Сказки для взрослых (местами 18+)

Дух кофейного автомата


— Хочу кофе, хочу кофе, умираю-не-могу! — пропел Василий, сбегая по ступенькам. Пары закончились, и сейчас у кофейного автомата выстроится очередь. Чем быстрее будешь, тем меньше придётся стоять. Однако перед Васькой всё равно оказалось человек шесть: видимо, кого-то пораньше с пар отпустили.

Где бы ни появлялся Василий, рядом с ним оказывался кофейный автомат. Не то чтобы прямо рядом, конечно, но в шаговой доступности. Поскольку на данном этапе своей жизни он значительную часть времени проводил в универе, автомат тоже оказывался здесь: под лестницей, неподалёку от банкоматов. Когда Васи в универе не было, автомат, само собой, исчезал тоже. Как ни странно, это никого не удивляло. Никто, наверное, даже не замечал закономерности.

В кофейном автомате Василия водились не просто эспрессо да американо неизвестного качества. Во-первых, он варил хороший кофе. Во-вторых, он варил самый разный кофе. Многое, конечно, зависело от человека: каждому страждущему автомат предлагал разное меню. У самого Василия это определялось настроением. Вот сейчас он, например, серьёзно задумался над выбором между кофе с розовой водой и латте с можжевельником. В прошлый раз был классный кедровый раф, но в этот он почему-то не выпал. А так здорово было наблюдать, как сверху в стаканчик сыплются орешки.

Отдав в итоге предпочтение кофе с розовой водой, Васька сделал молодецкий глоток и почувствовал, как ликуют вкусовые сосочки. Жизнь сразу стала казаться лучше. Можно было идти домой, но он решил ещё немного задержаться, чтобы все выстроившиеся в очередь кофеманы успели получить свою порцию зелья. А то уйдёт Василий — и кофейный автомат за ним пропадёт, объявится снова где-нибудь в ТЦ или на остановке. Раз уж ты в некотором роде дух кофейного автомата, позаботься о других. К тому же, наблюдать за тем, как разглаживаются лбы и расцветают на лицах улыбки, было приятно. Такой уж у Васьки был кофе — гарантированно повышал настроение.

Самое смешное, что сам по себе Василий варить кофе не умел. Вечно получалась какая-то бурда. Но зачем варить, если можно просто выскочить из подъезда, завернуть за угол — а автомат уже тут как тут, и там обязательно окажется то, что ты хочешь.

Вот все студенты получили свою порцию радости, можно и домой. Пару остановок Васька прошёл пешком, на третьей остановился, решил дождаться автобуса. Ну и на людей посмотреть, которые на его кофейный автомат наткнутся.

Кофеманов Василий чуял издалека. Иногда, бывало, просто шёл по улице и – хоп! – сразу видел: вот этому человеку срочно нужен стаканчик кофе. И действительно, через несколько минут человек, оглядываясь, вдруг замечал его кофейный автомат, ну а дальше в дело вступало волшебство напитка. Васька из-за этого полюбил гулять по улицам: скорая кофейная помощь должна быть в доступности по максимуму.

Вот, например, идёт парочка; вид у обоих несчастный, за руки не держатся. Останавливаются попить кофе: она берёт с кардамоном и корицей, а он – мокко, и чтобы шоколада побольше, и ещё шапку сливок сверху. Ещё когда выбирали, улыбаться стали, а попробовали — вот уже и пальцами переплелись, и вообще приободрились. Какие бы у них там ни были трудности — справятся.

Или вот бизнесмен из машины выскакивает, хлопнув дверцей, мобильник к уху прижимает. Вид у него замученный, словно собирался сдохнуть ещё два дня назад, а никак не отпускают. Этот выбрал ристретто: Васька вообще первый раз человека видит, чтоб это пил, а вот поди ж ты. И ведь впрок пошло: и щёки порозовели, и в глазах уже не такая лютая тоска, и даже мобильник свой от уха оторвал. Очень нужна была человеку энергия.

Стоит Василий, смотрит по сторонам, пытается угадать, кому какой кофе может понадобиться. И вдруг поймал взглядом взгляд. Смотрит на него парень, кудри у парня тёмные, а глаза невозможно синие. Вроде на стаканчик кофе его смотрит.

Если подождать две минуты, он и сам автомат заметит. Но Васька не хочет, чтобы всё шло по привычной схеме. А то вот возьмёт он себе какой-нибудь лавандовый или там с перцем чили — и уйдёт, и всё на этом. Так что Василий подходит ближе и торжественно сообщает:
— А я знаю, где можно взять хороший кофе.
Парень поднимает на него свои синие глаза, улыбается широко:
— А я знаю, где можно взять к нему пончики.
И показывает на маленькую пончиковую, которой Васька здесь никогда не видел.

© Sandmann Haus

Кот Учёного



В маленькой, уютной башенке старинной части Города горит свет, и пламя весело потрескивает в камине. Кот Учёного бродит по столу, топчет важные рукописи, кончиком хвоста мимоходом отмечает потерявшиеся запятые и точки, греет шерстяной бочок под лампой, уютно устроившись на самой нужной в данный момент бумаге, потихоньку двигает лапой кружку с остывшим кофе – ближе к краю стола, ещё ближе…

Его Учёный – математик – бьётся над одной из задач тысячелетия – гипотезой о свойствах эллиптических кривых. Кот следит за тем, как изящная, чуть небрежная от спешки узорная вязь символов и знаков покрывает лист за листом, щурит янтарные глаза недовольно, когда Учёный своими рассуждениями уходит не в ту степь, протягивает лапу и цепляет острым коготком кончик ручки.

Кошки великолепны в точных науках, вот почему все математики, сами того не зная, так любят кошек.
Именно математика хранит в себе ключ к разгадке тайн Мироздания, вот почему все кошки так величественно мудры.

«Особенно те, кто ведёт свой род от самого Чешира», – гордо мурлычет Кот, намывая нос бархатной лапкой: често- и чисто- любие у кошачьих в крови.

Всем кошкам известна эта тайна: математики, разрешив великие задачи, доказав никем не доказанные теоремы, получают в подарок возможность жить среди звёзд. Если сами захотят, конечно. Кот знает, что выберет Учёный, смотрит в глубокую синеву вечернего неба, нетерпеливо постукивает роскошно-пушистым хвостом по столу. Коту хочется пройтись по лунной дороге, окунуть усы в Млечный путь, навестить Медведиц. Учёному до победы осталось немного, вот только сам он пока об этом не знает. «Ну же, догадайся рассмотреть случай с бесконечно большим количеством рациональных точек кривой!» – гипнотизируют Учёного янтарные глаза Кота. «Уйди ты с моей рукописи, неразумное животное!» – притворно сердится Учёный. Кот не реагирует, хвостом рисует в воздухе эллиптическую кривую.

У Учёного редко бывают гости, но вчера приходила Она – и после Её ухода у него в голове сумбур, листы кипой летят со стола, а порядок превращается в хаос. Она – тайна, загадка, бархатный голос, любит-не любит? «Кошка, – одобряюще ухмыляется Кот, – ну, держись теперь, Учёный!».

И тот держался как мог: менял одну за одной джазовые пластинки, говорил об искусстве и – взахлёб – о математике, подливал ароматный чёрный кофе со щепоткой корицы. Она улыбалась, забиралась в кресло, подбирая ноги, сворачиваясь клубочком. Учёный рассказывал ей о звёздах, указывал на небо кофейной ложечкой, Она слушала, затаив дыхание. Сливочное мороженое с вишнёвым сиропом таяло на фарфоровой тарелочке, вызывая пристальное внимание Кота. Кот души не чаял в сладком, больше всего он любил шоколадные конфеты в шуршащих, сверкающих золотом обёртках – они были похожи на звёзды.

«Есть ли кто-то, кто ведёт счёт упавшим звёздам?» – вот что заботило Учёного. «Есть ли кто-то, кто собирает упавшие звёзды?» – вот о чём волновалась Она.

В камине горел огонь, в кресле притворялся спящим Кот, на вешалке висело Её чёрное пальто и длинный алый шарф. Ровно в полночь Она ушла – ускользнула, как Золушка с бала – лёгкий поцелуй в щёку, замшевые перчатки по локоть, растаяла в ночи: «Не провожай меня». А он остался, и теперь с самого утра всё наперекосяк: кофе слишком горячий, вчерашние выводы нелогичны, а большие числа настолько велики, что так и норовят поглотить, засосать в свою бесконечность, как в чёрную дыру, Учёного, вместе с его любовью и переживаниями.

Учёный проспал, порезался, пока брился, пролил на брюки кофе и опоздал на лекцию. Кот чувствует его раздражение на расстоянии, весь день высматривает его в окно. Увидев знакомую высокую худую фигуру, уныло бредущую к дому, спрыгивает с окна, сворачивается мягким клубочком в кресле, щедро шерстит белую рубашку. Как и всегда, не выходит навстречу вернувшемуся Учёному, всем своим видом демонстрирует, что был нагло разбужен, зевает во всю пасть, демонстрируя острые клыки. Самозабвенно потягивается, не забывая при этом впиваться когтями в кресло и исподтишка оставлять зацепки.

