Вообще то из бездны вершин не видно))
Мои переводы
- Автор темы alex алекс
- Дата начала
Percy Bysshe Shelley (Перси Биши Шелли) (1792-1822)
An Allegory
I.
A portal as of shadowy adamant
Stands yawning on the highway of the life
Which we all tread, a cavern huge and gaunt;
Around it rages an unceasing
ife
Of shadows, like the restless clouds that haunt
The gap of some cleft mountain, lifted high
Into the whirlwinds of the upper sky.
II.
And many pass it by with careless tread,
Not knowing that a shadowy...
Tracks every traveller even to where the dead
Wait peacefully for their companion new;
But others, by more curious humour led,
Pause to examine;—these are very few,
And they learn little there, except to know
That shadows follow them where’er they go.
Аллегория
в конце пути, что так извилист, труден
врата, прочней природного алмаза
за ними миллиарды наших судеб
в борьбе теней, невидимые глазу
решат на небесах и всех осудят
тебя, меня, в отдельности и сразу
за все дела и сказанные фразы
иным хоть что, идут с беспечным взглядом,
паденья миг и взлёт одно и то же,
но тень своя у каждого есть рядом,
свиданье с царством мёртвых сердце гложет
а есть отравленные правды терпким ядом,
но никому то знанье не поможет,
неотвратимость и сама на смерть похожа...
An Allegory
I.
A portal as of shadowy adamant
Stands yawning on the highway of the life
Which we all tread, a cavern huge and gaunt;
Around it rages an unceasing
ifeOf shadows, like the restless clouds that haunt
The gap of some cleft mountain, lifted high
Into the whirlwinds of the upper sky.
II.
And many pass it by with careless tread,
Not knowing that a shadowy...
Tracks every traveller even to where the dead
Wait peacefully for their companion new;
But others, by more curious humour led,
Pause to examine;—these are very few,
And they learn little there, except to know
That shadows follow them where’er they go.
Аллегория
в конце пути, что так извилист, труден
врата, прочней природного алмаза
за ними миллиарды наших судеб
в борьбе теней, невидимые глазу
решат на небесах и всех осудят
тебя, меня, в отдельности и сразу
за все дела и сказанные фразы
иным хоть что, идут с беспечным взглядом,
паденья миг и взлёт одно и то же,
но тень своя у каждого есть рядом,
свиданье с царством мёртвых сердце гложет
а есть отравленные правды терпким ядом,
но никому то знанье не поможет,
неотвратимость и сама на смерть похожа...
Последнее редактирование:
@Nicole, спасибо, Николенька!
Robert Burns
Winter
THE wintry wast extends his blast,
And hail and ram does blaw;
Or the stormy north sends driving forth
The blinding sleet and snaw:
While, tumbling brown, the burn comes down,
And roars frae bank to brae:
And bird and beast in covert rest,
And pass the heartless day.
‘The sweeping blast, the sky o’ercast,’
The joyiess winter-day,
Let others fear, to me more dear
Than all the pride of May:
The tempest’s howl, it soothes my soul,
My griefs it seems to join;
The leafless trees my fancy please,
Their fate resembles mine!
Thou Pow’r Supreme, whose mighty scheme
These woes of mine fulfil,
Here, firm, I rest,-they must be best,
Because they are Thy will!
Then all I want (Oh! do thou grant
This one request of mine!)
Since to enjoy thou dost deny,
Assist me to resign.
Роберт Бернс
зима
как дверь с петель, сорвёт метель
спокойствие вокруг
от бед где кров? грохочет гром
безумным танцем вьюг
то снег в глаза, то дождь, гроза,
за речкою огни
а град, как пороха заряд,
по жести крыш гремит
природы взрыв, небес разрыв,
внезапно, всё с листа,
но зимний день стократ милей,
чем теплый май в цветах
душе покой даст ветра вой,
в кружении листвы
мою печаль мечтою вдаль
несёт туда, где ты
хранитель истин! коль замыслил
мне жизнь из бед соткать,
дай свет зажечь последних встреч,
дойти чтоб, не упасть
противна дрожь, ведь так похож
на реквием мой стих
играл с огнём, был бунтарём,
ну, а к концу затих….
