- Местное время
- 01:22
- Регистрация
- 8 Окт 2018
- Сообщения
- 5,767
- Репутация
- 0
- Награды
- 4
- Местоположение
- Всё там же.
- Пол
- Мужской
Прощаться нужно было так же затяжно. Чтоб ничего не забыть чтоб запечатлеть на обёрточной бумаге, обложках незачем, на две читанные строчки купленной беллетристики, на запотевших окнах(пальцы лучше всего хранят память)-Ла Галетт, Де Ларетт, Бюиссон...уголки, уголки...Сен Дени с рисунками плесени , повторяющей переход через Рейн. И открыта дверь , и ты можешь выходить, но всё мнёшься на пороге, сам не понимая-для чего.
И уже привычный в круизах тост за отъезжающего стал нашим бородатым анекдотом и не побуждал Жаков бросаться мне на шею с коверканным русским "не уезжай ти наш голюбчик..." Голюбчик убивал насмерть всю компанию, но вскоре и над ним перестали смеяться, и женщины прекратили попытки вернуть того гляди упущенное, многие тогда орали об отъездах , но держались за этот левый берег, понимавший их...хотя бы понимавший...
Суровый , в колоритном пенсне на толстой золотой цепочке, катавшися за мной шариком Жак опять по обыкновенью начинал со "скажи , Жак, ты же экономист, когда у меня кончатся деньги?" И на следующих же торгах срывал куш по моей наводке, покупая мне коробками дорогущий шоколад, который я дарил девчёнкам без зазренья совести...
Они трескали его тоннами и белозубо улыбались мне, наплевав на всех стоматологов мира.
В ноябре я окончательно разозлился и швырнул яблоко в кресло так, что оно раскололось ровно пополам, как ножом разрезали. Полез на атресоли, скинул на пол свой огромный рыжий чемодан, вытряс оттуда обиженных пауков и зашвырял его всем, что попадалось под руку. Поверх всего этого бедлама красиво улеглась Виржин, скептически поигрывая кончиком хвоста. И она смеялась, да смеялась, ржала надо мной в голос, как лошадь. Как не положено кошке, стоящей мне 30 франков в неделю. Я тут же позвонил и заказал ей загранпаспорт, чтоб ничего себе там не думала и выскочил вон.
Я бегал по Монмантру, как угорелый. По одному и тому же маршруту, напоминая себе, что российские вечера бывают не менее упоительны, что Париж для ублюдков и растлителей, а я не такой, да не такой....и не пошёл на Сан Мишель, сразу завалившись в Лидо ,заказал себе с порога анжуйское не по бокалам, выдув его прямо из горлышка, заслужив "загадочную русскую душу" и восторженные взгляды женщин.
Потом я читал...оооо....никогда больше я так горячо и эмоционально не перевирал ненавидимого Бродского, я говорил о трусости и предательстве и снова , как вампир свежей кровью упивался теперь уже обэриутами, находя глубокий смысл в бессмыслице и остановился только когда прохладные , влажные и очень мягкие пальцы залезли под воротник глухого свитера толстой вязки, добавочно утеплённого уже ненужной Виржин шерстью. Я даже зажмурился, так мне было приятно и захотел посмотреть на эту неслыханную дерзость, но меня уже крепко развернули за плечи и толкнули в зал.
Танец это то, что я делаю прочно, но не сейчас и не с эти партнёром. У неё явно была профи школа и не бальная, а балетная, поэтому я сначала стушевался, пока она не показала мне тело и я не вошёл в её ритм. Тяжесть классического рисунка тут и растворилась в искромётной импровизации, а я забылся, каким то печальным и тихим сном, совершенно отдельным от движений. Не видя зал, не слыша восторженного ропота и не замечая сразу опустевшего танцпола. Вокруг нас не было никого, я почти не видел партнёра , какой то странный туман застилал взгляд, но мышцы послушно напрягались и расслаблялись, следуя другому, так же сложенному телу, пока мой известный бунт не прорвался наружу и я не перехватил инициативу. Я повёл сарабанду с её полуоборотами, уже прислушиваясь к аплодируемому нам ритму и в угоду публике, дразня её, делал те резкие, непредсказуемые становки, от которых захватывает дух и у танцоров и у публики. И закончил так же неожидано , завернувшись в неё и тут же оттолкнув.
"Оооооо...." -прокатилось по Лидо и я невежливо выскочил вон, не поблагодарив за танец. На какой то скамейке , уткнувшись в спинку я вдруг разом,, на одном дыхании прорыдал и эту парижскую, лёгкую и...тяжёлую , как свинец осень и то, что задерживало меня в ней.
Как она нашла меня в этих сумерках? И зачем так неожиданно поцеловала в тыльную сторону ладони, разжав мои пальцы своими- да, да, нежными и такими слабыми...Виржин?
- Ой только не надо меня, как ваших девок. Я не играю в социальные игры. Марсель. На все века и немножечко дальше...как случится.