«Представляешь, Кот, – жалуется Учёный, снимая шляпу и, по рассеянности, не вешая её на крючок, а кидая рядом на полку, – этот чёртов Интеграл сказал, что мой подход к решению гипотезы Бёрча — Свиннертон-Дайера* абсолютно несостоятелен и обречён на провал!»
Кот сердито помахивает хвостом. Интеграл – вечный конкурент Учёного, соперник в науке и в любви: все знают, как он стремится привлечь Её внимание. Интегралом Учёный прозвал его за дурацкие напомаженные усишки, кончики которых выгнуты в разные стороны. «Ну посмотри же! – сердится Учёный, тыкает пальцем в монитор. – Во-первых, эти усы, а во-вторых, я никак не могу поймать его, когда он готовит очередную гадость. Просто какой-то неберущийся интеграл! Помнишь, Кот, как он прилюдно пошутил на конференции, что, дескать, я любитель браться за нерешаемые задачи – чтобы с чистой совестью топтаться на месте и не достигать результатов?»

Кот фыркает, убеждённый в том, что Интеграл никакой не интеграл, а скорее производная от сложного собирательного образа умных и плохих парней из американских фильмов по аргументу пафоса; фитюлька, пшик на ровном месте.

Заметив, что Учёный совсем приуныл, Кот мягко прыгает ему на колени, щекочет пушистым, как у белки, хвостом в носу, утыкается мокрым носом в ухо, успокаивает нежным мурлыканьем. Кот знает об Учёном всё – и даже больше: частые беседы с демоном Лапласа** приоткрывают завесу тайны о том, какое место во Вселенной и когда займёт каждый живущий.

Кошек это, конечно же, не касается: они настолько непредсказуемы, что порой и сами не знают, где окажутся в следующий момент времени, поэтому демон Лапласа так очарован этими загадочными созданиями «сами-по-себе».

И Учёный воспрянул духом, и заварил себе ароматный чёрный чай с малиной, и начал всё сначала. И побежали знаки, мысли, покрывая белоснежные листы закорючками, символами, причудливыми узорами, понятными только Учёному и его Коту.

Ночь уже давно накрыла Город тёмно-синим звёздным покрывалом, а в маленькой Башенке до сих пор горел свет. Поленья догорели в камине, и недопитый чай давно остыл, и на полу в беспорядке лежали листы рукописи. Учёный вдохновенно писал: обращение к рациональным точкам кривой обещало вот-вот дать новый результат. Не спал и Кот, увлечённо гоняя скомканный бумажный шарик – самый неудачный за сегодня листок рукописи. Учёный попытался предположить, по мнению Кота, очевидную глупость, но вовремя осознал свой промах под насмешливым взглядом жёлтых глаз.

Город уснул, Кот спал в кресле: он знал, к утру Учёный закончит свой труд и для них троих – Учёного, Кота и Неё – всё навсегда изменится. Демон Лапласа нашептал ему на мягкое ушко, что к рассвету решение будет найдено, и Кот хотел успеть понежиться на шерстяном пледе – он привязался к квартире в башенке: отсюда было хорошо смотреть на звёзды.

Не спал Учёный, с лихорадочным блеском в глазах проводя последние необходимые расчёты. На другом конце Города, в маленькой квартире, на бархатном диванчике под абажуром, не спала Она: чувствовала Учёного на расстоянии, переживала за него, впивалась острыми алыми ноготками в ладони, кусала губы, пила очередную чашку кофе и ждала его звонка.

Рассвет нежно-розовым окрасил Город, застав Учёного с красными от бессонницы глазами, уставшего и счастливого, кружащего по квартире в обнимку с разбуженным и оттого недовольным Котом: хмурое выражение на сонной усатой морде, задние лапы летят по воздуху, мелькают розовые подушечки, передние когтями отчаянно вцепились в Учёного. «Лю-ю-ю-юди, – безмолвно негодует Кот, – неужели так сложно радоваться, не трогая отдыхающего ближнего своего?» В глубине души Кот отчаянно счастлив.
Дрожащими пальцами Учёный набирает Её номер, не попадает по кнопкам, не дозванивается: на том конце Города, с маленького бархатного диванчика, так же отчаянно прорывается к нему Она, и, когда наконец сигналы сошлись во времени и пространстве, никто из них уже не знает – он ли это позвонил или позвонили ему? Быстрый шёпот в трубку, смех, в глазах счастье, взахлёб перебивают друг друга, невидимые нити протянуты между ними через весь Город.

Учёный уходит в университет почти вприпрыжку – сообщить радостную новость, – Кот провожает его взглядом с подоконника.
Тонкий металлический звук, скрежет в замочной скважине – резкий и нетерпеливый – будит Кота. «Это Интеграл, – раздаётся голос демона Лапласа: сидит на спинке стула, ножки свесил и покачивает ими, – пришёл забрать рукописи твоего друга, позавидовал. Записи заберёт и был таков, долго будет в них разбираться – не гений, не то что твой Учёный, – но в конце концов присвоит заслуги себе. Я лично думаю…» И не заканчивает фразу, летит вниз, сшибленный мощным ударом пушистой лапы: «Это мы ещё посмотрим!»

Кот Учёного взлетает на стол, с той пружинистой грацией и энергией, что так очаровывает людей в кошках, – бумаги разлетаются в разные стороны, когтистые лапы скребут изо всех сил, разрывая бумагу, сминая её, и вот уже Кот – только бы никто не увидел, демон Лапласа не в счёт, Кот грозит ему той самой меткой лапой, – тащит в зубах скомканные листы, хранящие пропуск в звёздную даль – один за другим, словно игрушечную мышку на подушку хозяина. И притаился, вжался в угол, прижал уши: всё-таки он – хищник.
Крадущейся походкой, поступью вора, серый и незаметный – хоть сейчас бери и снимай в главной роли фильма про шпионов, – Интеграл вошёл в комнату и прямиком к столу. За диваном скрывался – нет-нет, не прятался, а именно скрывался, выжидал, заняв наблюдательную позицию, – Кот, со спинки стула наблюдал демон Лапласа. В его глазах мелькали, множились вероятности, микросекунды и точнейшие координаты, и в тот момент всё менялось, затрагивая судьбы Учёного, его Возлюбленной, Кота и даже Интеграла, меняя спектр их будущих положений в пространстве и времени. И всё из-за пушистого, своенравного существа, принадлежащего к кошачьему роду, понять и предсказать который был не в силах даже демон.

Вечерело, в квартиру ворвался испуганный Учёный – дверь была открыта, замок сломан, – скорее проверить, всё ли в порядке с Котом, и к чёрту материальное! Второй раз за день сжимает в объятьях шерстяного друга, и лишь минуты спустя замечает бедлам и разруху на столе, замирает, похолодев от догадки. Без сил опускается на стул, запускает руки в волосы, издает тихий стон отчаяния, как вдруг о его ботинок ударяется бумажный комок. И ещё один, и ещё… Кот мурлычет, кружит вокруг, щедро шерстит брюки, наступает лапами на ноги, проникновенно смотрит, наблюдая, как светлеет лицо Учёного: самые важные записи – Коту ли не знать, какие именно? – остались у него.

Неделю спустя, рука об руку, в квартиру входят Учёный и Она, глаза лучатся счастьем, на губах тают звонкие как хрусталь смешинки – вернулись с конференции, самой важной для них обоих. Задача тысячелетия решена, и уже завтра, вместе с запахом утренних кофеен и свежих газет, к Учёному придёт мировая известность, а он хочет только держать Её за руку, смотреть на звёзды, и чтобы Кот был рядом.

Роскошные усы щекочут руку, глаза Учёного встречаются с золотыми кошачьими, и время замедляет свой ход и почти останавливается, и луна выходит из-за тучи, протягивая белоснежный луч света – прямо к окну квартирки Учёного, и он узнаёт тайну Вселенной. Преобразившись, с улыбкой он поворачивается к своей Возлюбленной, и она счастливо прижимается к нему, а тёмно-синий звёздный плащ укрывает их обоих.

И они рука об руку уходят по дороге из лунного света. Впереди, гордо задрав пушистый до чрезвычайности хвост, неторопливо, наслаждаясь каждым шагом, шествует Кот. Учёный теперь – Звездочёт, а его возлюбленная – Собирательница падающих звёзд; они в молчании – все тайны открыты, а в тишине больше любви, чем в словах, – направляются в свой новый Дом. Там, конечно же, будет башенка – чтобы видеть все звёздные просторы, и старинные манускрипты – для Него: впереди Вечность, чтобы их изучить, написать свои; будет корабль-облако – для Неё: плыть по небу со скоростью света, собирать упавшие звёзды, мыть их в серебряном тумане Млечного пути от космической пыли. По вечерам они будут греться у камина, пить чай с вишнёвым вареньем и угощать Кота его любимыми звёздными шоколадными конфетами в сверкающих обёртках: теперь-то он им расскажет всё-всё, и никого не удивит говорящий Кот.