Winter
THE wintry wast extends his blast,
And hail and ram does blaw;
Or the stormy north sends driving forth
The blinding sleet and snaw:
While, tumbling brown, the burn comes down,
And roars frae bank to brae:
And bird and beast in covert rest,
And pass the heartless day.
‘The sweeping blast, the sky o’ercast,’
The joyiess winter-day,
Let others fear, to me more dear
Than all the pride of May:
The tempest’s howl, it soothes my soul,
My griefs it seems to join;
The leafless trees my fancy please,
Their fate resembles mine!
Thou Pow’r Supreme, whose mighty scheme
These woes of mine fulfil,
Here, firm, I rest,-they must be best,
Because they are Thy will!
Then all I want (Oh! do thou grant
This one request of mine!)
Since to enjoy thou dost deny,
Assist me to resign.
Роберт Бернс
зима
как дверь с петель, сорвёт метель
спокойствие вокруг
от бед где кров? грохочет гром
безумным танцем вьюг
то снег в глаза, то дождь, гроза,
за речкою огни
а град, как пороха заряд,
по жести крыш гремит
природы взрыв, небес разрыв,
внезапно, всё с листа,
но зимний день стократ милей,
чем теплый май в цветах
душе покой даст ветра вой,
в кружении листвы
мою печаль мечтою вдаль
несёт туда, где ты
хранитель истин! коль замыслил
мне жизнь из бед соткать,
дай свет зажечь последних встреч,
дойти чтоб, не упасть
противна дрожь, ведь так похож
на реквием мой стих
играл с огнём, был бунтарём,
ну, а к концу затих….
Последнее редактирование:
наверное так бывает у переводчиков, прочитал и понял, что это твоё, что ты должен это перевести.
Ричард Гарнетт новое (для меня) имя в плане переводов, понятно, что "поэтам века" он посвятил поэтам своего 19-ого века. но почему мне это так пронзительно запало в душу именно современностью? у всех поколений, во все времена были свои "шестидесятники"...
Richard Garnett (1835-1906)
Poets of the Century
I saw the youthful singers of my day
To sound of lutes and lyres in morning hours
Trampling with eager feet the teeming flowers,
Bound for Fame's temple upon Music's way:
A happy band, a folk of holiday:
But some lay down and slept among the bowers;
Some turned aside to fanes of alien Powers;
Some Death took by the hand and led away.
Now gathering twilight clouds the land with grey,
Yet, where last light is lit, last pilgrims go,
Outlined in gliding shade by dying glow,
And fain with weary fortitude essay
The last ascent. The end is hid, but they
Who follow on my step shall surely know.
Ричард Гарнетт
поэтам века
дорогой музыки, что ухо так ласкала,
певцы младые шли в прекрасный храм
средь них и я гармонию искал,
цветы у ног, а лютня мне играла!
наш день искрился,и не наступала ночь,
но кто в дурман- траву вдруг окунулся,
уснул в лугах, и больше не проснулся,
гнала не спавших смерть- старуха прочь
сгущался сумрак, землю омрачая,
закатный луч, он был почти незримый
я в том луче последних пилигримов,
в подъём крутой идущих, замечаю-
рассвет как будто летний я встречаю
из осени холодной и дождливой...
Ричард Гарнетт новое (для меня) имя в плане переводов, понятно, что "поэтам века" он посвятил поэтам своего 19-ого века. но почему мне это так пронзительно запало в душу именно современностью? у всех поколений, во все времена были свои "шестидесятники"...
Richard Garnett (1835-1906)
Poets of the Century
I saw the youthful singers of my day
To sound of lutes and lyres in morning hours
Trampling with eager feet the teeming flowers,
Bound for Fame's temple upon Music's way:
A happy band, a folk of holiday:
But some lay down and slept among the bowers;
Some turned aside to fanes of alien Powers;
Some Death took by the hand and led away.
