Видимо, родители не являются контактыми лицами. Другой вопрос, что детей детсадовского возраста дома не оставишь одних, поэтому родители автоматом включаются в посиделки.
Готовы ли ко второй волне?
- Автор темы reader
- Дата начала
И других болезней полно, никто не отменял. Вчера узнала, что неделю назад соседка умерла, неудачная операция.
Да у нас воспитатель на 2 группы один, работает спокойно себе, ее не посадили на карантин
По большому счету и наши дети тоже не на карантине, личного постановления нет и не будет, так сказал Роспотребнадзор. Если симптомов нет даже анализы у контактных не возьмут
Ну если ее посадят, то и работать тогда некому будет совсем. Тогда автоматом пол-сада засядут. Хотя, по поводу всей этой пандемической ситуации, двойные стандарты - повсюду.
- Местное время
- 11:14
- Регистрация
- 24 Сен 2020
- Сообщения
- 3,356
- Репутация
- 0
- Местоположение
- Гродно, Беларусь
- Пол
- Мужской
Вчера анализы хотел сдать в поликлинику, так из-за ковида не делают.
Да не, там есть кому, у нас получается на группу 2 воспитателя. Основной и одна на 2 группы.
Да тут абсурда хватает конечно
Там сейчас кошмар творится, еще до них попробуй дозвониться.
Ох, страшно подумать... Уже и про третью пишут.
Кто нас спрашивает? Это от нас не зависит.
Мне все равно уже, как называют это, первая, вторая или третья. Только бы уже ушел этот коронавирус.
Только не смейтесь, но я чувствую себя обязанной написать что-то о том, как пережить ноябрь. Потому что каждый человек, с которым я разговаривала за последнюю неделю, спрашивал, как бы его пережить, чтобы не сойти с ума и не опухнуть.
И все с искренним удивлением спрашивают, почему же так плохо?
И вот это удивление удивляет меня больше всего.
Товарищи, история с карантином длится уже полгода. Мы скитаемся по этой пустыне с апреля, наша одежда превратилась в лохмотья (помады и каблуки вообще перестали существовать в мире), мы утратили возможность что-то планировать и прогнозировать, мы узнали, что новая интимность – это когда видел человека без маски.
Мы видели дистанционное образование и выяснили, что это страшное жульничество, когда родителя впихивают на место учителя, но только без зарплаты и рабочих часов под это.
Мы праздновали, в конце концов, дни рождения и свадьбы в zoom.
Если прикинуть тот объем перемен, к которому наша психика адаптировалась за полгода, то скорее удивительно, что мы до сих пор не пускаем слюни в компот.
А враг по-прежнему невидим. Меры, которые вводятся против него, непредсказуемы, как партизанская атака – и поскольку достоверно неизвестно, что вредит вирусу, а что помогает, то иногда закрадывается подозрение, что навредить пытаются нам.
А ведь человеческая психика такая вещь, что объяснения требуются каждый раз, как в первый. Нам очень важно знать, что это не навсегда и зачем-то, иначе пытка становится невыносимой.
Вообще долгий стресс, пусть даже не смертельный, наихудшая разновидность пытки. Ходить по пустыне полгода гораздо труднее, чем один раз чуть не утонуть. Силы кончаются, новые брать неоткуда, передышки не наступает.
Адаптационные возможности истощаются.
При этом взгляд уже привык к пустыне, и кажется – а что такого, с чего уж тут особенно уставать, разве когда-то было по-другому?
Было, было.
К тому же в нашей пустыне холод и снег, ранняя темнота и вмерзшие в лужи листья.
Во многих смыслах сейчас нам труднее, чем в апреле. Мы уже истощены полугодом изоляции и тревоги, с нами перестали разговаривать, успокаивать и обещать скорый хэппи-энд. Разве что природа в ноябре недвусмысленно говорит с нами о тлене и умирании.
Рухнула медицинская система, скорая едет сутки, и хорошо, если доедет, и непонятно, куда она потом повезет, и в каком углу ты будешь задыхаться следующие несколько суток – так не только в России, хотя кого это уже сейчас утешит.
Еще в начале года была иллюзия, помните, в которой мы все, как человечество, пребывали. Что есть «технологии», «медицина» и какой-то общечеловеческий прогресс, в рамках которого жизнь меняется от хорошей к еще лучшей, и скоро мы победим болезни, старость, бедность, а потом и психологические травмы, а уж гражданские войны и общественные беспорядки – это ой, какое-то средневековье и учебник истории.
Иллюзия была приятная, расставаться с ней больно, а жить в нынешней реальности страшновато.
И хотя любой скажет, что «год не очень», но связь между «год не очень» и «мне плохо» прослеживает не всегда.
А она, поверьте, есть.
И те, у кого еще остались силы на злость, могут испытывать бессильное раздражение – когда ты как будто без кожи, и раздражает уже вообще все, маска, новости, лампочка в подъезде, звук стиральной машины и голоса детей. Когда наползают кошмары и панические.