В маленькой, уютной башенке в старинной части Города пусто, и по-прежнему горит свет. Поленья догорают в камине…

____________________

*Гипотеза Бёрча — Свиннертон-Дайера — математическая гипотеза относительно свойств эллиптических кривых, одна из задач тысячелетия.
**Демон Лапласа — мысленный эксперимент, предложенный в 1814 году французским математиком Пьером-Симоном Лапласом, а также главный персонаж этого эксперимента — вымышленное разумное существо, способное, восприняв в любой данный момент вре-мени положение и скорость каждой частицы во Вселенной, узнавать её эволюцию как в будущем, так и в прошлом.

«Сказка для Любимого мужа, известного любителя котов и математики»

© Daria Lavrova

:12_y:

@Шана, :MG_118:

У тебя есть эта секунда!

Одна из самых потрясающих вещей этого мира — вместе с музыкой, объятьями, кокосовым печеньем – это возможность пробовать снова и снова. Столько раз, сколько тебе будет необходимо для ощущения собственной целостности, чувства удовольствия от процесса, восторга от результата.

Иногда ты будешь с этим справляться сам. Иногда — тебе будут встречаться такие люди, с которыми ты будешь забывать о страхах и вспоминать о самом себе. Которые поверят в тебя больше, чем тебе когда-либо представлялось, которым понравится то, что ты делаешь, и неважно каких масштабов.

Потому что вместе с правом на жизнь, каждый получил право ошибаться, ровно, как и право не знать правильного ответа. И, вместе с этим – право на потрясающих людей рядом, на рассветы, падающий снег, любимую музыку, самый вкусный кофе, нежные сообщения и радость в глазах человека, встречающего тебя.

И пусть ты не увидишь и половины из возможных рассветов, потому что в это время ещё обычно спишь, пусть снег, так красив и воздушен в воздухе — на земле превратится в грязь, самый вкусный кофе обожжёт язык, а любимая песня после 70 повтора наскучит.

У тебя есть следующее утро, и день, и весна, и кофе в небольших кафешках тех городов, в которых только ещё предстоит побывать, и ещё столько музыки, которую только предстоит услышать. А что ещё важнее – у тебя есть эта секунда. И эта. И эта. Смотри. Мир с всесильной нежностью держит тебя в горсти, отпуская в полёт, только когда ты спишь.

Чтоб однажды проснулся, и почувствовал, что летишь. А если нет, так у тебя есть возможность пробовать снова и снова: мир не сводит с тебя огромных влюбленных глаз.

Пора признаваться, что ты его тоже – да.

© Кит не спи

Добавлено через 6 минут

У меня к тебе…

У меня к тебе (Думаешь, что любовь? Нет…) слон.
Ушастый, смелый, не очень ловкий, но уж точно – с самым огромным сердцем. Слон, который всегда рядом, не отступает ни на шаг (даже на светофорах) и склоняет голову только перед твоим именем.

У меня к тебе (Думаешь, что нежность? Нет…) лепестки вишни.
Я хочу осыпать тебя ими с ног до кончиков красивых твоих волос, а после – целовать каждую клеточку, которой они коснулись, а после – сделать тебе корону из цветущих веток вишни и миндаля.

У меня от тебя (Думаешь, что восторг? Нет…) море.
Волны сильные и накрывают с головой. Я захлебываюсь от ощущения твоего присутствия: дыхание сбивается, слова забываются на полпути, я и сам забываю, куда собирался идти. Теперь твой голос – единственный из ориентиров.

У меня от тебя (Думаешь, улыбка? Нет…) светлячки.
Они живут теперь у меня в квартире, ночуют в моих карманах, целуют мои ресницы – и я тоже от них свечусь. Они сияющие и робкие, видно, что это ты их растила. Непонятно, как ты мне их подбрасываешь.

У меня от тебя (Думаешь, вдохновение? Нет…) музыка.
Я пишу её днём, пишу ночами. Пишу, пока остальные заняты взрослыми, бытовыми своими делами. Мне только и нужно, что понять, как декодировать в музыку звучание искристого твоего смеха. Все мои заботы теперь об этом.

У меня с тобой (Все ещё думаешь, что любовь? Нет…) жизнь.
Я становлюсь взрослее, честнее, чище. Словно приобретаю способность дышать, видеть, осязать, слышать. Словно только сейчас начинаю по-настоящему чувствовать всё вокруг, даже сердца стук.

Я ещё не знаю, как с этим всем живут.
Я уже не помню, как жил без.

© Кит не спи (telegram)

Трогательно и восхитительно

Дом Танцующих Чашек

Больше всего на свете Рэй любит послеполуденный чай.
Не почитаемый англичанами и его женой Магдой знаменитый 5 o`clock , а именно послеполуденный — тот, что пьётся через десять, а может быть двадцать минут после того, как часы пробили двенадцать. Именно в это время солнце красуется в своём зените, а отбрасываемая тень кажется самой короткой из всех и указывает на Север. И, когда Рэй неизменно идёт по террасе, ему чудится, будто солнечные лучи пронизывают насквозь его одряхлевшее тело — и будто он сам соткан из этих лучей.

Он садится под крепким навесом, удобно вытянув ноги, и долго смотрит вперёд, пока Магда, его чудесная Магдалина, не приносит большой поднос. Тогда столик, резной и окрашенный в прошлом году (тогда Рэй ещё чувствовал себя лучше), заставляется чашкой с маленьким блюдцем, заварником и молочником — и белой сахарницей, будто сделанной всё из тех же кипельно-белых крупиц, что чуть позже мужчина с горкой насыплет в питье.
В такие моменты весь мир для Рэя становится более полным, и даже тепло зенитного яркого солнца не может соперничать с тем, что хранится в его душе.

Он, осмотревшись вокруг, встретив взглядом саму весну, делает глубокий вдох, и свежий ветер с шумом морского прибоя пробирается вглубь его лёгких. Гуляет в них, как гуляют ветра между склонами старых деревьев, — и выходит наружу, едва слышно, продолжая своё путешествие.

Рэю кажется, будто он становится слишком стар: ведь именно в старости вдруг появляется время для незначительных, прекрасных мелочей. Жизнь как-то резко замедляет шаг, а секундные стрелки смиряют свой вечный бег, позволяя насмотреться, надышаться впрок каждым новым прожитым днём.

Вот певчая птица спустилась к фонтанчику, чтобы вдоволь напиться воды и искупать свои серые перья. Вот яркая божья коровка — пятнистое красное тельце — ползёт по манжете сияюще белой рубашки, расправляет лёгкие крылья и улетает к солнцу; вот ветер ерошит короткие с проседью волосы, и Рэй легко морщится от щекотки…

Солнечный луч скользит по его сетчатке, и мужчина — уже не юноша, но пока ещё не старик — опускает глаза, и взгляд падает, словно срываясь, на сильные и жилистые руки. Одна из них держит хрупкое блюдечко, а другая — белую фарфоровую чашку, и Рэю чудится, будто эта посуда на самом деле танцует. Блюдце и чашка тихонько звенят, прикасаясь, но позже расходятся в стороны, чтобы через мгновение встретиться снова и снова. Этот звон, словно музыка, сопровождает неловкие движения обоих, но Рэю думается, что иначе нельзя танцевать, если вместо привычных всем людям ног есть только порцеллановое дно. «Что это за танец?» — осторожно думает Рэй, будто даже случайная мысль способна спугнуть мимолётное волшебство.
Чай плещется о белые края, словно гребни океанских волн, и если бы в нём не было столько сахара, Рэй бы точно решил, что солёный привкус морей будет с ним до самого вечера. Храбрый пряничный человечек, испечённый заботливой Магдой, окунается в эту пучину, и единственное, что держит его на плаву, всё та же жилистая, сильная рука, опустившая лёгкое блюдце…Но танец слишком прекрасен, чтобы его прерывать, и звон продолжается крошечную бесконечность, и валы всё так же стучатся о белый край.

Рэй готов задохнуться от нахлынувшего восторга, ведь в этом вальсе, в этой морской пучине уместилось всё волшебство мира, чистейшее и необузданное.
Он смотрит на замершую жену и улыбаясь ей лишь глазами — весёлыми и озорными, как у какого-нибудь юнца, — завороженно произносит:
— Смотри, у нас — Дом Танцующих Чашек.

Магда молчит с полминуты. Её сердце, как слышится Рэю, бьётся в такт с бушующей волной. Вдох и выдох, прилив и отлив.