Now gathering twilight clouds the land with grey,
Yet, where last light is lit, last pilgrims go,
Outlined in gliding shade by dying glow,
And fain with weary fortitude essay
The last ascent. The end is hid, but they
Who follow on my step shall surely know.
Ричард Гарнетт
поэтам века
дорогой музыки, что ухо так ласкала,
певцы младые шли в прекрасный храм
средь них и я гармонию искал,
цветы у ног, а лютня мне играла!
наш день искрился,и не наступала ночь,
но кто в дурман- траву вдруг окунулся,
уснул в лугах, и больше не проснулся,
гнала не спавших смерть- старуха прочь
сгущался сумрак, землю омрачая,
закатный луч, он был почти незримый
я в том луче последних пилигримов,
в подъём крутой идущих, замечаю-
рассвет как будто летний я встречаю
из осени холодной и дождливой...
еще немного Ричарда Гарнетта
я думаю по русски, и стихи у меня пишутся по русски, и я очень хотел, чтобы все, такие же, как я, ощутили это очарование проникновения в другую языковую культуру! словом здесь я пытался отыграть два говорящих имени: могильщика Damon (дьявол) и доктора Cra
s (ящик, клеть, тара)
а потом родилось это послесловие отсебятина. да, последнего катрена не существует в оригинале, это сочинил я. ну, считайте это как примечание переводчика.
On a Certain Partership
Damon, who plied the Undertaker’s trade,
With Doctor Cras an agreement made.
What linens Damon from the dead could seize
He to the Doctor sent for bandages;
While the good Doctor, here no promise-breaker,
Sent all his patients to the Undertaker.
об одном партнерстве
могильщик Даймон с доктором был дружен,
но, чтоб дружить, им договОр был нужен,
в нём суть проста, врачу он был обязан
лохмотья с мертвых отдавать для перевязок
свою ж работу доктор выполнял блестяще,
кого лечил он, все сыграли в ящик!
* * *
закончен стих, но вопреки традиции
ваш переводчик хочет объясниться,
посыл мой прост, я каждому дам ключик,
не с дьяволом ль твой дОговор заключен...
я думаю по русски, и стихи у меня пишутся по русски, и я очень хотел, чтобы все, такие же, как я, ощутили это очарование проникновения в другую языковую культуру! словом здесь я пытался отыграть два говорящих имени: могильщика Damon (дьявол) и доктора Cra
s (ящик, клеть, тара)а потом родилось это послесловие отсебятина. да, последнего катрена не существует в оригинале, это сочинил я. ну, считайте это как примечание переводчика.
On a Certain Partership
Damon, who plied the Undertaker’s trade,
With Doctor Cra
s an agreement made.What linens Damon from the dead could seize
He to the Doctor sent for bandages;
While the good Doctor, here no promise-breaker,
Sent all his patients to the Undertaker.
об одном партнерстве
могильщик Даймон с доктором был дружен,
но, чтоб дружить, им договОр был нужен,
в нём суть проста, врачу он был обязан
лохмотья с мертвых отдавать для перевязок
свою ж работу доктор выполнял блестяще,
кого лечил он, все сыграли в ящик!
* * *
закончен стих, но вопреки традиции
ваш переводчик хочет объясниться,
посыл мой прост, я каждому дам ключик,
не с дьяволом ль твой дОговор заключен...
у этого стихотворения такое длинное название, в котором вопрос любимой женщины. и такой пронзительный, воистину байроновский ответ
ну, в общем то поэтому я и перевел его...
George Gordon Byron
To a Lady, On Being Asked My Reason for Quitting England in the Spring
1.
When Man, expell'd from Eden's bowers,
A moment linger'd near the gate,
Each scene recall'd the vanish'd hours,
And bade him curse his future fate.
