен, хомусы и варганы, всю ночь камланили вокруг.

Площадь казни оказалась пуста. Никому не было дела до кучки обгоревших костей.
От камлана раздавался такой шум, что даже дикие волки побоялись приблизиться к останкам Варвара.

Потому никто вовремя и не заметил, как пепел, словно под дуновением ветра, стал медленно собираться в тонкие бороздки, бороздки зазмеились и выросли в хлом, холм в ночном холоде окаменел курганом.
В свете звезд курган заблестел антрацитом. Казалось, ударь по нему мечом лишь раз, и разобьешь на сверкающие осколки.
Что окажется под ними?
Увидит тот, кто успеет открыть глаза.
______________________________________________________________________________

Синеглазая Утган осторожно перевела дыхание.
Она была слишком слаба и неопытна для такого испытания, но бабушка наставляля ее с раннего детства, а Варвар оказался настолько красив, что Утган не пожалела глаз - втянула в себя всю его силу, все изгибы жил и изломы костей, всю хриплость голоса... И закрыла в себе наглухо.

И лишь теперь, в магическом пространстве своего шатра, под камлание бубнов и песни шамана, она начала медленно выдыхать чужеземца из себя.
Вначале тончайшей змейкой, потом ручьем, потом уже и потоком,она выводила дух своего суженного из-под частокола черных ресниц.

Словно ударом ветра, медвежью шкуру отбросило резким движенюем, и холодная как лед рука прикоснулась к щеке Синеглазой Утган.

- Нам пора. Пошли, - раздался чужой гортанный голос.

Девушка открыла глаза, и Варварa ударило синим огнем взгляда.
- Наконец-то!





******************************************************


На якутском и тунгусском языках шаманку называют "удаган", в русском произношении привычнее звучит "удаганка". Близки по звучанию (утган, одегон) и аналогичного смысла слова в других сибирских и азиатских языках.

Это произошло потому, что "ут" или "от" означает "огонь", а "ган" – суффикс женского рода.

По воспоминаниям, удаган удаляла инородные предметы и "корни болезней" у своих пациентов не с помощью пальцев рук, а методом высасывания их непосредственно собственным ртом
якутские шаманы тайно совершали свои магические ритуалы — камлания.

https://yakutiamedia.ru/news/647319/

@Green Eyes, сорри, обсуждение тут: https://web-dialog.com/showthread.php?t=13218
Я сейчас перенесу.

авторы: @Гадалка, Экванс

С тобой я чувствую тепло,
как лижет языками пламя,
и треск поленьев смоляных
закладывает слух,

И счастье с неба снизошло,
теперь осталось с нами
иглой, способною двоих
зашить в порочный круг.

И в упоении вершин,
и в замиранье танца
не будешь нежиться один,
ты в отражениях глянца...

Прощаясь, имя не таи,
при встрече называйся,
и не забудешься таким -
как маска без лица,
чужим.

авторы: @Green Eyes, Экванс

Синее синего на синем,
Морской волной ультрамарина-
Твои глаза.

В них горизонты дальних линий,
Чужих земель прозрачный иней...
Кто предсказал?

Синь марева и льда хрусталик,
Спасусь? Девятый вал не свалит?
Свет горизонта...

Печаль моя тиха, уютна.
Уйду ли от тебя под утро?
Зажмурюсь сонно.

Тобой горела и болела,
белее белого на белом.

авторы: @Green Eyes (первая часть), Экванс (вторая часть)

БЫ...

Если бы я закупорить смогла
Весь мир во флакон хрустальный -
Мерцала бы в нем Луна
Все той же древнею тайной,
Если б ты не любил меня?

И если б я стала безумно умна-
Как Аристотель, допустим-
И была бы понята мною Луна,
Излечился бы мир от грусти,
Если б ты не любил меня?

Бы

Без изученья древних тайн
будь властью облачён:
закупори весь мир в хрусталь,
запри его флакон.

Поступок свой залей вином,
презрей стеклянный звук,
не полагайся, астроном,
на вычурность наук.

Затем бутылочку встряхни,
планетами звеня,
и если буду я внутри -
полюбишь ли меня?