Она ступает почти неслышно, её юбка мягко шуршит, поднимая уличную пыль, а руки обнимают плечи мужа — очень бережно, едва касаясь. Нос Магды, холодный, утыкается ему в шею, а подбородок находит место в ложбинке между шеей и плечом. Рэй чувствует, как солёная влага — точно морская вода — пропитывает белую рубашку, когда Магда тихо говорит:
— Дорогой, у тебя Паркинсон.

И волны становятся Девятым Валом. Выходя за пределы краёв, они обдают его холодом бездны и запахом дальних странствий. Соль пятном растекается на рубашке, голос Магды твердит неразумное и обречённое, и мужчине хочется крепко её обнять вдруг ослабевшими, озябшими руками, но он не находит сил.
Ветер гуляет между кронами старых деревьев, жизнь идёт своим чередом.

Рэй вдыхает далёкое море, впервые за столько недель позволяя себе Осознать.

А чашка танцует, танцует в его руках.

© Елена Корф

Сиша сказал(а):

Трогательно и восхитительно

Нажмите, чтобы раскрыть...

И очень печально...

DId2 сказал(а):

И очень печально...

Нажмите, чтобы раскрыть...

да(((( но написано так, аж дух захватывает - энергично и ярко

Добавлено через 17 минут

Душевное Нечто


Жило-было на свете Нечто. Оно тихонько жило в глубине души. И, в общем-то, никому не мешало.

Однажды в душу зашло Чувство. Это было давно. Чувство Нечту понравилось. Нечто очень дорожило Чувством, боялось его потерять. Даже дверь на ключ закрывать начало. Они подолгу бродили по закоулкам души, разговаривали ни о чём, мечтали. По вечерам они вместе разводили костёр, чтобы согреть душу.

Нечто привыкло к Чувству и ему казалось, что Чувство останется с ним навсегда. Чувство, собственно, так и обещало. Оно было такое романтическое.

Но однажды Чувство пропало. Нечто искало его везде. Долго искало. Но потом в одном из уголков души нашло прорубленную топором дырку. Чувство просто сбежало, оставив огромную дыру. Нечто во всём винило себя. Нечто слишком верило Чувству, чтобы обижаться.

В память о Чувстве осталась дыра в душе. Она не заделывалась ничем. И ночами через неё залетал холодный и злой ветер. Тогда душа сжималась и леденела.

Потом в душу пытались заглянуть ещё другие чувства. Но Нечто их не пускало, каждый раз выгоняя веником через дырку. Мало помалу чувства и вовсе перестали заходить.

Но однажды в душу постучалось совсем странное Чувство. Сначала Нечто не открывало. Чувство не полезло в дырку, как это делали предыдущие, а осталось сидеть у дверей. Весь вечер Нечто бродило по душе. Ночью улеглось спать, на всякий случай положив веник рядом с кроватью.

Прогонять никого не пришлось. Наутро, заглянув в замочную скважину, Нечто убедилось, что Странное Чувство по-прежнему сидит у двери. Нечто начало нервничать, понимая, что нельзя прогнать того, кто ещё не зашел.

Прошел ещё день. Смятению Нечто не было предела. Оно поняло, что до смерти хочет пустить Странное Чувство. И до смерти боится это сделать. Нечту было страшно. Оно боялось, что Странное Чувство сбежит, как и первое. Тогда в душе появится вторая дыра. И будет сквозняк.

Так проходили дни. Нечто привыкло к Странному Чувству у двери. И однажды, по хорошему настроению, впустило-таки Странное Чувство. Вечером они разожгли костёр и впервые за столько лет отогрели душу по-настоящему.

– Ты уйдёшь? – не выдержав, спросило Нечто.
– Нет, – ответило Странное Чувство, – я не уйду. Но при условии, что ты не будешь меня удерживать и не будешь запирать дверь на замок.

– Я не буду запирать дверь, – согласилось Нечто, – но ты ведь можешь убежать через старую дырку.
И Нечто рассказало Странному Чувству свою историю.

– Я не бегаю через старые дырки, – улыбнулось Странное Чувство, – я другое чувство.
Нечто ему не поверило. Но пригласило на прогулку по душе.

– А где твоя старая дыра? – полюбопытствовало Странное Чувство.
– Ну вот, – горько усмехнулось Нечто.

И показало место, где располагалась дыра. Но дыры на месте не было. Нечто слышалo, как ругается злой холодный ветер, но это было с внешней стороны души.

Нечто посмотрело на Странное Чувство, улыбнулось и сказало, что не будет запирать дверь никогда.

– Скажи, а вдруг тебе станет скучно, потому что здесь не так много развлечений и забавных вещей? – спросило Нечто у Странного Чувства.

– Здесь есть Ты и этого достаточно для меня, – ответило оно.
– Но откуда ты знаешь, что тебе со мной будет хорошо? – не унималось Нечто.
– Почему? Потому что уже сейчас мне с тобой хорошо и уютно, – ответило Странное Чувство.

Прошло какое-то время, Странное Чувство почему-то не сбегало, а Нечто всё же боялось. Боялось того, что если Странное Чувство встретится с чудовищами, которые живут в старом чулане, то сразу убежит. Поэтому Нечто решило, что надо сразу рассказать про чудовища:

– Пойдём, я покажу тебе тайную комнату, ключ от которой есть только у меня.
– Почему она тайная?
– Потому что там живут чудовища, я стараюсь их не выпускать, потому что они всех пугают. Хотя иногда им удаётся каким-то образом вырваться оттуда. Тогда я их снова отлавливаю и сажаю в старый чулан.
– Хорошо, пойдём, познакомимся, – сказало Странно Чувство, – я не боюсь чудовищ, тем более тех, кто живёт в старых чуланах.

Нечто удивилось, потому что все боятся чудовищ, которых запирают в чулане души. Их не приглашают никуда, с ними никто не разговаривает, их никогда не спрашивают, откуда они появились и как им помочь измениться.

Нечто со Странным Чувством начали свой путь по залам и закоулкам души. Они прошли все парадные залы, заглянули в библиотеку и гардеробную. В Гардеробной хранилась большая коллекция масок, которую собирала душа. Они примерили некоторые и даже подурачились. Прошли через кухню и кладовую с запасами.

– Ух ты, какие запасы полезных вещей! – воскликнуло Странное Чувство, – здесь и терпение, и даже прощение, а ещё и семена веры! Какая богатая душа!

Нечто немного погрустнело и сказало: – Вот если бы эту кладовую почаще открывали…

Старый чулан был в самом дальнем углу души. Чем ближе они подходили, тем атмосфера становилась напряжённей. Старый чулан был с массивной дверью и огромным замком. Нечто ещё раз спросило Странное Чувство:

– Может, вернёмся и не будем с ними разговаривать?
– Нет, раз уж пришли, то всё-таки познакомимся – уже не так бодро ответило Странное Чувство, но не показало виду.

Нечто повернуло ключ и дверь открылась. Они вошли в комнату. Было темно и тихо. Казалось в этой комнате никого нет, но только гнетущая атмосфера выдавало присутствие чего-то, что не поддается логике.

– Ну вот и я, что вы все затихли? – сказало Нечто.

Некоторое время была тишина.
– А нам всё равно, – раздался голос Безразличия.
– Здравствуй, Безразличие, – сказало Странное Чувство.
– Здравствуй, Странное чувство! Здесь ничего интересного для тебя нет, – ответило чудовище.
– Безразличие, ты можешь выйти? – спросило Странное Чувство, – тем более, если никого тут больше нет?
– Да нет, нас много, – ответило Безразличие. – Меня не интересует ни Нечто, ни ты, Странное Чувство, вы скучные и я не буду тратить на вас время, – ответило стальным голосом Безразличие.

Странное чувство зажгло свечу и комнату озарил свет. Она оказалась немаленькой. Старый чулан оказался большим залом, почти таким же, как светлые парадные залы души. Но отличался тем, что был похож на коммунальную квартиру – у каждого обитателя этого чулана был свой угол.

Безразличие было ближе всего к Странному Чувству и свет свечи озарил это чудовище. Безразличие совсем не было похоже на чудовище. Перед Странным Чувством стояло удивительно гармоничное существо и единственное, что отталкивало – это холодный взгляд. Если бы с ним встретиться в закоулках души, то можно было бы подумать, что это совсем даже и не обитатель старого чулана, а достойный житель души.

– Откуда ты здесь? – спросило Странное Чувство.
– Я родилось вместе с отвержением, – ответило Безразличие. – Только мне всё равно, что происходит вокруг и поэтому меня невозможно огорчить, как моих братьев или сестёр.
– О, какая интересная у тебя история! – воскликнуло Странное Чувство. – Ты бы смогло написать об этом книгу. Я думаю, многим помогло бы через это познакомиться и подружиться с тобой.