2.
But, wandering on through distant climes,
He learnt to bear his load of grief;
Just gave a sigh to other times,
And found in busier scenes relief.
3.
Thus, Lady! will it be with me,
And I must view thy charms no more;
For, while I linger near to thee,
I sigh for all I knew before.
4.
In flight I shall be surely wise,
Escaping from temptation's snare:
I cannot view my Paradise
Without the wish of dwelling there.
Джордж Гордон Байрон
Даме, которая спросила, почему я весной уезжаю из Англии
когда был из Эдема изгнан,
не повернуть мне время вспять
узнав, как счастье было близко,
судьбу теперь лишь проклинать
да, странник я в туманных далях,
себе я сам судья и стража,
и сквозь года моих печалей
не так уж тяжела поклажа
теперь ни слова и ни взгляда
я в твою сторону не брошу
поскольку быть с тобою рядом,
но без тебя- мне невозможно!
и так, словами вновь играя,
открою истину свою:
зачем стремиться людям к раю,
когда нельзя им жить в раю…
ну, в общем то поэтому я и перевел его...
George Gordon Byron
To a Lady, On Being Asked My Reason for Quitting England in the Spring
1.
When Man, expell'd from Eden's bowers,
A moment linger'd near the gate,
Each scene recall'd the vanish'd hours,
And bade him curse his future fate.
2.
But, wandering on through distant climes,
He learnt to bear his load of grief;
Just gave a sigh to other times,
And found in busier scenes relief.
3.
Thus, Lady! will it be with me,
And I must view thy charms no more;
For, while I linger near to thee,
I sigh for all I knew before.
4.
In flight I shall be surely wise,
Escaping from temptation's snare:
I cannot view my Paradise
Without the wish of dwelling there.
Джордж Гордон Байрон
Даме, которая спросила, почему я весной уезжаю из Англии
когда был из Эдема изгнан,
не повернуть мне время вспять
узнав, как счастье было близко,
судьбу теперь лишь проклинать
да, странник я в туманных далях,
себе я сам судья и стража,
и сквозь года моих печалей
не так уж тяжела поклажа
теперь ни слова и ни взгляда
я в твою сторону не брошу
поскольку быть с тобою рядом,
но без тебя- мне невозможно!
и так, словами вновь играя,
открою истину свою:
зачем стремиться людям к раю,
когда нельзя им жить в раю…
несколько мыслей перед следующим переводом. я всегда стараюсь объяснить (в первую очередь себе) почему я взялся именно за это произведение.
название: " В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет " сразу же кольнуло! Байрон, годы жизни 1788-1824. ровно 36 лет.
22 января (по воспоминаниям современников поэт вошел в комнату и сказал, что вы меня упрекаете, что в последнее время я не пишу стихов, вот я написал. и прочел им это стихотворение.)
он уже болен лихорадкой, от которой и умрёт. жить оставалось пару месяцев...
само стихотворение оно очень очень байроновское! мятущееся, противоречивое, как он сам и как его противоречивая (во многом) жизнь. сначала предчувствие близкой смерти, а потом стих взрывается, как горная река, внезапно меняющая своё русло!
не буду говорить, почему оно "моё", тем кто меня знает, всё понятно, а кто не знает, тому и не интересно будет. просто скажу банальное: великий поэт актуален во все времена!!!
George Gordon Byron
On This Day I Complete My Thirty-Sixth Year
'Tis time this heart should be unmoved,
Since others it hath ceased to move:
Yet though I cannot be beloved,
Still let me love!
My days are in the yellow leaf;
The flowers and fruits of Love are gone;
The worm—the canker, and the grief
Are mine alone!
The fire that on my bosom preys
Is lone as some Volcanic Isle;
No torch is kindled at its blaze
A funeral pile.
The hope, the fear, the jealous care,
The exalted portion of the pain
And power of Love I cannot share,
But wear the chain.