А у кого сил не осталось, тех просто накрывает тяжелая апатия и нежелание делать ничего. Вплоть до полного отключения от реальности. Это когда к вам обращаются с целой тирадой, а вы в ужасе понимаете, что не запомнили из нее ни одного слова.
И сейчас абсолютно нормально балансировать между первым и вторым состоянием. И совершенно ненормально требовать от себя какой-то эффективности под предлогом «ну сколько можно, с апреля же плохо, пора привыкнуть».
Нет, отвечает организм, нет, чтобы привыкнуть – то есть запустить процесс адаптации – мне нужна передышка, и я сейчас лягу и буду лежать. Пока зубы не разожмутся. А вот потом, может, привыкну.
Да обязательно привыкну, чего уж. Все равно после ноября декабрь.
© Анастасия Рубцова
И все с искренним удивлением спрашивают, почему же так плохо?
И вот это удивление удивляет меня больше всего.
Товарищи, история с карантином длится уже полгода. Мы скитаемся по этой пустыне с апреля, наша одежда превратилась в лохмотья (помады и каблуки вообще перестали существовать в мире), мы утратили возможность что-то планировать и прогнозировать, мы узнали, что новая интимность – это когда видел человека без маски.
Мы видели дистанционное образование и выяснили, что это страшное жульничество, когда родителя впихивают на место учителя, но только без зарплаты и рабочих часов под это.
Мы праздновали, в конце концов, дни рождения и свадьбы в zoom.
Если прикинуть тот объем перемен, к которому наша психика адаптировалась за полгода, то скорее удивительно, что мы до сих пор не пускаем слюни в компот.
А враг по-прежнему невидим. Меры, которые вводятся против него, непредсказуемы, как партизанская атака – и поскольку достоверно неизвестно, что вредит вирусу, а что помогает, то иногда закрадывается подозрение, что навредить пытаются нам.
А ведь человеческая психика такая вещь, что объяснения требуются каждый раз, как в первый. Нам очень важно знать, что это не навсегда и зачем-то, иначе пытка становится невыносимой.
Вообще долгий стресс, пусть даже не смертельный, наихудшая разновидность пытки. Ходить по пустыне полгода гораздо труднее, чем один раз чуть не утонуть. Силы кончаются, новые брать неоткуда, передышки не наступает.
Адаптационные возможности истощаются.
При этом взгляд уже привык к пустыне, и кажется – а что такого, с чего уж тут особенно уставать, разве когда-то было по-другому?
Было, было.
К тому же в нашей пустыне холод и снег, ранняя темнота и вмерзшие в лужи листья.
Во многих смыслах сейчас нам труднее, чем в апреле. Мы уже истощены полугодом изоляции и тревоги, с нами перестали разговаривать, успокаивать и обещать скорый хэппи-энд. Разве что природа в ноябре недвусмысленно говорит с нами о тлене и умирании.
Рухнула медицинская система, скорая едет сутки, и хорошо, если доедет, и непонятно, куда она потом повезет, и в каком углу ты будешь задыхаться следующие несколько суток – так не только в России, хотя кого это уже сейчас утешит.
Еще в начале года была иллюзия, помните, в которой мы все, как человечество, пребывали. Что есть «технологии», «медицина» и какой-то общечеловеческий прогресс, в рамках которого жизнь меняется от хорошей к еще лучшей, и скоро мы победим болезни, старость, бедность, а потом и психологические травмы, а уж гражданские войны и общественные беспорядки – это ой, какое-то средневековье и учебник истории.
Иллюзия была приятная, расставаться с ней больно, а жить в нынешней реальности страшновато.
И хотя любой скажет, что «год не очень», но связь между «год не очень» и «мне плохо» прослеживает не всегда.
А она, поверьте, есть.
И те, у кого еще остались силы на злость, могут испытывать бессильное раздражение – когда ты как будто без кожи, и раздражает уже вообще все, маска, новости, лампочка в подъезде, звук стиральной машины и голоса детей. Когда наползают кошмары и панические.
А у кого сил не осталось, тех просто накрывает тяжелая апатия и нежелание делать ничего. Вплоть до полного отключения от реальности. Это когда к вам обращаются с целой тирадой, а вы в ужасе понимаете, что не запомнили из нее ни одного слова.
И сейчас абсолютно нормально балансировать между первым и вторым состоянием. И совершенно ненормально требовать от себя какой-то эффективности под предлогом «ну сколько можно, с апреля же плохо, пора привыкнуть».
Нет, отвечает организм, нет, чтобы привыкнуть – то есть запустить процесс адаптации – мне нужна передышка, и я сейчас лягу и буду лежать. Пока зубы не разожмутся. А вот потом, может, привыкну.
Да обязательно привыкну, чего уж. Все равно после ноября декабрь.
© Анастасия Рубцова
Создайте учетную запись или войдите в систему, чтобы комментировать
Вы должны быть участником, чтобы оставить комментарий
Создать аккаунт
Создайте учетную запись в нашем сообществе. Это просто!
Авторизоваться
У вас уже есть учетная запись? Войдите в систему здесь.