Безразличие оживилось… – Ты говоришь, книгу? И кто-то стал бы её читать?
– Конечно! Разве тебе не интересно подружиться с кем-нибудь? – спросило Странное Чувство.
– Пожалуй, да, – ответила Заинтересованность. Нечто открыло двери чулана и новое существо вышло на просторы души – то, которое было недавно Безразличием.

– Ну вот, так всегда! Кому-то вечно везёт, а ты тут сиди в этом старом чулане, – проскрипела Зависть.

Зависть была самой зажиточной дамой в этом собрании. У неё было много всякого добра, но всё, что она имела – было для неё ничто. А вот у остальных, как ей казалось, жизнь удалась больше, и выглядели они лучше, и добра у них побольше. Поэтому и превращение с Безразличием Зависть расценила как везение и начала своим скрипучим голосом причитать, как всё плохо в её жизни.

– Здравствуй, Зависть! – сказало Странное Чувство.
– Здравствуй, Странное Чувство. Вот скажи, а чем я хуже? Я тоже могла бы писать книги и тоже могла бы стать такой же Заинтересованной. Но, как всегда, удача проходит мимо меня. Ну вот скажи, Странное Чувство, разве это справедливо? Я думаю, что здесь законы в душе какие-то не такие, почему кому-то всё, а мне ничего? – продолжала ныть Зависть.

– А ты знаешь, что ты особенная? – спросило Странное Чувство.
– Я? Особенная? И что же во мне такого необычного? Я больная и кости у меня болят, правда где-то слышала, что «зависть – гниль для костей». Вот и мучаюсь. А ты говоришь «особенная»! – отрицала Зависть.
– Ты особенная, потому что ты умеешь замечать и знаешь цену практически всему.
– Конечно, возможно, я и разбираюсь в чём-то не хуже специалистов, – задумалась Зависть.
– Ну вот, значит, в чём-то тебе везёт?
– Только в одном, но всё остальное получают почему-то другие.
– А ты мне можешь что-то подарить на память? – спросило Странное Чувство.
– Но у меня нет ничего интересного, хотя пойдём, может я найду что-то для тебя, что мне не нужно, – сказала Зависть и повела Странное Чувство в свою часть чулана.

Там, где обитала Зависть, было много красивых и изысканных вещей, в сундуках лежало всё, что необходимо на все случаи жизни. Зависть пригласила Нечто присесть в кресло, открыла один из сундуков, долго перебирала вещи и достала серебряный кубок.
– Вот, кажется, я нашла, что тебе подарю.
– Смотри, он хранится у меня уже столько времени. История этой вещицы очень интересная и даже таинственная, – Зависть начала рассказывать всю историю.
– Ты владеешь целым сокровищем! – заметило Нечто.

– Да, пожалуй, я очень богата? – удивлённо взглянула Индивидуальность на своих собеседников.
– Берите этот кубок и давайте отметим эту новость! – предложила Индивидуальность, не заметив, что ещё секунду назад была Завистью.

– Ну уж нет, такой кубок нельзя никому дарить! – послышался голос Жадности.
– Да и потом, он всегда пригодится в хозяйстве. Разве не так? А то вот такие гости как вы хотят обязательно что-то выманить. Если бы я имела столько добра, как Зависть, то ничего никому бы не отдала и не подарила. Зачем транжирить добро? Его и так не хватает. А вдруг неожиданно наступит «чёрный день», или ещё какая беда, вот тогда и пригодится всё, а сейчас пока самое главное – ничего никому не давать, а то привыкнут и всё – не отвадишь! А вы зачем пришли сюда? – спросила Жадность у Нечто со Странным Чувством.

– Здравствуй, Жадность! – воскликнуло Странное Чувство.
– Здравствуй, Странное чувство! – недовольно ответила она.
– А что такое «чёрный день»? – спросило Странное Чувство, – я о таком не слышала.
– Ну как же? Это такой день, когда придётся открыть свои сундуки и отдать всё, что ты накопила, а самое ужасное – то, что после этого дня у тебя уже никогда не будет возможности накопить это ещё раз. Вот я и говорю, что надо собирать и никому ничего не давать.
– Да, интересный и загадочный «чёрный день»! В день рождения люди рождаются, в день смерти умирают, в день печали печалятся, а в «чёрный день» что открывают заветные сундуки с добром?
– Получается, что так, – согласилась Жадность.
– То есть, если я правильно понимаю – можно устроить себе «чёрный день» когда угодно? – спросило Нечто.
– Вы меня совсем запутали! – стала раздражаться Жадность.

Странное Чувство подошло ближе к Жадности и на ухо ей прошептало:
– А ты знаешь, я тебе скажу по секрету, что в «чёрный день» не надо открывать сундуки, а когда он придёт, то сам о себе позаботится.

– Тогда если «чёрный день» сам себе оплатит счета, то нет надобности копить и можно просто жить и наслаждаться этим миром? – спросил Достаток.
– Именно! – обрадовалось Странное Чувство.
– Тогда, мои дорогие, нам всего хватит сегодня, а если придет «чёрный», «белый» или «жёлтый» день, то он и оплатит свои расходы! Как это здорово, что каждый день сам о себе позаботится!

Жадность, прежде похожая на старого дряхлого старика, вдруг превратилась в прекрасного молодого человека.
Дверь старого чулана скрипнула и на просторы души вышел еще один достойный житель души – Достаток.

– Я так и знала, что он уйдёт, хотя казалось, мы любим друг друга, – печально сказала Ревность.
– Здравствуй, Ревность! – сказало Странное чувство.
– Здравствуй, Странное Чувство, хоть и не стоит с тобой здороваться, ведь из-за тебя он бросил меня. А он был ТОЛЬКО МОИМ, – ответила Ревность.

– Разве он когда-нибудь был твоим? – спросило Нечто.
– Конечно, мы были так счастливы, – гордо произнесла Ревность.
– Но он же не вещь, чтобы быть твоей собственностью? Он был свободным жителем чулана, и вот превратился в Достаток. А потом ещё надо было спросить – был ли он счастлив, – задумчиво проговорило Нечто.
– Ну как же, – жалобно прошептала Ревность. – Разве ему было плохо со мной?
– Я думаю, не каждый любит рабство, – поддержало Странное Чувство.
– Вот так всегда – как только я чувствую себя сильной, от меня сразу бегут, – печально сказала Ревность, – ну вот скажите, что мне делать? Может, новую причёску? Стиль поменять? Да и потом, по моим зелёным глазам меня узнают – может, линзы купить, например голубые? А?
– Ревность, а много в твоих клетках народу побывало? – спросило Странное Чувство.

– Практически каждый, кто боится доверять, – ответила Ревность. – С моим братом Страхом мы всегда вместе. Но он уж больно боязливый и тревожный, поэтому с ним всегда проблемы. Ну а вообще, как только страх уходит, то мне тоже не интересно становится.
– А ты знаешь, Ревность, пожалуй, ты мне нравишься, – сказало Странное Чувство.
– Да? – воскликнула Ревность.
– И ты вполне можешь выйти из чулана и найти себя в душе, – ответило Странное Чувство.

– А пожалуй, вы правы, друзья, это гораздо интересней, – ответила Свобода, накинула плащ и вышла из чулана.

В чулане снова стало тихо.

– Как хорошо, что все эти шумные господа нас покинули, – сказало тихо одиночество.
– Здравствуй, Одиночество! – поздоровалось Странное Чувство.
– Здравствуй, Странное Чувство! – ответило Одиночество, которое было похоже на женщину в длинном сером платье.
– Как хорошо, что весь чулан теперь только мой, об этом я и мечтала всегда, что когда-нибудь смогу спокойно жить, – стало рассуждать Одиночество. – Какая красота: никто не жалуется, никто не спорит, не устраивает истерики. Можно просто жить в своём мире! Никак не могу понять, почему меня здесь заперли, ведь душе столько пользы от меня? Вы не знаете? Ну я понимаю, вот Жадность или Гнев, который прячется как джин вон в той бутылке и порой, когда вырывается, может спалить полдуши, или Притворщица-Ложь, которую никак не удаётся запереть сюда, потому что она умеет превращаться в Правду, я уж не говорю о Мстительности с её коварными планами, но ей показалось с нами скучно и она недавно покинула душу. Ну а мне всегда хорошо одной. Мне никто не нужен, я ни в ком не нуждаюсь и никого не хочу напрягать своим присутствием. Я воспитана и вежлива, я могу справить со всеми проблемами сама. Я одна, а значит, я самодостаточна, во мне нет места двум или трём. Но вы не думайте, что мне не с кем поговорить. У меня есть подружка – Ночь, и вот уж с ней мы можем поболтать. Но Ночь ведь приходит только на несколько часов, и потом я снова могу быть одна. Только душа почему-то со мною борется, и я сижу в этом тёмном чулане.