But 'tis not thus—and 'tis not here
Such thoughts should shake my Soul, nor now,
Where Glory decks the hero's bier,
Or binds his brow.
The Sword, the Banner, and the Field,
Glory and Greece around us see!
The Spartan borne upon his shield
Was not more free.
Awake (not Greece—she is awake!)
Awake, my Spirit! Think through whom
Thy life-blood tracks its parent lake
And thenike home!
Tread those reviving passions down
Unworthy Manhood—unto thee
Indifferent should the smile or frown
Of be
y be.
If thou regret'st thy Youth, why live?
The land of honourable Death
Is here:—up to the Field, and give
Away thy breath!
Seek out—less often sought than found—
A Soldier's Grave, for thee the best;
Then look around, and choose thy Ground,
And take thy rest.
Джордж Гордон Байрон
В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет
устало сердце трепетать,
очей погасший взор,
пусть не смогу любимым стать-
любить тебя позволь
осенний ветер- дикий зверь
с деревьев лист срывает,
плоды любви сжирает червь
вот всё, что мне оставят
в душе теплился уголёк,
сон прошлого невольный,
но он огонь отдать лишь смог
свече заупокойной
надежды, страхи как забыть,
тревоги и сомненья
до смерти, видно, мне носить
цепочку этих звеньев
но всё не то и всё не так!
себя не время слушать!
ведь беды личные-пустяк,
иным заполним души!!!
не жить в неволе, нищете
великому народу
иль со щитом иль на щите
спартанцы и Свобода!!!
проснись! как Греция не спит,
свой дух ты пробуди,
пусть ранен кто то, кто убит,
но смело в бой иди!
забудем сладости речей,
подавим страсть свою,
прекрасна музыка мечей,
почётна смерть в бою
нельзя у прошлого в плену
всю жизнь вот так прожить
и каждому свою войну
нам нужно пережить
***
ты видишь-в небо поднялись,
то ль крыльев сто, то ль рук
солдатский в поле обелиск,
жизнь мирная вокруг…
название: " В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет " сразу же кольнуло! Байрон, годы жизни 1788-1824. ровно 36 лет.
22 января (по воспоминаниям современников поэт вошел в комнату и сказал, что вы меня упрекаете, что в последнее время я не пишу стихов, вот я написал. и прочел им это стихотворение.)
он уже болен лихорадкой, от которой и умрёт. жить оставалось пару месяцев...
само стихотворение оно очень очень байроновское! мятущееся, противоречивое, как он сам и как его противоречивая (во многом) жизнь. сначала предчувствие близкой смерти, а потом стих взрывается, как горная река, внезапно меняющая своё русло!
не буду говорить, почему оно "моё", тем кто меня знает, всё понятно, а кто не знает, тому и не интересно будет. просто скажу банальное: великий поэт актуален во все времена!!!
George Gordon Byron
On This Day I Complete My Thirty-Sixth Year
'Tis time this heart should be unmoved,
Since others it hath ceased to move:
Yet though I cannot be beloved,
Still let me love!
My days are in the yellow leaf;
The flowers and fruits of Love are gone;
The worm—the canker, and the grief
Are mine alone!
The fire that on my bosom preys
Is lone as some Volcanic Isle;
No torch is kindled at its blaze
A funeral pile.
The hope, the fear, the jealous care,
The exalted portion of the pain
And power of Love I cannot share,
But wear the chain.
But 'tis not thus—and 'tis not here
Such thoughts should shake my Soul, nor now,
Where Glory decks the hero's bier,
Or binds his brow.
The Sword, the Banner, and the Field,
Glory and Greece around us see!
The Spartan borne upon his shield
Was not more free.
Awake (not Greece—she is awake!)
Awake, my Spirit! Think through whom
Thy life-blood tracks its parent lake
And then
ike home!Tread those reviving passions down
Unworthy Manhood—unto thee
Indifferent should the smile or frown
Of be
y be.If thou regret'st thy Youth, why live?