Я не увлекался топонимикой ,знал только порт на Лазурном. И ничего не видел в полумраке. Ощущал только свежесть никак не угомонного дыханья на своей щеке, а потом меня проводили домой. Молча. Не сказав ни слова. Шли на шаг впереди и почти не шуршали листьями. Как бесплотный ангел, зачем то посланный мне в эту горячечную ночь.
Я даже не засомневался , захлопывая за собой дверь после далёкого и хрупкого "адье".
И уже привычный в круизах тост за отъезжающего стал нашим бородатым анекдотом и не побуждал Жаков бросаться мне на шею с коверканным русским "не уезжай ти наш голюбчик..." Голюбчик убивал насмерть всю компанию, но вскоре и над ним перестали смеяться, и женщины прекратили попытки вернуть того гляди упущенное, многие тогда орали об отъездах , но держались за этот левый берег, понимавший их...хотя бы понимавший...
Суровый , в колоритном пенсне на толстой золотой цепочке, катавшися за мной шариком Жак опять по обыкновенью начинал со "скажи , Жак, ты же экономист, когда у меня кончатся деньги?" И на следующих же торгах срывал куш по моей наводке, покупая мне коробками дорогущий шоколад, который я дарил девчёнкам без зазренья совести...
Они трескали его тоннами и белозубо улыбались мне, наплевав на всех стоматологов мира.
В ноябре я окончательно разозлился и швырнул яблоко в кресло так, что оно раскололось ровно пополам, как ножом разрезали. Полез на атресоли, скинул на пол свой огромный рыжий чемодан, вытряс оттуда обиженных пауков и зашвырял его всем, что попадалось под руку. Поверх всего этого бедлама красиво улеглась Виржин, скептически поигрывая кончиком хвоста. И она смеялась, да смеялась, ржала надо мной в голос, как лошадь. Как не положено кошке, стоящей мне 30 франков в неделю. Я тут же позвонил и заказал ей загранпаспорт, чтоб ничего себе там не думала и выскочил вон.
Я бегал по Монмантру, как угорелый. По одному и тому же маршруту, напоминая себе, что российские вечера бывают не менее упоительны, что Париж для ублюдков и растлителей, а я не такой, да не такой....и не пошёл на Сан Мишель, сразу завалившись в Лидо ,заказал себе с порога анжуйское не по бокалам, выдув его прямо из горлышка, заслужив "загадочную русскую душу" и восторженные взгляды женщин.
Потом я читал...оооо....никогда больше я так горячо и эмоционально не перевирал ненавидимого Бродского, я говорил о трусости и предательстве и снова , как вампир свежей кровью упивался теперь уже обэриутами, находя глубокий смысл в бессмыслице и остановился только когда прохладные , влажные и очень мягкие пальцы залезли под воротник глухого свитера толстой вязки, добавочно утеплённого уже ненужной Виржин шерстью. Я даже зажмурился, так мне было приятно и захотел посмотреть на эту неслыханную дерзость, но меня уже крепко развернули за плечи и толкнули в зал.
Танец это то, что я делаю прочно, но не сейчас и не с эти партнёром. У неё явно была профи школа и не бальная, а балетная, поэтому я сначала стушевался, пока она не показала мне тело и я не вошёл в её ритм. Тяжесть классического рисунка тут и растворилась в искромётной импровизации, а я забылся, каким то печальным и тихим сном, совершенно отдельным от движений. Не видя зал, не слыша восторженного ропота и не замечая сразу опустевшего танцпола. Вокруг нас не было никого, я почти не видел партнёра , какой то странный туман застилал взгляд, но мышцы послушно напрягались и расслаблялись, следуя другому, так же сложенному телу, пока мой известный бунт не прорвался наружу и я не перехватил инициативу. Я повёл сарабанду с её полуоборотами, уже прислушиваясь к аплодируемому нам ритму и в угоду публике, дразня её, делал те резкие, непредсказуемые становки, от которых захватывает дух и у танцоров и у публики. И закончил так же неожидано , завернувшись в неё и тут же оттолкнув.
"Оооооо...." -прокатилось по Лидо и я невежливо выскочил вон, не поблагодарив за танец. На какой то скамейке , уткнувшись в спинку я вдруг разом,, на одном дыхании прорыдал и эту парижскую, лёгкую и...тяжёлую , как свинец осень и то, что задерживало меня в ней.
Как она нашла меня в этих сумерках? И зачем так неожиданно поцеловала в тыльную сторону ладони, разжав мои пальцы своими- да, да, нежными и такими слабыми...Виржин?
- Ой только не надо меня, как ваших девок. Я не играю в социальные игры. Марсель. На все века и немножечко дальше...как случится.
Я не увлекался топонимикой ,знал только порт на Лазурном. И ничего не видел в полумраке. Ощущал только свежесть никак не угомонного дыханья на своей щеке, а потом меня проводили домой. Молча. Не сказав ни слова. Шли на шаг впереди и почти не шуршали листьями. Как бесплотный ангел, зачем то посланный мне в эту горячечную ночь.
Я даже не засомневался , захлопывая за собой дверь после далёкого и хрупкого "адье".