– А скажи, почему твой мир так сер? – спросило Странное Чувство.
– Это мой любимый цвет. Я смешала чёрный с белым и добавила немного синевы. Всё уравновешено в моём мире, без контрастов, но в тоже время он не чёрно-белый. Я смотрю на мир реально как бы со стороны.
– Хочешь, я подарю тебе краски и кисти, и ты попробуешь что-то нарисовать? – спросило Странное Чувство.
– А что мне нарисовать? – спросило Одиночество.
– А ты попробуй нарисовать цветной мир, и возможно, тебе захочется кого-нибудь пригласить туда и показать всё то удивительное, что ты хранишь. Возможно, тот, кто увидит его – полюбит этот мир и захочет навсегда остаться с тобой.
– Ты правда так думаешь? – спросило Принятие.
– Я не сомневаюсь, что тебе будет о чём поговорить не только с Ночью.

Принятие развернуло мольберт, развело на палитре яркие краски и приступило к работе. Как только на холст легли первые цвета, старый чулан осветился дивным светом и превратился в самую красивую комнату души.

Здесь и решили поселиться Нечто со Странным Чувством. К ним часто заходили старые друзья – Заинтересованность приносила новые книги, которые писала после своих путешествий, Индивидуальность делилась новыми идеями. Достаток всегда приходил с корзиной булочек, фруктов и сладостей. Свобода была самой стремительной и, казалось, в комнате всегда присутствовал тонкий аромат её духов. А Вера, Надежда и Любовь всегда приглашают Принятие в свою компанию, когда путешествуют по просторам души.

Душа была счастлива, что в ней живут такие жители. Порой доносились слухи, что на её просторах появлялись не совсем симпатичные существа. Тогда Нечто со Странным Чувством собирались в путь, чтобы познакомиться с ними. Но это уже другая история.

Дух, зажигающий фонари

Улыбка, плясавшая на лице целый день, мимолетные фразы и шутки, брошенные в разговоре, будничные дела, идущие своим чередом, общение с коллегами или же с одногруппниками, перемещения по городу, тёплый полуденный чай или горячий утренний кофе, – всё это настойчиво и тактично отодвигает вихрь вечерних и ночных мыслей. Не сейчас: нужно влиться в общество, нужно вести себя соответственно обстановке, нужно держаться, отражая атаки требовательно оскаленного раненого зверя подсознания.

Ключ повернулся на два оборота, открыта входная дверь. Темнота привечает уставшего работягу, коварно расплываясь в улыбке. Ты теперь дома, у меня дома. Ну-ка, посмотри, что тут для тебя приготовлено? Ох, да это же подруга твоя бессонница, которая даже в усталости настырно трясет за плечо, вдыхая в измученное тело тревожные мысли, беспокойно кусающие изнутри. А кто тут ещё? Смятение, уныние, отчаяние. Они выглядывают из-за угла, из-за стола, из-под кровати. Когда становишься старше, монстры из-под кровати выглядят немного иначе, они пугают не внешностью, а терзающей душу болью, неуверенностью, изламывают и выворачивают не руки, но сознание. И все они, невидимые в темноте, сверкают своими оскалами. Они ждали, так ждали после тяжелого рабочего дня. И неважно, живёшь ли ты с кем-то или же один. Они ждут тебя всегда.

Я работаю не там, где мне хочется. Я учусь, только чтобы закончить этот чёртов универ. Я не успеваю гулять, заниматься своими делами. Я опаздываю на несколько исписанных планами блокнотов. Я хочу творить, но у меня не хватает сил. Я хочу заняться собой, но не могу из-за физической усталости и ментальных мучений. Каждый раз я задумываюсь о том, зачем я вообще на том свете, какого чёрта я тут. Бездарность, ничтожество, незначительное существо, влачащее жалкое существование, не в состоянии сделать простые вещи, вечно попадающее в глупые, нелепые, идиотские ситуации. Мелочи легко выводят меня из себя. Можно я усну и не проснусь никогда?
На подобных нотах от горького и невыносимого терзания человек медленно опускается в туманный и беспросветный омут, разгребая руками тину. Она цепляется, противно налипает, вонью врезаясь в нос. Насмешливо квакают лягушки, а силы угасают. Желание бороться или даже просто дёргаться тает.
Я – это одна сплошная нелепость.
И в этот момент что-то гаснет внутри маленького ослабленного человечка, он закрывает глаза, уверенный, что лучше не станет никогда.
***

– Тоба, спасай, – тихая настойчивая просьба звенит в голове маленькой ласки в клетчатой светло-зелёной кепочке. Зверёк спит, свернувшись клубочком, возле памятника фонарщику. Едва проснувшись, ласка вытягивается дугой, а затем хватает шест, накидывает свой фрак, седлает один из попутных потоков ветра и летит скорее туда, откуда поступил сигнал.

Тоба в своё время почти замёрзла до смерти, но каким-то чудным стечением обстоятельств её приютил мальчишка-фонарщик. Он упрямо выкармливал её из пипетки, обнимал, засыпая, и всегда брал на работу. Его нянечка сшила для ласки красивый фрак нежного фисташкового цвета из найденного в своих закромах обрывка ткани.

Прошли десятки лет, а Тоба была оставлена в качестве помощника и верного спутника фонарщика, она видела смену поколений, с горящими глазами подавала и поддерживала огонёк. А затем профессия изжила себя, у фонарей появились электрические собратья. Дух ласки стал не нужен. Она скиталась, пытаясь отыскать хотя бы один фонарь, который можно было зажечь, осматривала города, перебирая маленькими лапками, поправляя свою кепочку и фрак, неся огонёк за пазухой. Ловила попутные ветра, перемещаясь из одного поселения в другое. Отчаивалась и вновь упорно бежала вперёд, заглядывая в окна, исследуя длинные горластые главные улицы и молчаливые скромные закоулки. В поиске прошёл не один год. Ни одного фонаря зажечь не удалось. Но Тоба чувствовала – она для чего-то еще нужна, иначе бы её отозвали. Что тогда искать? И, случайно забежав в одну из сверкающих, надменно глядящих столиц, она почувствовала, как огонёк начинает пульсировать и оттягивать её в сторону. Он вел её.

В тёмной комнате лежала маленькая девочка, она закрывала руками уши, уткнувшись в подушку, стараясь не вслушиваться в злобные крики за стеной и стук кулаков по столу. А внутри – внутри неё был едва заметный огонёк. Он боролся изо всех сил, но с каждым всхлипом становился всё меньше, готовый погаснуть. Тоба от неожиданности открыла рот, замерев. Огонёк. Внутри человека. И он гаснет! Ему нужна помощь!
Ласка перебирая лапками, пробралась в комнату, легла рядом с девчушкой, бережно достала из-за пазухи ровное, уверенное в своей силе пламя и положила его рядом с его собратом. Малышка через несколько минут уснула, успокоившись, а огонек, принимая помощь, благодарно закачался.
Это было её начало. Теперь же Тоба слышит эти немые вопли помощи – и сразу же накидывает свой фрак, кивает памятнику фонарщика на прощание, ловит попутный ветер и летит выполнять свою работу.

Вот и сейчас ласка забежала в комнату, огляделась, не сразу заметив уже не огонёк – едва живую искру внутри человека. Человека с опустошенным взглядом и обессиленным сознанием. Она зажигала борющуюся с гибелью искру своим тёплым и уверенным напарником. А сама подобралась поближе к голове – перебирала волосы, поглаживала уставшего бойца. Бойца со своими мыслями, неуверенного в себе человечка, который нестерпимо хотел жить и творить, а сейчас стыдливо прижимал трясущиеся руки к лицу, стараясь удержать слёзы, почти принявший свою полнейшую бесполезность.

– Ты мой любимый уставший и потерявшийся ребёнок, успевший испугаться. Не бойся. Когда ты чувствуешь отчаяние, которое душит тебя, прижимает к земле, попробуй думать о тех людях, которые тебе дороги. Они рядом, и их беспокойные души тянутся к тебе. Тянутся, потому что очень тебя любят. Любят до счастливых слёз и несдерживаемых улыбок, до самых крепких объятий и нелепых радостных прыжков на месте. Они вспоминают тебя, когда видят что-то нежное, но не всегда об этом сообщают. Одно воспоминание о тебе согревает многих людей вокруг, ты важная фигура в их памяти. Потому что ты – волшебный человек, со своим внутренним необъятным исключительным миром. Когда ты злишься и думаешь, что ужаснее тебя никого нет на свете, как нет и ничтожнее, когда ты хочешь выйти из окна, когда ты хочешь бросить все и вести самую обыденную жизнь, замыкаясь, отодвигая всех вокруг… Тебя любят. Будь мягче к себе, потому что сейчас ты делаешь то, что тебе нужно. Когда будет выход – ты его увидишь. Он явится озарением, вдохновением. И никогда не забывай – вы все можете летать, вы все можете делать то, что вам хочется, наперекор страху, судьбе, общественному мнению. Ты можешь даже то, о чём и не мечтаешь. Потому что твой огонёк поддерживаю не только я. Люди вокруг, у которых ты присутствуешь в памяти – как мимолётное мгновение или же частый фейерверк тёплых моментов, – они все делятся с собой своим теплом, они поддерживают тебя, даже когда ты ставишь на себе крест. Ты редкий и неповторимый человек, ты – чудо. И не бойся борьбы и препятствий – они нужны, чтобы закалить характер, чтобы выковать что-то новое. Но ковать без твоего огня не получится. Береги его, делись им, потому что это возвратится сторицей, а там – кто знает, что вы сможете сотворить со своими единомышленниками. Сжечь привычное и возвести нечто невообразимое? Почему бы и нет.