The land of honourable Death
Is here:—up to the Field, and give
Away thy breath!
Seek out—less often sought than found—
A Soldier's Grave, for thee the best;
Then look around, and choose thy Ground,
And take thy rest.
Джордж Гордон Байрон
В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет
устало сердце трепетать,
очей погасший взор,
пусть не смогу любимым стать-
любить тебя позволь
осенний ветер- дикий зверь
с деревьев лист срывает,
плоды любви сжирает червь
вот всё, что мне оставят
в душе теплился уголёк,
сон прошлого невольный,
но он огонь отдать лишь смог
свече заупокойной
надежды, страхи как забыть,
тревоги и сомненья
до смерти, видно, мне носить
цепочку этих звеньев
но всё не то и всё не так!
себя не время слушать!
ведь беды личные-пустяк,
иным заполним души!!!
не жить в неволе, нищете
великому народу
иль со щитом иль на щите
спартанцы и Свобода!!!
проснись! как Греция не спит,
свой дух ты пробуди,
пусть ранен кто то, кто убит,
но смело в бой иди!
забудем сладости речей,
подавим страсть свою,
прекрасна музыка мечей,
почётна смерть в бою
нельзя у прошлого в плену
всю жизнь вот так прожить
и каждому свою войну
нам нужно пережить
***
ты видишь-в небо поднялись,
то ль крыльев сто, то ль рук
солдатский в поле обелиск,
жизнь мирная вокруг…
не сразу решился на перевод этого стихотворения...
обычно я начинаю с какой то подготавливающей читателя преамбулы, здесь же, сейчас у меня нет слов, я не знаю, что сказать. вернее, много что могу сказать, но нужно ли? может потом...
Rudyard Kipling
The Hyaenas
After the burial-parties leave
And the baffled kites have fled;
The wise hyænas come out at eve
To take account of our dead.
How he died and why he died
Troubles them not a whit.
They snout the bushes and stones aside
And dig till they come to it.
They are only resolute they shall eat
That they and their mates may thrive,
And they know that the dead are safer meat
Than the weakest thing alive.
(For a goat may butt, and a worm may sting,
And a child will sometimes stand;
But a poor dead soldier of the King
Can never lift a hand.)
They whoop and halloo and scatter the dirt
Until their tushes white
Take good hold in the army shirt,
And tug the corpse to light,
And the pitiful face is shewn again
For an instant ere they close;
But it is not discovered to living men—
Only to God and to those
Who, being soulless, are free from shame,
Whatever meat they may find.
Nor do they defile the dead man’s name—
That is reserved for his kind.
Редьярд Киплинг
Гиены
в землю закопаны воины,
только уснули в тиши
с диким, пронзительным воем
стая гиен спешит
судьбы убитых разные,
но на убитых плевать,
ведь у гиен нынче праздник
станут гиены копать
чуждо зверью вероломство,
зависть, коварство и лесть,
чтоб сохранить им потомство,
надо кого нибудь есть
если живого обидеть,
вряд ли удачен конец
только вот он беззащитен
мертвый британский боец
правда звериного счастья,
рядом заветная пища
рвали гиены на части
черных сапог голенища
бедные мёртвые люди
вновь появлялись на свет
есть в мире бог? или будет?
только мне кажется-нет!
важное что то послушай:
зверь здесь лишь следствие бед,
кто оскверняет нам души,
знаешь ответ, человек….
обычно я начинаю с какой то подготавливающей читателя преамбулы, здесь же, сейчас у меня нет слов, я не знаю, что сказать. вернее, много что могу сказать, но нужно ли? может потом...
Rudyard Kipling
The Hyaenas
After the burial-parties leave
And the baffled kites have fled;
The wise hyænas come out at eve
To take account of our dead.
How he died and why he died
Troubles them not a whit.
They snout the bushes and stones aside
And dig till they come to it.
They are only resolute they shall eat
That they and their mates may thrive,
And they know that the dead are safer meat
Than the weakest thing alive.
