Толерантность, а дальше?

Зададимся вопросом, кто все эти люди. Разумеется, никакой персональной информации о них нет. Точное число трансгендеров в стране засекречено не хуже самой страшной военной тайны. Однако некоторые догадки можно сделать, обратившись к опыту Великобритании. Именно там недавно обсуждался законопроект о предоставлении возможности смены пола просто по заявлению, безо всяких операций. На 2017 год в тюрьмах Соединенного Королевства сидело 125 трансгендеров. 60 из них были осуждены на долгие сроки за сексуальное насилие. Половина из этих 60 сидела за насилие над детьми. Требуя смены пола, эти уголовники планировали переехать в женские тюрьмы, где условия содержания были не в пример легче, а окружение приятнее.

Вероятно, среди нидерландских трансгендеров есть и законопослушные люди. Однако им особых выгод от смены пола не светит.

Подавляющее большинство меняют пол с мужского на женский. Но если судить с позиций старорежимного, традиционного феминизма, то женщины в Нидерландах массово сталкиваются с теми же проблемами, что и во всем мире. Здесь тоже есть неравенство в зарплатах – и, как следствие, в пенсиях – в пользу мужчин, никуда не делся и пресловутый «стеклянный потолок», мешающий женщинам делать карьеру.

Расширение присутствия трансгендеров в обществе порождает разнообразные правовые коллизии. Пускать ли их в женские туалеты, сауны и раздевалки? Как им заниматься спортом – играть в футбол, например, в мужской или женской лиге? Имеет ли право мужчина, провозгласивший себя женщиной, находиться с женщинами в больничной палате, номере хостела или тюремной камере? А если у бывшего мужчины уже есть в анамнезе ходка по статье за изнасилование?

Никаких четких ответов на эти проблемы европейская фемида не дает. Непонятно и как регламентировать общение бывшего мужчины с детьми и подростками, если трансгендер решит подработать в школе или детском лагере. Зато ясно, что с отменой пола автоматически исчезают такие понятия, как «мать» и «отец». Тот же Бергоувер, вдохновившись отменой графы «пол», уже предложил сделать как во Франции – именовать женщину, родившую ребенка, «родителем номер один», а ее партнера по зачатию – «родителем номер два».

Тем временем у «биологических женщин» (так на либеральном новоязе называют женщин от рождения) накапливаются все новые вопросы к трансгендерам. Парадоксальным образом феминистки десятилетиями показывали другим меньшинствам пример успешной борьбы за свои права. Но внезапно, после окончательной победы над цисгендерными мужчинами, им пришлось бороться с чересчур активными «трансами».

«Если женщина пожалуется, что мужчина снял перед ней штаны на работе, то левые тут же закричат: "Me too!" – и мужчину уничтожат, – рассуждает об оттенках современного хараcсмента американская феминистка Наташа Чарт. – Но если мужчина, объявивший себя женщиной, снимет перед ней штаны в женской раздевалке в фитнес-клубе, а она осмелится пожаловаться, то на этот раз уничтожат ее. Это как вообще?»

Непонятно и как быть с пресловутыми квотами, с помощью которых обеспечивается иллюзия равенства полов. В тех же Нидерландах, например, только что впервые в мире женщине-футболистке разрешили играть в мужской футбольной команде верхнего дивизиона. Имеет ли право на такие женские квоты трансгендер? Или уже пора защищать от их претензий «биологических женщин» на законодательном уровне?

Во избежание подобных неполиткорректных вопросов жителям Нидерландов начинают промывать мозги на темы гендерного разнообразия буквально с пеленок.
Каждую весну в детских садах и школах страны проводится недельный марафон «Весенняя лихорадка» – цикл лекций и мероприятий по сексуальному просвещению. В нем обязаны участвовать дети начиная с четырех лет – именно в этом возрасте маленькие нидерландцы идут в школу. Сексуальное просвещение продолжается на протяжении всего цикла обучения и подчиняется жесткому алгоритму. К восьми годам школьник должен уметь разбираться в гендерных стереотипах и критиковать патриархальные предрассудки. К одиннадцати – компетентно судить о способах предохранения. К четырнадцати – ориентироваться в самых разнообразных сексуальных практиках.

Некоторая лазейка сохранялась в виде религиозных школ – католических, протестантских, мусульманских. Туда можно отдать своего ребенка за плату от 4 до 24 тыс. евро в год. Но в последнее время ЛГБТ-активисты настаивают на том, что секспросветом должны заниматься во всех школах, независимо от их религиозной ориентации.

В теме трансгендеров окно Овертона приоткрывается медленно, но неостановимо. Сегодня это меньшинство считает закон 2013 года уже недостаточно прогрессивным. Еще в 2014 году активисты COC – голландской ЛГБТ-организации, считающейся старейшей в мире – представили в комитет ООН по правам ребенка доклад об ущемлении прав ЛГБТ-детей и детей-трансгендеров в Нидерландах. Главной темой доклада стала необходимость предоставить голландским детям право менять пол с 12 лет (без заключения врачей, но с согласия родителей). В том же докладе от голландского правительства требовалось создать сайт по обеспечению ЛГБТ-детей всей необходимой им информацией о сексуальных практиках, а также симпатичными «ролевыми моделями».

Пока такие идеи звучат шокирующе. Однако в стране уже полным ходом идет подготовка к разрешению детям требовать эвтаназии начиная с тех же 12 лет – причем по таким показаниям, как, например, депрессия.

В этом контексте отмена пола в документах – казалось бы, маленький шажок по пути ЛГБТ-прогресса – имеет значение для всего мира. Дело в том, что Нидерланды давно приняли на себя роль первопроходца в подобных практиках. Здесь испытываются самые причудливые модели общественных отношений, призванные в недалеком будущем превратить человека в некое бесполое, безнациональное, лишенное семьи, атомизированное существо, параноидально увлеченное сексуальной диверсификацией и суицидом.

Постепенно вслед за Нидерландами по этому пути идут и другие страны. Испания, например, пока упирается в вопросе эвтаназии, но зато в легкую приняла закон о смене пола без операций. Все, что творится сегодня в Нидерландах, – это лабораторно чистый пример того общества будущего, в строительстве которого заинтересованы сегодня многие влиятельные силы.