Тоба услышала, как тяжёлое дыхание переходит в ровное, сонное, а напряжение утекает вместе с отчаянием, страхом и смирением через пальцы. Ласка оскалилась, вздыбив шерсть, провожая сверкающим от ярости взглядом этих соратников тёмных вечеров и беспокойных ночей. А затем ещё раз погладила человека по голове, прошептав огоньку, чтобы не смел сдаваться. Его поддержат, уж она об этом позаботится.

«Спи, и пусть сны твои будут мягкими, а утро – на удивление безмятежным».

Ласка поправила фисташковый фрак, натянула на уши клетчатую светло-зелёную кепочку, схватила шест фонарщика, прижала лапкой свой огонёк к груди, ещё раз взглянула на спящего и уже ворочающегося человека и слегка улыбнулась. Пойдя к окну, она поймала попутный ветер и полетела дальше.

© Даша Дудка

...Красавица сидела в мрачной комнате в подвале замка, Чудовище разливало чай по одушевленным кружкам. Кружки стонали от кипятка, но делать было нечего, приходилось терпеть и с вежливыми улыбками переносить данную пытку. Красавица, глядя на это, слегка поморщилась. Впрочем, отказываться было неприлично. Чудовище тем временем нарезало тортик к чаю. Закончив, оно село напротив и спросило:
- Сильно Вы задержались. Почему так долго?
- Ну... - замялась Красавица - Сами понимаете. Учеба, карьера. Ну и друзья, как же без них.
- Ясненько. - Чудовище безэмоционально отхлебнуло из кружки.
- Я так полагаю, должна была Вас спасти в своё время, но не успела? Я правильно поняла?
- Не без этого. Был Цветок Души. Медленно опадая лепестками, он отмерял мой срок пребывания в образе зверя. Пока Цветок был жив - меня ещё можно было спасти. Хотя... Спасение ли это было - уже вопрос.
- Но ведь Вы зачарованы злой колдуньей!
- Разочарован, скорее. Думал, серьезное проклятие, а оно просто проявило суть. Как меня, так и окружения. Видите эти одушевленные предметы? Люди ведут себя, как вещи, позволяя себя использовать. Вещами и являются. Предметы декора...
- Ужасно то, что Вы говорите. Я тоже предмет декора?
- Если дочитаю ту книгу по шибари, то почему бы и нет. - съязвило Чудовище.
- Шибо... Что?
- Забейте.
- То есть Вы не жалеете, что остались таким?
- Да я и был таким. Всегда. Зато теперь все видят, кем я реально являюсь. И относятся соответственно. Словом, одни плюсы. Как на кладбище.
- Но ведь Вы могли бы любить, жить полноценной жизнью.
Чудовище посмотрело на свежие газеты, лежащие на столе. Заголовки пестрели новостями о бытовых убийствах в местных деревнях, вызванных изменами и ревностью.
- Да мне и так не плохо. - усмехнувшись, сказало Чудовище.
- Вам разве не одиноко? Не хочется тепла и любви?
В этот момент раздался чей-то женский смех из-под люка, на котором сидело чудовище.
- Кто это? - встревоженно спросила Красавица.
Чудовище топнуло лапой по люку.
- Не важно. Пейте чай. Вкусный?
- Вкусный.
- А, кстати, из чего этот чай?
Немигающими черными глазами Чудовище посмотрело на Красавицу, затем, допив остатки чая, впилось когтями в деревянную кожу одушевленного стола.
- Это засушенные лепестки Цветка Души. Пейте. Хоть так он ещё на что-то сгодится.
- Я... Правда... Извиняюсь... Так глупо вышло... Надо было сразу к Вам...
- Хватит. Вас ждёт муж. Допивайте чай и идите с миром. Всё, что должно было произойти - произошло. Всё, чему никогда не надо было случиться - никогда бы не случилось. Мне и так вполне хорошо. Вас ждут. Идите.
- Но... Я...
Чудовище подало пальто и жестом указало на дверь. Красавица, изящно поднявшись с кресла, посмотрела на заколдованный мир, который никогда не станет прежним. Который, возможно, просто принял свой естественный облик. Взяв пальто из рук Чудовища, Красавица скинула смс "всё, уже выхожу" и покинула замок.
Чудовище смотрело на её удаляющийся силуэт из окна, сзади послышался чей-то голос "Нет, ты слышал? Я теперь - злая колдунья. Сама же отказалась тогда приходить к тебе."
- Ой, да пофиг. - сказало Чудовище. - Чаю будешь?..
- Конечно. - ответила, скалясь, Судьба.

@Talamasca, потрясающая сказка :dae:

Talamasca сказал(а):

- Ужасно то, что Вы говорите. Я тоже предмет декора?
- Если дочитаю ту книгу по шибари, то почему бы и нет. - съязвило Чудовище.

Нажмите, чтобы раскрыть...

:(giggle):

@Сиша, мне тоже очень понравилось.

Дьявол вошёл в храм, огляделся, совершенно чужеродный среди золоченных фресок и икон в золоте и драгоценных камнях. Одет в строгий, чёрный костюм, на брюках видны аккуратные стрелки. Итальянские туфли выбивают из пола чистый звук, похожий на цоканье подков. С интересом, по — хозяйски оглядываясь, Дьявол идёт к алтарю.

Священник золотой рясе, по началу застыл, затем схватился за висящий на груди крест, больше похожий на золотую дубину. В тусклом свете на запястье служителя сверкнули массивные часы, дьявол улыбнулся, за такие можно купить не одну квартиру в Москве, да ещё на машину останется. Священник истово замолился, то и дело целуя крест и освящая Дьявола знамением.

Нечистый прошёл мимо лотка с свечами, покосился на ценники и табличку «Свечи, купленные вне храма, Богу не угодны!», громко засмеялся. Стены церкви мелко затряслись, точно бока испуганного пса.

— ИЗЫДИ! ИМЕНЕМ ГОСПО...

— Молчать. — спокойно сказал Дьявол. — У тебя нет права прикрываться Им.

Священник выпучил глаза, по раскормленному лицу побежали крупные капли пота, рот беззвучно раскрывается, как у выброшенной на берег рыбы. Дьявол подошел почти в упор, служитель попятился, запнулся о рясу и повалился под алтарь.

— Ты сейчас, наверное, думаешь, зачем Я здесь? Почему меня не сжигает святой дух царящей в храме?

Дьявол сел рядом с священником на колени, заглянул в глаза.

— Да всё просто, аз есьм Люцифер. Я имею право входить на Небеса и там, обвинять Господа. Всё согласно Его воле. Никто не любить слушать подхалимов, постоянно. Так что нет на свете церкви куда бы я не смог войти, тем более...ха-ха-ха... Здесь далеко не святое место.

Священник побледнел, лицо приобрело болезненно синюшней оттенок. Многочисленные иконы взирают на них с ледяным равнодушием, даже святые мощи, лежат неподвижно, будто выжидают финала.

— Кстати, отличный у тебя, батюшка, автомобиль. Бентли, ух всегда любил их дизайн, одобряю выбор! Сколько такой стоит? Тысяч пятьсот долларов? Хорошо зарабатываете! Правда странным способом, видел я этих богомольных старушек, что отрывают от мизерной пенсии вам в коробочку с подношениями «На храм» ...ахаххах...

Сатана зашелся смехом, в уголках глаз выступили слёзы. Отсмеявшись, аккуратно вытер их белоснежным платочком из нагрудного кармана.

— Истинно, восхищаюсь вами, ведь даже мне было бы совестно обирать столь неимущих.

Священник затрясся, под рясой необъятное брюхо пошло волнами, точно огромный студень.

— Торговля в храме, от такого даже милосердный Иисус в ярость приходил! Вспомнить только тот погром, описан он правда суховато, в жизни было куда красочнее и кровавее. Прямо вспомнить приятно.

— Вы...вы заберёте меня в ад на муки вечные? — с трудом выдавил служитель.

— Что? Нет!

Дьявол резко поднялся, даже отступил на шаг, поражённый вопросом.