(For a goat may butt, and a worm may sting,
And a child will sometimes stand;
But a poor dead soldier of the King
Can never lift a hand.)
They whoop and halloo and scatter the dirt
Until their tushes white
Take good hold in the army shirt,
And tug the corpse to light,
And the pitiful face is shewn again
For an instant ere they close;
But it is not discovered to living men—
Only to God and to those
Who, being soulless, are free from shame,
Whatever meat they may find.
Nor do they defile the dead man’s name—
That is reserved for his kind.
Редьярд Киплинг
Гиены
в землю закопаны воины,
только уснули в тиши
с диким, пронзительным воем
стая гиен спешит
судьбы убитых разные,
но на убитых плевать,
ведь у гиен нынче праздник
станут гиены копать
чуждо зверью вероломство,
зависть, коварство и лесть,
чтоб сохранить им потомство,
надо кого нибудь есть
если живого обидеть,
вряд ли удачен конец
только вот он беззащитен
мертвый британский боец
правда звериного счастья,
рядом заветная пища
рвали гиены на части
черных сапог голенища
бедные мёртвые люди
вновь появлялись на свет
есть в мире бог? или будет?
только мне кажется-нет!
важное что то послушай:
зверь здесь лишь следствие бед,
кто оскверняет нам души,
знаешь ответ, человек….
- Местное время
- 21:46
- Регистрация
- 27 Авг 2019
- Сообщения
- 3,373
- Репутация
- 195
- Награды
- 1
- Местоположение
- Москва
- Пол
- Мужской
Я не знал этого стихотворения.
У оригинала несколько иной размер, и связь первых двух строф какая-то... цепная, что-ли?
Но это пустое, фиг с ним.
Перевод мне кажется мягче оригинала. Как будто адаптирован под нынешнего избалованного читателя. Хотя довольно жёсткий посыл остался.
У оригинала несколько иной размер, и связь первых двух строф какая-то... цепная, что-ли?
Но это пустое, фиг с ним.
Перевод мне кажется мягче оригинала. Как будто адаптирован под нынешнего избалованного читателя. Хотя довольно жёсткий посыл остался.
Редьярд Киплинг Гиены
Перевод К.Симонова
Когда похоронный патруль уйдет
И коршуны улетят,
Приходит о мертвом взять отчет
Мудрых гиен отряд.
За что он умер и как он жил
— Это им все равно.
Добраться до мяса, костей и жил
Им надо, пока темно.
Война приготовила пир для них,
Где можно жрать без помех.
Из всех беззащитных тварей земных
Мертвец беззащитней всех.
Козел бодает, воняет тля,
Ребенок дает пинки.
Но бедный мертвый солдат короля
Не может поднять руки.
Гиены вонзают в песок клыки,
И чавкают, и рычат.
И вот уж солдатские башмаки
Навстречу луне торчат.
Вот он и вышел на свет, солдат,
- Ни друзей, никого.
Одни гиеньи глаза глядят
В пустые зрачки его.
Гиены и трусов, и храбрецов
Жуют без лишних затей,
Но они не пятнают имен мертвецов:
Это — дело людей.
- Местное время
- 21:46
- Регистрация
- 27 Авг 2019
- Сообщения
- 3,373
- Репутация
- 195
- Награды
- 1
- Местоположение
- Москва
- Пол
- Мужской
Любопытно.
Симоновский вариант откуда-то знаком, но сопоставить с оригиналом получилось только сейчас.
Увы.
Он слишком на многое не обращал внимания.
Симоновский вариант откуда-то знаком, но сопоставить с оригиналом получилось только сейчас.
Увы.
Он слишком на многое не обращал внимания.
Создайте учетную запись или войдите в систему, чтобы комментировать
Вы должны быть участником, чтобы оставить комментарий
Создать аккаунт
Создайте учетную запись в нашем сообществе. Это просто!
Авторизоваться
У вас уже есть учетная запись? Войдите в систему здесь.