— С чего бы мне наказывать столь ценного для меня слугу? Нет! Я пришёл выразить восхищение вашим упорным трудом! Заклинаю, продолжайте в том же духе! Воруйте, обманывайте, обдирайте до нитки! Давите прохожих машиной! Ваш труд просто неоценим! Ещё десяток лет и новое поколение пойдет жечь храмы! Ах...какое чудесное время будет! Вот вам презент, лично от меня.

Сатана исчез, оставив на полу деревянный футляр. Священник поднял трясущимися руками, осторожно открыл, ожидая получить адское пламя в лицо. Внутри лишь золотая ручка, на бархатном ложе. По всей длине идёт изящная гравировка:

«Лучшему из лучших. С великим уважением, Л.»

[COPYRIGHT]Лит Блог[/COPYRIGHT]

DId2 сказал(а):

— С чего бы мне наказывать столь ценного для меня слугу? Нет! Я пришёл выразить восхищение вашим упорным трудом! Заклинаю, продолжайте в том же духе! Воруйте, обманывайте, обдирайте до нитки! Давите прохожих машиной! Ваш труд просто неоценим! Ещё десяток лет и новое поколение пойдет жечь храмы!

Нажмите, чтобы раскрыть...

- эт точно(((( ..уже не за грами

— Красавицам страдать — не привыкать, — вздыхала Баба Яга, натягивая бумазейные панталоны и ватник. Взять, хотя бы, меня. Метла — мозолит, в ступе укачивает, сверху - голуби, снизу — фанаты…
А надень я, скажем, шелковое белье?! И все! Ахтунг! Массовая эвакуация! Когда женщина красива, добродетельна и умна, — полировала Яга ногтем единственный зуб. — Она непременно несчастна и одинока…
Дурам-то что? Подолы подоткнут, мужики и кидаются. А мне-то хочется о высоких материях поговорить! О живописи, например. Вот, намедни, например, какая-то образованная сволочь дегтем забор вымазала…
Прекрасно понимаю Вас, юноша, — интеллигентничала Яга, гладя по голове упавшего при виде ее в обморок Ивана-Царевича. — Умом-то понимаю, что не девочка уже, сто первый десяток пошел, а до сих пор все так же сногсшибательно, прям скажем, неприлично красива!
Какая красивая женщина! - сурьмила брови сажей Яга. - Какая статная! Ум острый, характер сильный, язык длинный. Транспорт свой. Скотина покладистая. Изба справная. Женись — не хочу!.. И вот раз «не хочу», придется тебя сожрать, царевич! Не гуманно, конечно, но самооценка дороже!
©

@Шана, :girl_haha: самооценка дороже

Чертовски хорошая ангельская работа

Волшебные часики Судьбы


Меня зовут Луиза и я очень-очень дальняя родственница одной из трёх Мойр, богинь, плетущих Судьбу, Клото. И не спрашивайте у меня, были ли они с сёстрами слепыми или нет, потому что не имею ни малейшего понятия, так же, как и моя мама, бабушка, прабабушка и т.д. Я ведь с ними лично не была знакома. Да и вообще, я же ни какая-нибудь богиня, а так – полукровка. И плести Узоры Судьбы даже какого-либо отдельно взятого человека совсем не умею. Но не всё так печально.

Я могу вернуть человека в какой-либо очень важный для него момент жизни, чтобы он имел возможность всё исправить по собственному усмотрению. И совершенно не важно, хочет ли он сделать что-то хорошее для себя или он желает помочь кому-то другому. Но это можно сделать лишь один раз для одного человека. Поэтому очень хорошо подумайте, прежде чем посетить меня. Хотя, меня не так-то просто найти.

Моя приёмная находится в параллельном измерении. А что, думали всё так просто? Вовсе нет. Желание что-либо изменить должно чётко оформиться и обрести свою силу, чтобы ниточки Судьбы могли привести вас ко мне.

Представьте, как идёте по совсем неприметной улице с самыми обычными магазинчиками, парикмахерскими, аптеками и офисами нотариусов. Куда уж без последних – они просто обязаны быть на каждом углу. А вдруг вам внезапно захочется какой-нибудь договорчик оформить – а тут бац… и пред вами предстал заветный офис. Но я, кажется, отвлеклась…

Итак, вы беззаботно шагаете по улице и, неожиданно для себя, отчётливо ощущаете… запах фиалок, хотя поблизости нет ни одного цветочного магазина, и даже ни один человек ни с каким свеженьким букетиком не прошмыгнул мимо. Да и вообще, а куда это люди подевались?.. Поздравляю! Вот вы и переместились в нужное измерение. Значит, ваше желание созрело и готово к незамедлительному исполнению.

А тут ещё и небольшая уютная пристроечка насыщенного фиолетового цвета призывно маячит перед вашим взором, и красивые разноцветные буковки гласят: “Вам сюда”.

Внимание! В этом измерении сознание немного затуманивается, пряча беспокойный голосок в голове: “Беги отсюда!” Вами овладевает любопытство, и ни о чём не задумываясь, вы отворяете входную дверцу, убеждая себя: “Я только одним глазком…” Таким образом вы и попадаете ко мне. Вы любуетесь местным интерьерчиком. Совершенно не понимаете, куда пришли, но отчётливо осознаёте, что вам здесь нравится. Чуть позже появляюсь я, и ваше подсознание меня узнаёт. Вами неожиданно овладевает беспричинный порыв довериться мне. Это никак нельзя объяснить, вы просто следуете сиюминутному желанию. Вы отчего-то уверены, что я вас не предам и мне можно рассказать то, что на данный момент волнует больше всего. Но я и так уже всё о вас знаю…


© Таня Антре (отрывок из сказки)

— Стою как-то на остановке… темнеет, поздно уже, на улице ни души, трамвая как всегда нет и нет, сумки тяжеленные…
Потом смотрю, вдалеке кто-то прыгает. Я испугалась, отошла вглубь остановки и вижу… мужчина на метле скачет, остановился напротив меня и говорит:



— Чего, нет трамвая?
Я стою, ни жива, ни мертва и говорю:
— Нет пока, но придет скоро.

А он:
— Вряд ли ты его дождешься, время-то позднее, садись, подвезу тебя!
Я ему с испугом:
— Да что вы, спасибо, я сама как-нибудь!)…

А он мне грубо:
— Садись быстро, сказал, а то сейчас бензин закончится, я тебя сейчас с ветерком домчу…
Я стою, ноги трясутся, озираюсь по сторонам, ни трамвая, ни людей. А парень-то крепкий был… Думаю, может больной какой из психушки сбежал. Сейчас как даст по башке метлой или еще чем, и вспоминай, как звали. Ну вот, взяла я свои котомки, ногу перекинула, и на метлу села в качестве «пассажира». И поскакали мы с ним.

А он мне и говорит:
— Тетка, ты не просто так сиди, а покрикивай иногда: «Йехууууууууу, наконец-то я дождалась принца на вороном коне»…
Вот, скачем мы с ним, я ору периодически, а сердце замирает от страха, думаю, сейчас доскачем до дому, а дальше чего? Чего еще делать заставит, или прибьет вовсе, никто ведь не знает, что у
него в голове…

В общем проскакали мы с ним три остановки, молодежь нас на телефоны снимают, повзрослее люди, шарахаются в разные стороны…

Прибыли к дому моему. Я слезла с метлы и в ужасе жду указаний. Он говорит мне:
— Ну, благодари теперь, что бесплатно доехала!).

Я ему:
— Ой, спасибо, господин, что в целости и сохранности доставили.
А сама боковым зрением посматриваю, чем бы огреть его, если что…

А он мне подмигивает:
— Ну, пожалуйста! Может тебя до квартиры проводить?

Я ему:
— Да ладно, спасибо, я сама как-нибудь…

Он:
— Ну как хочешь,- развернулся и поскакал прочь…
Молнией добежала я до квартиры. Дверь захлопнула, сумки бросила, пот с лица смахнула, сижу на полу, в себя прихожу… А тут дочь набросилась на меня, куда мол пропала, пешком что ли шла!)).

— Да, — говорю, — бегом бежала!).

И поведала ей свое приключение. Настало утро, собираюсь я на работу. Вдруг звонок в дверь. Я с опаской смотрю в глазок, а там цветы. Я выдохнула, думаю, это дочке с утра пораньше ухажер букет притащил. Открываю дверь, а там… мужик тот стоит, с метлой и букетом.

Я быстрее дверь закрывать, а он мне:
— Извините-извините, это вам цветочки, и рассказывает.

Играли они с друзьями в карты на желание, и проиграл он. Вот и придумали те эту историю с метлой, определили место и время встречи с какой-нибудь дамой, и чтоб она обязательно согласилась на метле прокатиться. Тут Вы и подвернулись.

— Извините пожалуйста за глупость!))…

Сейчас я конечно со смехом вспоминаю ту историю, а сначала, недели две ходила и по сторонам озиралась, как бы ещё кто до дому не «подвёз»!))…

Романтическая сказка: Горячий шоколад